У рифа Армагеддон

I Покои архиепископа Эрейка, город Зион

- Доброе утро, Эрейк.

Эрейк Диннис немного выпрямился в удобном кресле. Что ж, кресло было бы удобным, если вообще что-то могло быть таким. Кресло было обито плотной тканью, подушки были настолько глубокими, что требовались слуга Динниса и храмовый стражник, чтобы вытаскивать его оттуда, когда приходило время вставать.

К сожалению, с переломом ноги в трех местах и плеча, по крайней мере, в двух, не было такого понятия, как удобное место для сидения.

В данный момент, однако, это определенно было на третьем или четвертом месте среди его забот, поскольку он обнаружил, что находится лицом к лицу с человеком в безукоризненной оранжевой священнической шапочке.

- Доброе утро, ваша светлость, - сказал он. - Простите мой внешний вид. Этим утром я... не ожидал посетителя.

- Я знаю об этом, - сказал викарий Замсин Тринейр с нежной улыбкой. - Однако я был поблизости по другому делу и подумал, что просто заскочу и посмотрю, как у вас дела.

Диннис кивнул со своей собственной улыбкой, хотя прекрасно понимал, что Тринейр хотел, чтобы он понял, что ему только что солгали. Канцлер совета викариев "просто так" не заходил к простому архиепископу. Особенно в это время года, когда визит требовал, чтобы викарий, о котором идет речь, покинул мистически нагретые помещения своих роскошных личных покоев в самом Храме.

- Можно? - Тринейр изящным жестом указал на другое кресло в гостиной Динниса, сапфир его служебного кольца сверкнул в свете лампы, и архиепископ встряхнулся.

- Пожалуйста, садитесь, ваша светлость! - поспешно сказал он. - И, пожалуйста, простите также мою невоспитанность. Я действительно не ожидал вас, и, боюсь, целители все еще прописывают маковый сок.

- Не беспокойтесь об этом, - любезно сказал Тринейр. - После такого падения, как ваше, нам действительно повезло, что ваши травмы не были еще более серьезными.

- Ценю ваше понимание, ваша светлость.

Диннис подождал, пока Тринейр устроится в указанном кресле. Канцлер был выше Динниса, стройнее, с угловатым лицом, глубокими умными глазами и коротко подстриженной бородой. На нем была оранжевая сутана его высокого ранга, украшенная синим пером - символом ордена Чихиро, а подол его сутаны до середины икры был влажным от растаявшего снега.

- Могу я предложить вам что-нибудь выпить, ваша светлость? - спросил Диннис, как только канцлер сел и протянул руки к весело потрескивающим в камине углям.

- В такой день было бы очень кстати немного горячего какао, - согласился Тринейр, и Диннис кивнул своему камердинеру, который поспешил выполнить просьбу.

- Я сам, конечно, никуда не выезжаю, ваша светлость, - сказал Диннис, - но люди говорят мне, что погода в этом году необычно суровая.

- Они правильно говорят вам, Эрейк. - Тринейр усмехнулся и покачал головой. - Там снег глубиной более трех футов, а сейчас только ноябрь - еще даже не совсем зима! Я редко видел так много снегопадов в начале сезона. И, - выражение его лица стало серьезнее, - боюсь, что это оказало предсказуемое воздействие на семафор.

Диннис мрачно кивнул. Самой большой слабостью церковной семафорной системы было то, что она была ограничена видимостью. Темнота, снег, дождь, туман - что угодно из этого могло отключить коммуникационные ретрансляторы Матери-Церкви. Существовала система для передачи сигналов в обычной темноте, но она была менее надежной - более уязвимой к ошибкам в транскрипции на различных семафорных станциях - и намного медленнее, и она все еще не могла справиться с ухудшением видимости в типичную зимнюю погоду.

- Это всегда так, верно, ваша светлость? - сказал он через мгновение с видом смирения.

- Да, да, это так. Те в других странах, кто завидует нашему высокому положению, редко думают о епитимье, которую мы несем каждую зиму здесь, в Зионе и Храме. Хотя, - Тринейр позволил себе смешок, который показался Диннису не совсем спонтанным, - в течение последних нескольких лет вы сами были избавлены от этого конкретного наказания, не так ли?

- Полагаю, что да, - ответил Диннис немного медленно, в то время как его мозг, обкуренный маком, лихорадочно работал. - И, - признал он со своим собственным смешком, - полагаю, я должен признать, что специально планировал свои пасторские визиты, чтобы избежать зимы здесь, в Зионе, ваша светлость.

- Я не удивлен, - сухо сказал Тринейр, затем фыркнул. - Любой, кроме деревенского идиота, запланировал бы их таким образом, если бы у него была возможность! Я бы, конечно, так и сделал.

- Что ж, возможно, это - левая рука Динниса указала на гипс, который использовал костоправ, чтобы обездвижить его раздробленную правую ногу, и перевязь, поддерживающую его правую руку - все эти годы пропущенных епитимий, наконец, настигли меня.

Ему удалось сохранить свой голос почти нормальным, но это было трудно. Боль была достаточно сильной, но целители уже предупредили его, что в лучшем случае ему понадобится трость, потому что его правая нога уже никогда не будет прежней.

- О, я сомневаюсь в этом. - Тринейр говорил таким нарочито веселым голосом, что Диннис заподозрил, что викарий уже слышал отчеты тех же целителей. - Никто из нас не совершенен, Эрайк, но сомневаюсь, что вы могли быть настолько несовершенны, чтобы накопить такой серьезный долг. С другой стороны - глаза канцлера заострились - возможно, может быть... прискорбно, что вы попали в аварию именно в это время.

- Ваша светлость? - Диннис почувствовал, как его собственные глаза слегка сузились, когда он понял, что Тринейр наконец-то приблизился к истинной цели своего визита.

- Уверен, вы знаете, что по поводу Чариса были высказаны определенные опасения, - сказал канцлер. Он выдерживал взгляд Динниса, пока архиепископ не кивнул.

- Да, ваша светлость. Действительно, я передал эти опасения епископу-исполнителю Жирэлду и отцу Пейтиру и намеревался уделить им немало своего внимания, пока был в Теллесберге. Теперь, однако...

Его левая рука снова указала на тяжелый гипс, и он пожал левым плечом.

- Я понимаю, конечно. - Тринейр наклонился вперед, чтобы легонько похлопать Динниса по здоровому колену, затем снова выпрямился, когда камердинер вернулся с изысканно глазированной чашкой из тонкого, как ткань, харчонгского фарфора, наполненной дымящимся горячим какао.

Канцлер принял чашку, пробормотав слова благодарности, и сделал большой глоток, в то время как камердинер поставил кофейник с какао и вторую чашку на маленький столик между ним и Диннисом. Камердинер приподнял бровь, указывая на неиспользованную чашку, но архиепископ слегка покачал головой. Камердинер поклонился в знак признательности и удалился так же бесшумно, как и появился.

- Я понимаю, как и все, почему в этом году пришлось отменить ваш обычный пасторский визит, - продолжил канцлер через мгновение. - Естественно, это прискорбно, но, учитывая характер и степень ваших травм, это также было неизбежно.

- Ценю ваше понимание, ваша светлость. Однако я был бы не совсем честен, если бы не сказал, что предпочел бы сейчас находиться в Теллесберге, а не здесь.

Он махнул в сторону окна гостиной. Стекло было хорошо заделано в раму, и в уютной гостиной не было ни одного ледяного сквозняка, который преследовал так много домов здесь, в Зионе, но оконное стекло было сильно покрыто инеем, несмотря на огонь в камине. Он знал, что в других частях города люди, которым повезло меньше, чем ему, жались к любому источнику тепла, который они могли найти, а осень и зима всегда вызывали голод. Корабли все еще могли пересечь озеро Пей с продовольствием из огромных зернохранилищ и ферм в южных землях Храма, но в конечном итоге этот маршрут тоже был бы закрыт. Город стал бы полностью зависеть от своих собственных зернохранилищ, и каким-то образом, какими бы огромными они ни были, в городе такого размера их всегда не хватало до весны. Когда нынешний снег растает или будет убран, там, где сочетание холода, голода и отсутствия крова настигло наиболее уязвимых из городской бедноты, неизбежно будут найдены тела.

- И я, - сказал Тринейр, его глаза были очень ровными, - был бы не совсем честен, если бы не высказал предпочтение, чтобы в этот момент вы были там, а не здесь.

- Ваша светлость, простите меня, но я верю, что вы не просто случайно "заглянули" ко мне этим утром. Конечно, я глубоко польщен вашим визитом, но не могу отделаться от подозрения, что у вас на уме что-то более серьезное, чем погода.

- Полагаю, я был виновен в маленькой белой лжи, - с улыбкой согласился Тринейр. Он отпил еще немного горячего какао, затем опустил чашку. - Сегодня у меня были другие дела в городе - это было чистой правдой, Эрейк. Но вы правы. У меня действительно есть определенные собственные опасения, на которые я хотел бы обратить ваше внимание.

- Конечно, ваша светлость. Пожалуйста, скажите мне, как я могу служить вам и Церкви.

Диннис услышал нотку настороженности в собственном голосе, но Тринейр проигнорировал это. Без сомнения, канцлер привык к такой реакции. Как признанный старший член группы викариев, известной (неофициально, конечно) как "храмовая четверка", он был самым могущественным человеком во всем Храме.

Все знали, что великий викарий Эрик XVII был возведен в сан великого викария только потому, что Тринейр был слишком занят, чтобы самому претендовать на трон Лэнгхорна. И у него не было для этого никаких причин. Эрик XVII был не более чем номинальным главой совета, в котором полностью доминировали Тринейр и великий инквизитор, превалирующие члены храмовой четверки. Было сказано - очень тихо, с тщательно скрываемыми смешками, что великий викарий регулярно демонстрировал свою независимость от руководства Тринейра, выбирая, какую пару обуви он будет носить.

- Никто не недоволен услугами, которые вы уже оказали, Эрейк, - ободряюще сказал Тринейр. - Однако, как я уверен, вы знаете, многие члены совета уже довольно давно испытывают определенное беспокойство по поводу растущего богатства и влияния Чариса. Ходят упорные слухи, что королевство балуется запрещенными техниками и знаниями. И столь же упорные слухи о том, что Хааралду и его министрам удалось уклониться от причитающейся нам по праву десятины. Затем возник вопрос о споре из-за Хэнта. И, конечно, всегда есть этот "королевский колледж" Хааралда.

Канцлер покачал головой, выражение его лица было задумчивым, и Диннис втайне глубоко вздохнул.

- Ваша светлость, - начал он, - понимаю, что слухи и сообщения, о которых вы говорили, должны быть тщательно взвешены и рассмотрены. Тем не менее, я предоставил совету все отчеты епископа-исполнителя Жирэлда и отца Пейтира. И мои собственные наблюдения во время моих прошлых пастырских визитов заключались в том, что...

- Эрейк, - прервал его Тринейр, подняв руку и покачав головой с легкой, кривой улыбкой, и архиепископ сделал паузу.

- Никто не обвиняет вас или епископа-исполнителя Жирэлда в каких-либо проступках или невнимании к вашим обязанностям. Я лично прочитал многие из ваших отчетов и просмотрел другие источники информации. Я доверяю вашему уму и вашему вниманию к обязанностям вашего архиепископства, и верю, что в прошлом ваши наблюдения были в значительной степени точными.

- Спасибо, ваша светлость, - сказал Диннис в тишине, когда Тринейр сделал паузу. - Я ценю это.

- Это не больше, чем причитается вам, - заверил его Тринейр. Но затем канцлер серьезно продолжил: - Однако сообщения, которые мы получали за последние месяцы, отличаются от предыдущих. Похоже, они поступают из многих дополнительных источников, и слишком многие из них совпадают по форме и содержанию.

