Убийца великанов - 1

Глава 28 - Ссора

Шепот притворялся все это время.

Подлый негодяй и предатель!

Киру предупреждали, что имперцам веры нет, а она поддалась слабости и доверилась ему.

И кому? Самому Людоеду!

Он намерено унизил ее, играл и забавлялся, пользуясь ее глупостью и наивностью.

Досаде не было предела. Он надругался над ней, растоптав остатки доверия и детских иллюзий, которые несмотря ни на что все еще теплились где-то внутри.

Любой плевок в душу отравляет ее часть, а что делать, когда окатили с головы до ног? Вот и она не представляла.

Кира плотней завернулась в одеяло, села на самый край кровати и уставилась в упор на мужа, подражая матери. Одним негодующим взглядом Королева могла кого угодно заставить испытывать чувство вины и смущения. Молчать, смотреть с укоризной и очень редко и медленно моргать оказалось нелегко, а в исполнении принцессы выглядело нелепо. Но момент был настолько неловким, что ничего другого на ум не пришло.

Людоед застыл. Руки по швам, ноги ровно — не отдыхает, а стоит по стойке смирно.

Кира сверлила взглядом его неподвижную фигуру целую вечность. За это время она успела сменить позу не менее десяти раз. То нога затекла, то рукам неудобно, то спину ломит, то пятка чешется. А этот истукан как в камень превратился. Может, даже заснул — не разберешь, ведь на нем была маска.

Почему Дейон до сих пор скрывает лицо? Не может же он быть настолько уродливым?

— И что дальше, Ваше Величество? – не выдержала она и спросила совсем другое.

Император пожал плечами. Сейчас на них не было металлических пластин и накладок, скрывающих, насколько они узкие. Как у девчонки. Только Людоеду физическая сила ни к чему, когда одним словом он способен одолеть любого. Прошлой ночью Киру от его вибрации защитила Печать Прокуратора, иначе бы ее бездыханное тело лежало среди тех сраженных наповал гвардейцев. Сейчас она уязвима и беспомощна, ведь медальон остался в тайнике.

— Меня же казнят, если…если ничего не получится.

— Да.

— Замечательно. Высплюсь, наконец.

— Спи сейчас.

— Серьезно?! Тут, с тобой… С вами, Ваше Величество?

— Дейон.

Кира замолчала. Обращаться к нему по имени она не собиралась. И вообще разговаривать. Тем более спать с Людоедом в одной постели. Но не прошло и десятка минут, как она нарушила собственную клятву. Бодрствовать вторую ночь подряд оказалось ей не под силу, поэтому принцесса в мгновение заснула под сопение и шорохи Императора, который ворочался с боку на бок, пытаясь устроиться поудобней. Когда она проснулась, то кровать уже опустела. Только откинутое покрывало и упавшая подушка свидетельствовали о том, что кто-то ранее был рядом.

Прокураторы ожидали ее снаружи. При этом Свен выглядел довольным, даже радостным. Он широко улыбался и много говорил. Этого оказалось достаточно, чтобы недовольство Киры перешло в бессильную ярость. Внутри все кипело и клокотало, только даже с Шепотом она теперь не может поделиться своими переживаниями. Больше они не разговаривали.

Ночь за ночью она приходила к своему мужу, не раздеваясь ложилась на другой конец кровати, а утром просыпалась в одиночестве и уходила. Вторые Кровавые Луны снова застали ее врасплох. Когда боль отступила, принцесса бесцельно бродила по саду или открытым для нее павильонам Запретного Города в полном молчании. Один раз Дейон сделал попытку что-то сказать, но оборвал себя на полуслове, и больше его Шепот ее не тревожил. А затем ее снова отвели в круглую спальню.

— Кира злая, — внезапно услышала она Шепот среди ночи.

Сон как рукой сняло. Того, что было далее, она сама не ожидала от себя. К такому повороту не был готов и сам Император.

— Я? Кого из нас двоих называют Людоедом? И после этого я злая? Да, как ты смеешь? Ты бесчувственное прогнившее насквозь полено, которое от пламени только чадит, потому не способно дарить тепло.

Когда-то Верховный Магистр дал такое определение герцогине Орейн. Император своей холодностью напомнил принцессе эту надменную курицу. Олениха всегда держалась напряженно прямо, будто проглотила посох герцога Алпина. Так тоже как-то выразился Зандр Роктав в ее адрес.

— Я считала тебя своим другом и была уверена, что тебе нужна моя помощь. Если бы не это, то я бы сбежала из Запретного Города в ту же ночь, когда заполучила Печать Прокуратора.

Когда слишком многое накопилось в душе, невозможно сдержаться. Принцессу что-то будто толкало к краю пропасти. Все равно после такого оскорбления, нанесенного Императору, никому не жить, поэтому она припомнила ему все, что было и не было. Добавив, на всякий случай, что сама додумала. Хотя говорила она тихо и спокойно, помня о сверхчувствительности Дейона к звукам.

