У рифа Армагеддон

I Якорная стоянка королевского чарисийского флота, остров Лок

Весенняя ночь была теплой и влажной, и сполохи молний мерцали далеко на западе, над заливом Хауэлл, когда флот снимался с якоря.

Мерлин стоял рядом с Кэйлебом на юте корабля его величества "Дреднот", а Арналд Фэлхан сразу за ними. Резкие команды прорезали темноту, но они были каким-то образом приглушены, как будто люди, отдававшие их, верили, что если они все будут вести себя очень тихо, никто не заметит, что они делают.

Мерлин слегка улыбнулся при этой мысли, несмотря на напряжение, скручивавшееся внутри. Вокруг него в общей сложности стартовали тридцать два галеона. Тридцать из них были военными кораблями королевского чарисийского флота; два других явно были торговцами, привлеченными в качестве судов снабжения. В отличие от кого-либо другого, его искусственные глаза могли четко различать каждое из них, и отчасти его напряжение было вызвано вполне реальной возможностью столкновений, когда один за другим неуклюжие такелажники поднимали якоря и разворачивали паруса. К счастью, ветер был с ними, дул устойчиво, если не слишком сильно, с запада.

Но этот естественный страх перед несчастными случаями был лишь частью его напряжения, и не самым большим.

Неизбежно распространилась весть о мобилизации флотов Корисанды, Чисхолма и Эмерэлда, и нервные шкиперы торговых судов разнесли ее по всем портам от Мэнчира до Трэнжира. Когда новость достигла Чариса, Хааралд отреагировал закрытием своих вод и изгнанием всех иностранных судов. Его враги ожидали такого ответа. На самом деле, они могли бы что-то заподозрить, если бы он этого не сделал, и если он был немного менее нежен с торговцами из Корисанды или под эмерэлдским флагом, кто мог бы его винить?

Он также направил просьбу о помощи своему "союзнику", королю Гордже, как это предусматривал их договор. Этот запрос был тщательно рассчитан по времени, чтобы его прибытие указывало на то, что всего три пятидневки назад Хааралд понятия не имел, что Корисанда и ее союзники мобилизуются. И до их отбытия ни один из экипажей этих изгнанных торговых судов не видел ни малейшего свидетельства того, что королевский чарисийский флот готовил свои резервные галеры к войне. Когда они уходили, некоторые из них видели признаки отчаянно поспешной мобилизации в последнюю минуту, но было очевидно, что Гектору из Корисанды и его союзникам удалось застать Хааралда врасплох.

Мерлин знал, что в этот самый момент объединенные силы Чисхолма и Корисанды находились в движении, направляясь к заливу Эрейстор и формируя то, что Хааралд назвал северными силами. Галеры чарисийского флота уже собрались для защиты бухты Рок-Шоул, и для наблюдения за бухтой Эрейстор на расстоянии была развернута группа разведывательных судов.

Это тоже было не меньше, чем ожидали враги Чариса.

Но за этим экраном, скрытый от любых враждебных глаз, флот галеонов медленно, но неуклонно выходил из переполненной гавани острова Лок, и его дело было связано с южными силами.

Остров Лок был самой важной военно-морской базой королевства Чарис. Расположенный почти точно посередине длинного узкого прохода, известного как Троут, он был сильно укреплен и отделен от материка двумя каналами.

Канал Саут был шириной двадцать четыре мили при высокой воде, но сужался всего до двенадцати при низком уровне, когда обнажались илистые отмели, и большая часть этих двенадцати миль была слишком мелкой для морских судов. Главный судоходный канал, отмеченный несколькими крутыми изгибами, в некоторых местах имел всего две мили в поперечнике и проходил всего в двух тысячах ярдов от батарей острова Лок.

Канал Норт был более глубоким, хотя при высокой воде его ширина составляла менее восемнадцати миль. Во время отлива она составляла менее пятнадцати миль, но ширина главного судоходного канала в самом узком месте составляла почти восемь миль, и к тому же он был гораздо менее извилистым, чем южный. Это означало, что даже корабли с большой осадкой могли использовать его, не проходя в пределах досягаемости береговых батарей с обеих сторон. Что сделало канал Норт тем, для защиты которого требовались военные корабли, а также объяснило, почему галеоны, плывущие с падающим приливом, проходили между островом Лок и Норт-Ки, соответствующей крепостью на дальней стороне канала.

География Троута была одновременно огромным стратегическим преимуществом и почти столь же огромной помехой для Чариса. Она делала всю протяженность залива Хауэлл практически неприступной до тех пор, пока чарисийский флот удерживал остров Лок и крепости Ки, но это также означало, что сильный восточный ветер мог эффективно перекрыть путь всему движению на парусах. Достаточно сильный ветер мог закрыть его даже для галер, которые, - как отметил Хааралд, - могли прижать весь обороняющийся флот к острову Лок.

К счастью, преобладающие ветры были с севера и северо-запада. Так было и сегодня вечером, хотя весна была сезоном, когда в бухте Рок-Шоул чаще случались сильные восточные ветры. Однако даже тогда ветер чаще дул с северо-северо-востока, чем прямо с востока, благодаря защищающим массивам суши Силверлоуда и Эмерэлда.

Стесненных вод даже канала Норт могло быть достаточно, чтобы вызвать некоторое беспокойство, но это также означало, что огни крепостей были очень хорошо видны, и особенно стофутовая башня маяка на самой высокой точке острова Лок. Они давали лоцманам, ведущим галеоны по каналу в линию вперед, отличные навигационные ориентиры, несмотря на темноту, и Мерлин неоднократно напоминал себе об этом, когда настала очередь "Дреднота" начать движение вперед.

- Полагаю, я должен сказать что-то вроде "Наконец-то мы в пути!" - сказал Кэйлеб рядом с ним, когда от уреза галеона начали виться белые усы. Голос наследного принца звучал бы удивительно спокойно для людей, которые плохо его знали.

- Можно и так сказать, - рассудительно ответил Мерлин. - К сожалению, если бы ты это сделал, Арналд и я были бы вынуждены задушить тебя и выбросить твое тело за борт.

Кэйлеб усмехнулся, и Мерлин улыбнулся.

- По крайней мере, флот не думает, что мы сумасшедшие, - сказал принц.

- Это так, - согласился Мерлин. - На самом деле, думаю, что ваш отец придумал почти идеальную историю прикрытия.

- И это доставит столько хлопот Гордже, когда он, наконец, вернется в Храм, - заметил Кэйлеб с блаженной улыбкой.

- Это придает всему определенный дополнительный вкус, не так ли? - сказал Мерлин со своей собственной широкой улыбкой.

Официальным объяснением того, как Хааралд узнал, когда вывести свои галеоны в море - и куда их отправить, - было то, что один из шпионов барона Уэйв-Тандера в Таро раскрыл планы храмовой четверки. Предположительно, он купил их у кого-то при дворе, что, как заметил Кэйлеб, должно было заинтересовать Горджу и его ближайших советников, когда слухи об этом неизбежно дойдут до Клинтана и его сообщников. И это очень аккуратно дало объяснение - кроме таинственных видений некоего сейджина Мерлина - тому, как Хааралд мог спланировать свой контрудар.

Они с принцем несколько секунд стояли, улыбаясь друг другу, но затем выражение лица Кэйлеба стало серьезным.

- Все мы... все это... действительно зависит от тебя, Мерлин, - тихо сказал он, и Мерлин мог ясно видеть выражение его лица, несмотря на темноту. - Без тебя ни один из этих кораблей не был бы здесь. И без тебя мы могли бы быть так же удивлены этим нападением, как, мы надеемся, они будут продолжать думать о нас. На случай, если я не сказал этого в стольких словах, спасибо тебе.

- Не благодари меня, - сказал человек, который когда-то был Нимуэ Элбан. - Я сказал твоему отцу в нашей самой первой беседе. Я использую Чарис, Кэйлеб.

- Я знаю это, - просто сказал Кэйлеб. - Я знал это с самого начала. Я бы знал это, даже если бы отец не сказал мне, что ты говорил тем утром. И я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым из-за этого.

Глаза Мерлина сузились. Глаза Кэйлеба не обладали способностью Мерлина улавливать свет, но принц все равно улыбнулся, как будто мог видеть выражение лица Мерлина.

- Рейджис и я пытались рассказать тебе в тот день в цитадели, - сказал он. - Не ты был причиной этого, Мерлин; ты только довел дело до конца немного раньше, чем это произошло бы в любом случае. И, попутно, дал нам, по крайней мере, шанс выжить.

- Может быть, и так, - ответил Мерлин через несколько секунд, - но это не меняет того факта, что многие люди вот-вот будут убиты.