- Я несколько отстал в своей собственной переписке за последние несколько пятидневок, ваша светлость, - медленно и осторожно сказал Диннис. - Произошли ли какие-то дополнительные изменения за этот период времени?

- В какой-то степени так оно и есть, - подтвердил Тринейр. Диннис сел прямее, морщась от боли от своего неосторожного движения, и Тринейр быстро покачал головой. - Это скорее вопрос объема, чем изменений в содержании, Эрейк, - сказал он. - И, честно говоря, думаю, что вполне возможно, что сезонная потеря семафора заставляет всех нас в Храме уделять больше внимания прошлой переписке, чем мы могли бы сделать в противном случае. В конце концов, - он печально улыбнулся, - новой корреспонденции не так уж много, чтобы отвлечь нас от обморожения!

Диннис послушно усмехнулся, но его глаза оставались серьезными, и Тринейр пожал плечами.

- Я также читал отчеты отца Пейтира обо всех этих новых "инновациях", исходящих от Чариса, как и викарий Жэспар и несколько других членов совета. В то время как отец Пейтир, похоже, ведет себя в своей обычной добросовестной и трудолюбивой манере, викарий Жэспар не совсем удовлетворен всеми его выводами.

Диннис почувствовал неподдельную тревогу. Он старался, чтобы это не отразилось на его лице, но было очевидно, что ему это не совсем удалось, и он проклинал дурманящий эффект макового сока.

- Никто не спорит, что мы не имеем дело с подлинным нарушением Запретов, Эрейк, - успокаивающе сказал Тринейр. Но его следующие слова стерли с лица земли любой обнадеживающий эффект. - По крайней мере, пока. Однако есть некоторая решительная озабоченность по поводу того, где могут оказаться ваши чарисийцы, если они продолжат идти по этому пути.

- Ваша светлость, я уверяю вас, что, как только я буду в состоянии путешествовать, я...

- Эрейк, Эрейк! - Тринейр покачал головой. - Никто не ожидает, что вы вскочите со своей больничной койки и отправитесь путешествовать в Чарис посреди зимы в Хэйвене! Как я уже сказал, мы не видели никаких доказательств того, что Запреты уже были нарушены. Наши заботы касаются будущего, и я уверен, что сейчас вам нет необходимости тащиться по снегу, чтобы справиться с ними. Мы бы хотели, чтобы вы запланировали свой следующий пастырский визит как можно раньше в этом году, но никто не предлагал отправить вас в ваше архиепископство до того, как весной растает лед в проходе Син-ву.

- Спасибо, ваша светлость. Я очень ценю это, и, конечно, позабочусь о том, чтобы отправиться в путешествие как можно скорее.

- Хорошо. В то же время, однако, вы должны быть осведомлены о том, как думает совет, - сказал Тринейр более серьезно. - Только вчера вечером викарий Жэспар, викарий Робейр, викарий Аллейн и я обсуждали этот самый вопрос на небольшом неофициальном ужине.

Несмотря на тепло в гостиной, Диннис почувствовал, как мозг его пытается застыть. Жэспар Клинтан был великим инквизитором. Робейр Дючейрн был генеральным казначеем Церкви, Аллейн Мейгвейр был генерал-капитаном Церкви, а сам Тринейр был канцлером совета. Это означало, что "неформальный маленький ужин" Тринейра на самом деле был рабочим заседанием храмовой четверки. Храмовой четверки в полном составе.

- Проблема, Эрейк, - сказал Тринейр тем же серьезным тоном, - заключается в том, что, намеревается Хааралд из Чариса сделать это таким образом или нет, его королевство потенциально может стать серьезной угрозой. Что бы ни рассказывал отец Пейтир об их текущих инновациях, сам темп изменений, которые они внедряют, опасен. У нас есть много сообщений - не все, по общему признанию, из беспристрастных источников - о том, что угроза, которой мы опасаемся в этом отношении, вполне может быть ближе, чем мы первоначально думали. Само Писание учит, что перемены, в конце концов, порождают перемены, и что именно во времена перемен Мать-Церковь должна быть наиболее бдительной.

- Тем не менее, даже если на данный момент оставить этот вопрос в стороне, есть и другие проблемы, которые также влияют на власть Церкви в светском мире. Я понимаю, что Мать-Церковь и мы, служащие ей, должны быть выше забот этого мира, но вы не хуже меня знаете, что иногда Божьей Церкви необходимо иметь силу действовать решительно в этом мире, чтобы защитить души людей в следующем.

- Чарис стал слишком богатым. Его корабли путешествуют слишком далеко, а его идеи распространяются слишком широко. Другие страны быстро примут чарисийские инновации, если они покажутся им значительными преимуществами. Если это произойдет, то наши опасения по поводу возможного места назначения, к которому может привести вкус Чариса к новым вещам, волей-неволей распространятся и на все эти другие страны. И мы не должны забывать о социальной непокорности Чариса. Это тоже экспортируется на борту его кораблей. Когда другие королевства увидят богатство, которого достиг Чарис, было бы действительно странно, если бы у них не возникло искушения последовать за Чарисом. И, как показали ваши собственные отчеты - взгляд Тринейра впился в глаза Динниса - король Хааралд - упрямый человек, о чем свидетельствует его настойчивое желание назначить своего человека епископом Теллесберга. Король, чье упрямство, я боюсь, делает его слишком склонным управлять собой и своим королевством по собственному суждению, даже если оно противоречит суждению Матери-Церкви.

На бесконечные секунды повисла тишина, нарушаемая только завыванием ветра за окном и потрескиванием угля в очаге.

- Ваша светлость, - наконец сказал Диннис, - благодарю вас за то, что вы довели до моего сведения озабоченность совета. Полагаю, я понимаю их причины, но прошу вас и других викариев не торопиться с суждениями. Чем бы еще ни был Чарис, это всего лишь одно королевство. Несмотря на размер своего торгового флота и военно-морского флота, это, по сути, небольшая земля с небольшим населением. Конечно, любая опасность, которую он может представлять, не настолько велика, чтобы мы не могли рассеять ее, приняв своевременные меры против нее.

- Надеюсь и верю, что вы правы, Эрейк, - сказал Тринейр через мгновение. - Но помните, архангел Паскуале учит нас, что порча может распространиться даже из крошечной раны, если ее не промыть должным образом. Нас беспокоит не индивидуальный размер и сила Чариса. Это то, что может вырасти и распространиться из него со временем. И, честно говоря, с моей собственной точки зрения, существует вероятность того, что фундаментальное неповиновение позиции Чариса может сочетаться с позицией Сиддармарка.

Диннис снова начал открывать рот, но резко закрыл его. Так как в этом было все, по крайней мере, для Тринейра.

В течение последних пяти десятилетий князья Церкви были все больше обеспокоены растущей мощью республики Сиддармарк. Республика доминировала на восточной трети континента Хэйвен, и хотя она была менее густонаселенной, чем империя Харчонг, ее пехота была ужасающей силой на поле боя. И в отличие от харчонгцев или деснейрцев, высшие должности республики были выборными, а не чисто наследственными.

Республика была отделена от земель Храма так называемыми Пограничными штатами, которые простирались почти на две с половиной тысячи миль от прохода Син-ву на севере до залива Долар на юге. На своей южной оконечности Пограничные штаты представляли собой буфер шириной почти в тысячу триста миль, но на крайнем севере, к северо-востоку от гор Света, вдоль южного края прохода Син-ву, республиканские провинции Тарика и Айсуинд фактически имели общую границу с землями Храма.

А республика Сиддармарк, в отличие от королевства Чарис, имела достаточное население и армию, чтобы представлять реальную угрозу безопасности земель Храма.

Вероятность того, что республика окажется достаточно безумной, чтобы действительно бросить вызов Матери-Церкви, может быть, и не очень велика, но великие князья Церкви не были готовы игнорировать это. Это было одной из причин, по которой Тринейр и его предшественники на посту канцлера последние тридцать лет натравливали королевство Долар и Деснейрскую империю на республику.

Но если богатство и военно-морская мощь Чариса внезапно окажутся в союзе с несравненными пикинерами Сиддармарка, уравновешенная напряженность, которую Церковь устроила в Хэйвене, может внезапно дестабилизироваться. И если бы чарисийское "социальное беспокойство", на которое только что жаловался Тринейр, соединилось с сиддармаркской версией того же самого, Церковь могла бы столкнуться с величайшей угрозой своему главенству за всю свою историю.

- Ваша светлость, - сказал он, - я понимаю. Это серьезные вопросы, которые на самом деле не подходят для открытой передачи по семафору, даже если бы погода позволяла это. Однако я немедленно подготовлю новые инструкции епископу-исполнителю Жирэлду и отправлю их по суше с курьером. Я сообщу ему о ваших опасениях и попрошу его быть особенно бдительным. И как только весной проход Син-ву расчистится, я лично отправлюсь в Теллесберг.

- Хорошо, Эрейк. Это хорошо, - сказал Тринейр и улыбнулся, снова потянувшись к своей чашке какао.

II Теллесберг, королевство Чарис

- Стой!

Мерлин мгновенно отступил назад, опустив свой деревянный тренировочный меч, и вопросительно склонил голову набок.

- Да, ваше высочество? Какая-то проблема?

Кронпринц Кэйлеб убрал левую руку со своего эфеса, потянулся вверх и стащил с себя фехтовальную маску. Его лицо было покрыто каплями пота, и он дышал более чем тяжело, сердито глядя на "лейтенанта Этроуза".

- Ты, - пропыхтел он, - ... не потеешь... достаточно.

Мерлин вежливо приподнял бровь. Это было вполне заметно, так как, в отличие от принца, на нем не было ни маски, ни тренировочных доспехов.

- Пот, - строго сказал ему Кэйлеб, - полезен для тебя. Он открывает поры. Помогает избавиться от ядов.

- Ценю вашу заботу, ваше высочество. - Мерлин склонил голову в легком поклоне. - Но некоторые из нас достаточно заботятся о своей еде, чтобы не считать необходимым выделять яды.

- О, да, - фыркнул Кэйлеб. - Я заметил, какой ты придирчивый едок! - Он покачал головой. - Ты уминаешь свою долю за столом, Мерлин.

- Стараюсь, ваше высочество. Стараюсь.

Кэйлеб хихикнул, и Мерлин улыбнулся, хотя замечание принца, по мнению Мерлина, было не совсем юмористическим.

Тот факт, что ПИКА был разработан для того, чтобы позволить его хозяину наслаждаться вкусом еды и напитков, на самом деле, позволял ему сохранять самообладание во время еды. К сожалению, способа удаления отходов... ПИКА было бы более чем достаточно, чтобы вызвать удивление у сэйфхолдцев, поскольку у него не было никаких пищеварительных процессов в обычном смысле этого слова. Хотя механика была практически идентична, то, что оставалось после того, как его нанниты выбрали все, что им было нужно, означало, что Мерлин должен был быть осторожен, чтобы самому опорожнять все ночные горшки. Возможно, ему повезло, что Сэйфхолд разработал внутреннюю сантехнику, по крайней мере, в королевских дворцах.

Затем возникла еще одна незначительная техническая трудность, на которую прямо указал юмористический комментарий Кэйлеба о потоотделении. ПИКА мог "потеть", но по довольно очевидным причинам это была не совсем та способность, которой когда-либо пользовалось большинство их хозяев. Это означало, что производство этого пота в соответствующем количестве и в нужных местах требовало некоторых тонких корректив во внутренней программе Мерлина. И, как заметил Кэйлеб, он все еще "потел" необычайно слабо для человека из плоти и крови. К счастью, факт его предполагаемого сейджинства и связанные с ним физические и умственные ограничения давали ему определенную степень прикрытия даже в подобные моменты.