Кира ожидала любой подлости, но он дал ей договорить и не наказал, только медленно двигал головой из стороны в сторону, словно все отрицая. Такое равнодушие к тому, что она самым наглым образом нарушила правила, раззадорило еще сильней. Страх и неизвестность, вкупе с абсолютным непониманием происходящего, лишили ее способности рационально думать. Принцесса, как загнанная в угол крыса, бросилась на более крупного противника, стараясь задеть своими упреками и зная, что он прекрасно все слышит, где бы она не находилась.

Словно пытаясь проверить, насколько хватит Дейона и как далеко он позволит ей зайти, она после завтрака начала по второму кругу. А после обеда — по третьему. Одновременно ей не терпелось убедиться, что он чудовище, заставить его причинить ей боль. Такое поведение было ожидаемым и позволило бы снова хоть как-то разобраться в происходящем. Мир бы вновь стал привычным, понятным и очевидным.

Только Император предпочел отмалчиваться, пока супруга закатывала ему сцены. Когда Кира наконец перестала его проклинать, он решился заговорить, выбрав самый неудобный момент — прекрасный принц сражался с чудовищем, чтобы спасти прекрасную длинноволосую принцессу из башни.

— Прости.

— Что?

Книга выпала из рук.

— Прости.

— Нет, — решительно проговорила Кира, поднимая «Сказочные истории Вилле Гримса».

— Прости.

— Такое не прощается, Ваше Величество.

Она перечитывала абзац двадцать раз, но из-за нескончаемого «прости» не могла уловить смысл. В раздражении откинув от себя книгу, она прорычала «Всесвет» и вскочила.

— Не надо. Не злая.

— Не подлизывайся, это не поможет.

Кира устремила взор в небо, чтобы унять гнев, и тут же рассмеялась. Тихое хихиканье переросло в откровенный веселый заливистый смех. Она аж расплакалась, только теперь от радости и облегчения.

— Прости. Не буду, — медленно и неуверенно пробормотал Шепот.

— Конечно! Как я раньше этого не поняла! — ликовала принцесса. — Да, ты мне вообще ничего не сделаешь! Так ведь?

— Нет.

— О, портки великана и исподнее! Ты хоть понимаешь, что я чуть не умерла от ужаса.

— Я страшный.

— Как скажешь.

Она вновь раз расхохоталась.

— Ответь честно, ты действительно ешь людей?

— Нет.

— Тогда почему тебя так зовут?

— Не знаю. Я страшный.

— Да это ты уже говорил…

— Но не хочу убить.

— Спасибо.

— Есть другие.

Кира поперхнулась.

— Прокураторы? — прошептала она, озираясь.

Тревога возвратилась с удвоенной силой.

— Да, — подтвердил он ее подозрения.

Ну, хотя бы Людоед не собирается ее убивать. Вот только доверять всецело все равно нельзя. Вдруг он намерено прикидывается, заманивает, затягивает, потому что не хочет, чтобы она объединилась с Релдоном против него.

— Тогда ты должен мне помочь. А пока хочешь я тебе почитаю сказку про принцессу в высокой башне?

— Нет. Про барса и снег.

— Так ты знаешь легенды Севера?

— Учил язык.

Вскоре Дейон опять расспрашивал ее обо всем на свете, и они общались как ни в чем ни бывало. Только теперь Кира старалась выведать у него больше сведений о нем самом и не подпускать к себе слишком близко.

— Почему в Запретном Городе столько разряженных темпоралей и контуров?

— Не даю магию.

— Почему?

— Не хочу.

— Как же так? Ты же тут хозяин и самый могущественный маг. Ты должен исполнять свои обязанности Императора.

— Нельзя. Опасно.

— Почему?

— Слишком много.

— Это очень плохо. У меня тоже случались неприятности из-за переизбытка вибрации. То Марк описался, то Моль на три дня заснула…

— Моль?

— Собака, которую я привезла в Риу. А почему ты не говоришь нормально?

— Говорить плохо.

— Так говорил бы на Сенто, а не на вертийском. Чужой язык неудобен.

— Нельзя. Опасно.

— Ясно. Нельзя, так нельзя. А ты не хочешь снять маску? Я выдержу, если ты некрасивый. Это в мужчине не главное.

— Нет.

— Почему?

— Не видеть.

— Не видеть?! А это зачем? — переспросила она в недоумении.

— Не хочу. Ярко.

— Как у меня со звуками?

— Да.

— Ты воспринимаешь все слишком остро. Звук, свет, колебания предметов. Понятно, почему ты все время просишь тебе что-то описать. Думаю, если бы ты увидел снег в солнечный день, то мог бы ослепнуть.

— Снег?

— Его не бывает в Сентории. По сути это застывшая от холода вода. Но так чудесно. Только представь, все вокруг в бесконечной белой шубе до самого горизонта, которая на солнце вспыхивает мерцающим сиянием множества крошечных бриллиантиков.

Принцесса улыбнулась своим воспоминаниям.