- Без тебя тоже погибло бы много людей, - сказал Кэйлеб. - Разница - и я надеюсь, ты простишь меня за то, что это та разница, которую я одобряю - заключается в том, кто именно будет убит. Я достаточно эгоистичен, чтобы предпочесть, чтобы это были подданные Гектора из Корисанды, а не моего отца.

- И, говоря от имени этих субъектов, если позволите, - вставил Фэлхан из-за их спин, - я одобряю это так же сильно, как и вы, ваше высочество.

- Вот, видишь? - теперь Кэйлеб почти ухмылялся Мерлину.

Вопреки себе, Мерлин обнаружил, что улыбается в ответ. Затем он покачал головой и похлопал Кэйлеба по плечу. Принц снова усмехнулся, на этот раз тише, и они вдвоем снова повернулись к поручням, наблюдая за тем, как галеоны уверенно продвигаются вперед, в темноту.

II Пролив Джаджмент, Южный океан

Граф Тирск обнаружил, что задыхается от напряжения, когда втаскивал себя через входной люк на палубу "Кинг Ранилд", и ему потребовалась минута, чтобы отдышаться после того, как он взобрался по доскам на возвышающийся борт огромной галеры. Это был долгий подъем для мужчины за пятьдесят, который уже не выполнял столько физических упражнений, сколько, вероятно, следовало бы, но за утомительные пятидневки этого долгого, ползучего путешествия он совершал его достаточно часто, чтобы привыкнуть к этому времени. И, по крайней мере, на этот раз он испытывал определенную мрачную уверенность в том, что его идиотскому "генерал-адмиралу" придется его выслушать.

Он заметил, что корабль больше не был тем безукоризненно образцовым, который покинул бухту Горэт в середине октября. Теперь он был испачкан солью, его позолота и великолепная краска были потрепаны брызгами и непогодой, а его единственный парус унесло недавним штормом. Его команда хорошо поработала, спасая мачту, но запасной рангоут был короче того, который унесло вместе с парусом, и она выглядела неуклюжей, почти недостроенной.

Не помогло и то, что фальшборт правого борта и трап над весельной палубой были раздавлены на протяжении более двадцати футов там, где на них обрушился один из штормовых валов. На палубах имелись и другие признаки повреждений, включая, по крайней мере, одну крышку люка плиты камбуза. Корабельному плотнику и его помощникам предстояло множество ремонтных работ, и он мог слышать унылое, терпеливое лязганье насосов. Он также мог слышать стоны раненых, доносящиеся через брезентовые воздухозаборники, установленные для вентиляции причальной палубы галеры, и знал, что она также понесла по меньшей мере две дюжины потерь.

Честно говоря, он был удивлен, что это неуклюжее кондитерское изделие вообще уцелело. Ее капитан, должно быть, значительно более компетентен, чем он думал.

- Милорд, - произнес голос, и он повернулся, чтобы обнаружить одного из младших лейтенантов флагмана за своим плечом.

У молодого человека был вид одного из перерожденных, недоразвитых представителей аристократии, которые присоединились к "персоналу" Мэйликея. Но его красная форменная туника была заляпана водой и порвана на одном плече, а обе его руки были сильно забинтованы. Очевидно, он нашел себе какое-то полезное занятие во время шторма, и Тирск улыбнулся ему гораздо теплее, чем мог бы в противном случае.

- Да? - спросил он.

- Милорд, герцог и командиры эскадр собрались в большой каюте. Могу я сопроводить вас на встречу?

- Конечно, лейтенант.

- Тогда, если вы пройдете сюда, милорд.

Большая каюта "Кинг Ранилд" была обставлена столь же роскошно, как и сама галера, хотя доски, наспех прибитые над одним из разбитых штормом кормовых иллюминаторов, и общие признаки повреждения водой несколько умаляли ее великолепие. Герцог Мэйликей был высоким мужчиной с румяным лицом, светлыми волосами и светлым цветом лица, как у его матери, уроженки Тигелкэмпа. В отличие от поврежденной водой каюты или лейтенанта, который привел сюда Тирска, он был идеально ухожен, без каких-либо внешних признаков шторма, который пережил его флагман. Тщательно подстриженная борода скрывала возможный недостаток слегка выступающего подбородка, но его плечи были широкими, телосложение внушительным, и у него было то, что придворные дамы упорно описывали как высокий лоб.

На самом деле, - подумал Тирск, - у него, вероятно, где-то там даже есть работающий мозг. Просто со стороны это трудно подтвердить.

Мэйликей оторвался от обсуждения с двумя младшими коммодорами, когда Тирска проводили в каюту.

- Ах, милорд! - сказал он, сияя, как будто Тирск был одним из его любимых людей. - Приятно видеть вас здесь.

- Спасибо, ваша светлость, - ответил Тирск с более сдержанной, но столь же фальшивой улыбкой. - И позвольте мне сказать, что я был больше всего впечатлен тем, как капитан Экирд управлял своим кораблем в крайне неблагоприятных обстоятельствах.

- Я передам ваш комплимент капитану, - заверил его Мэйликей, но улыбка герцога, казалось, немного померкла при напоминании о жестокой погоде, с которой столкнулся флот. Или, возможно, косвенное напоминание о том, где флот столкнулся с ним. Затем он оглядел каюту - переполненную, несмотря на ее роскошные размеры - и громко откашлялся.

- Джентльмены, джентльмены! - сказал он. - Полагаю, что сейчас мы все присутствуем, так что давайте перейдем к делу.

Конечно, все было не так просто. Происходила неизбежная борьба за место за великолепным столом. Затем были столь же неизбежные бутылки отличного бренди, не говоря уже об обязательных комплиментах по поводу его качества. Один или два коммодора за столом выглядели такими же нетерпеливыми, как и Тирск, но большинство из этих офицеров были достаточно старшими, чтобы знать, как ведется игра, и поэтому они подождали, пока Мэйликей поставит свой стакан и осмотрится.

- Уверен, что мы все были довольно встревожены погодой в последнюю пятидневку, - сказал он, и Тирску удалось подавить резкий смешок от этого преуменьшения.

- Очевидно, что шторм и его последствия требуют от нас пересмотра нашего запланированного курса, - продолжил Мэйликей своим глубоким, звучным голосом. - Понимаю, что с самого начала были некоторые разногласия по поводу нашего лучшего маршрута. Учитывая четкие инструкции, данные его величеством перед нашим отъездом и неоднократно подтвержденные с тех пор семафорной отправкой, мы явно были обязаны следовать первоначальным курсом. Не только это, но и таротийский флот будет ожидать встречи с нами на основании того, что мы следовали нашему первоначальному маршруту.

- Несмотря на это, я считаю, что мы обязаны рассмотреть альтернативные варианты.

Он откинулся на спинку стула, довольный своим заявлением, и Тирск подождал мгновение, чтобы посмотреть, захочет ли кто-нибудь еще ответить. Затем он прочистил собственное горло в продолжающейся тишине.

- Ваша светлость, - сказал он, - никто не может оспаривать, что нашим долгом было следовать нашим первоначальным приказам, насколько это практически возможно. Тем не менее, все отчеты, которые мне удалось собрать от местных лоцманов и капитанов судов во время нашего путешествия, указывают на то, что пролив Шулера намного сложнее из двух проходов вокруг Земли Сэмсона, особенно в это время года. Сочетание течения и набора преобладающих ветров создает именно те условия, с которыми мы столкнулись в прошлую пятидневку, когда предприняли попытку этого перехода. Поэтому я думаю, что у нас нет выбора, кроме как рассмотреть относительные преимущества использования вместо этого пролива Джаджмент.

К чести Мэйликея, никто на самом деле не слышал, как он скрежещет зубами. С другой стороны, никто, включая герцога, также не мог реально оспорить то, что только что сказал Тирск. Если бы они захотели, потеря четырех галер и одного из кораблей снабжения флота была бы довольно весомым ответом. И тот факт, что они были вынуждены плыть против ветра, пока их не отнесло далеко на юг и запад от Земли Сэмсона, был бы еще одним.

- Ваша светлость, - заговорил коммодор Эрейк Ралстин, - я полагаю, что граф высказал обоснованную точку зрения. И я также хотел бы отметить, если позволите, что мы должны встретиться с таротийцами у Димэн-Хед. Если мы последуем нашим первоначальным маршрутом, нам придется пересечь более двух тысяч миль моря Джастис, прямо навстречу господствующим ветрам. Вместе с уже пройденным расстоянием мы проделали бы в общей сложности около пяти тысяч двухсот миль.

- С другой стороны, мы уже на подступах к проливу Джаджмент. Если мы продолжим этот путь, Земля Сэмсона прикроет нас от наихудшей погоды, надвигающейся с моря Джастис. И мы сможем прижаться к западному побережью рифа Армагеддон для дополнительной защиты, как только пройдем пролив. И, наконец, от нашего нынешнего местоположения через пролив до Димэн-Хед меньше трех тысяч восьмисот миль.

