У рифа Армагеддон

I Дворец князя Гектора, Мэнчир, Корисанда

- Мой князь.

Оскар Малвейн опустился на одно колено, когда князь Гектор Корисандский вошел в маленькую частную палату совета и направился к украшенному резьбой креслу во главе стола. Филип Азгуд, граф Корис, последовал за князем, усевшись по левую руку от Гектора. Несколько секунд никто из них ничего не говорил, и Малвейн напомнил себе, что вытирать пот со лба было бы... нецелесообразно.

- Вы можете встать, - сказал Гектор через мгновение мелодичным тенором, который всегда казался немного странным в устах одного из самых хладнокровных политических расчетчиков на планете.

Малвейн повиновался, поднялся и сцепил руки за спиной, встретившись взглядом с правителем, на службе у которого он шпионил почти двадцать лет.

Гектор не сильно изменился за эти два десятилетия. Темно-каштановые волосы были слегка тронуты серебром на висках. В уголках глаз появилось еще несколько морщинок, а в аккуратно подстриженной бороде пробилось несколько седых прядей. Но он по-прежнему был высоким, прямым и широкоплечим, и, в отличие от большинства правителей, продолжал регулярно тренироваться со своим придворным мастером оружия.

Рядом с ним Корис казался каким-то размытым, поблекшим. В отличие от своего князя, граф был светловолос, и хотя он был почти такого же роста, как Гектор, ему не хватало ширины плеч и мускулатуры князя. В глазах тоже что-то есть, - не в первый раз подумал Малвейн. Они были не слабее, чем у Гектора, но это были глаза человека, который знал, что всегда будет чьим-то слугой.

Которым он, конечно, и был.

- Итак, мастер Малвейн, - сказал князь после еще нескольких секунд нового молчания. - Что пошло не так?

- Мой князь, - сказал Малвейн, - я не знаю.

Он был совсем не рад такому признанию, но гораздо лучше было быть честным и избегать оправданий.

- Это, кажется, не очень хорошо говорит о ваших источниках, мастер Малвейн, - заметил Корис с тонкой улыбкой. Тот факт, что даже тень раздражения не промелькнула на лице Гектора, когда граф вмешался в разговор, сказал Малвейну довольно много.

- Возможно, да, милорд, - ответил он. - Но, хотя я не ищу оправданий, я бы указал, если позволите, что мы были не единственными, за кем охотились люди Уэйв-Тандера.

- Простите меня, если я кажусь тупым, но это звучит так, как будто вы оправдываетесь, - заметил Корис.

- Не совсем так, милорд. - Малвейн был немного удивлен, что его собственный голос звучал так спокойно. - Я хотел сказать, что либо в течение очень долгого времени Уэйв-Тандер знал гораздо больше, чем кто-либо думал, и решил действовать не в соответствии с этим, либо в Чарисе в горшок было добавлено что-то радикально новое. Если Уэйв-Тандер уже знал все, на что он в конце концов отреагировал, то никто не мог бы предложить никакого оправдания. Однако, если бы внезапно вмешался какой-то совершенно новый фактор, никто бы никак не смог его предсказать и подготовиться к нему заранее.

Корис поморщился и сделал отмахивающийся жест левой рукой, но Гектор склонил голову набок и посмотрел на Малвейна чуть более заинтересованным взглядом.

- У нас есть только фрагментарный отчет от мастера Мейсана, - сказал князь через минуту. - Из того, что он смог нам рассказать, очевидно, что действительно было добавлено что-то новое. Вопрос в том, что? И второй вопрос: как бы вы предположили, что привело к вам Уэйв-Тандера, что бы это ни было?

- Мой князь, - сказал Малвейн, решив расценить как хороший знак тот факт, что Гектор решил лично вернуться к разговору, - я не знаю, что, возможно, уже сообщил Жэспар. К тому времени, когда лейтенант Мейтис и "Фрейнсин" достигли Теллесберга и я установил с ним контакт, мы с Жэспаром не общались почти две пятидневки. Было ясно, что агенты Уэйв-Тандера искали меня, и никто из нас не хотел, чтобы их охота за мной привела к нему. Определенно... Однако элементы ситуации стали очевидны только в последний день или около того перед отплытием лейтенанта Мейтиса домой, и Жэспар, возможно, не знал о них, когда писал свой отчет. Я, конечно, расскажу вам все, что смогу, но, если позволите, сначала я хотел бы задать один вопрос.

Брови Кориса нахмурились, но Гектор лишь на секунду задумчиво поджал губы, а затем кивнул.

- Спрашивайте, - сказал он.

- Мой князь, - Малвейн собрался с духом обеими руками, - знали ли вы, что герцог Тириэн работал с князем Нарманом?