— Из снега мы строим крепости и дворцы. Я имею в виду детей. Дворец отца из камня конечно. Так вот потом мы устраиваем битвы, лепим снежки. После снежного сражения всегда возвращаемся мокрые, и нас ругают, так как можно заболеть. Но это очень смешно. Особенно, когда делимся на вертийцев и сенторийцев. Никто не хочет играть за южан, и мы часто спорим, кто кем будет.

— Почему?

— Ну, потому что они никогда не выигрывают.

— Почему?

— Они… Вы наши враги. И никто не хочет, чтобы вы победили. Поэтому даже когда приходится брать на себя роль противника, то нужно поддаваться и в итоге проиграть.

— Не честно.

— Согласна. Только жизнь еще хуже. Мы многих потеряли в войне с Сенторией. Поэтому мы играем в мечту, где враг будет повержен в любом случае. И не будет проигравших. А потом, когда все закончится, можно стянуть на кухне пирог и отметить вместе нашу победу.

— Мы не враги.

— До недавнего времени были. И думаю, многие по привычке продолжают так думать. Многовековое противостояние так просто не забывается. Даже когда бились не лицом к лицу. Наемники, грязные ловушки, стычки и грабежи. Нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.

Кира с осторожностью рассказывала ему про войну, опасаясь, что Дейону это также неприятно, как и ей. Но больше всего ей не хотелось слышать, как он поддерживает свою Империю, а не Вертис. Поэтому она старалась избегать рассказов о наиболее жестких битвах и столкновениях.

Она чудесно провела время, болтая с Императором. Прокураторы были заняты. На ужине никто не появился, хотя она ждала, что Император хотя бы в этот раз к ней присоединится. А присутствие слуг не позволяло закончить забавную историю про ее дядю Артура, который проиграл пари Верховному Магистру и должен был три дня работать на кухне.

— Окно. Смотри, — скомандовал Дейон.

Кира встала из-за стола. Она не сразу заметила движение внизу. Двое красных тащили на себе кого-то полураздетого, грязного и жалкого.

— Что происходит? — прошептала она и почти прижалась лбом к стеклу.

Он молчал. Тишина затянулась. Только когда она пришла в спальню, Император вновь заговорил.

— Он вернулся.

— Кто?

— Пятый, Ломаный.

Обычно он всегда полулежал на подушках, но сейчас сидел прямо. Неестественно прямо. И был очень напряжен.

— Где ключ?

— Он надежно спрятан.

— Возьми.

— Не могу! Там прокураторы. И слуги. Они же меня моют и вообще. Не твое дело.

— Возьми завтра.

Он откинулся назад, собираясь спать, но Кира не желала останавливаться, ее невероятно бесила постоянная неизвестность. Она подошла почти вплотную и встала, нависая над ним.

— Хватит изъясняться загадками. Мне нужны нормальные объяснения прямо сейчас.

Тогда ее муж сделал резкое движение, как будто хотел коснуться, из-за чего она инстинктивно отскочила, готовая к бегству в любой момент.

— Иди сюда, — он шумно выдохнул.

— Что тебе теперь от меня надо?! — с недоверием спросила она, отходя еще дальше.

— Кровь.

Кира рванула к стене и стала искать рычаг темпораля, чтобы открыть дверь.

— Стой!

Доигралась. Она ведь догадывалась, что Людоед просто выжидает момент и усыпляет ее бдительность.

Ей рассказывали, что Дейон IX, отец нынешнего Императора, был прозван Бешеным не просто так. В один прекрасный день сошел с ума то ли от собственного могущества, то ли от образа жизни и окружения. Сначала его захватила паранойя, а потом он начал творить совершеннейшие зверства, выходя за рамки возможной жестокости. Другой предок ее мужа, Мясник, за одну ночь уничтожил несколько сотен человек. Без суда и следствия. А потом их семьи. Никто точно не знал, что потом произошло с ним. Он исчез. А теперь и этот Дейон мог запросто повредиться головой, ведь не зря его прозвали Людоедом!

— Не смей меня есть! — пискнула Кира и нырнула вниз, прячась за спинку кровати, чтобы он ее не видел.

— Тихо!

— Я так и знала, что ты прикидывался человечным!

Задыхаясь, принцесса металась по комнате вокруг круглого ложа, на котором восседал Император, не делая попыток ее догнать. Она ощупывала стены. Двери не было видно, как и какого-то рычага, который бы ее активировал.

— Молчи!

— Я знаю, какую боль может приносить громкий звук. Так что я буду кричать!

— Уже кричишь.

— Я хочу уйти! Выпусти меня немедленно!

— ХВАТИТ!

Тело насквозь прошибла боль, и Кира потеряла сознание. Очнувшись на холодном полу, она почувствовала вкус крови и поползла. Волны всеохватывающей паники несли ее в неизвестном направлении.

— Мои львы придут за мной, — со злостью прохрипела она. — Мой дядя Артур заставит тебя пожалеть об этом, чудовище.

Нервы Киры, наконец, не выдержали, и она провалилась в спасительное беспамятство.

— Дура.