- На самом деле, ваше высочество, - сказал он, - я не могу отделаться от ощущения, что вы критикуете мой уровень потливости, чтобы отвлечь внимание от своего собственного.

- О, удар ниже пояса, Мерлин! - Кэйлеб рассмеялся и покачал головой. - Действительно, удар ниже пояса.

- При всем моем уважении, ваше высочество, - заметил Арналд Фэлхан с того места, где он стоял в стороне от тренировочной площадки, - Мерлин прав. Вы действительно кажетесь немного, э-э, более влажным, чем он.

- Потому что я не сейджин, которым он, очевидно, является, - указал Кэйлеб. - Я не вижу, чтобы ты был готов стоять здесь и позволять ему унижать тебя, Арналд.

- Потому что я вполне удовлетворен техникой владения мечом, которую я уже знаю, ваше высочество, - весело ответил Фэлхан, и на этот раз все трое усмехнулись.

- Ну, это действительно немного унизительно, - сказал Кэйлеб, оглядывая Мерлина с ног до головы. В отличие от защитного снаряжения принца, Мерлин разделся до пояса, пока обучал Кэйлеба искусству кендо.

Из-за этого он чувствовал себя немного виноватым. Кэйлеб нуждался в любой защите, которую он мог получить, от иногда настигающих "прикосновений" Мерлина, в то время как принцу пока еще не удавалось нанести ни одного удара через защиту Мерлина, если только Мерлин не решал позволить ему это сделать. Что на самом деле было не так уж удивительно, хотя он сильно подозревал, что природные способности Кэйлеба значительно превосходили способности Нимуэ Элбан из плоти и крови. Наследный принц, однако, не противостоял Нимуэ; он противостоял Мерлину Этроузу, чьи нервные импульсы двигались в сто раз быстрее, чем его собственные. Скорость реакции Мерлина была, в буквальном смысле, нечеловеческой, и он в полной мере воспользовался этим, тренируя Кэйлеба.

Кэйлеб прекрасно понимал, что это было сделано не просто для того, чтобы смутить принца. Кэйлеб проявил интерес к боевому стилю Мерлина почти в первый же день после того, как Мерлин был официально назначен его телохранителем, и Мерлин был совсем не прочь обучить молодого человека технике, с которой, возможно, не был знаком никто другой на всей планете.

Однако, согласившись научить его и достав "запасную" катану для принца из своего багажа (на этот раз сделанную из обычной стали), Мерлин намеренно использовал реакцию и силу ПИКА, чтобы выставить Кэйлеба против кого-то более быстрого и сильного, чем любой возможный противник-человек. Принц был очень конкурентоспособным молодым человеком. Он воспринял свою полную неспособность пробить защиту Мерлина как вызов, а не как разочарование, и после тренировки против кого-то со способностями Мерлина схватка с любым смертным противником должна была казаться случайной прогулкой по парку.

Кроме того, - подумал Мерлин с мысленной улыбкой, - я сейджин. Я должен быть лучше, чем он. Едва заметная внутренняя улыбка тронула его губы, когда он вспомнил, как Пей Ко-янг учил Нимуэ Элбан тем же движениям, тем же техникам. - Когда ты сможешь выхватить камешек из моей руки, Кузнечик, - произносил Ко-янг, как какую-то ритуальную фразу, в начале каждого боя, а затем продолжал выбивать из нее пыль и все остальное.

Мерлин все еще не знал, откуда тот взял эту цитату. Он обещал рассказать Нимуэ в первый раз, когда она опередит его в официальном соревновании, и этот день так и не наступил.

Его улыбка исчезла, и он покачал головой, глядя на Кэйлеба, вспоминая Ко-янга и Нимуэ.

- Если бы вы занимались этим так же долго, как я, Кузнечик, - сказал он, - вы были бы так же хороши в этом, как и я.

- ..."Кузнечик"? - повторил Кэйлеб, подняв обе брови. Существовал сэйфхолдский аналог насекомого под названием "кузнечик", хотя этот был плотоядным и около девяти дюймов в длину. - Откуда это взялось?

- А, - сказал ему Мерлин. - Когда вы добьетесь трех безответных ударов подряд, я скажу вам, ваше высочество.

- О, ты сделаешь это, не так ли? - Кэйлеб сердито посмотрел на него, и Фэлхан рассмеялся.

- Ты здесь не помогаешь, Арналд, - сказал ему Кэйлеб, и Фэлхан пожал плечами.

- Думаю, что это совершенно разумное условие, ваше высочество. Считайте это как... мотиватор.

- Ты имеешь в виду, вместо непреодолимого вызова?

- О, я бы никогда не назвал это так, ваше высочество.

Улыбка Мерлина вернулась, когда он наблюдал за ними. С точки зрения опыта, на самом деле он был не намного старше Фэлхана. В конце концов, Нимуэ Элбан было всего двадцать семь стандартных лет, когда Федерация начала операцию "Ковчег". И все же, глядя на них, он чувствовал себя намного, намного старше. Возможно, некоторые из столетий, которые протекли, пока ПИКА Нимуэ спала, оставили какой-то подсознательный отпечаток в его молицирконовом мозгу?

- Тебе лучше не называть это так, - зловеще сказал Кэйлеб Фэлхану, затем провел тыльной стороной тренировочной перчатки по вспотевшему лбу.

- Если ты не возражаешь, Мерлин, - сказал он, - думаю, что лучше бы на этом закончить. На самом деле, думаю, что, поскольку Арналд сегодня так самоуверен, мы могли бы просто попробовать немного поиграть в регби.

- Вы уверены, что хотите заняться этим, ваше высочество? - спросил Фэлхан, и Кэйлеб злобно улыбнулся.

- О, совершенно уверен, Арналд. Особенно с тех пор, как я выбрал Мерлина первым членом своей команды.

Фэлхан внезапно стал гораздо более задумчивым, и Кэйлеб усмехнулся.

- Мерлин знает правила? - спросил морской пехотинец.

- Правила? В регби?

- Ну, это так, - признал Фэлхан, затем пожал плечами. - Очень хорошо, ваше высочество. Вызов принят.

Оказалось, что чарисийское "регби" было не совсем той игрой, которую ожидал Мерлин.

Нимуэ Элбан на самом деле никогда не играла в регби, которое, по мнению ее отца, оставалось "бандитской игрой, в которую играют джентльмены". Однако она видела, как играют в эту игру, и Мерлин чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы постоять за себя.

Но чарисийское регби было водным видом спорта.

Мерлин понятия не имел, кто ее изобрел, или сохранил для нее название игры Старой Земли, но он мог видеть определенное сходство с единственными матчами по регби, которые Нимуэ когда-либо видела. Цель состояла в том, чтобы забросить мяч - на самом деле, несколько асимметричный надутый мочевой пузырь морской коровы, десятифутового водного млекопитающего, похожего на моржа, - в сетку ворот другой команды, играя по плечо в воде. По-видимому, пока ваша предполагаемая жертва владела мячом, допускалась любая тактика, за исключением фактического утопления одного из ваших противников. Мерлин был уверен, что должны быть по крайней мере какие-то правила, хотя быстро стало очевидно, что их не может быть очень много. А стратегия, по-видимому, состояла в том, чтобы окружить того, у кого был мяч, и удерживать его до тех пор, пока он не согласится его отдать.

Обычно это не представляло бы никаких трудностей для Мерлина. В конце концов, он был в десять раз сильнее любого из своих противников, его скорость реакции была быстрее, и ему не было особой необходимости дышать. К сожалению, все еще оставалось несколько незначительных технических проблем.

Во-первых, казалось, что чарисийский обычай при плавании, по крайней мере, до тех пор, пока присутствовал только один пол, состоял в том, чтобы плавать обнаженным. Во-вторых, чарисийское регби определенно было "контактным видом спорта". В-третьих, ПИКА был спроектирован так, чтобы быть полностью функциональным. В-четвертых, Нимуэ Элбан была женщиной.

Мерлин уже заметил, что простая смена пола не делала женщин магически сексуально привлекательными для него. Однако он не совсем дошел до следствия этого открытия. Но когда он внезапно оказался в центре мокрого, брызгающего, скользкого водоворота из семнадцати других обнаженных мужских тел - все они были необычайно физически подтянутыми, молодыми мужскими телами - он обнаружил, что ПИКА или нет, он действительно "полностью работоспособен".

Нимуэ никогда по-настоящему не задумывалась о том, насколько ее друзья и знакомые мужского пола, должно быть, находили смущающими определенные физиологические реакции на возбуждение, особенно на общественных мероприятиях. Однако Мерлин предположил, что нынешнее событие можно считать светским, и нашел такой ответ крайне неловким. Тот факт, что он никогда не испытывал этого раньше, только усугублял... интересную природу этого явления.

Это также означало, что он провел всю игру очень осторожно, оставаясь в воде, которая была по крайней мере по грудь, и что он был последним человеком, вышедшим из воды, и что он очень осторожно развернул свое полотенце, когда наконец вынырнул.

- Там, откуда ты родом, не играют в регби? - спросил его Кэйлеб, энергично вытирая волосы полотенцем, и Мерлин, чье полотенце было завязано вокруг талии, а не сушило волосы, покачал головой.

- В горах Света вода просто немного холоднее, - отметил он. Это было непоследовательно, хотя Кэйлеб никак не мог этого знать, и он улыбнулся. - Когда я был ребенком, мы действительно играли в игру, которую называли "регби". Но она было не такая, как в этот раз. В нее играли на суше.

- А, это все объясняет, - усмехнулся Кэйлеб. - На несколько минут я испугался, что команда Арналда действительно может победить. Но, похоже, ты все-таки освоился с этим.

- О, конечно, я это сделал, ваше высочество, - сказал Мерлин.

- Хорошо. Потому что в следующий раз я хочу по-настоящему прищемить ему уши.

- Я, конечно, постараюсь, - пообещал Мерлин.

III Апартаменты викария Робейра Дючейрна, Храм Божий

- Я же говорил тебе, что это ни к чему хорошему не приведет, - ворчливо сказал Жэспар Клинтан.

Великий инквизитор был дородным мужчиной с тщательно причесанными серебристыми волосами и массивными челюстями человека, привыкшего к хорошей еде и питью. На его оранжевой сутане было несколько пятен от подливки, когда он наконец отодвинулся от стола в столовой Робейра Дючейрна и снова потянулся за бокалом вина.

- О, перестань, Жэспар, - с упреком сказал Дючейрн. Он был выше Клинтана и выглядел несколько более кисло. - Чего именно ты ожидаешь от Динниса? У этого человека сломана нога и плечо, ради бога! Он вряд ли выйдет на улицу, сядет на лошадь или дракона и отправится пахать всю зиму!

- Если бы он выполнял свою работу должным образом до того, как сломал ногу, - резко сказал Аллейн Мейгвейр, - у нас бы сейчас не было этой проблемы, не так ли?

- Если, конечно, у нас вообще есть проблема, - ответил Дючейрн более резким тоном.

- Ну, конечно, Робейр, - сказал Замсин Тринейр. - Аллейн и Жэспар, возможно, немного чрезмерно склонны зацикливаться на негативе, но думаю, тебе стоит признать личную заинтересованность в чрезмерном подчеркивании позитива.

- Если ты имеешь в виду, что я знаю о взносах, которые Чарис делает в казну каждый год, ты совершенно прав, - безапелляционно признал Дючейрн. - Если уж на то пошло, думаю, все мы также знаем, что нашим управляющим делами и поместьями значительно дешевле покупать товары чарисийцев, чем покупать их у республики или империи.

Фырканье Клинтана прозвучало на удивление по-свински, но и Мейгвейр, и Тринейр кивнули, хотя в случае Мейгвейра и неохотно.