Несмотря на то, что он был официальным главой разведки Лиги Корисанды, граф Корис не смог скрыть своего удивления. Выражение лица Гектора ни разу не дрогнуло, но что-то было в глубине этих острых темных глаз. Молчание длилось секунд десять, затем князь покачал головой.

- Нет, - сказал он. - Я не знал об этом. Почему?

- Потому что, согласно слухам, ходившим по Теллесбергу незадолго до нашего отплытия с лейтенантом Мейтисом, Тириэн не только работал с князем Нарманом, но и фактически был ответственен за попытку убийства Кэйлеба.

- Что? - вопрос из одного слова прозвучал спокойно, почти как в разговоре, но в глазах Гектора мелькнуло неподдельное удивление.

- Очевидно, у меня не было времени так или иначе подтвердить эти истории, даже если бы я все еще осмеливался связаться с кем-либо из моих людей, - сказал Малвейн. - Тем не менее, я верю, что они были правдой.

- Какие истории?

- По-видимому, мой князь, Тириэн работал с Нарманом довольно долгое время. В то время как человек Нармана Лэйхэнг, несомненно, организовал само покушение, предложение об этом, похоже, исходило от Тириэна. Похоже, он рассматривал это как первый шаг к тому, чтобы занять трон Хааралда.

- И почему, - глаза Гектора сузились, выражение его лица стало напряженным, - вы верите в то, что... рассказы были точными?

- Потому что я уже более пятидневки знал, что Тириэн мертв, - просто сказал Малвейн.

- Тириэн мертв? - Вопрос вырвался у Кориса, который мгновенно и извиняющимся тоном взглянул на Гектора, но князь, казалось, едва ли заметил это, поскольку он посмотрел на Малвейна с таким выражением, близким к испугу, которое Малвейн когда-либо видел от него.

- Да, милорд. - Малвейн предпочел ответить Корису, но его глаза были прикованы к Гектору. - Это стало просачиваться гораздо раньше. Как и тот факт, что он был замешан в чем-то предательском, но Уэйв-Тандер и Хааралд были удивительно успешны в сокрытии большинства деталей, предположительно, пока они завершали свое расследование. Только после прибытия "Фрейнсин" до меня дошли первые слухи о том, что он не только мертв, но и был убит самим графом Грей-Харбором.

У Кориса отвисла челюсть, а Гектор откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники.

- Как я уверен, Жэспар включил в свой последний отчет вам, милорд, - продолжил Малвейн, - что фактическая попытка убить Кэйлеба была сорвана вмешательством незнакомца, человека по имени "Мерлин", который, по-видимому, утверждает, что он сейджин. У меня нет возможности судить, действительно ли он один из них, но он, очевидно, опасный человек с мечом. Один из убийц был схвачен живым - опять же, по слухам, из-за этого Мерлина. По словам одного из моих контактов во дворце, человек, которого они захватили, был немногим больше обычного солдата, и никто бы не подумал, что у такого, как он, может быть доступ к какой-либо действительно важной информации.

- К несчастью для герцога Тириэна, он, по-видимому, знал больше, чем кто-либо думал. Во всяком случае, на допросе он сказал нечто такое, что заставило Уэйв-Тандера заподозрить, что сам Тириэн каким-то образом связан с Нарманом. Грей-Харбор не желал верить подобным словам своего зятя - не говоря уже о двоюродном брате короля, - но доказательства, должно быть, были довольно убедительными, какими бы они ни были, потому что Грей-Харбор отправился лично противостоять Тириэну. Согласно большинству версий дошедшей до меня истории, он надеялся убедить Тириэна сдаться на милость Хааралда, а это говорит о том, что вне зависимости от уже известного им на тот момент, они не начали подозревать всего.

- Никто из тех, с кем я говорил, не был вполне уверен, что именно произошло той ночью, но Грей-Харбор отправился в особняк Тириэна в сопровождении своего личного стражника и того же Мерлина. Когда он столкнулся с Тириэном, началась драка. Стражник Грей-Харбора был убит, как и по меньшей мере десять или пятнадцать человек Тириэна - большинство из них, по-видимому, снова Мерлином - и сам Грей-Харбор убил Тириэна.

- Лэнгхорн, - пробормотал Корис, касаясь своего сердца, а затем губ.

- И вы верите, что эти истории правдивы? - пристально спросил Гектор.

- Мой князь, они должны быть такими, - просто сказал Малвейн. - Нет никаких сомнений в том, что Грей-Харбор убил Тириэна. Сам дворец подтвердил это днем перед нашим отплытием, и этот человек был двоюродным братом короля Хааралда, четвертым в очереди на трон. Если бы у Хааралда возникли какие-либо сомнения в виновности Тириэна, Грей-Харбор, по крайней мере, был бы лишен своих должностей и заключен в тюрьму на время расследования фактов. Ничего из этого не произошло, и этот так называемый сейджин по-прежнему является почетным гостем во дворце Хааралда. Действительно, он стал членом королевской стражи и был назначен личным телохранителем Кэйлеба, несмотря на его причастность к тому, что произошло.