Мэйликей серьезно кивнул, как будто каждый из этих пунктов не был высказан ему Тирском по меньшей мере два десятка раз в частных беседах. Но эти разговоры имели место до того, как его упорное следование приказам, написанным сухопутными солдатами, которые просто провели линию на карте, не обращая внимания на ветер, погоду или течение, стоило ему пяти потерянных кораблей, еще дюжины или более поврежденных и более четырех тысяч жертв.

- Вы и граф Тирск оба привели убедительные аргументы, коммодор, - сказал герцог после достаточно продолжительной паузы, чтобы было ясно, что он тщательно обдумал эти аргументы. - И, хотя отменить королевские инструкции никогда не бывает легким делом, тем не менее, истинный долг офицера иногда заключается в том, как переосмыслить свои инструкции для выполнения их целей и намерений, даже если меняющиеся обстоятельства требуют, чтобы он действовал немного по-другому. Как вы с графом заметили, это один из тех случаев.

Он оглядел сидящих за столом и твердо кивнул, как будто это была его идея с самого начала.

- Джентльмены, - объявил он твердым, командным тоном, - флот проследует через пролив Джаджмент.

III Залив Эрейстор, Эмерэлд

Князь Нарман смотрел из окна своего дворца на переполненную гавань и пытался проанализировать свои собственные эмоции.

С одной стороны, он никогда не ожидал увидеть так много военных кораблей в бухте Эрейстор, и уж точно не увидеть их там с явной целью помочь ему завоевать королевство, неуклонное расширение которого так долго представляло такую угрозу для его собственного княжества. С другой стороны, просто организация питания их экипажей должна была стать логистическим кошмаром, и был интересный вопрос о том, что командующий этим флотом намеревался делать после того, как Чарис потерпит поражение.

Он угрюмо нахмурился, лениво жуя ломтик дыни, и размышлял о быстро приближающемся совещании адмиралов. По крайней мере, тот факт, что это происходило на земле, которой он правил, должен был придать ему и графу Мандиру определенный дополнительный вес в различных военных советах.

С другой стороны, герцог Блэк-Уотер всегда мог указать, что он привел с собой семьдесят галер, по сравнению с пятьюдесятью у Эмерэлда и сорока двумя у Чисхолма. В течение следующих двух пятидневок также должны были прибыть еще десять корисандских галер, в то время как должно было пройти по меньшей мере еще четыре пятидневки, прежде чем Нарман сможет выставить какие-либо дополнительные корабли. И в наличии у него было еще самое большее два десятка.

По крайней мере, это должна быть интересная дискуссия, - сардонически подумал он и отправил в рот еще один ломтик дыни.

Эрнист Линкин, герцог Блэк-Уотер, с достоинством оглядел зал совета. Он не мог винить людей Нармана за его обустройство, как бы ему этого ни хотелось. Просторное помещение было очищено от любой другой мебели, которая могла когда-то занимать его, и оборудовано одним огромным столом, окруженным удобными стульями. На стене напротив окон теперь красовались карты залива Эрейстор, моря Чарис, бухты Рок-Шоул и Троута, а длинный низкий приставной столик почти стонал под тяжестью наваленных на него деликатесов с закусками, винных бутылок и хрустальных графинов.

Блэк-Уотер бесконечно предпочел бы провести эту встречу на борту "Корисанды", своей флагманской галеры. Это укрепило бы его позиции и подчеркнуло бы его авторитет, но он никогда не смог бы втиснуть столько офицеров и их помощников в большую каюту "Корисанды". И, возможно, это было к лучшему. Это могло бы затруднить ему навязывание своей воли, но он должен был помнить об инструкциях князя Гектора не наступать другим людям на мозоли более явно, чем это было необходимо.

С другой стороны, - подумал он, - нет особых сомнений в том, кого Церковь - конечно, я имею в виду, рыцари земель Храма, - хочет видеть ответственным за все это дело. Это должно стоить по меньшей мере столько же, сколько зал совета, каким бы причудливым он ни был.

Он терпеливо ждал, пока Нарман закончит вежливую беседу с адмиралом Шарпфилдом из Чисхолма. Князь не торопился по этому поводу, - возможно, чтобы подчеркнуть, что пришло его время. Также присутствовал епископ-исполнитель Грейсин, оставаясь рядом с Нарманом, но улыбаясь всем, кто оказывался в пределах досягаемости. Если епископ и чувствовал себя не в своей тарелке в окружении такого количества военных офицеров, то никак этого не показал.

Наконец, однако, Нарман подошел к креслу во главе стола и сел сам. Грейсин последовал за ним, сев по правую руку от него, и все остальные тоже потекли к столу.

Блэк-Уотер занял свой собственный стул, лицом к Нарману через весь стол, и как только они вдвоем сели, остальная орда флаг-офицеров и штабистов заняла свои места.

Князь снова подождал, на этот раз, пока не стихнут скрип стульев и шорох движений, затем улыбнулся сидящим за столом.

- Милорды, позвольте мне поприветствовать вас в Эмерэлде. Уверен, что все мы достаточно хорошо осознаем нашу цель, чтобы не требовать от меня ее повторения. И, по правде говоря, мой собственный военно-морской опыт, мягко говоря, ограничен. Граф Мандир будет представлять Эмерэлд на ваших обсуждениях и сессиях планирования. Пожалуйста, будьте уверены, что он пользуется моим полным доверием и что он говорит от моего имени.

Он снова улыбнулся, на этот раз со стальным оттенком, несмотря на свою округлость. Блэк-Уотер сомневался, что кто-либо за этим столом был настолько глуп, чтобы неправильно понять намеки князя.

- Однако, прежде чем вы начнете свои дискуссии, - продолжил Нарман через мгновение, - я также уверен, что все мы были бы признательны за благословение Матери-Церкви на наши усилия.

Тихий ропот голосов согласился с ним, и он изящным жестом указал на Грейсина.

- Ваше преосвященство, - сказал он, - не будете ли вы так любезны призвать Божью милость к воинам, собравшимся здесь во имя Его?

- Конечно, ваше высочество. Для меня это было бы честью.

Грейсин встал, подняв руки в благословении.

- Давайте помолимся, - сказал он. - О Бог, Творец и Правитель вселенной, мы берем на себя смелость обратиться к Тебе, как учил нас Твой слуга Лэнгхорн. Мы просим Твоего благословения для этих людей, поскольку они обращают свои сердца, умы и мечи к задаче, к которой Ты их призвал. Не делай...

- ... итак, все указывает на то, что Хааралд не предвидел этого до последних четырех пятидневок. - Барон Шэндир оглядел сидящих за столом, затем слегка поклонился Блэк-Уотеру.

- На этом мой отчет окончен, ваша светлость, - сказал он, завершая краткий, хорошо организованный тридцатиминутный брифинг.

- Спасибо, барон, - ответил Блэк-Уотер. - И позвольте мне добавить, что ваше очень ясное и краткое изложение вполне согласуется со всей другой информацией, которая до сих пор дошла до меня.

- Рад это слышать, ваша светлость, - сказал Шэндир. - Честно говоря, за последний год или около того наши агенты в Чарисе были не так продуктивны, как мы могли бы пожелать.

- Наши собственные сети были сильно повреждены в той же самой встряске, милорд, - сказал Блэк-Уотер с тонкой улыбкой, воздерживаясь упоминать, чей неудачный план убийства стал причиной рассматриваемой встряски. В конце концов, нужно быть вежливым. - Нам потребовались месяцы, чтобы начать восстанавливать их.

- Большая часть информации, поступившей к нам сюда, в Эрейстор, является в первую очередь наблюдательной, - откровенно признался Шэндир. - На данный момент у нас нет никого во дворце Хааралда или во флоте. Во всяком случае, никого надежного. Но мы опросили экипажи торговых судов, которые он выгнал из чарисийских вод с тех пор, как узнал о нашей собственной мобилизации. Кажется очевидным, что он даже не приступал к ремонту своих собственных резервных галер примерно три пятидневки назад.

- Это достаточно верно, - сказал граф Шарпфилд. - Но должен признать, ваша светлость, что я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы мы знали больше подробностей об этих галеонах Хааралда, о которых ходит так много слухов.

- Как и все мы, - согласился Блэк-Уотер с другой, еще более тонкой улыбкой. - Согласно последнему сообщению, который мы получили от наших собственных агентов в Теллесберге, у них, вероятно, на вооружении от пятнадцати до двадцати таких кораблей, и все указывает на то, что они вооружены гораздо более мощными пушками, чем любая из наших галер. Они могут представлять значительную угрозу, правда, это кажется маловероятным. Хотя я готов признать, что они, вероятно, могут дать мощный залп, у них не будет времени больше чем на один или, самое большее, на два, прежде чем мы окажемся рядом с ними. В этот момент все будет зависеть от абордажников, а не от канониров.