Любой из мужчин, сидевших за этим столом в уютном тепле Храма, был более могущественным, даже в чисто светских терминах, чем подавляющее большинство герцогов и великих герцогов Сэйфхолда. Они также контролировали обширные церковные владения в других землях и королевствах, но все они были хозяевами богатых, могущественных вотчин в самих землях Храма. В дополнение к их членству в совете викариев, все они также занимали места в правящем совете рыцарей земель Храма, официальном руководящем органе земель Храма. И независимо от того, хотели они это признать или нет, все они знали, что чарисийские мануфактуры и чарисийский торговый флот могли предоставить товары - и предметы роскоши, - в которых они нуждались, по гораздо более низкой цене, чем кто-либо другой.

Не говоря уже о том факте, что каждый год Чарис платил по меньшей мере в три или четыре раза больше десятины на душу населения, чем любое другое королевство Сэйфхолда.

- Никто из нас не хочет убивать виверну, которая приносит золотого кролика, Робейр, - сказал Тринейр. - Но правда в том, - и ты знаешь это так же хорошо, как и я, - что наступает время, когда за Чарисом нужно будет присматривать. Он становится слишком мощным, слишком успешным, и он слишком чертовски влюблен в свои "инновации".

- Слышу, слышу, - пробормотал Клинтан и сделал большой глоток из своего бокала.

Тринейр поморщился, но ни он, ни двое других его коллег не были одурачены. Жэспар Клинтан был обжорой по натуре, и не только в еде и питье, но он также был опасно умным человеком, причем очень сложным. В нем странным образом сочетались амбиции, лень, цинизм и неподдельное рвение к обязанностям, связанным с его высоким постом. В один прекрасный день он мог демонстрировать бешеную энергию, а на следующий - полную апатию, но только дурак относился к нему легкомысленно.

- Замсин прав, Робейр, - сказал Мейгвейр через минуту. - Хааралд и его блошиное королевство полезны. Никто не ставит это под сомнение. Но они также представляют опасность, и мы не можем допустить, чтобы она стала еще больше.

Дючейрн хмыкнул в кислом согласии. Затем он склонил голову набок с мерзкой улыбочкой.

- Есть эти сообщения от отца Пейтира, Жэспар, - провокационно указал он.

- К черту "отца Пейтира", - прорычал Клинтан. - Он и вся эта шайка Уилсинов - сплошная заноза в заднице!

Тринейр поспешно взял свой бокал, используя его, чтобы скрыть внезапную улыбку. Мейгвейр был менее тактичен и издал резкий смешок. Одной из причин, по которой отца Пейтира Уилсина отправили в Чарис, как было известно всем союзникам Клинтана, было то, что его отец был ближайшим конкурентом Клинтана на пост великого инквизитора. Это было очень жесткое соревнование, и, в конце концов, Клинтан победил не в последнюю очередь потому, что репутация Уилсинов в реформаторском рвении заставляла нервничать многих членов совета.

- Если бы "отец Пейтир" выполнял свою работу должным образом, нам не пришлось бы так суетиться, - проворчал Клинтан.

- Так отзови его сюда и замени, - сладко предложил Дючейрн.

- Ха! Это была бы замечательная идея, не так ли? - слегка усмехнулся Клинтан. - Разве ты не можешь просто представить, как он и его отец стоят в совете и жалуются, что я оказывал на него давление, чтобы он сфальсифицировал свои отчеты?

Дючейрн хотел было нанести еще один удар, но остановился и пожал плечами. В конце концов, Клинтан был прав. Это было именно то, что сделал бы молодой отец Пейтир, и его отец и другие члены его, к сожалению, могущественной семьи, несомненно, поддержали бы его. В силу репутации набожности или нет, большинству из них так или иначе было бы наплевать на основания для спора. Но они никогда бы не упустили возможность любым возможным способом подсократить власть "храмовой четверки".

- Вероятно, ты прав, Жэспар, - вместо этого признал он через минуту. - С другой стороны, мы застряли с его отчетами.

- Тут ты прав, - угрюмо согласился Мейгвейр.

Никто не предложил провести небольшое разумное редактирование рассматриваемых отчетов, хотя все они знали, что это делалось в прошлом. Но те же политические соображения, из-за которых нельзя было просто отозвать молодого Уилсина, были бы неприменимы к любым вольностям, которые они могли бы позволить себе в отношении его письменных отчетов.

Кроме того, - подумал Дючейрн, - ханжеский маленький придурок почти наверняка отправил дубликаты своих отчетов своему отцу.

- Так что я не смогу справиться с этой проблемой, - отметил Клинтан. - Во всяком случае, не в ближайшее время.

- И без вызова Жэспара я тоже не могу, - с горечью добавил Мейгвейр.

Как будто у нас есть морская мощь, чтобы самим напасть на Чарис! - задумался Дючейрн.

- В любом случае, прямые действия могут быть не лучшим нашим курсом, - сказал Тринейр. Все взгляды обратились к нему, и канцлер пожал плечами. - Мы уже поощряли Гектора и Нармана. Возможно, нам пора подумать о том, кого еще мы могли бы поощрить.

Дючейрн недовольно хмыкнул при этой мысли. Это не значит, что совет не использовал аналогичные подходы в прошлом. Кроме того, как бы ему этого ни хотелось, он не мог просто отмахнуться от беспокойства своих коллег по поводу Чариса. Как они сказали, это была не столько прямая угроза, которую представлял Чарис, сколько угроза, исходящая от примера Чариса.

- Кого ты имел в виду? - спросил Мейгвейр у Тринейра.

- Мы знаем, что Гектор работал с Горджей из Таро, - отметил Тринейр. - Мы могли бы поддержать его усилия в этом. Возможно, было бы разумно установить хотя бы некоторые предварительные контакты и с Ранилдом из Долара. И, возможно, пришло время, по крайней мере, предупредить Жирома Винсита в Чисхолме.

- Не рановато ли для такого рода размышлений? По крайней мере, в том, что касается Долара и Чисхолма? - спросил Дючейрн, и Тринейр пожал плечами.

- Может быть, - признал он. - С другой стороны, организация такого рода вещей требует времени. Расстояние между Храмом и Чарисом, или между Храмом и Корисандой, если уж на то пошло, работает против нас. Если мы все-таки решим, что нам нужно положить на чашу весов Чисхолм и Долар, думаю, было бы разумно заблаговременно провести предварительную подготовительную работу.

- Кого бы ты использовал? - поинтересовался Клинтан, оторвавшись от своего бокала ровно на столько, чтобы задать вопрос.

- Жошуа Макгригейр уже на месте в Таро, и мы с ним обсуждали эту возможность, прежде чем я отправил его. На самом деле, я дал ему довольно подробные указания на случай непредвиденных обстоятельств. Как только погода у нас улучшится достаточно надолго, чтобы мы могли передавать семафорные сообщения, я могу поручить ему стереть пыль с этих директив и приступить к работе с Горджей.

- В случае Чисхолма Винсит на самом деле прямо сейчас совершает свой пастырский визит, и у него большой опыт дипломатической службы в качестве верховного священника. Он бы точно понял, о чем мы думаем, и если бы он лично обсудил эту тему с Шарлиэн, это, безусловно, имело бы дополнительный вес, если бы мы решили это сделать. Даже если бы мы только предупредили его об этом, он мог бы дать личные инструкции на случай непредвиденных обстоятельств своему епископу-исполнителю на случай, если мы решим, что позже нам нужно привлечь Чисхолм. Что касается Долара, я подумываю о том, чтобы отправить в Горэт юного Хариса.

- Албирта Хариса? - Мейгвейр, нахмурившись, откинулся на спинку стула. - Не слишком ли он молод для чего-то подобного?

- Думаю, он готов, - не согласился Тринейр. - И он уже продемонстрировал замечательную чувствительность к этому аспекту дипломатии. Кроме того, использование такого молодого человека, как он, дает нам определенные альтернативы, если мы решим, что не хотим продолжать. Во-первых, он достаточно молод и неопытен, чтобы мы могли списать любое предварительное изучение возможностей на чрезмерный энтузиазм с его стороны. И текущий сезон дает нам отличный повод отправить его вместо кого-то более старшего. В конце концов, он достаточно молод, чтобы отправиться в столь долгое путешествие в такую зиму.

Головы закивали, среди них был и Дючейрн. Молодой, неопытный дипломат, который неправильно понял свои инструкции или, возможно, просто превысил их в порыве юношеского энтузиазма, представлял собой готовый выход, если Тринейру понадобится дезавуировать какие-либо предложения Ранилду IV. Робейр Дючейрн прекрасно это понимал.

Что было совсем не то же самое, что сказать, что он считает это хорошей идеей. К сожалению, его нежелание обрушить весь гнев Церкви на Чарис поставило его в явное меньшинство из одного человека, и храмовая четверка не могла позволить себе показать своим многочисленным врагам в совете викариев какие-либо признаки внутреннего раздора.

- Я понимаю ваши опасения, - сказал он через несколько секунд, обращаясь ко всем трем остальным. - И, честно говоря, полагаю, что и сам разделяю их. Но Чарис на самом деле виверна, которая ловит золотых кроликов. Если мы уничтожим его морскую мощь, мы уничтожим основу его богатства и все преимущества, которые богатство предлагает нам, не только Хааралду и его Дому.

- И что? - Мейгвейр пожал плечами. - Гектор и Нарман, похоже, горят достаточным желанием занять место Хааралда.

Если бы они могли это сделать, - язвительно подумал Дючейрн, - тогда они уже были бы его серьезными конкурентами, не так ли? Успех Чариса - это нечто большее, чем просто владение несколькими кораблями!

Но это было не то, что кто-то был готов сказать вслух за этим столом, не так ли?

- Тогда я позабочусь о подготовке предварительного брифинга для отца Албирта и составлю соответствующие послания отцу Жошуа и архиепископу Жирому завтра утром, - сказал Тринейр, поднимая свой бокал для вина и протягивая его Дючейрну.

- Но сейчас могу я попросить у тебя еще немного этого действительно превосходного вина, Робейр?

IV Учебный центр морской пехоты, остров Хелен

Брайан Лок-Айленд, граф Лок-Айленд, спустился с седла с чувством глубокой благодарности, которое лишь слегка омрачалось осознанием того, что ему придется снова забираться в него для обратного путешествия. Верховный адмирал был достаточно здоров для человека своих лет, но он слишком много времени проводил на борту корабля. На борту галеры не было места ни для кого - и особенно для офицера его ранга - чтобы заниматься физическими упражнениями, которые спасали человека от одышки.

Хуже того, - подумал он, с гримасой массируя ноющие ягодицы, - морские офицеры очень мало времени проводят верхом на лошадях. Даже у тех, кто в юности был тщательно обучен верховой езде - как, например, он сам, - было очень мало возможностей сохранить необходимые навыки.

Или крепких задниц, чтобы избежать потертостей от седла, - криво усмехнулся он.

Он закончил массаж и сделал пару пробных шагов. Все, казалось, работало более или менее так, как должно было быть, и он повернулся к своему помощнику.

- Похоже, я все-таки выживу, Хенрей.

- Конечно, милорд, - серьезно ответил лейтенант Хенрей Тилльер, хотя в его глазах мелькнуло веселье. Лок-Айленд улыбнулся в ответ, хотя и напомнил себе, что не стоит мстить Тилльеру за его юношескую терпимость к таким глупостям, как верховая езда.

- Я просто надеюсь, что все это того стоит, - проворчал верховный адмирал.

- О, верю, что вы будете должным образом впечатлены, милорд, - заверил его Тилльер. - Если вы пройдете этим путем?