Гектор медленно кивнул, очевидно, тщательно обдумывая логику Малвейна. Затем он снова склонил голову набок.

- Вы считаете, что случившееся с Тириэном каким-то образом объясняет то, что произошло с вами?

- Не знаю, мой князь. С одной стороны, не было никакой связи между Жэспаром или мной и покушением. С другой стороны, мы оба знали, что Лэйхэнг был человеком Нармана в Теллесберге. Я бы сказал, что вполне вероятно, что, в свою очередь, он знал, что я был одним из ваших агентов, и то, что он знал, могло быть передано Тириэну или одному из его собственных старших агентов.

- Очевидно, что Грей-Харбор должен был что-то вытянуть из Тириэна до того, как герцог был убит. И я подозреваю, что это больше, чем просто подтверждение его причастности к покушению. Лэйхэнг был либо убит, либо арестован в ту же ночь. Никто точно не знает, что именно случилось; он просто исчез. Мое собственное убеждение заключается в том, что его схватили и допросили, вероятно, вполне... жестко в свете попытки убить Кэйлеба.

- И вы верите в это, потому что?

- Из-за того, как Уэйв-Тандер и его агенты опустошили сеть Нармана в Чарисе после его исчезновения, мой князь. Были арестованы десятки его высокопоставленных контактов, в том числе несколько видных чарисийских купцов и более нескольких представителей знати. Некоторые из них уже были казнены до того, как я покинул Теллесберг, и было произведено множество дополнительных арестов. Вы знаете репутацию Хааралда и Уэйв-Тандера. Они редко арестовывают кого-либо, если не полностью уверены в своих доказательствах. Эти аресты - и, особенно, казни - кажутся мне явным признаком того, что проговорился кто-то из сотрудников Нармана, знавший все важные подробности о его сети. Единственными двумя кандидатами, которых я вижу, были бы Тириэн, у которого вряд ли было время раскрыть такую подробную информацию до того, как его убили, или сам Лэйхэнг.

- И вы полагаете, что тот, кто говорил, также знал о вашей собственной деятельности? - спросил Гектор.

- Это единственное объяснение, которое я смог придумать, мой князь, - откровенно сказал Малвейн. - Насколько мне известно, они вообще не подозревают Жэспара. И, кроме того, насколько мне известно, хотя они выдали ордер на мой собственный арест, они не арестовали ни одного из источников и контактов, которые я поддерживал. Полагаю, что, возможно, они оставляют эти контакты в покое, ожидая, кто заменит меня, но может быть, более вероятно, что кто-то в организации Нармана, которому стало известно о моей деятельности, упомянул мое имя на допросе. Уэйв-Тандер знает достаточно, чтобы подозревать меня; сомневаюсь, что он знает об остальной части нашей организации в Чарисе, иначе он выступил бы против других наших агентов, а не против меня одного.

- Понимаю. - Гектор откинулся на спинку стула, выражение его лица было задумчивым. Он просидел так по крайней мере целых три минуты, затем кивнул.

- Возможно, вы правы в своих предположениях, - сказал он наконец. - Конечно, также возможно, что это не так. Однако нет необходимости действовать поспешно.

Он взял маленький серебряный колокольчик и потряс им. Его голос был чистым и сладким, и дверь помещения открылась почти мгновенно.

- Да, мой князь? - сказал капитан в форме личной стражи Гектора.

- Проводите этого человека обратно в его покои, капитан, - сказал князь. - Проследите, чтобы к нему относились хорошо и с уважением, и чтобы любые его разумные потребности и желания были удовлетворены. Это понятно?

- Так точно, мой князь.

- Хорошо. - Гектор оглянулся на Малвейна. - На данный момент я очень склонен верить, что в том, что произошло, не было вашей вины, и что ваша служба там была такой же лояльной и эффективной, как это всегда доказывалось в прошлом. Однако, пока я не буду в этом уверен, необходимо принять меры предосторожности.

- Конечно, мой князь.

- Хорошо, - снова сказал Гектор и сделал небольшой махающий жест правой рукой. Капитан стражи почтительно поклонился Малвейну, придержав для него дверь, и Малвейн вышел из комнаты в коридор с осторожным чувством оптимизма.

- Что ты об этом думаешь? - спросил князь Гектор, взглянув на графа Кориса, когда дверь закрылась за Малвейном и капитаном стражи.

- Думаю, у нас нет никакой независимой информации, чтобы подтвердить хоть что-то из того, что он сказал, сир, - ответил Корис через мгновение.

- Так ты думаешь, он лжет?