По столу пробежал гул согласия, и улыбка Блэк-Уотера стала шире. Ни один человек с работающим мозгом не собирался легкомысленно относиться к королевскому чарисийскому флоту, но в этом грохоте был неоспоримый отголосок уверенности. Какими бы хорошими ни были чарисийцы, восемьдесят их галер и пятнадцать или двадцать галеонов не шли ни в какое сравнение с его собственными ста шестьюдесятью. Что даже не учитывало того, что должно было произойти, когда доларцы и таротийцы прибудут с еще ста шестьюдесятью.

Отсутствие живости, проявленное Чисхолмом и Эмерэлдом, хотя и раздражало, на самом деле было относительно незначительным по сравнению с подобными цифрами.

- Принимая во внимание, что эти их галеоны будут иметь мощное бортовое вооружение, - сказал граф Шарпфилд, - думаю, нам следует подумать о том, как лучше всего приблизиться к ним, прежде чем мы действительно встретимся с ними.

- Считаю, что это отличная идея, милорд, - согласился Блэк-Уотер. - Могу я предположить, что у вас уже были некоторые мысли по этому поводу?

- Да, есть, - ответил Шарпфилд, кивнув.

- Тогда, пожалуйста, поделитесь ими с нами, - пригласил Блэк-Уотер. - Уверен, что они вызовут другие мысли, когда мы их обсудим.

- Конечно, ваша светлость, - сказал Шарпфилд. - Во-первых, мне кажется, что...

Блэк-Уотер задумчиво кивнул, но даже когда он слушал адмирала Чисхолма, излагающего возможную тактику, уголок его разума оставался занят, обдумывая информацию Шэндира и сводящее с ума молчание его собственных агентов в Чарисе.

До отплытия он не знал о Мейсане и Макферзане, но Гектор и граф Корис позаботились о том, чтобы он был полностью проинформирован перед самым отбытием. Он был впечатлен количеством информации, которую смогли собрать агенты Кориса, но он также ожидал, что еще больше ее будет ждать его здесь, в Эрейсторе.

К сожалению, этого не произошло.

Один из его сотрудников очень тихо установил контакт с человеком Кориса в Эрейсторе, который должен был получать любые сообщения от Мейсана или Макферзана. Но тот не услышал от них ни слова.

Без сомнения, решение Хааралда закрыть свои воды затруднило бы прохождение любых депеш, но чего-то подобного следовало ожидать. Он предположил, что, возможно, Мейсан не получил известие вовремя, и что последние отчеты, которые он получил до того, как Хааралд запечатал Чарис, отправились в Мэнчир вместо Эрейстора. Однако это казалось маловероятным, что делало продолжающееся молчание резидента еще более раздражающим.

С другой стороны, Блэк-Уотер никогда по-настоящему не верил в идею о тайных агентах, крадущихся на заднем плане с жизненно важной военной информацией. Хотя он был совершенно готов признать, что шпионы могут быть неоценимы в мирное время, их ценность резко падала, как только действительно начинались боевые действия. Когда мечи были обнажены, важна была информация, которую предоставляли ваши собственные разведчики, а не сообщения от неизвестных людей, правдивость которых вы не могли доказать.

Он внутренне поморщился, задвинул беспокойство по поводу странно неразговорчивых шпионов обратно в свой мысленный закуток и начал по-настоящему концентрироваться на том, что говорил Шарпфилд.

IV Зал большого совета, Храм

Архиепископ Эрейк очень старался скрыть свою нервозность, когда его сопровождали в зал большого совета.

Он был совершенно уверен, что потерпел неудачу.

Неразговорчивый полковник храмовой стражи, который ждал его на причале, когда его галера входила в Порт-Харбор сквозь снежные вихри и треск тонкого льда на поверхности, не сообщил ему, почему архиепископ должен был немедленно вернуться с ним в Зион. Он просто передал ему сообщение - простое, категоричное и по существу - требующее, чтобы он предстал перед комитетом совета викариев для "проверки". Это было все.

Полковник все еще был с ним... и все еще не объяснил.

Они вдвоем прошли мимо неподвижных, как статуи, стражников за дверью зала большого совета, и архиепископ сглотнул, увидев ожидающих его четырех викариев "комитета".

Древняя традиция гласит, что в этом зале сам архангел Лэнгхорн заседал на совете со своими собратьями-архангелами и ангелами, и он, безусловно, был достаточно просторным, чтобы служить этой цели. Его стены были украшены великолепными мозаиками и гобеленами. На одной огромной стене висели портреты великих викариев прошлого, а на противоположной стене была инкрустирована великолепно подробная карта мира, в четыре раза превышающая человеческий рост. Весь совет викариев мог с комфортом разместиться вместе с их ближайшими сотрудниками в этом огромном помещении, и четверо мужчин, действительно ожидавших там, казались маленькими, почти потерявшимися.

Они не сидели за столом на возвышении, предназначенном для великого викария и старших членов совета в официальных случаях, хотя любой из них четверых мог бы претендовать на место там. Вместо этого они предпочли сесть за стол поменьше и попроще, который, очевидно, был принесен в зал совета по этому случаю и установлен в центре огромного подковообразного стола с богатой инкрустацией, за которым сидели бы их собратья, если бы они присутствовали. И они были не совсем одни, потому что за креслом великого инквизитора стояли два молчаливых верховных священника в одеяниях ордена Шулера.

Эрейк Диннис не счел этот факт утешительным.

Полковник проводил его по длинной алой ковровой дорожке к столу, затем остановился и низко поклонился.

- Ваша светлость, - сказал он, обращаясь к Аллейну Мейгвейру, который был командиром храмовой стражи, - архиепископ Эрейк.

- Спасибо вам, полковник. Вы можете идти, - ответил Мейгвейр, протягивая руку с кольцом. Полковник еще раз поклонился, поцеловал сапфировый камень и ушел, не сказав больше ни слова, оставив Динниса одного перед четырьмя самыми могущественными людьми во всей Церкви.

- Чем могу служить совету, викарий Замсин? - спросил он. Он был доволен, что в его голосе не было дрожи, но никто не ответил. Они только смотрели на него, их глаза были холодными и задумчивыми, и он почувствовал, как пот выступил у него на голове под шапочкой священника.

Они позволили ему стоять там слишком много секунд. Его желудок сжало, скрутило в узел от беспокойства, и все же они позволили ему стоять.

Затем, наконец, Жэспар Клинтан постучал по папке на столе перед собой.

- Это, архиепископ Эрейк, - мягко сказал он, сверкая глазами, - копии депеш, которые вы и епископ-исполнитель Жирэлд отправили с курьером и семафором из Теллесберга. Мы читаем их с большим интересом. Особенно с учетом того, что они, похоже, резко расходятся с другими сообщениями, которые мы получили из этого города.

Он сделал паузу, ожидая, и Диннис сглотнул так незаметно, как только мог.

- Могу я спросить, какие еще отчеты вы получили, ваша светлость? - спросил он.

- Вы не можете, - холодно сказал Клинтан. - У инквизиции есть свои собственные источники, как вы хорошо знаете. Они не могут быть оспорены.

Сердце Динниса, казалось, на мгновение перестало биться. Затем он глубоко вздохнул.

- В таком случае, ваша светлость, - сказал он с невозмутимостью, которая немного удивила его самого, - могу я спросить, какие части моих депеш... противоречат этим отчетам?

- Есть несколько моментов, - сказал Клинтан все тем же холодным, четким голосом. - Мы отмечаем, например, что вы позволили своему интенданту скандально экономить на его так называемой повторной проверке потенциальных нарушений Запретов. Мы отмечаем, что вы даже не упрекнули его за то, что он позволил местному - и, я мог бы добавить, подозреваемому на основании его собственных проповедей - священнослужителю присутствовать при его допросе короля Чариса, где он мог повлиять на этот допрос. Мы также отмечаем, что вы не смогли привлечь к дисциплинарной ответственности епископа Теллесберга за преступление проповеди ереси с кафедры его собственного собора. И мы отмечаем, кроме того, что вы каким-то необъяснимым образом не упомянули ни об одном из этих... незначительных затруднений в ваших депешах в Храм, несмотря на то, что ваше внимание было специально направлено на эти вопросы не кем иным, как самим викарием Замсином перед вашим отъездом.

Диннис снова попытался сглотнуть. На этот раз во рту у него было слишком сухо.

- Это серьезные обвинения, архиепископ, - сказал Тринейр. Его голос был лишь ненамного менее холодным, чем у Клинтана. - Если они будут выдвинуты перед судом инквизиции, наказание, которое следует из них, будет суровым.