Лок-Айленд последовал за своим помощником, ковыляя по крутой тропинке с видом покорности судьбе. На самом деле, хотя он и не был готов признаться в этом кому-либо еще, это была довольно приятная прогулка, несмотря на крутизну. Они находились на высоте более тысячи футов над уровнем моря, и дополнительная высота в сочетании с бризом, дующим со стороны залива Хауэлл, была прохладной интерлюдией к типично теплой чарисийской весне.

Тропа заканчивалась на высоком гребне, и перед ними простиралась горная долина. На западном краю долины, где горы круто обрывались вниз, к столь далекому заливу, стояла смотровая вышка. С нее наблюдатель мог видеть почти на сорок миль, а наблюдательный пункт на цитадели Кингз-Харбор мог смотреть прямо на гору и видеть любые сигналы с вышки.

Поддержание наблюдательного пункта было обязанностью королевских морских пехотинцев Чариса, и так было уже много лет. Во многом вследствие этого у морских пехотинцев вошло в привычку использовать долину и окружающие горы в качестве тренировочных площадок. К сожалению, - признал про себя Лок-Айленд, - они не использовали их для упражнений так часто, как, возможно, действительно следовало бы.

В королевстве Чарис не было постоянной армии. У чарисийской знати были свои личные слуги, которых корона могла призвать к национальному знамени в случае крайней необходимости. Но даже у самых могущественных из них в настоящее время под непосредственным личным командованием каждого находилось не более сотни человек, и за последнее столетие или около того, во всяком случае, армия феодальных рекрутов становилась все более анахроничной (и все более сомнительной ценностью). Конечно, существовало также национальное ополчение, но оно было недостаточно укомплектовано и не особенно хорошо обучено. Столкнувшись с чем-то вроде роты пикинеров Сиддармарка или деснейрской кавалерии, подразделение чарисийского ополчения даже не успело бы пошутить.

Однако что у королевства действительно было, так это королевская чарисийская морская пехота. Морских пехотинцев никогда не было так много, как хотелось бы Лок-Айленду, но они были жесткими, профессиональными, хорошо обученными и уверенными в себе. Действительно, если уж на то пошло, они были чересчур самоуверенны. Как и военно-морской флот, морские пехотинцы привыкли побеждать, даже несмотря на неважные шансы, и в мире не было морской пехоты, которая могла бы сравниться с ними.

В целом, это сослужило Чарису хорошую службу на протяжении многих лет. Флот был истинной защитой королевства. В конце концов, ничто не могло угрожать его народу и его территории, не пройдя сначала мимо флота. Но было бы серьезной ошибкой думать о морской пехоте как о какой-либо полевой армии. Они редко, если вообще когда-либо, развертывались численностью более батальона, у них вообще не было опыта крупномасштабных наземных боев, и они были экипированы и обучены для ближнего боя на борту корабля, а не для маневров в открытом поле.

Но и это тоже должно было измениться. Если не завтра или послезавтра, то все равно достаточно скоро все должно было измениться, и именно это привело Лок-Айленда в эту прохладную долину этим утром.

- Ну, вот и вы, Брайан! - раздался молодой голос, и верховный адмирал обернулся, чтобы увидеть идущего к нему кронпринца Кэйлеба. Мерлин Этроуз и Арналд Фэлхан следовали за принцем по пятам вместе с майором морской пехоты, которого Лок-Айленд никогда раньше не видел, и граф поморщился.

- Я все еще не понимаю, почему мы не могли сделать это в цивилизованной обстановке, например, на палубе корабля, - пожаловался он своему наследному принцу. - В конце концов, мы уже проводим тестовые стрельбы из первых новых орудий Алфрида в море, так что сохранение секретности не было бы проблемой. И, не сочтите за неуважение, ваше высочество, но я бы предпочел стоять на своем собственном юте, чем здесь, с горящей задницей и этой никогда-не-достаточно-проклятой лошадью, ожидающей, чтобы позже отвезти меня обратно с горы.

- Просто доставить вас сюда для небольшой разминки было бы полезно само по себе, - сказал Кэйлеб с усмешкой, добравшись до Лок-Айленда и протянув правую руку. Они пожали друг другу руки, и наследный принц усмехнулся. - Вам действительно нужно найти время, чтобы провести несколько часов в седле здесь и там. Может быть, даже присоединиться ко мне на охоте на ящера-резака или парочки таких. Вы становитесь мягкотелым, Брайан.

- И когда вы будете в моем возрасте, вы тоже станете, - парировал Лок-Айленд.

- Чепуха! - не согласился Кэйлеб с жизнерадостной самоуверенностью молодежи. Затем выражение его лица стало серьезным.

- На самом деле, есть несколько совершенно веских причин привести вас сюда, чтобы показать вам эту конкретную новую игрушку Мерлина, Брайан. Во-первых, здесь у нас достаточно места, и не нужно беспокоиться о целях, которые тонут до того, как мы сможем их осмотреть. С другой стороны, вы не сможете по-настоящему оценить то, что Мерлин собирается вам показать, если вы находитесь на движущейся палубе. А во-вторых, именно здесь майор Кларик будет разрабатывать наилучший способ его использования.

Наследный принц кивнул майору морской пехоты, который следовал за ним после двух телохранителей. Майор быстро вытянулся по стойке смирно и отдал честь, коснувшись правым кулаком левого плеча. Лок-Айленд мгновение изучал его, затем отдал честь в ответ.

Майор Кинт Кларик был слишком молод для офицера своего ранга, но выглядел одновременно жестким и умным. И, возможно, что еще важнее, Лок-Айленд знал, что он - как и каждый отдельный человек в его команде - был выбран за его абсолютную лояльность и осмотрительность.

- Ну, в любом случае, я сейчас здесь, ваше высочество, - сказал верховный адмирал, поворачиваясь обратно к кронпринцу.

- Да, вы тут, и к тому же такой жизнерадостный, - заметил Кэйлеб с еще одной усмешкой. - И раз уж вы здесь, полагаю, мы могли бы начать.

Он повернулся и зашагал к плацу перед скромным корпусом казарм, построенным у крутой северной стены долины. Там ждал взвод морских пехотинцев под присмотром лейтенанта и его седого сержанта, и все они вытянулись по стойке смирно и отдали честь при приближении Кэйлеба и Лок-Айленда.

Они выглядели так же, как любой другой взвод морской пехоты, который когда-либо видел Лок-Айленд, за одним исключением. Они были нарядно одеты в свои синие туники и брюки и широкополые черные шляпы, и у них была типичная почти высокомерная уверенность людей, которые знают, что они элитные войска. Они были вооружены стандартными кортиками и абордажными топорами чарисийских морских пехотинцев, но они также были вооружены чем-то еще, и это было исключением.

- Вот, Брайан. - Кэйлеб протянул руку, и капрал передал ему оружие. - Взгляните, - пригласил кронпринц, передавая то же самое оружие верховному адмиралу.

Лок-Айленд принял его немного осторожно. Конечно, он во множестве видел мушкеты с фитильным замком. Они использовались на борту корабля на предварительных этапах абордажных действий, хотя становились совершенно бесполезны, как только противник с кортиком или абордажным топором оказывался на расстоянии нескольких ярдов. Но хотя было очевидно, что оружие в его руках было, по крайней мере, родственно фитильному замку, оно не было похоже ни на один другой мушкет, который когда-либо видел Лок-Айленд.

Во-первых, оно было легче, несмотря на свою длину, а приклад и цевье были намного изящнее. На самом деле, все оружие имело гладкий, тонкий, злобный вид, и, взвесив его в руках, он понял, что оно достаточно легкое, чтобы ему, вероятно, не понадобилась похожая на костыль скоба, с которой мушкетеры обычно стреляли из своего оружия.

Однако все эти аспекты были второстепенными по сравнению с различием между фитильным замком и ударно-спусковым механизмом этого оружия. Вместо длинного змеевидного рычага, предназначенного для удержания медленно тлеющего фитиля, который опускался на полку для воспламенения заряда, у него был гораздо меньший, странно выглядящий замок. S-образный ударник держал в челюстях кусок формованного кремня, и Лок-Айленд покачал головой, размышляя об элегантной простоте концепции, которая никогда не приходила в голову никому другому.

Он перевернул мушкет, обратив внимание на шомпол - сделанный из стали, а не из обычного дерева - в его удобном для переноски месте в цевье. Затем он нахмурился, обнаружив странный выступ с правой стороны ствола за дульным срезом, прямо перед передним краем цевья и смещенный достаточно далеко, чтобы легко освободить конец шомпола. Он понятия не имел, для чего это нужно, но был уверен, что вот-вот выяснит, и вернул оружие Кэйлебу.

- Это выглядит впечатляюще, ваше высочество, - признал он.

- Да, это так, - согласился Кэйлеб, возвращая мушкет владельцу. - И оно еще более впечатляюще в действии. Майор?

- Конечно, ваше высочество! - ответил Кларик и кивнул лейтенанту. - На огневые позиции, лейтенант Лейн, будьте добры.

- Есть, есть, сэр, - подтвердил лейтенант Лейн и, в свою очередь, кивнул своему сержанту.

Этот седобородый достойный человек терпеливо ждал, и лишь малейшего намека на изогнутую верхнюю губу и выставленный клык было достаточно, чтобы отправить людей взвода лейтенанта Лейна в ускоренном темпе через плац к стрельбищу вдоль его восточной стороны.

Кэйлеб и другие старшие офицеры последовали за ним более неторопливым шагом. К тому времени, как они добрались туда, лейтенант Лейн и его сержант выстроили взвод из сорока человек в две шеренги по двадцать человек. Морские пехотинцы стояли на расстоянии примерно ярда друг от друга, в шахматном порядке, так что люди во второй шеренге выстроились в ряд с людьми в первой шеренге, лицом к линии из тридцати или около того манекенов человеческого роста, по крайней мере, в ста пятидесяти ярдах от них.

Манекены, очевидно, были сделаны из соломы, но на каждом из них были стандартные кираса и шлем морской пехоты.

- Какое лучшее расстояние для прицельной стрельбы вы когда-либо видели с фитильным замком, Брайан? - спросил Кэйлеб, и верховный адмирал фыркнул.

- Вы имеете в виду самую длинную дистанцию, на которой я когда-либо видел, как они во что-то попали? Или самое большое расстояние, на котором я видел, как они тратили порох, пытаясь попасть во что-нибудь?

- Давайте остановимся на том, чтобы действительно во что-то попасть, - сухо сказал Кэйлеб. - На самом деле, давайте будем немного конкретнее. С какой самой большой дистанции вы когда-либо видели, чтобы кто-то с фитильным замком действительно поражал конкретную цель размером с человека?

- Ну, - задумчиво произнес Лок-Айленд, выражение его лица стало гораздо серьезнее, - на самом деле это не такой уж простой вопрос. Во-первых, я в основном видел, как их использовали в море. К тому времени, когда они вступают в бой, расстояние обычно довольно мало, и тот факт, что все задействованные корабли движутся, не сильно помогает. Вероятно, самая дальняя дистанция, с которой я когда-либо наблюдал попадание, составляла бы около сорока ярдов. С другой стороны, я понимаю, что в наземном бою залповый огонь может обеспечить попадание с расстояния до ста, даже ста пятидесяти ярдов. Однако не думаю, что даже там процент попаданий очень высок. И, насколько понимаю, никто даже не пытается прицелиться в конкретную цель на таком расстоянии; они просто стреляют в общем направлении противника.

- Примерно так, - согласился Кэйлеб. - Вообще говоря, эффективная дальность стрельбы из мушкета составляет около восьмидесяти ярдов. Что составляет ровно половину расстояния от линии фронта лейтенанта Лейна до целей там, внизу.

Кронпринц позволил верховному адмиралу на мгновение задуматься над этим, затем кивнул Кларику.