- Я этого не говорил, сир, - сказал граф со спокойной уверенностью в себе, что несколько расходилось с отношением, которое он обычно демонстрировал в присутствии Гектора, когда присутствовал кто-либо еще. - Я сказал, что у нас нет никаких независимых подтверждений, и у нас их нет. Конечно, возможно, что он лжет - представление о том, что его организация была разрушена из-за каких-то случайных обстоятельств, не зависящих от кого-либо, в конце концов, было бы одним из способов прикрыть его задницу, - но я не уверен, что это так. Я просто не готов автоматически предположить, что это не так. И даже если это так, из этого не обязательно следует, что его анализ произошедшего верен.

- Думаю, - сказал Гектор после долгого раздумья, - что я ему верю. Мы не выбирали дураков для отправки в Теллесберг, и только дурак стал бы плести подобную историю, зная, что рано или поздно мы узнаем, что он солгал нам. И подозреваю, что его теория о том, что произошло, также в значительной степени точна.

Князь отодвинул стул, встал и подошел к окну. Это было широкое окно, вделанное в толстую стену из теплоотводящего камня, и оно также было открыто для любого дуновения ветерка, поскольку столица Корисанды Мэнчир находился ближе к экватору, чем Теллесберг, и полуденное солнце стояло высоко над головой. Он облокотился на подоконник, глядя на яркие тропические цветы в своих дворцовых садах, прислушиваясь к редкому щебету, доносящемуся от стай певчих птиц, содержащихся в дворцовом вольере.

- Нарман - дурак, - сказал он спокойно, с бесстрастием, которое могло бы одурачить большинство людей, но не Филипа Азгуда. - Лэнгхорн знает, что Томис не гений, но он знает лучше, чем перечить мне, и он тоже не полный идиот. Нарман, с другой стороны, может дать очень убедительную имитацию одного из них. Мы всегда это знали. Но человек работает с теми инструментами, которые у него есть, и, честно говоря, боюсь, я никогда не понимал, насколько он большой дурак.

- Мы уже знали, что его люди были вовлечены в покушение, сир, - указал Корис, и Гектор кивнул, не отрывая взгляда от садов за окном.

- Согласен. Но связываться с Тириэном было невероятно глупо. В конце концов, одному из них пришлось бы пойти против другого, но позволить уговорить себя на попытку убийства Кэйлеба..!

Князь наконец повернулся лицом к Корису, качая головой, его квадратная челюсть была сжата от гнева.

- Если бы попытка увенчалась успехом, это означало бы только, что Тириэн предал бы его еще раньше. Конечно, даже он должен был это признать!

- Согласен, что Нарман не особенно умен, сир. В то же время он проявил определенную безжалостность в избавлении от инструментов, которые становятся пассивами. Я бы не удивился, узнав, что он поместил кого-то с ножом рядом с Тириэном в качестве страхового полиса.

- Наверное, ты прав. - Голос Гектора звучал так, как будто он допускал такую возможность в основном против своей воли, но затем он пожал плечами и сердито покачал головой.

- Даже если предположить, что это так, однако, любой страховой полис, который у него был, очевидно, провалился, не так ли? И из того, что сказал Малвейн, следует, что Хааралд реагирует именно так, как я и ожидал. Эта идиотская попытка, должно быть, стоила Нарману почти десяти лет создания собственной сети в Чарисе! Не говоря уже о том, какой эффект это оказывает на наши собственные усилия! И боюсь, что возможность, которую поднял Малвейн, - что они действительно знают личности по крайней мере некоторых из его агентов, и Уэйв-Тандер просто решил оставить их на местах и наблюдать за ними теперь, когда их хозяину пришлось бежать, спасая свою жизнь, - также следует рассмотреть очень серьезно.

Он снова на мгновение выглянул в окно, затем вернулся к своему креслу и снова сел.

- И, - продолжил он более мрачно, - если Хааралд решит рассматривать это прямое нападение на монархию как акт войны, он может не ограничиться шпионами Нармана.

- Вы действительно думаете, что это возможно, сир?

- Не знаю. - Гектор побарабанил пальцами одной руки по столу. - Все знают, как он души не чает в Кэйлебе и других своих детях. Очевидно, судя по тому, что он уже сделал, он не относится к этому маленькому делу легкомысленно. И если у него будет достаточно веских доказательств, и если он решит рассматривать это как акт войны, Нарман может внезапно обнаружить, что чарисийский флот входит в бухту Эрейстор. В этот момент нам придется решить, поддерживать ли "идиота" - что, кстати, также свяжет нас с самим покушением, по крайней мере, постфактум, - или же мы увидим, как главный компонент нашего генерального плана уйдет у нас из-под контроля.

Корис задумчиво обдумал слова князя, прикрыв глаза.