- Ваша светлость, - хрипло ответил Диннис, - в мои намерения не входило вводить в заблуждение вас, или совет, или инквизицию. Мое суждение, сформированное там, в Теллесберге, заключалось в том, что отец Пейтир действительно очень тщательно обдумал свои первоначальные решения. И хотя епископ Мейкел, возможно, неудачно подбирал слова в одной или двух своих проповедях, мое прочтение текста этих проповедей заключалось в том, что они не приближались к порогу ереси. Уверяю вас, если бы они это сделали, я бы немедленно отстранил его от престола.

- Вашим намерением действительно было ввести нас в заблуждение. - Голос Клинтана больше не был холодным; он был резким, язвительным. - Что еще предстоит выяснить, так это было ли это не более чем попыткой защитить вашу собственную некомпетентную задницу, или же дело идет глубже. В любом случае, архиепископ, вы солгали Матери-Церкви, и вы понесете последствия за свои действия.

Диннис молча смотрел на великого инквизитора, не в силах вымолвить ни слова. Затем его голова резко повернулась к Тринейру, когда канцлер заговорил еще раз.

- Вы столкнетесь с последствиями здесь, - сказал он голосом, подобным самому року, - но последствия для Чариса будут столь же суровыми.

Глаза Динниса расширились.

- В течение месяца - максимум двух месяцев, - резко сказал Мейгвейр, - королевство Чарис будет уничтожено. Язва ереси и неповиновения будет вырезана огнем и мечом, и архиепископство, которое когда-то было вашим, будет очищено раз и навсегда от этих опасных, еретических элементов, которым вы позволили процветать.

- Ваша светлость, - каким-то образом Диннис снова обрел дар речи, - я умоляю вас. Возможно, я не справился со своей ответственностью перед Храмом. У меня никогда не было такого намерения, но, возможно, несмотря на это, я потерпел неудачу. Но я клянусь вам моей собственной бессмертной душой и моей собственной надеждой на Небеса, что ничто из того, что я видел в Чарисе, не заслуживает такого наказания, как это!

Его слова повисли в воздухе, почти так же неожиданно для него, как и для сидящих викариев. Но мужчины за столом только смотрели на него, их глаза были пустыми, а выражения непреклонными. Затем Клинтан повернулся и посмотрел через плечо на двух ожидающих верховных священников-шулеритов.

- Проводите архиепископа Эрейка в приготовленные для него покои, - холодно сказал он.

V У мыса Тритон-Хед, море Чарис

Хааралд VII оторвал взгляд от корреспонденции на своем столе, когда стоявший у двери его каюты морской пехотинец стукнул древком своего копья по палубе.

- Вахтенный мичман, сир! - громко объявил он.

- Войдите, - ответил король, и очень молодой мичман немного робко вошел в дверь, зажав шляпу подмышкой, и вытянулся по стойке смирно [что совсем непросто сделать со шляпой подмышкой, не уронив ее].

- Капитан Тривитин выражает свое почтение, ваше величество, - почти выпалил мальчик, - но "Спиди" сообщает, что враг выдвигается!

- Спасибо вам, мастер Эплин, - серьезно сказал Хааралд.

В одиннадцать лет мастер-мичман Эплин был самым молодым из мичманов корабля "Ройял Чарис". Это было нелегким бременем на любом военном корабле, и в случае Эплина оно усугублялось его именем: Гектор. Хааралд был совершенно уверен, что мальчика немилосердно дразнили с тех пор, как он прибыл на борт, но он хорошо переносил это. Он также удивительно серьезно относился к своим обязанностям, и король подозревал, что капитан Динзил Тривитин послал его с отчетом о наблюдении в качестве награды.

- Ах, это было все сообщение капитана, мастер Эплин? - спросил Хааралд через мгновение, и мальчик густо покраснел.

- Нет, ваше величество, - сказал он, покраснев еще сильнее. - Капитан спрашивает, не хотите ли вы присоединиться к нему на палубе.

- Понимаю.

Эплин выглядел так, как будто он предпочел бы испариться на месте, и король с трудом удержался, чтобы не рассмеяться в открытую и не довершить уничтожение мальчика. Каким-то образом, опираясь на многолетний опыт общения с иностранными дипломатами и послами, ему удалось этого не сделать.

- Очень хорошо, мастер Эплин. Мои поздравления капитану Тривитину, и я немедленно присоединюсь к нему на палубе.

- Да, сэр, - я имею в виду, ваше величество! - выпалил Эплин. Он развернулся, чтобы выбежать из каюты, но Хааралд прочистил горло.

- Минутку, мастер Эплин, если вы не против, - серьезно сказал он, и мальчик застыл как статуя.

- Да, ваше величество? - ответил он тоненьким голоском.

- Мастер Эплин, вы доставили сообщение капитана быстро и хорошо. Я не считаю необходимым упоминать о каких-либо незначительных нарушениях в нашем обмене. А вы?

- Нет, ваше величество! - с благодарностью выпалил мичман.

- Тогда вы можете идти, мастер Эплин.

- Да, ваше величество!

На этот раз Эплин действительно убежал, и Хааралд услышал позади себя что-то удивительно похожее на сдавленный смех. Он оглянулся через плечо и увидел сержанта Гардэйнера. Лицо стражника расплылось в ухмылке, и Хааралд приподнял бровь, глядя на своего телохранителя.

- Тебя что-то забавляет, Чарлз? - мягко спросил он.

- О, ничто на свете, ваше величество, - искренне ответил Гардэйнер. - Ничто на свете.

Хааралд появился на палубе десять минут спустя. Он поднялся по трапу к посту капитана на кормовой палубе галеры, медленно, но уверенно передвигаясь на негнущемся колене. Сержант Гардэйнер последовал за ним, а капитан Тривитин ждал, когда он достигнет вершины.

- Доброе утро, ваше величество, - сказал капитан.

- Доброе утро, капитан, - официально ответил Хааралд. Он глубоко вдохнул свежий весенний воздух, затем поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и посмотрел на северо-восток.

"Ройял Чарис" находился к югу от цепи островов у мыса Тритон-Хед, возглавляя самую центральную из пяти колонн, в которые был развернут галерный флот. Все пять колонн едва продвигались вперед на одних веслах, двигаясь достаточно быстро, чтобы поддерживать строй перед лицом постоянного северо-западного бриза.

Мыс Ист, восточный из двух мысов, охраняющих вход в бухту Рок-Шоул, лежал чуть более чем в четырехстах милях к западу-северо-западу от их нынешнего местоположения, а цепь разведывательных судов простиралась еще на шестьдесят миль к северо-востоку, следя за подходами к бухте Эрейстор.

Эта цепь состояла из шхун, специально спроектированных для военно-морского флота сэром Дастином Оливиром, хотя строившие их верфи об этом не знали. Это были суда с малой осадкой, приспособленные для гребли в случае необходимости, и достаточно небольшие, чтобы двигаться на веслах лучше и быстрее, чем подавляющее большинство галер. Вооруженные всего шестью- двенадцатью карронадами, в зависимости от их размера, они были разработаны специально для использования в качестве разведчиков. Они были быстрыми, ловкими, устойчивыми к погодным условиям и имели прямой приказ убегать от любой угрозы.

Теперь КЕВ "Спиди", самая северная шхуна в цепочке, подняла сигнал о том, что объединенные северные силы совершают вылазку. Хааралд мог видеть только марселя КЕВ "Эрроу", ближайшей из четырех шхун, составляющих всю цепочку. С другой стороны, у мичмана, сидевшего на смотровой площадке высоко на единственной мачте "Ройял Чарис", была одна из длинных тяжелых подзорных труб, с помощью которой он мог читать разноцветные флажки, повторявшие первоначальный сигнал "Спиди".

- Итак, наши друзья идут на юг, не так ли? - Хааралд постарался изобразить нотку веселья. - Странно. Я уже начал думать, что они слишком застенчивы, чтобы прийти на танцы, капитан.

Один или двое из матросов и морских пехотинцев, размещенных на корме, улыбнулись, а капитан Тривитин усмехнулся. Как и Хааралд, он знал, что шутка короля, какой бы незначительной она ни была, будет повторена по всему кораблю в течение часа.

- Они не торопятся с этим, ваше величество, - ответил он через мгновение. - "Спиди" сообщает, что их скорость не превышает пяти узлов, несмотря на ветер. Она также говорит, что их формирование является... беспорядочным.

- С такой скоростью они не доберутся до нас до темноты, - размышлял вслух Хааралд, и Тривитин кивнул.

- Это мой собственный вывод, ваше величество.

- Что ж, - медленно и задумчиво произнес король, - я полагаю, что разумнее всего избегать решительных действий до тех пор, пока не смогут вернуться принц Кэйлеб и адмирал Стейнейр. И все же, думаю, пришло время показать нашим неуверенным партнерам по танцу несколько па, капитан. Будьте так добры, дайте сигнал "Теллесбергу". Сообщите адмиралу Лок-Айленду, что мы намерены пройти на расстоянии оклика, а затем проложите свой курс к нему, если хотите.