- Продолжайте, майор, - сказал он и оглянулся на Лок-Айленда. - Возможно, вы захотите заткнуть уши пальцами, - предложил он.

Лок-Айленд лишь мгновение смотрел на него, подозревая шутку. Но Кэйлеб уже затыкал уши пальцами, и верховный адмирал решил последовать его примеру, когда Кларик подошел к ближайшему концу первой из двух линий лейтенанта Лейна.

- Заряжай! - скомандовал он.

Каждый морской пехотинец поставил приклад своего мушкета на землю, держа его левой рукой сразу за дулом, в то время как правой расстегнул крышку жесткой кожаной сумки на правом бедре. Он сунул руку в сумку, извлек свернутый трубочкой листок бумаги, поднес его ко рту и откусил кончик. Он перевернул откушенный бумажный цилиндрик, высыпав гранулированный черный порох в удерживаемое дуло своего оружия, затем откусил и опустил в ствол пулю. Пустая бумага патрона тоже пошла в дуло, шомпол вышел из своего гнезда и одним сильным ударом задвинул бумагу, пулю и пороховой заряд на место. Затем шомпол вернулся на свое место, и морской пехотинец поднял свой мушкет, перевернул его набок так, чтобы "кремневый замок" был опущен, и резко ударил по нему один раз. Затем мушкет снова встал вертикально, удерживаемый в положении у левого плеча.

Вся эволюция не могла занять больше пятнадцати секунд, - подумал Лок-Айленд, - что было намного, намного быстрее, чем он когда-либо видел при заряжании фитильного мушкета, и все же их плавные движения не казались особенно торопливыми.

- Первая шеренга, прицелиться! - скомандовал Кларик, и мушкеты первой шеренги поднялись. Латунные тыльники прикладов вдавились в их плечи, а их правые руки взвели ударники кремневых замков, которые, прежде чем встать на место, автоматически подняли крышки затравочных лотков, указательные пальцы согнулись вокруг смехотворно крошечных спусковых крючков.

- Огонь! - рявкнул Кларик, и двадцать мушкетов взорвались как один.

Уши Лок-Айленда съежились, несмотря на пальцы, которые он засунул в них, и вверх поднялось удушливое облако порохового дыма.

- Первая шеренга, перезарядить! - услышал он сквозь звон в ушах. - Вторая шеренга, приготовиться!

Первая шеренга отступила на шаг, правые руки уже снова потянулись к своим патронным сумкам. Вторая шеренга в тот же момент сделала шаг вперед, так что две линии, по сути, поменялись позициями.

- Вторая шеренга, целься! - рявкнул майор, и новые мушкеты первой шеренги поднялись к плечам и взвели курки. Кларик подождал, наверное, еще секунд пять. Затем...

- Огонь! - приказал он, и раздался новый залп из двадцати мушкетов.

- Вторая шеренга, перезарядить оружие! Первая шеренга, приготовиться!

Лок-Айленд с трудом мог в это поверить. Первая шеренга на самом деле уже перезарядилась. Теперь они вернулись на свои исходные позиции, в то время как вторая шеренга отступила на собственные начальные позиции. Снова короткая пауза - пока, как понял Лок-Айленд, морские пехотинцы второй шеренги не прошли половину своего цикла перезарядки, - а затем мушкеты первой шеренги выстрелили.

Процесс повторился в общей сложности три раза, с новой очередью мушкетной стрельбы, разносящейся по дали каждые десять секунд. Менее чем за одну минуту сорок человек из взвода лейтенанта Лейна произвели сто двадцать выстрелов. Такое же количество мушкетеров с фитильными замками сделали бы по одному выстрелу за тот же промежуток времени, и Лок-Айленд подозревал, что люди Лейна могли перезаряжать оружие еще быстрее.

- Прекратить огонь! - крикнул Кларик, его голос звучал хрипло и искаженно после сосредоточенного мушкетного огня.

- Опустить оружие, - добавил майор на более разговорном уровне, и взвод ловко опустил приклады мушкетов. Кларик мгновение смотрел на них, затем повернулся к Кэйлебу и Лок-Айленду.

- Не желаете ли осмотреть мишени, ваше высочество? Верховный адмирал? - спросил он.

- Брайан? - пригласил Кэйлеб, и Лок-Айленд встряхнулся.

- Конечно, я хотел бы, ваше высочество, - сказал он, и он, Кэйлеб, Мерлин, майор Кларик и лейтенант Фэлхан подошли к манекенам.

- Милый Лэнгхорн! - пробормотал Лок-Айленд, подойдя достаточно близко к мишеням, чтобы увидеть, что с ними сделали полудюймовые мушкетные пули. Он видел нагрудники, пробитые мушкетами с относительно коротких дистанций, но он видел, по крайней мере, столько же пробитых, сколько забрызганных свинцом там, где пули не пробивали их, особенно на больших дистанциях. На эти нагрудниках не было брызг свинца, и глаза верховного адмирала расширились, когда он увидел пробитые в них отверстия.

Это было достаточно впечатляюще, но почти столь же впечатляюще то, что в каждый из этих нагрудников попали по меньшей мере три раза. Это составляло минимум девяносто попаданий из ста двадцати выстрелов, и ни один мушкетер с фитильным замком в мире не смог бы достичь такого процента попаданий на таком расстоянии.

Он протянул руку, провел кончиком пальца по краю пулевого отверстия, затем повернулся, чтобы посмотреть не на Кэйлеба, а на Мерлина.

- Как? - просто спросил он.

- Думаю, скорострельность говорит сама за себя, милорд, - серьезно ответил Мерлин. - Одна вещь, которая, возможно, была не слишком очевидна, - это то, что отверстие для запала кремневым замком имеет конусообразную форму. Внутри оно шире, поэтому действует как воронка. Вместо того, чтобы заправлять полку отдельной операцией, все, что им нужно сделать, это резко ударить по мушкету, чтобы стряхнуть часть пороха из основного заряда на полку. Это, патроны и стальные шомполы означают, что они могут просто перезаряжаться быстрее - намного быстрее, - чем кто-либо мог когда-либо раньше.

- Что касается точности, - продолжил он, указывая на многочисленные отверстия в каждом нагруднике, - это не просто мушкеты, милорд. Это также винтовки.

Брови Лок-Айленда поползли вверх. Принцип вращения снаряда для стабилизации его в полете был известен лучникам и арбалетчикам на протяжении веков. Кому-то не потребовалось много времени, чтобы понять, что нарезка канавок в стволе мушкета может придать такую же стабилизацию мушкетной пуле. Но никто никогда не предлагал использовать нарезные мушкеты в качестве серьезного боевого оружия, потому что их заряжали так долго. Чтобы загнать пулю в нарезы, необходимо было использовать слишком большой шарик и буквально забивать его в ствол, что снижало и без того скудную скорострельность мушкета до полной бесполезности на поле боя.

- Винтовки? - повторил он, и Кэйлеб кивнул.

- Посмотрите на это, - пригласил он и протянул мушкетную пулю.

Но нет, это был вовсе не "мяч", - понял Лок-Айленд, принимая его. - Это был слегка удлиненный цилиндр, закругленный с одного конца, но полый с другого.

- Когда пороховой заряд взрывается, - объяснил Кэйлеб, - он раздвигает полый конец пули и загоняет ее в нарезы. При этом пуля также герметизирует канал, удерживая за собой большую часть энергии пороха. Возможно, это не слишком очевидно, но стволы у этих "кремневых ружей" на самом деле длиннее, чем у большинства фитильных ружей. В сочетании с тем, как пули закрывают канал ствола, эта дополнительная длина придает каждому выстрелу большую скорость и мощность.

Лок-Айленд оторвал взгляд от пули и медленно покачал головой.

- Это действительно так просто?

- Это действительно так просто, - подтвердил Кэйлеб.

- Насколько это увеличивает эффективную дальность действия? - спросил верховный адмирал. - Я помню, как несколько лет назад наблюдал за графом Пайн-Маунтин на охоте. У него был нарезной фитильный мушкет - кажется, из Харчонга - и он уложил ящера-рогача почти с двухсот ярдов.

- Что ж, - сказал Кэйлеб, - давайте вернемся на линию огня, не так ли?

Он повел их обратно туда, где ждали лейтенант Лейн и его взвод. Затем он посмотрел на Мерлина.

- Не хотите ли оказать мне честь? - спросил он с лукавым блеском в глазах.

- Конечно, ваше высочество, - пробормотал Мерлин и повернулся к тому же капралу, чей мушкет Лок-Айленд осмотрел ранее.

- Если позволите? - спросил он, протягивая руку, и капрал с широкой улыбкой передал ему оружие, а затем и сумку с патронами.

Мерлин принял и то, и то и спокойно зарядил винтовку. Он высыпал порох на полку, затем снова повернулся к Кэйлебу.

- Могу я предположить, какую цель вы имели в виду, ваше высочество? - мягко спросил он.

- Так получилось, что я ее выбрал, - заверил его Кэйлеб с улыбкой еще шире, чем у капрала. - На самом деле, думаю, что, возможно, нашел то, что бросит вызов даже тебе, Мерлин.

Мерлин просто поднял бровь, а Кэйлеб повернулся и указал вниз по склону. Не на манекены, которые служили мишенями для морских пехотинцев, а за их пределы. Далеко за ними, - понял Лок-Айленд, - когда увидел дополнительный манекен, стоящий сам по себе по крайней мере в четырехстах ярдах от них.

- Это действительно кажется довольно рискованным выстрелом, ваше высочество, - заметил Мерлин.

- О, уверен, что ты сможешь это сделать! - ободряюще сказал Кэйлеб. Мерлин одарил его умеренно укоризненным взглядом, затем слегка отступил перед первой шеренгой морских пехотинцев.

Он пристально посмотрел вдаль, сапфировые глаза были полны решимости. Никто из наблюдавших за ним людей не понял, что он использовал встроенный в ПИКА лазерный дальномер, чтобы определить точное расстояние до своей цели. Она находилась на четырехстах двенадцати ярдах, и он кивнул сам себе.

В отличие от любого из окружающих его людей из плоти и крови, Мерлин знал среднюю начальную скорость пуль новых винтовок. Никто на Сэйфхолде еще не удосужился разработать хронограф, который кто-то на Старой Земле использовал бы для измерения начальной скорости огнестрельного оружия, но Мерлину он был не нужен. Или, скорее, у него уже был встроенный.

Теперь он взвел курок и поднял винтовку в боевое положение. Красное перекрестие наложилось на его поле зрения, значительно выше манекена, поскольку его процессор рассчитал траекторию пули и указал правильную точку прицеливания, и он захватил мушку в открытом целике простой задней прицельной рамки и выровнял их на светящемся значке, который мог видеть только он.

Перекрестие прицела выровнялось. На самом деле, он стабилизировался буквально с нечеловеческой точностью, потому что ни один человек из плоти и крови не смог бы держать эту винтовку так совершенно неподвижно. И тогда Мерлин плавно и уверенно нажал на спусковой крючок.

Ударник рванулся вперед, сверкнул затвор, и винтовка выбросила обычное облако порохового дыма, с грохотом ударившись о его плечо с жестокой отдачей любого крупнокалиберного оружия с черным порохом. Затем, на расстоянии четырехсот двенадцати ярдов, шлем манекена соскочил с головы и закружился, сверкая на солнце, прежде чем с глухим стуком упасть на землю.

- О, боже, - пробормотал Мерлин, с улыбкой поворачиваясь к Кэйлебу. - Боюсь, нам понадобится еще один новый шлем, ваше высочество.

- Понимаю, почему вы хотели скрыть все это от посторонних глаз, ваше высочество, - признал Лок-Айленд два часа спустя.