- Думаю, сир, - сказал он наконец, - что если бы Хааралд мог предпринять прямые военные действия, он бы уже предпринял их. У Чариса достаточно постоянно действующих галер, чтобы без нашей поддержки уничтожить весь флот Нармана за один день, и Хааралд не дал бы ему времени даже попытаться активировать свой союз с нами.

- Может быть, он бы так и сделал, а может быть, и нет, - сказал Гектор. - Знаешь, Хааралду и самому приходится быть немного осторожным. Он не особенно популярен в Зионе и в Храме, и он это знает. Кроме того, все знают, что Нарман - и я, конечно, - поддерживал Мантейла против Брейгарта в Хэнте. В Храме есть те, например, Клинтан и остальные члены храмовой четверки, кто может истолковать любое действие, которое он предпримет против Нармана, как возмездие за это. Так что он вряд ли начнет какие-либо быстрые атаки, предварительно не получив очень убедительные доказательства, что он полностью прикрыт.

Корис кивнул.

- Вы вполне можете быть правы на этот счет, сир. Если да, то как нам действовать дальше?

- Мы заявляем о нашей невиновности, если он попытается связать нас с нападением Нармана. -Гектор тонко улыбнулся. - И для разнообразия мы действительно будем говорить правду. Это должно быть новым опытом. И думаю, нам следует пригласить нескольких наиболее важных представителей нашей знати на личную встречу... не упоминая об этом Нарману. Мне нужно быть уверенным, что они понимают, что мы делаем, или, во всяком случае, столько, сколько им нужно знать. И я хочу, чтобы Томис был здесь, где я смогу посмотреть ему в глаза.

- Сир? - брови Кориса поползли вверх. - Вы думаете, Томис думает о том, чтобы забраться в постель к Нарману?

- Нет, - медленно сказал Гектор. - Не это. Но я нисколько не удивлюсь, если Нарман не пытается убедить его в этом. Это было бы похоже на Нармана - попытаться ослабить мой авторитет здесь, в Лиге, чтобы увеличить свою собственную силу на переговорах. Я не думаю, что Томис настолько глуп, чтобы купиться на это, но мне нужно быть уверенным.

- А если Нарман узнает, что вы двое встречались без него, сир? И что его не пригласили послать представителя ни на одну из ваших встреч?

- Возможно, было бы неплохо, если бы он это узнал. - Гектор холодно улыбнулся, его глаза были мрачными. - Во-первых, Томис - один из самых высокопоставленных дворян в Лиге, а Эмерэлд даже не член Лиги. Нарман не имеет права на место за нашим столом, если мы не пригласим его присоединиться к нам. И, во-вторых, мне было бы приятно заставить дурака немного попотеть. Кроме того, - хмыкнул Гектор, - учитывая его участие в заговоре с целью убийства, он вряд ли может надеяться перейти на другую сторону и предать нас Хааралду, даже если мы раним его чувства, не так ли?

- Полагаю, что так, - признал Корис со своей собственной тонкой улыбкой.

- В то же время, мы, вероятно, должны решить, какие шаги мы можем предпринять, чтобы усилить давление на Чарис, пока Хааралд все еще отвлечен своей концентрацией на Эмерэлде. И, конечно же, - добавил князь с легкой горечью, - чтобы занять себя, пока мы восстанавливаемся после того ущерба, который маленькое фиаско Нармана нанесло нашей собственной организации в Теллесберге.

- Какие шаги вы имели в виду, сир?

- Я не знаю, есть ли у нас так много возможностей для прямых действий, - признался Гектор, - и даже если бы мы это сделали, я мог бы пока избегать их. В конце концов, этот беспорядок в первую очередь создала именно идея Нармана о "прямом действии"! Но мне приходит в голову, что одна вещь, которую мы определенно должны сделать, - это немедленно оживить наши усилия по оказанию влияния на совет викариев.

- Рискованно, сир, - заметил Корис. Глаза Гектора вспыхнули, но он воспринял предостережение графа гораздо спокойнее, чем ожидало большинство его придворных.

- Я знаю, что это так, - согласился он через секунду или две. - Но, думаю, это более рискованно для Хааралда, чем для нас. У него на шее висит этот проклятый колледж. Если немного повезет, мы, возможно, сможем убедить храмовую четверку превратить его в повод для палача.

Корис кивнул, но этот жест выражал скорее принятие, а не согласие, и Гектор знал почему. Корисанда была еще дальше от Храма, чем Чарис, и то же автоматическое подозрение, которое в глазах Церкви относилось к Чарису, относилось и к Корисанде. Но Гектор был очень осторожен, не делая абсолютно ничего, что могло бы вызвать это подозрение, в то время как поддержка Хааралдом "королевского колледжа" его отца и социальной политики, которую начал его прадед, привела к обратному результату. А Гектор и Нарман, вместе взятые, разбросали гораздо больше золота среди гораздо большего числа рук в Храме, чем сделал Хааралд. Тем не менее, Корис всегда был более двойственным, чем его князь, в отношении розыгрыша карты Храма.