- Конечно, ваше величество. Мастер Эплин!

- Да, сэр!

- Сигнализируйте "Теллесбергу", что мы намерены пройти на расстоянии оклика.

- Есть, есть, сэр!

- Лейтенант Жирар.

- Да, сэр.

- Подойдите на четыре румба левее, пожалуйста. Выведите нас на расстоянии оклика от "Теллесберга".

- Есть, есть, сэр.

Раздались приказы, и весла "Ройял Чарис" ускорили ход, когда королевский флагман изменил курс, чтобы приблизиться к "Теллесбергу". Колонны находились всего в семистах пятидесяти ярдах друг от друга, и двум флагманам не потребовалось много времени, чтобы оказаться бок о бок, разделенными всего тридцатью ярдами воды.

- Доброе утро, ваше величество! - позвал граф Лок-Айленд в свою кожаную переговорную трубу. - Чем могу служить вам сегодня утром?

- Я полагаю, пришло время пойти и посмотреть, серьезно ли эти застенчивые и замкнутые джентльмены намерены покинуть свою милую, уютную гавань, адмирал, - отозвался Хааралд. = Будьте так добры, позаботьтесь об этом для меня, если хотите.

- Конечно, ваше величество. С удовольствием. - Лок-Айленд поклонился через брешь, затем повернулся к своим офицерам. Мгновение спустя с реи "Теллесберга" начали поступать сигналы, в то время как "Ройял Чарис" повернулась, чтобы вернуться на исходную позицию, возглавив свою собственную колонну.

- Что ж, капитан Тривитин, - сказал Хааралд, наблюдая, как "Теллесберг" набирает скорость, когда она и двадцать девять других галер из двух левых колонн флота направились на северо-восток, - Боюсь, у меня есть несколько писем и отчетов, с которыми мне нужно разобраться. Пожалуйста, сообщите мне, если будут какие-либо дополнительные сигналы.

- Конечно, ваше величество.

Герцог Блэк-Уотер стоял на верху кормовой надстройки "Корисанды", сцепив руки за спиной, и сосредоточился на том, чтобы не ругаться.

На самом деле он не ожидал, что сегодняшняя вылазка пройдет без шероховатостей, но надеялся, что все пройдет более гладко, чем было на самом деле.

Еще один пример победы надежды над опытом, - кисло подумал он.

Но на самом деле это было нечестно, и он это знал. Ни у кого не было реального опыта в объединении менее чем за три месяца трех совершенно разных флотов, два из которых привыкли считать друг друга смертельными врагами. При самой большой доброй воле в мире добиться координации действий трех разных флотов было бы чрезвычайно сложно, учитывая присущие им различия в сигналах, структуре, тактике и старшинстве.

Учитывая тот факт, что "доброй воли" явно не хватало, просто заставить все их корабли двигаться в одном направлении в один и тот же день было своего рода достижением.

Он фыркнул от кривой усмешки при этой мысли. Какой бы резкой она ни была, это, по крайней мере, вернуло ему некоторую крайне необходимую перспективу в его нынешнем затруднительном положении. И каким бы неохотным ни был этот конкретный брак по договоренности, тот факт, что он был заключен Матерью-Церковью (независимо от того, признавала она это или нет), означал, что всем его участникам было чертовски лучше постараться, чтобы он сработал. Что они, несомненно, и сделали бы, будь у них время.

Что, в свою очередь, вернуло его к сути сегодняшнего упражнения.

Князь Гектор, он знал, был бы просто в восторге, если бы представилась немедленная возможность сокрушить королевский чарисийский флот. Что ж, Блэк-Уотер тоже был бы, но он не собирался задерживать дыхание в ожидании шанса. Он подсчитал, что у него было превосходство примерно в два к одному по корпусам над действующим галерным флотом Хааралда, но все еще оставались те галеоны, о которых стоило беспокоиться. И, каким бы ни было его теоретическое численное преимущество, пока он не мог рассчитывать на то, что командиры его различных эскадр хотя бы поймут, чего он от них хочет, цифры как таковые не имели большого значения.

Он повернулся и окинул взглядом панораму, которая подчеркивала этот жестокий факт.

Его огромные силы галер были рассредоточены в виде толпы по всхолмленной голубой равнине залива Эрейстор. Полуостров Тритон лежал примерно в двадцати милях по правому борту; по левому ближайшей сушей был большой ближний остров, известный как Вивернарий, почти в четырехстах пятидесяти милях к юго-востоку. Ветер дул с северо-запада, достаточно сильно, чтобы поднимать волны с белыми гребнями высотой около четырех футов и перемещать галеры гораздо быстрее, чем они двигались бы на одних веслах. Однако немногие из его подчиненных командиров, казалось, чувствовали какую-либо особую необходимость в полной мере воспользоваться этим ветром, несмотря на любые увещевания с его стороны. Флот был похож на какую-то огромную стаю морских виверн, покачивающихся на поверхности волн и неторопливо дрейфующих вдоль них. Большинство его кораблей, казалось, двигались примерно в правильном направлении, но это было лучшее, что он мог сказать.

Было относительно легко определить различия между его галерами и галерами его "союзников"; их галеры неуклонно отставали. Его собственные эскадры сформировали авангард, точно по плану, хотя он был вынужден признать, что даже их строй был далек от совершенства. Например, его ведущая эскадра была значительно впереди основного соединения, и он покачал головой.

Донирт Квентин, барон Тэнлир-Кип, был агрессивным, напористым офицером, не из тех, кто позволяет пропадать даром подобным условиям плавания. Эти качества следовало поощрять, но презрение Тэнлир-Кипа к тому, что он считал опозданием Эмерэлда и отсутствием энтузиазма, было слишком очевидным, и его неприязнь к традиционным чисхолмским врагам Корисанды была столь же выраженной. Что, вероятно, было как-то связано с решимостью барона вывести свои корабли вперед и удерживать их там, пока он показывал Мандиру, Шарпфилду и их "отстающим", как поступает настоящий адмирал.

Блэк-Уотер выбрал его для командования своим собственным авангардом именно из-за этих качеств, и Тэнлир-Кип отреагировал тем, что вывел свои корабли в море почти за час до рассвета, задолго до того, как кто-либо еще даже очистил волнорез. С тех пор он неуклонно увеличивал разрыв между собой и остальным флотом, и теперь корпуса его кораблей лишь изредка виднелись с уровня палубы.

Блэк-Уотер сделал мысленную заметку обсудить со своими подчиненными концепцию координации и, по крайней мере, внешнего уважения к союзникам. И не только с Тэнлир-Кипом.

- Прошу прощения, ваша светлость, - произнес чей-то голос, и он обернулся, обнаружив рядом с собой одного из лейтенантов "Корисанды".

- Да?

- Капитан Мирджин просил меня сообщить вам, ваша светлость, что барон Тэнлир-Кип подает сигнал о появлении паруса на юго-западе.

- Только одного?

- Это все, что сообщил барон, ваша светлость.

- Понимаю.

Блэк-Уотер на мгновение задумался, затем пожал плечами. Они знали, что Хааралд держал разведывательные корабли рассредоточенными на подходах к заливу Эрейстор. В конце концов, это был единственный разумный поступок с его стороны, и Блэк-Уотер ни капельки не удивился бы, узнав, что он использует для этой задачи свои адски подвижные шхуны. Если бы это было так, ни одна галера не смогла бы поймать ее при таком сильном ветре, как сегодня, но это может быть не всегда так. На данный момент это было просто подтверждением того, чего они ожидали с самого начала.

- Спасибо капитану за то, что держит меня в курсе, - сказал он.

- Конечно, ваша светлость.

Лейтенант поклонился и удалился, а Блэк-Уотер вернулся к своим прежним мыслям. У него возникло искушение подать сигнал разрозненным частям "его" флота, чтобы они держались на лучшей позиции. Однако вероятность того, что какой-либо сигнал от него принесет какую-то пользу, должна быть сопоставлена с вызванным им раздражением. Безрезультатное уговаривание их сомкнуть строй в долгосрочной перспективе только затруднило бы эффективное командование.

Что бы он ни думал о Шарпфилде и адмирале Мандире, оба они были опытными людьми, - размышлял он. - Они должны были так же хорошо, как и он, осознавать то, что они видели, и было бы гораздо эффективнее обсудить это с ними лицом к лицу, чем подавать сигналы, которым, вероятно, они все равно не подчинились бы. Предполагая, конечно, что их офицеры связи вообще могли распознать их как сигналы!

Он вздохнул и покачал головой. Без сомнения, все это выглядело гораздо проще с точки зрения планирования где-нибудь в Храме.