Он стоял с наследным принцем, Мерлином и лейтенантом Тилльером, ожидая, пока пара морских пехотинцев приведет лошадей для обратного путешествия его и Тилльера в Кингз-Харбор.

- Это то, что мы хотели бы сохранить в тайне, - ответил Кэйлеб. - А майор Кларик и лейтенант Лейн занимались некоторыми интересными вещами, разрабатывая наилучшую тактику. Это не так просто, как стоять на месте и палить, хотя поначалу это, вероятно, будет достаточно эффективно, учитывая наше преимущество в дальности и скорострельности. В конце концов, однако, у обеих сторон будут винтовки, и когда это произойдет, построение на открытом месте будет хорошим способом очень быстро убить много-много людей.

- Я вполне могу в это поверить, - сказал Лок-Айленд с дрожью, которая вовсе не была притворной.

- Тот факт, что каждый стрелок становится своим собственным пикинером, как только он закрепит штык, также окажет большое влияние на любые абордажные действия, милорд, - неуверенно заметил лейтенант Фэлхан, и Лок-Айленд кивнул.

Теперь он понял причину выступов странной формы на стволах винтовок. То, что Мерлин назвал "кольцевым штыком", по сути, представляло собой нож с четырнадцатидюймовым двусторонним лезвием и разрезным кольцом, сформированным на одном конце его поперечной гарды. Кольцо надевалось на дуло перед мушкой, и простой поворот на половину оборота фиксировал вырез в рукоятке ножа над выступом, чтобы надежно удерживать его на месте. Оружие все еще можно было заряжать и стрелять, хотя скорострельность резко снижалась из-за мешающего перезарядке штыка, и, как сказал Фэлхан, это буквально превращало каждый мушкет в абордажную пику. Это означало, что мушкетерам морской пехоты больше не нужно будет бросать свое огнестрельное оружие, как только начнется рукопашная схватка.

- В то же время, Брайан, - очень серьезно сказал Кэйлеб, - одна из причин, по которой я хотел, чтобы вы это увидели, заключается в том, что нам нужно принять решение, и вам следует высказать свое мнение по этому поводу, прежде чем мы это сделаем. В частности, действительно ли мы хотим начать выдавать винтовки всем нашим морским пехотинцам?

- Что? - верховный адмирал почувствовал, как его брови удивленно изогнулись от этого вопроса. - Почему мы не должны хотеть этого, ваше высочество? - спросил он через мгновение.

- Я могу назвать две основные причины, - ответил Кэйлеб. - Во-первых, на изготовление винтовки уходит гораздо больше времени, чем на изготовление гладкоствольного мушкета. Вероятно, мы сможем изготовить целых три или даже пять гладкоствольных ружей вместо каждой винтовки. Мастер Хаусмин собирается перенести производство мушкетов на свой новый литейный завод в Делтаке, как только сможет. Он должен быть в состоянии начать производить их там где-то в конце следующего месяца, и размещение всего этого под одной крышей позволит ему быть уверенным, что все взаимозаменяемые детали действительно взаимозаменяемы.

Принц скорчил гримасу, и Мерлин спрятал улыбку. За последние несколько месяцев Кэйлеб осознал недостатки, присущие отсутствию действительно единообразной системы измерений. Идея использования взаимозаменяемых деталей не была совершенно новой, но если бы "дюймы" двух разных мануфактур на самом деле не были идентичными, детали, произведенные одной из них, не подходили бы для мушкетов, произведенных другой. Именно поэтому Хаусмин следил за тем, чтобы на всех его объектах использовались единицы измерения того же размера, что и в Кингз-Харбор.

- Как только он полностью обустроит там свой оружейный цех, что займет месяц или около того больше, у него будет в два или три раза больше нарезных станков, чем сейчас, - продолжил Кэйлеб. - Общий объем производства возрастет, и соотношение производства немного изменится в пользу винтовок, но нарезка стволов требует времени и представляет собой целый дополнительный этап процесса. Это означает, что мы всегда сможем производить гладкоствольные ружья быстрее, чем винтовки. И хотя действительно приятно иметь преимущество винтовок в дальности стрельбы, мы также должны думать о том, чтобы иметь их достаточно для выполнения этой работы.

- Во-вторых, как только мы начнем их выпускать и как только они будут использоваться в действии, все захотят иметь те же виды оружия для своей пехоты. И, давайте посмотрим правде в глаза, дублировать их будет не так уж сложно. Мы не вводим никаких новых принципов или процессов в само оружие, кроме кремневого замка, который не является особенно сложным предложением.

- Итак, вы думаете о том, чтобы держать новые пули в резерве, - медленно произнес Лок-Айленд, и Кэйлеб кивнул.

- Мы сможем нарезать стволы существующих мушкетов намного быстрее, чем мы могли бы создавать их как винтовки с нуля, - отметил он. - Если мы будем держать новые пули "про запас", как вы выразились, мы сможем немедленно воспользоваться преимуществами превосходной скорострельности и новых штыков и по-прежнему держать в рукаве решающее преимущество, когда другие люди начнут копировать кремневые мушкеты. И все гладкоствольные ружья, которые мы изготовим за это время, будут доступны для нарезки, когда придет время.

- Но даже это будет довольно мимолетным преимуществом, ваше высочество, - указал Лок-Айленд.

- О, я знаю это, - снова кивнул Кэйлеб. - Я не говорю, что склоняюсь к отсрочке введения винтовок. Я просто говорю, что, по-моему, это то, что нам нужно обдумать. В любом случае, майору Кларику, конечно, нужно продолжать разрабатывать тактику как для гладкоствольных мушкетов, так и для винтовок.

- Вы, безусловно, правы в этом, ваше высочество, - немного мрачно сказал Лок-Айленд. Кэйлеб склонил голову набок, и верховный адмирал фыркнул. - Ваше высочество, вы знаете, что разборки с Нарманом и, возможно, Гектором, - это еще не конец. На самом деле, это будет только начало. Так что независимо от того, представим мы винтовки немедленно или нет, они нам скоро понадобятся. Вероятно, очень скоро.

V Княжеский дворец, Эрейстор

Князь Нарман откинулся на спинку кресла, положив руки на резные деревянные подлокотники, и без всякого выражения наблюдал, как необычайно заурядный на вид человек последовал за бароном Шэндиром и Трависом Олсином, графом Пайн-Холлоу, в зал заседаний его тайного совета.

Телохранители за дверью зала заседаний вытянулись по стойке смирно, когда первый советник и начальник шпионажа Нармана прошли мимо них; два стражника, стоявшие за креслом Нармана, этого не сделали.

- Итак, - сказал князь, когда дверь за вновь прибывшими закрылась. - Я так понимаю, у вас есть для меня какой-то свежий доклад?

Его тон не был ободряющим. Не то чтобы кто-то из них был удивлен.

- Да, есть, мой князь, - сказал Пайн-Холлоу, обращаясь к своему кузену несколько более официально, чем обычно. - И нет, - продолжил он более сухим тоном, - это не та новость, которую вы действительно захотите услышать.

Что-то похожее на улыбку мелькнуло в уголках рта Нармана, и Шэндир позволил себе почувствовать осторожное облегчение. Настроение князя было очень тяжелым с тех пор, как появились первые намеки на катастрофу, постигшую организацию Шэндира в Чарисе. Пайн-Холлоу понимал это, и барон был благодарен первому советнику за его готовность помочь переложить основную тяжесть недовольства Нармана с собственных плеч Шэндира. Тот факт, что Травис Олсин, вероятно, был единственным человеком на Сэйфхолде, которому Нарман безоговорочно доверял, тоже нисколько не вредил.

- Что ж, в этом, безусловно, есть достоинство откровенности, - сказал князь через мгновение. Затем почти улыбка, если это была улыбка, исчезла, и он перевел взгляд на Шэндира.

- С таким же успехом ты можешь пойти дальше и рассказать мне, - прорычал он.

- Да, мой князь. - Шэндир поклонился и указал на человека, который сопровождал его и Пайн-Холлоу. - Мой князь, это Марис Уиллимс. - Глаза Нармана слегка сузились, и барон кивнул. - Да, мой князь. Мастеру Уиллимсу наконец-то удалось добраться до дома.

- Да, вижу.

Нарман задумчиво посмотрел на Уиллимса, когда тот опустился на одно колено и склонил голову. Князь позволил ему постоять на коленях несколько секунд, затем махнул рукой.

- Встаньте, мастер Уиллимс, - сказал он и подождал, пока Уиллимс выполнит команду. Затем он склонил голову набок и поджал губы. - Я рад видеть вас, - продолжил он, - хотя и не совсем в восторге от того, что вы здесь. Надеюсь, вы можете дать нам некоторую информацию из первых рук о том, что именно пошло не так?

- Я сделаю все, что в моих силах, ваше высочество, - почтительно ответил Уиллимс. - Тем не менее, сир, пожалуйста, помните, что я уже более двух месяцев пытаюсь найти дорогу домой, не попав в руки агентов Уэйв-Тандера. Информация, которой я располагаю, к настоящему времени определенно устарела.

- Это понятно, - резко сказал Нарман. - Просто расскажите нам, что вы знаете.

- Ну, ваше высочество, как я уже докладывал барону Шэндиру, я совсем не уверен, что изначально заставило их подозревать герцога. Когда Грей-Харбор приехал в особняк, он и герцог встретились наедине в библиотеке, и я не смог подслушать ничего из их разговоров. Однако я знаю, что герцог приказал пятнадцати своим стражникам быть готовыми к его вызову за пределами библиотеки, потому что я лично передал его записку капитану стражи. После того, как он и Грей-Харбор пробыли в библиотеке наедине, не считая личного стражника Грей-Харбора, минут пятнадцать, я услышал звонок, и его люди вошли в библиотеку.

Уиллимс на мгновение замолчал, затем покачал головой с выражением человека, который не был уверен, что его следующим словам поверят.

- Ваше высочество, я знал о качествах стражников, которых вызвал герцог, и я лично провел графа Грей-Харбора в библиотеку. Передав записку герцога капитану Жансину, я взял на себя обязанность доставить бренди в библиотеку, чтобы собрать всю возможную информацию. В то время герцог, граф и стражник графа были единственными в комнате, и хотя я не должен был этого знать, я также знал, что стражник графа был назначен к нему на службу много лет назад самим герцогом. Зная все это, я был уверен, что люди герцога легко возьмут Грей-Харбора под стражу, если это было то, что он намеревался. То, что могло произойти тогда, было больше, чем я мог предсказать, хотя подозреваю, что герцог был готов действовать в соответствии с планами переворота в случае непредвиденных обстоятельств, которые он подготовил давным-давно. Во всяком случае, я не могу поверить, что у него могло быть что-то еще на уме после того, как он приказал своим людям схватить первого советника королевства!

- Но что действительно произошло, так это то, что я услышал звуки борьбы внутри библиотеки. Много схваток, ваше высочество. Это не могло продолжаться больше нескольких минут, но их и не должно было быть, не с одним лишь Грей-Харбором против шестнадцати человек герцога.

- Учитывая поздний час, в этом крыле дома было очень мало других слуг, когда прибыл Грей-Харбор. Те, кто присутствовал, были отосланы капитаном Жансином, предположительно по приказу герцога, чтобы избежать каких-либо несчастных свидетелей. Так что, учитывая шум бури и все такое, я сомневался, что кто-то еще слышал драку.

- Я сам не знал, что происходит, но, судя по всему, все шло не так, как планировал герцог. Поэтому я встал за дверью в один из коридоров для прислуги, откуда мог наблюдать за дверью библиотеки. Если бы люди герцога одержали верх, я был уверен, что он скоро вышел бы из библиотеки. Он этого не сделал. Вместо этого дверь библиотеки открылась, и из нее вышел человек, которого я никогда раньше не видел.