- Что вы думаете об этом "Мерлине" Малвейна, сир? - спросил граф, и Гектор слегка улыбнулся тактичной смене темы.

- На данный момент не очень много, - сказал он. - Не сомневаюсь, что этот парень действительно хорошо владеет мечом, но из того, что случилось с организацией Нармана в Чарисе, кажется совершенно очевидным, что для проникновения в нее не нужно быть гением - или "сейджином", если предположить, что они действительно существуют вне старых басен. Похоже, он наткнулся на что-то, что выдало покушение на Кэйлеба, и с тех пор он, вероятно, изо всех сил старается это развить.

- Значит, вы думаете, что он авантюрист, сир?

- Думаю, что это наиболее вероятное объяснение, - согласился Гектор. - В то же время, - продолжил он немного неохотно, - Хааралд, в отличие от Нармана, не дурак. Учитывая тот факт, что этот человек явно спас или помог спасти жизнь его сыну, я бы ожидал, что такой человек, как Хааралд, будет относиться к этому парню как к почетному гостю. Вероятно, найдет ему какое-нибудь довольно удобное место при дворе до конца его жизни, если уж на то пошло, на что похоже это дело с "личным телохранителем". Но если этот Мерлин войдет во внутренний круг советников Хааралда, тогда у меня возникнет соблазн поверить, что он нечто большее, чем просто авантюрист.

- Должны ли мы предпринять шаги, чтобы... убрать его, сир?

- После того, как Нарман провалил покушение на Кэйлеба? - Гектор покачал головой с жестким, резким смехом. - Последнее, что нам нужно, это вовлечь наших людей - при условии, конечно, что к этому времени у нас еще есть люди в Теллесберге - во второе убийство! Если бы это сработало, Хааралд, вероятно, заподозрил бы Нармана, но у нас только что были довольно убедительные доказательства того, что убийства не всегда проходят так, как планировалось, не так ли?

- Похоже, что так оно и есть, сир, - признал Корис с еще одной тонкой улыбкой.

- Нет, - сказал Гектор. - Думаю, мы подождем некоторое время, прежде чем решим устранить хорошего сейджина. Если только он не начнет представлять из себя серьезную угрозу, у нас есть гораздо лучшие цели, на которые мы могли бы направить наши усилия.

II Шхуна "Доун", у острова Хелен

- Ну, капитан Роуин? Что вы теперь думаете?

Мерлину пришлось кричать, чтобы его было слышно сквозь шум ветра и воды. Чайки и морские виверны кружились хриплыми облаками белых перьев и блестящих многоцветных шкур под ярким весенним солнцем. Они ныряли и летали вокруг пятидесятифутовой двухмачтовой шхуны "Доун", когда она неслась по сверкающей синей воде залива Саут-Хауэлл во взрывах разбросанных радужных брызг, оставляя за собой прямой белый след.

"Доун" была первой шхуной, которую когда-либо видели на Сэйфхолде. Сэр Дастин Оливир был официальным дизайнером ее парусной оснастки, и формально Мерлин был просто пассажиром на борту. Но Хорас Роуин, шкипер личной яхты Оливира "Аньет", был одним из небольшой, но неуклонно растущей горстки людей, которым пришлось рассказать хотя бы часть правды о внезапном потоке новых инноваций. Роуин знал, кто на самом деле придумал новый план парусов переоборудованного каботажного судна, и, несмотря на веру в своего покровителя, он с открытым скепсисом относился к заявлениям Мерлина.

Это, очевидно, менялось.

Капитан - коренастый, лысеющий мужчина с бахромой седых волос вокруг голой, загорелой головы и впечатляюще обветренным лицом - стоял на коротком, тесном юте шхуны, уставившись с чем-то очень похожим на недоверие на вымпел на мачте, который показывал направление ветра.

"Доун" шла крутым бейдевиндом, держась левого галса. Само по себе в этом не было ничего особенно уникального, но когда она резко наклонилась на правый борт под давлением своего совершенно нового, белоснежного полотна, у нее это получалось лучше, чем мог себе представить кто-либо другой.

Даже лучшие планы парусов с квадратной оснасткой, когда-либо разработанные на Сэйфхолде, были немногим более устойчивы к погодным условиям, чем корабли Колумба в 1492 году, и их версия "крутого бейдевинда" сильно отличалась от "Доун". Галеоны, бороздившие моря Сэйфхолда, могли поворачивать не ближе, чем на семьдесят градусов прямо по ветру, что Нимуэ Элбан назвала бы немногим лучше, чем бейдевинд, даже в идеальных условиях. Действительно, более реалистичная цифра была бы ближе к восьмидесяти градусам, и большинство парусных мастеров Сэйфхолда согласились бы на это без жалоб.