Граф Лок-Айленд стоял в своей штурманской рубке, рассматривая позиции различных кораблей, отмеченные на карте, разложенной перед ним на столе, и почесывая подбородок. Его помощник, лейтенант Тилльер, спокойно стоял в стороне, наблюдая и ожидая.

Граф смотрел на карту еще несколько секунд, его глаза сфокусировались на чем-то, что мог видеть только он, затем кивнул.

- Я думаю, что пришло время выбраться наверх, Хенрей.

- Да, мой господин. - Тилльер добрался до двери штурманской раньше графа и посторонился, придерживая ее открытой для своего начальника. Лок-Айленд улыбнулся ему и покачал головой, когда он переступил порог, но улыбка быстро исчезла, когда он поднялся по короткой лестнице в кормовую надстройку.

- Милорд!

Капитан сэр Оуин Хотчкис, командир "Теллесберга", отдал честь при появлении Лок-Айленда. Граф ответил на приветствие чуть более небрежно, затем посмотрел на вымпел на верхушке мачты.

- Есть какие-нибудь изменения в формировании наших друзей? - спросил он.

- Нет, милорд. Во всяком случае, не согласно сообщениям шхун.

- Хорошо. - Лок-Айленд отвернулся от вымпела и неприятно улыбнулся капитану. - В таком случае, Оуин, полагаю, пришло время задействовать ваши сигнальные группы. Вот что я хочу сделать...

- Простите, что прерываю, ваша светлость, но думаю, что барон Тэнлир-Кип заметил что-то еще.

Блэк-Уотер оторвался от своего запоздалого завтрака, когда сэр Кевин Мирджин вошел в большую каюту "Корисанды".

- Что вы имеете в виду, говоря "заметил что-то еще", капитан? - спросил герцог, держа чашку какао в воздухе.

- Я не уверен, ваша светлость, - сказал Мирджин немного извиняющимся тоном. - Он убрал рифы в парусах своей эскадры и также взялся за весла.

- Он вообще подавал какие-нибудь сигналы? - потребовал Блэк-Уотер, ставя чашку на стол.

- Не то, чтобы мы могли разобрать, ваша светлость. Конечно, он достаточно далеко впереди нас, чтобы он мог подать сигнал о чем-то, но мы могли это не заметить.

Блэк-Уотер нахмурился и отодвинул свой стул от стола. Он знал, что Тэнлир-Кип неуклонно, хотя и постепенно, продвигается все дальше и дальше вперед, но не ожидал, что эскадра барона вырвется так далеко вперед.

Он вышел на палубу и взобрался на верх кормовой надстройки, Мирджин следовал за ним по пятам.

Корабли Тэнлир-Кипа были полностью скрыты за горизонтом с позиции Блэк-Уотера на палубе "Корисанды". Все, что мог видеть герцог, - это их паруса, и даже они опускались к твердой, четкой линии горизонта, но было очевидно, что барон действительно снял рифы с больших, одиночных квадратных гротов своих галер. Северо-западный ветер был широко по правому борту Тэнлир-Кипа, и тот пользовался этим в полной мере.

- Он также на веслах, капитан? - спросил Блэк-Уотер.

- Да, ваша светлость, - подтвердил Мирджин, и герцог поморщился. Это означало, что Тэнлир-Кип, вероятно, двигался почти в два раза быстрее, чем любая из остальных сил союзников.

- Дайте ему сигнал вернуться на свое место, - сказал он.

- Немедленно, ваша светлость, - ответил Мирджин и повернулся, чтобы отдать приказы.

Еще один из лейтенантов флагмана вскочил, чтобы выполнить инструкции, но выражение лица Мирджина не было обнадеживающим, когда он повернулся обратно к Блэк-Уотеру.

- Он достаточно далеко впереди, я даже не знаю, увидит ли он сигнал, ваша светлость.

- Я знаю. - Блэк-Уотер сцепил руки за спиной, мягко покачиваясь вверх-вниз на носках, пока он размышлял. Затем он посмотрел за корму, где корабли Эмерэлда и Чисхолма еще больше отклонились от позиции. Наконец, он посмотрел на солнце.

Основной план сегодняшней вылазки предусматривал, что флот должен вернуться на свою якорную стоянку до наступления темноты. Чтобы выполнить это, особенно при таком ветре, как сейчас, им придется изменить курс в течение следующих трех часов, по крайней мере авангарду. Учитывая скорость, с которой двигалась эскадра Тэнлир-Кипа, "Корисанда" и остальные корисандские галеры не смогли бы догнать его, что бы они ни делали, и барон знал, когда он должен был вернуться в порт.

Герцог прорычал тихое мысленное проклятие. Это было всеобъемлющее проклятие, адресованное его отстающим союзникам, его командиру эскадры, проявляющему чрезмерный энтузиазм, и ему самому, за то, что он не укоротил поводок Тэнлир-Кипа. Но проклятия не могли отменить ничего из того, что уже произошло. Сигнализировать барону, чтобы он вернулся на свое место, было все, что он мог сделать, поскольку он все равно не мог его догнать. И в таком случае он мог бы с таким же успехом сделать все, что в его силах, чтобы укрепить свою собственную репутацию флегматичного самоуверенного человека.

- Что ж, капитан Мирджин, - сказал он через мгновение. - Если он видит сигнал, он его видит, а если нет, то он этого не делает. - Он пожал плечами. - В любом случае, мы изменим курс в ближайшие несколько часов, и у меня все еще не закончена встреча с завтраком. Если вы меня извините?

- Конечно, ваша светлость.

Капитан поклонился, и Блэк-Уотер изобразил уверенную улыбку, направляясь обратно к завтраку, который уже не казался таким аппетитным. Но, аппетитно это или нет, он намеревался съесть все до последнего кусочка и убедиться, что все на борту его флагмана знают об этом.

- Мы только что получили еще один сигнал от коммодора Нилза, милорд, - сказал лейтенант Тилльер.

- А?

Граф Лок-Айленд оторвал взгляд от жареного цыпленка, на которого жадно глядел. Флот пробыл в море еще недостаточно долго, чтобы свежая еда стала мечтой, недостижимой роскошью, но ни один достойный моряк никогда не воротил нос от приличной еды.

- Да, милорд. Он сообщает, что преследующая его эскадра все еще перестраивается. На самом деле, они на расстоянии пушечного выстрела.

- Понимаю. - Лок-Айленд встал из-за стола и вышел на просторную палубу "Теллесберга". Огражденная поручнями платформа проходила по всей ширине высокой, богато украшенной кормы галеры и огибала ее с обеих сторон. Адмирал постоял мгновение, глядя на небо, оценивая видимость и оставшиеся часы дневного света.

- Думаю, пришло время, Хенрей, - сказал он, возвращаясь к столу и снова усаживаясь за куриную ножку. - Дайте сигнал коммодору Нилзу вступить в бой по его усмотрению.

- Милорд, враг...

Донирт Квентин, барон Тэнлир-Кип, пристально смотрел за корму, где белые паруса основного корпуса герцога Блэк-Уотера исчезли в белоснежной синеве залива, в то время как он задавался вопросом, почему герцог не прибавил скорость в ответ на его собственные предыдущие сигналы. Теперь он повернулся к лейтенанту, который заговорил как раз в тот момент, когда над водой раздался внезапный глухой удар. Внезапные клубы дыма с кормы шести чарисийских галер, которые он преследовал в течение последних нескольких часов, и белые, скачущие всплески ядер, рассекающих волны, опровергли доклад, который лейтенант собирался сделать.

- Хорошо! - рявкнул барон и повернулся к командиру "Тандерболта". - Похоже, они поняли, что им не уйти, капитан. Теперь давайте пойдем за ними!

Коммодор Коди Нилз критически наблюдал, как его погонные кормовые орудия открыли огонь. Несмотря на белые шапки, было легко определить, где ядра упали в море, довольно близко к их целям, и он удовлетворенно кивнул.

- Надеюсь, орудийные расчеты не забывают стрелять медленно, - пробормотал один из лейтенантов КЕВ "Кракен".

Коммодор взглянул на молодого офицера, но было очевидно, что лейтенант не понял, что сказал вслух. Нилз подумал, не ответить ли ему в любом случае, но потом передумал. Это только смутило бы юношу, а лейтенант не сказал ничего такого, о чем не думал сам Нилз.

Для этого конкретного маневра была выбрана его эскадра, потому что ее артиллерия была значительно улучшена. Когда принц Кэйлеб и адмирал Стейнейр сосредоточили свои усилия на наиболее готовых галеонах, работы над менее продвинувшимися кораблями были временно свернуты. Однако орудия для некоторых из этих недостроенных галеонов уже были доставлены, и граф Лок-Айленд и король Хааралд не видели причин оставлять их бесполезно лежать на берегу в каком-нибудь арсенале. Это означало, что "Кракен" и другие пять галер ее эскадры сменили свои старомодные орудия на оружие новой модели, с длинными "кракенами", установленными на носу и корме, и карронадами, заменяющими "соколов" на их бортах.