- Человек, которого вы никогда раньше не видели? - повторил Нарман, наклонившись вперед в своем кресле и нахмурившись в замешательстве.

- Совершенно верно, ваше высочество. - Уиллимс кивнул, как бы подчеркивая сказанное. - Я точно знал, кто был в библиотеке, или, по крайней мере, думал, что знаю. Я полагаю, возможно, что мог прибыть кто-то еще, пока я относил записку герцога капитану Жансину, но ему пришлось бы каким-то образом войти в особняк и найти дорогу в библиотеку так, чтобы его не увидел никто из других слуг. Кроме того, я должен был увидеть его, когда подавал бренди, но я не заметил никого другого. И все же он был там.

- Что за человек? - напряженно спросил Нарман. Барон Шэндир с осторожностью наслаждался выражением лица князя. Это было, конечно, лучше, чем кислые, полуобвиняющие взгляды, которые в последнее время кидались в сторону мастера шпионажа.

- Очевидно, офицер королевской стражи, ваше высочество.

- Королевской стражи?

- Да, ваше высочество. На нем была ливрея стражи со знаками отличия лейтенанта.

- Вы говорите, он вышел из библиотеки? - спросил Нарман, и Уиллимс кивнул. - Что он сделал потом?

- Он позвал слугу, ваше высочество. Поэтому я открыл дверь и подошел к нему.

Глаза Нармана слегка расширились, и он снова откинулся на спинку стула.

- Вы подошли к нему, - повторил он с ноткой уважения в голосе, и Уиллимс пожал плечами.

- Я был слугой, ваше высочество, и он звал именно слугу. Казалось маловероятным, что он намеревался арестовать или напасть на того, кто ответил, и это была моя лучшая - возможно, моя единственная - возможность выяснить, что произошло.

- И что же произошло? - настаивал Нарман.

- В то время, ваше высочество, я действительно не знал. Незнакомец почти полностью закрыл за собой дверь библиотеки, и я мало что мог видеть. Однако то, что я увидел, было большим количеством крови и, по крайней мере, двумя телами, оба в цветах герцога. Насколько я мог судить, все люди герцога были убиты.

- Все они?

- Таково было мое впечатление тогда, ваше высочество, и слухи, которые мне удалось собрать по пути на север, все сходятся на том, что так оно и было.

Нарман на мгновение посмотрел на Шэндира и своего кузена, затем снова на Уиллимса.

- Что случилось потом?

- Стражник приказал мне вызвать отделение королевской стражи с офицером из дворца по приказу графа Грей-Харбора. Я должен был принять вызов лично и не передавать его, вернуться со стражниками и ни с кем больше по пути не вступать в дискуссию. Я сказал, что, конечно, так и сделаю, и поспешил прочь. Как только я нашел одного из младших лакеев герцога, я передал ему те же инструкции и покинул особняк.

- И что?

- И, ваше высочество - впервые в голосе и языке тела Уиллимса появился намек на трепет - поскольку у меня не было возможности узнать, что могло произойти между герцогом и графом, или был ли герцог взят живым, я выполнил свои инструкции на случай непредвиденных обстоятельств от барона Шэндира. Я пошел к Брейди Лэйхэнгу и убил его.

Нарман с минуту сидел очень неподвижно, достаточно долго, чтобы внешне невозмутимый Уиллимс начал потеть, затем кивнул.

- Это было хорошо сделано, мастер Уиллимс, - сказал князь. - Действительно, звучит так, как будто вы очень хорошо поработали в тот вечер.

- Благодарю вас, ваше высочество. - Напряженные плечи Уиллимса заметно расслабились, и Нарман слегка улыбнулся.

- Но возвращаясь к этому "незнакомцу" в библиотеке, - продолжил он, улыбка исчезла, сменившись легкой сосредоточенностью. - Вы понятия не имеете, как он там оказался?

- Никакого, ваше высочество. - Уиллимс покачал головой.

- У вас есть какие-нибудь идеи, кто это был?

- Согласно сплетням, которые мне удалось собрать, пока я выбирался из Теллесберга, это был тот же человек, который предотвратил попытку убийства наследного принца Кэйлеба, ваше высочество, - сказал Уиллимс. - Самым упорным слухом было то, что этот человек - "Мерлин" или что-то в этом роде - получил назначение в королевскую стражу в качестве награды за спасение жизни принца.

Верхняя губа Нармана изогнулась в том, что никто никогда не смог бы спутать с улыбкой.

- Похоже, нам есть за что благодарить этого... Мерлина, - тихо сказал он.

- Да, мой князь, - сказал Шэндир, вмешиваясь в беседу. Взгляд Нармана переместился на него, и он пожал плечами. - Самое интересное для меня, во многих отношениях, мой князь, это то, что согласно сообщениям, которые мы получили до сих пор из Теллесберга, этот Мерлин сопровождал Грей-Харбора в особняк герцога. Информация мастера Уиллимса - это первое сообщение из первых рук, которое мы получили, и ущерб, нанесенный сети Лэйхэнга Уэйв-Тандером, означает, что мы вряд ли получим еще какие-либо подобные сообщения. Но мои люди здесь, в Эмерэлде, выкачивали информацию из каждой корабельной команды Чариса. И хотя в большинстве того, что нам удалось выяснить, много путаницы и очевидной бессмыслицы, похоже, все согласны с тем, что официальная версия заключается в том, что Грей-Харбор взял "Мерлина" с собой, когда отправился навестить герцога.

- Чего он, очевидно, не делал, если мастер Уиллимс не видел, как он прибыл, - задумчиво произнес Нарман.

- Ваше высочество, - неуверенно вставил Уиллимс, - как я уже сказал, я не видел, как он прибыл, и его не было, когда я доставлял бренди. Однако я лично не отдавал указания кучеру Грей-Харбора отвести экипаж графа и лошадей в конюшню; я послал сообщение через одного из младших лакеев. Так что, возможно, в это время он был в экипаже и каким-то образом сумел проникнуть в библиотеку в промежутке между моей доставкой бренди и приходом Жансина.

- Но, судя по вашему тону, вы не думаете, что это было вероятно, - заметил Нарман.

- Нет, ваше высочество, не знаю. Однако это возможно. Когда я уходил, то не стал тратить время на разговоры с другими слугами,. Возможно, один из них признал этого "Мерлина", и он каким-то образом прошел мимо меня в библиотеку так, что я его не увидел. Но я не думаю, что это то, что произошло.

- Тогда как он туда попал?

- Ваше высочество, я не знаю. Все, что я могу сказать, это то, что я никогда его не видел, и что в Теллесберге ходили слухи, что этот "Мерлин" - своего рода сейджин.

- Лэйхэнг сообщил о том же слухе в своем послании сразу после попытки убийства, мой князь, - напомнил Шэндир Нарману, и пухлый князь кивнул.

- Но почему они должны говорить о том, что он сопровождал Грей-Харбора, если на самом деле это не так? - вставил Пайн-Холлоу с озадаченным выражением лица.

- Минутку, Травис, - сказал Нарман, поднимая руку и оглядываясь на Уиллимса.

- Вы хотите сообщить что-нибудь еще, мастер Уиллимс?

- Не о событиях в Теллесберге, ваше высочество. - Уиллимс поклонился еще раз. - Я все еще работаю над отчетом барону Шэндиру о моем путешествии в Эрейстор и о том, что я видел и слышал по пути, но полагаю, что это все, что я могу рассказать вам о том, что произошло в столице.

- Тогда я благодарю вас, как за вашу службу, так и за вашу информацию. Я уверен, что у барона Шэндира найдется еще много задач для человека с вашими проверенными способностями. А пока я заверяю вас, что скоро вы получите более существенный знак моей признательности.

- Спасибо, ваше высочество, - пробормотал Уиллимс.

- А теперь, пожалуйста, оставьте нас, мастер Уиллимс.

- Конечно, ваше высочество. - Уиллимс еще раз поклонился и удалился, пятясь от Нармана, как того требовал протокол.

- Подождите меня в приемной, Уиллимс, - тихо сказал Шэндир, и Уиллимс кивнул, когда он вошел в дверь, и она закрылась за ним.

- Теперь, Травис, - сказал Нарман своему двоюродному брату, - ты что-то говорил?

- Мне просто интересно, почему Хааралд и Уэйв-Тандер должны рассказывать всем, что этот персонаж "Мерлин" отправился в особняк Тириэна с Грей-Харбором, если на самом деле это не так?

- Я не знаю, - признал Нарман и посмотрел на Шэндира. - Хал?

- Все, что любой из нас может сделать на данный момент, это догадываться, мой князь, - сказал барон. - На первый взгляд, я действительно не вижу причин для этого. Если только...

- Если только что? - подсказал Нарман.

- Мой князь, - медленно произнес Шэндир, - это не первый раз, когда мы слышим, как кто-то утверждает, что этот человек - сейджин.

- Да, это так, - согласился Пайн-Холлоу. - Но, конечно, ты же не предполагаешь, что он действительно один из них, Хал?

- Я не знаю. - Шэндир пожал плечами в разочарованном неведении. - Я просто знаю, что, по-видимому, он специализируется на убийстве большого количества работающих на нас людей. И что уничтожение всей нашей сети в Чарисе совпадает с его прибытием в Теллесберг. Если вы можете рассказать мне, как один человек мог убить или вывести из строя шестнадцать отборных стражников и либо убить, либо захватить герцога Тириэна - неважно, как он вообще попал в библиотеку, - я буду рад это услышать. На данный момент это звучит для меня как все плохие баллады о сейджинах, которые я когда-либо слышал.

- В его словах есть смысл, Травис, - сказал Нарман. - Но есть еще один момент, который меня также интересует.

Оба его вельможи посмотрели на него, и он пожал плечами.

- Уиллимс выполнил свой приказ и убил Лэйхэнга до того, как его смогли взять под стражу, верно? - Остальные кивнули, и он фыркнул. - В таком случае, откуда они взяли информацию, которая им, очевидно, была необходима для того, чтобы Уэйв-Тандер полностью уничтожил наши шпионские сети?

- Этот момент тоже приходил мне в голову, мой князь, - сказал Шэндир. - Я знаю, что изначально мы предполагали, что они, должно быть, начали с Лэйхэнга - или с Тириэна и Лэйхэнга - и прошли свой путь вниз по цепочке после того, как раскололи одного из них. Основываясь на том, что мы знаем до сих пор, все еще возможно, что они действительно взяли в плен герцога, но он не должен был знать достаточно, чтобы они могли идентифицировать так много других наших агентов.

- Значит, они, должно быть, уже опознали Лэйхэнга, - предположил Пайн-Холлоу. - Если они уже держали его под наблюдением, они могли бы опознать по крайней мере некоторых из его людей. И если что-то вроде того убийцы, которого они взяли живым, заставило их подозревать герцога, то, когда Уиллимс выполнил свои инструкции по устранению Лэйхэнга, они, вероятно, начали хватать всех, о ком они уже знали, и допрашивать их чертовски строго. Если это то, что произошло, то каждый из них, который они сломали, мог привести их к другим, пока все не развалилось в беспорядок.

- Это, безусловно, одна из возможностей, - признал Шэндир. - Конечно, отсюда мы не можем сказать ни в ту, ни в другую сторону, и нам потребуется время, чтобы хотя бы начать восстановление в Чарисе. Тем не менее, думаю, нам нужно внимательно следить за этим их "Мерлином". Независимо от того, действительно ли он сейджин или нет, кажется, что все начинает происходить, когда он рядом. Что наводит меня на мысль, мой князь, - барон холодно улыбнулся, - что мы могли бы подумать о том, чтобы позаботиться о том, чтобы его больше не было рядом.