Но "Доун" плыла в пределах чуть менее пятидесяти градусов от направления ветра. Даже это было далеко не впечатляюще по стандартам парусных яхт, которые Нимуэ знала на соленой воде Старой Земли, но "Доун" была переделана из типичного каботажного судна залива Хауэлл. У нее был относительно мелкосидящий корпус с широкими бимсами, без плавникового киля или выдвижного шверта, как у одной из таких яхт. Мерлин и сэр Дастин нарастили подветренные борта, чтобы улучшить гидродинамику, но это было неудобное, импровизированное решение, а само оборудование шхуны по своей сути было менее устойчивым к погодным условиям, чем на шлюпах или яликах, на которых Нимуэ когда-то плавала во время отдыха.

И все же, как бы ни была разочарована Нимуэ Элбан выступлением "Доун" в те давние дни на Северном море Старой Земли, Мерлин был в восторге, а Роуин поражен. Ни один корабль, который он когда-либо видел, не мог сравниться с этим, и если для сухопутного жителя двадцать или тридцать градусов могли показаться не такими уж большими, то для опытного моряка они значили очень много.

Единственный надежный способ для парусного судна двигаться навстречу ветру - это лавировать, плывя как можно более крутым бейдевиндом и время от времени меняя галс. В лучшие времена это было медленное, трудоемкое и ужасно неэффективное дело по сравнению с плаванием по ветру или в полветра, или с тем, что могло бы сделать судно с двигателем. Или, если уж на то пошло, с галерой... пока ее гребцы еще не устали.

Чтобы сводящееся к поворотам через ветер лавирование было эффективным, для него требовалось, чтобы судно поддерживало скорость движения вперед - и рулевое управление - достаточно долго, чтобы пройти через направление ветра. Учитывая, как долго приходилось поворачиваться типичному сэйфхолдскому кораблю с квадратным такелажем, чтобы развернуться против ветра, это обычно было довольно проблематичным предприятием и в лучшие времена. Гораздо чаще, особенно при умеренном или слабом ветре, такому кораблю приходилось вместо этого поворачивать с подветренной стороны в сторону от направления, в котором оно действительно хотело идти, по эффективной дуге более чем в двести градусов, пока оно не сможет выровняться по своему новому курсу. В процессе ему приходилось отказываться от душераздирающей части с трудом завоеванного продвижения, поскольку во время маневра ветер сносил его в подветренную сторону.

Неудивительно, что лавирование было предпочтительным методом, но даже в этом случае судну с квадратным такелажем приходилось каждый раз менять курс на сто сорок градусов против ветра. С другой стороны, полное изменение курса "Доун" составит немногим более девяноста градусов. Это оставляло ей для пересечения гораздо более узкую "мертвую зону", и ее базовая оснастка любому моряку показалась бы при смене парусов гораздо более быстрой, чем у любого сэйфхолдского корабля с квадратным такелажем. Что, по сути, просто означало, что она быстрее переходила к движению, и ее паруса можно было гораздо быстрее поставить на новый галс.

Даже полностью игнорируя тот факт, что она могла гораздо быстрее перейти на новый галс, двадцатиградусное преимущество "Доун" перед самым лучшим из когда-либо построенных сэйфхолдских судов с квадратным такелажем (на самом деле оно было ближе к двадцати пяти градусам) означало, что для достижения точки в шестидесяти милях прямо с наветренной стороны от ее стартовой позиции, при прочих равных условиях, ей пришлось бы проплыть расстояние в девяносто миль, в то время как "квадратному такелажнику" пришлось бы пройти сто восемьдесят. И это при условии, что последний вообще мог менять галс, а не разворачиваться.

В отличие от дометрической Старой Земли, морские мили Сэйфхолда и сухопутные мили были одинаковой длины, что означало, что если бы "Доун" и аналог с квадратным такелажем двигались со скоростью шесть узлов, "Доун" преодолела бы эти шестьдесят миль с наветренной стороны за пятнадцать часов, в то время как ее аналогу потребовалось бы тридцать. При прохождении нескольких сотен или даже тысяч миль это означало бы значительно меньшее общее время в пути. Это также означало, что аналог с квадратным такелажем никогда не сможет догнать маленькую шхуну в погоне с наветренной стороны, что было бы удобной страховкой от пиратов. По той же причине судно с квадратной оснасткой не могло уклониться от шхуны с наветренной стороны, что имело интересные последствия для потенциальных военных кораблей или опять же пиратов.