Если все пойдет по плану, десять преследующих его корисандских кораблей вскоре узнают об этом, но не стоит предупреждать их слишком рано.

Коммодор посмотрел за корму на своих врагов, и его улыбка стала еще более мерзкой, когда он подумал о том, что приближалось с востока-юго-востока на одних веслах.

- Теперь мы поймали ублюдков! - продолжал ликовать Тэнлир-Кип.

Очевидно, чарисийским галерам было поручено присматривать за своими кораблями-разведчиками на случай, если герцог Блэк-Уотер решит выслать несколько собственных быстроходных кораблей, чтобы напасть на них. Но "защитники" явно не понимали, что флот союзников действительно находится в море. Они продолжали приближаться к нему, как будто стремясь установить его личность, пока ему не удалось приблизиться на расстояние не более десяти миль.

Тогда они повернулись, чтобы бежать, но одна из них получила повреждения в воздухе, делая поворот. Выглядело так, как будто унесло ее погодный парус, и ее единственный большой парус яростно хлопал в течение нескольких минут, прежде чем ее команда смогла вернуть его под контроль. Это стоило ей драгоценной скорости, и его собственные корабли бросились в погоню.

Ее эскадра, вместо того, чтобы предоставить ее собственной судьбе, снизила скорость, чтобы оставаться в компании с ней. Они не должны были этого делать. Каждая из шести была по отдельности больше, чем любой из кораблей Тэнлир-Кипа, но у него было десять галер против этих шести, и на борту располагалась тяжеловооруженная пехота корисандской армии, которая служила морскими пехотинцами. Более того, меньший размер его кораблей делал их быстрее на веслах.

Он воспользовался этим, перейдя к длинным гребкам и добавив их мощность к мощности парусов своих кораблей, и разрыв между ним и убегающими чарисийцами медленно, но неуклонно сокращался. Теперь пришло время...

- Палуба, там! - эхом донесся крик из вороньего гнезда на вершине мачты. - Еще корабли, курс восток-юго-восток!

Тэнлир-Кип застыл, уставившись на смотровую площадку.

- У меня получается по меньшей мере пятнадцать галер! - крикнул матрос вниз. - Они быстро приближаются под веслами!

- А, они увидели графа! - Коммодор Нилз наблюдал, как галеры, которые так упорно преследовали его, внезапно изменили свой устойчивый курс. Они дико раскачивались, поворачивая обратно на север, но это привело их почти прямо к ветру.

- Разверните нас, капитан, - сказал он командиру "Кракена".

- Похоже, это сработало, милорд, - заметил капитан Хотчкис.

- По крайней мере, пока, - согласился Лок-Айленд.

Преследующие корисандские галеры обнажили свои мачты. Собственные корабли Лок-Айленда ждали с уже спущенными парусами, пока эскадра коммодора Нилза заманивала их в ловушку. С убранными парусами и реями, чтобы оставить только голые, выкрашенные в белый цвет мачты, двадцать четыре галеры Лок-Айленда было гораздо труднее обнаружить; более того, они были практически невидимы на расстоянии более десяти миль или около того. И, как и предполагал Лок-Айленд, внимание корисандцев было сосредоточено на их предполагаемой добыче. Никто даже не заметил его, пока он не приблизился на расстояние менее семи миль, обрушившись на корисандцев с их восточного фланга.

Корабли Нилза тоже поворачивались к своим преследователям. Дальность стрельбы там сократилась до менее чем двух миль еще до того, как Нилз открыл огонь. И, как и надеялся Лок-Айленд, корисандские гребцы уже сильно устали от своего долгого, изнурительного преследования. Очевидно, им не приходило в голову задуматься, почему Нилз греб не так усердно, как они.

У чарисийских кораблей были более чистые днища, а также более свежие гребцы, и Нилз быстро приближался. Лок-Айленд не смог бы вступить в бой с корисандцами так скоро, как коммодор, но его галеры, - осторожно выведенные на позицию сигналами от разведывательных шхун и самого Нилза, - были бы рядом с врагом в течение двух часов. Возможно, меньше, если бы Нилзу удалось их немного притормозить.

Теперь, когда ловушка захлопнулась, "Кракен" и его товарищи по эскадре увеличили скорость стрельбы. Они были осторожны и стреляли не так быстро, как могли бы. Лок-Айленд и Нилз не собирались позволять Блэк-Уотеру понять, насколько опасной только что стала чарисийская артиллерия, но на глазах у Лок-Айленда одно из весел правого борта корисандской галеры взмахнуло во внезапном замешательстве, когда туда попало ядро с извержением брызг и осколков. По крайней мере, четыре длинных весла разрушились вдребезги, отломанные концы разметались в стороны, и граф слишком хорошо мог представить, что, должно быть, натворили осколки этих раздробленных весел, когда они бешено разлетались, ломая ребра и раскалывая черепа.

Замешательство было недолгим, но все больше ядер падало в воду вокруг своих целей или поражало цель со смертельной силой.

- Сигнал от "Спиди", милорд, - объявил один из мичманов "Теллесберга".

- Прочти это, - приказал Лок-Айленд.

- ..."Вражеский авангард движется на северо-северо-запад от моей позиции, расстояние восемнадцать миль, скорость семь узлов", - прочитал мичман по листку бумаги, который держал в руке.

- Спасибо, - сказал Лок-Айленд и склонил голову набок, сверяясь со своей ментальной картой. Сам он не мог видеть шхуну с уровня палубы, но вахтенный на верхушке мачты и сигнальная группа могли. Она была все еще слишком далеко, чтобы ее сигналы можно было прочитать напрямую, поэтому их передавал ее корабль-побратим "Норт уинд". Что привело к тому, что основная часть разбросанного вражеского флота оказалась по меньшей мере в двадцати пяти милях - вероятно, больше - за кормой и прямо с наветренной стороны от преследователей Нилза.

Эти корабли делали, возможно, три или четыре узла, в то время как его собственные двигались со скоростью не менее шести, и в придачу срезали угол. Если остальная часть вражеского флота развивает скорость в семь узлов, по оценкам капитана "Спиди", то его самым передовым подразделениям потребуется по меньшей мере два с половиной часа, чтобы добраться до преследуемых им кораблей.

Если бы они вовремя поняли, что происходит, и действовали достаточно быстро и решительно, то могли бы поставить нас в затруднительное положение, но не настолько, - мрачно подумал он, - чтобы спасти намеченную добычу.

- Это последний из них, ваша светлость, - проскрежетал капитан Мирджин, когда вверх поднялся новый столб дыма.

- Так я и вижу, капитан, - ответил герцог Блэк-Уотер.

Он заставил свой голос звучать спокойно, но знал, что никого не обманет. Особенно не Мирджина.

Он сцепил руки за спиной так крепко, что стало больно, и глубоко вдохнул.

- Очень хорошо, капитан, - сказал он, - нет смысла продолжать преследование. Отведи нас домой.

- Да, ваша светлость, - тяжело сказал Мирджин и отвернулся, чтобы начать отдавать необходимые приказы.

Блэк-Уотер смотрел через мили воды, все еще отделявшие его от последней из галер Тэнлир-Кипа. Ему потребовался бы добрый час с четвертью, чтобы добраться до этого пылающего корпуса, к тому времени он бы сгорел до ватерлинии и исчез под волнами. Также не было никакого смысла преследовать чарисийцев, которые уже повернули домой с попутным ветром, хорошим отрывом и - насколько он знал - остальной частью их проклятого флота, ставящего засады на любого, кто их преследовал.

Даже если предположить, что он вообще сможет их настичь, это будет ночная битва со всей неразберихой и хаосом, которые она подразумевает. И это были бы его галеры - его шестьдесят оставшихся галер - в одиночку против всего, с чем он столкнулся, потому что ни эскадры Эмерэлда, ни Чисхолма, возможно, не смогли бы восполнить разрыв, который образовался между ними и ним.

Часть его все равно взывала продолжить погоню, отомстить за потери и унижение, которые ему пришлось пережить. Но холодная логическая часть его знала лучше.

Говорят, на поражении учишься большему, чем на победе, - мрачно подумал он. - Что ж, в таком случае мы многому научились сегодня, и я намерен позаботиться о том, чтобы все мы, "союзники", сделали одинаковые выводы из нашего урока.

То, что произошло с Тэнлир-Кипом сегодня днем, послужит очень четким напоминанием о необходимости для всех них научиться функционировать как единая, скоординированная сила. Это, вероятно, стоило бы того, чего это стоило бы ему и "Корисанде" в плане престижа и морального авторитета.

Возможно.