Мерлину было очевидно, и - он был уверен - Хорасу Роуину тоже, что нынешний план парусов "Доун" был далек от идеального баланса, и ей требовалось гораздо больше подветренного руля, чем следовало бы, чтобы держаться нынешнего курса. Но никто на Сэйфхолде не имел ни малейшего представления о том, как правильно рассчитать водоизмещение и остойчивость, не говоря уже о том, как рассчитать соответствующие площади парусов. Мерлин имел доступ к необходимым формулам благодаря спрятанному в пещере Нимуэ библиотечному компьютеру, но, несмотря на опыт Нимуэ в яхтинге, у него был лишь самый ограниченный практический опыт их применения. Более того, он никак не мог передать что-то подобное Оливиру или Ражиру Маклину, не вызвав всевозможных вопросов, на которые никто из них не хотел бы получить ответа.

Но несовершенно или нет, он делал свое дело, и конструктор с многолетним опытом Оливира вскоре нашел бы практическое правило для разработки правильных планов парусов для новой оснастки.

Что, - подумал Мерлин с улыбкой, - только заставит преемников "Доун" выступить еще лучше.

Роуин все еще смотрел на вымпел на верхушке мачты. Очевидно, он не слышал ни слова из того, что сказал Мерлин, поэтому Мерлин хлопнул его по плечу. Чарисиец дернулся, затем быстро повернул голову с вопросительным выражением на лице.

- Я спросил, что вы сейчас думаете? - громко повторил Мерлин, и Роуин широко улыбнулся.

- Думаю, что хочу одну такую себе, - почти прокричал он в ответ, - и так же поступят все остальные, кто ее увидит. Лэнгхорн! Только посмотрите на ее курс! А сокращение числа моряков для обслуживания парусов станет еще одним большим преимуществом для нашего типичного судовладельца, придерживающегося жесткой экономии.

- Согласен, - энергично закивал Мерлин. Любой корабль с квадратным такелажем требовал больших затрат рабочих рук, а такому судну со шхунной оснасткой, как "Доун", был нужен гораздо меньший экипаж. Зато квадратная оснастка могла нести огромную площадь парусов, и поскольку ее паруса, как правило, были индивидуально меньше по отношению к ее общему плану парусности, она могла выдержать больше повреждений в воздухе, чем большинство шхунных оснасток.

- Сэр Дастин сказал мне, что он тоже хочет переделать "Аньет", - продолжил Роуин, подняв бровь на Мерлина, и Мерлин усмехнулся.

- "Доун" - это эксперимент, капитан. Теперь, когда сэр Дастин, так сказать, набил на этом руку, он готов сделать все правильно с "Аньет". Тот факт, что он сам спроектировал ее, должен дать ему гораздо лучшее представление и о модификации ее парусного снаряжения. А потом, конечно, он собирается пригласить потенциальных покупателей кораблей на борт для небольшого круиза за пределами волнореза Теллесберга. Просто как чисто социальный повод, конечно.

- О, конечно! - согласился Роуин с глубоким, раскатистым смехом. - Он использовал свой корабль для "чисто светских мероприятий", подобных этому, с тех пор, как я был его капитаном. Но это...

Он протянул руку и почти благоговейно погладил поручень юта, снова взглянув на вымпел на верхушке мачты и набор парусов, затем покачал головой и снова посмотрел на Мерлина.

- Думаю, мне лучше почувствовать, как она управляется, лейтенант Этроуз.

Технически это было заявление, но на самом деле просьба, признание того, что "Доун" действительно был кораблем Мерлина и что Мерлин будет его настоящим наставником в течение следующих нескольких дней.

- Думаю, что это отличная идея, капитан, - согласился Мерлин и спрятал еще одну мысленную улыбку.

Интересно, как бы отреагировал сэр Дастин, если бы узнал истинную причину, по которой я выступал за чисто носовую и кормовую установку для нашего прототипа?

Невольно он громко рассмеялся, и Роуин вопросительно посмотрел на него. Но Мерлин только покачал головой. В конце концов, он был уверен, что предпочтительной оснасткой станет шхуна с марселем. С добавлением квадратных марселей на обеих мачтах и даже квадратного фока на фок-мачте это была бы, вероятно, самая мощная когда-либо изобретенная двухмачтовая шхуна. Ее можно было бы вести сильнее и быстрее при ветре, не жертвуя при этом значительной устойчивостью к погодным условиям, что сделало бы ее очень привлекательной для тех, кто заинтересован в быстрых переходах, хотя и за счет повышенных требований к числу рабочих рук. Но у Мерлина было не больше намерения объяснять Роуину, чем сэру Дастину Оливиру, что парень, ответственный за то, чтобы показать им эту замечательную новую установку, абсолютно не представлял, как управлять квадратным такелажем.

Это, вероятно, не добавило бы доверия к моим "предложениям", - сардонически подумал Мерлин, затем мысленно встряхнулся и ухмыльнулся Роуину.

- Почему бы вам не подойти сюда и самому не встать за штурвал на несколько минут, капитан Роуин? - пригласил он.