У рифа Армагеддон

I Дворец архиепископа, Теллесберг

- Ваше преосвященство. - Епископ-исполнитель Жирэлд Адимсин наклонился, чтобы поцеловать кольцо архиепископа Эрейка Динниса, когда архиепископа проводили в его дворец. Хотя официально дворец был резиденцией Динниса, это был дом Адимсина, и епископ-исполнитель всегда чувствовал себя немного странно, когда приезжал архиепископ. Как всегда, он встретил Динниса в вестибюле, где черно-белые мраморные квадраты простирались вдаль, поблескивая в солнечном свете, льющемся через широкие, глубоко посаженные окна.

- Добро пожаловать в Теллесберг, - продолжил он, выпрямляясь после поклона.

- Спасибо, Жирэлд, - ответил Диннис с несколько едкой улыбкой. - Ценю радушный прием, хотя, честно говоря, я бы предпочел быть в Сионе.

- Это понятно, ваше преосвященство. - Адимсин улыбнулся в ответ своему начальнику, но внутренне он был несколько шокирован появлением Динниса. Это была не трость из железного дерева и не положение бедер, очевидно, предназначенное для уменьшения давления на правую ногу архиепископа. То, чего он более или менее ожидал, после сообщений о травмах Динниса. Чего он не ожидал, так это полупостоянной вертикальной морщинки между глазами архиепископа. Или, если уж на то пошло, беспокойства в самих этих глазах.

- Нам многое нужно обсудить, - сказал Диннис, затем оглянулся через плечо, когда остальная часть его компании почтительно прошла в вестибюль за ним. Адимсин узнал большинство из них, но было несколько новых лиц. Так было всегда.

Он был немного удивлен отсутствием Матейо Брауна, но только на мгновение. Неуклонный рост Брауна на службе у архиепископа и уверенность в себе делали его логичным выбором для того, чтобы оставить дома и следить за интересами Динниса в Храме в его отсутствие, и Адимсин склонил голову набок со слегка любопытным выражением, когда Диннис помахал одному из новых лиц - молодому младшему священнику - чтобы он выдвинулся вперед.

- Жирэлд, это отец Симин Шумэйкир, мой новый секретарь. Симин, епископ Жирэлд.

- Большая честь, ваше высокопреосвященство, - пробормотал Шумэйкир, наклоняясь, чтобы поцеловать кольцо Адимсина.

- Добро пожаловать в Теллесберг, - ответил Адимсин.

Шумэйкир был представительным молодым человеком в рясе ордена Лэнгхорна с белой короной секретаря прелата на рукаве. Его глаза были яркими и настороженными, и после представления он отступил назад, заняв точно правильную позицию, на шаг позади и слева от своего патрона. По крайней мере, на первый взгляд он казался более чем адекватной заменой Брауну.

- Уверен, что после усталости от вашего долгого путешествия вам нужна возможность отдохнуть и освежиться, ваше высокопреосвященство, - сказал епископ-исполнитель, поворачиваясь обратно к Диннису.

- Я, конечно, хотел бы, - согласился архиепископ. - В то же время, из-за моего несчастного случая меня не было в Чарисе слишком долго. - Он бросил на Адимсина острый, прямой взгляд. - Хотелось бы сразу приступить к работе, наверстать упущенное время. Я подумал, что мы могли бы уделить время довольно неторопливому обеду, а затем сразу же начать с общего обзора дел архиепископства.

- Конечно, ваше высокопреосвященство, - ответил Адимсин, на самом деле не удивленный, учитывая беспокойство в глазах архиепископа и язык его тела. Он жестом подозвал слугу в ливрее. - Хоуирд проводит вас в ваши покои, чтобы вы могли освежиться перед обедом. Мы также устроим остальных ваших людей.

- Спасибо тебе, Жирэлд, - сказал Диннис с искренне благодарной улыбкой. - Это выглядит превосходно.

- Итак, хотя я сам не совсем спокоен из-за этого недавнего потока новых идей, отец Пейтир уверяет меня, что нет абсолютно никаких доказательств нарушения Запретов.

- Я понял это из твоих донесений. И, конечно же, из отчетов молодого Уилсина, - сказал Диннис. Он откинулся на спинку удобного кресла за письменным столом в большом кабинете, постоянно зарезервированном для его исключительного использования во время визитов в архиепископство. Адимсин сидел в кресле напротив, а отец Симин сидел за столом поменьше сбоку, царапая пером, когда делал заметки.

- Как и ты, я более чем немного обеспокоен внезапностью, с которой появились все эти... нововведения, - продолжил архиепископ. - Вот почему я попросил отца Пейтира пересмотреть свои первоначальные оценки их.

Он сделал паузу, затем поморщился и взглянул на своего секретаря.

- Думаю, мы на минуту выйдем за рамки протокола, Симин, - сказал он.

- Конечно, ваше высокопреосвященство, - пробормотал Шумэйкир, откладывая перо и складывая руки на столе.

- Если быть до конца откровенным, Жирэлд, - сказал тогда Диннис, - я не единственный человек в Храме или в Зионе, которого беспокоят сообщения, поступающие из Чариса. Сам канцлер неоднократно выражал свою озабоченность.

Он сделал паузу, и Адимсин очень слабо кивнул. Архиепископу не нужно было объяснять, что если викарий Замсин и высказал свое мнение, то на самом деле это было мнение храмовой четверки.

- У меня сложилось впечатление, что эти опасения охватывают нечто большее, чем просто новые конструкции кораблей, или новые прядильные и ткацкие станки, или новые способы счета, - продолжил Диннис через мгновение. - Тем не менее, все эти вещи являются симптомами того, что, по-видимому, беспокоит его. Поэтому я очень надеюсь, что его удастся успокоить по этим вопросам. Нам нужно заверить его, что мы осознаем свою ответственность как перед советом, так и перед Богом, и что мы выполняем ее с бдительностью и предусмотрительностью. И нам также необходимо продемонстрировать, что мы полны решимости сохранять непредвзятость - продолжать тестирование и отозвать сертификацию подозрительных устройств или процессов, если мы впоследствии определим, что первоначальная аттестация была ошибочной.

- Понимаю, ваше высокопреосвященство, - заверил его Адимсин.

- Хорошо. В связи с этим я бы хотел, чтобы вы организовали для меня личную беседу с отцом Пейтиром как можно раньше завтра утром.

- Конечно, ваше преосвященство.

- Спасибо. - Архиепископ кивнул Шумэйкиру, который снова взял перо, затем снова посмотрел на Адимсина.

- А теперь, Жирэлд, пожалуйста, продолжай.

- Конечно, ваше преосвященство. - Адимсин прочистил горло. - Я был немного обеспокоен несколькими незначительными моментами доктринального толкования со стороны некоторых представителей нашего местного священства, - осторожно сказал он. - Хотя я не видел никаких признаков какого-либо преднамеренного вызова ортодоксальности, есть некоторые моменты, по которым, я думаю, вам было бы полезно посоветоваться с нашими священниками и епископами, ваше высокопреосвященство.

Глаза Динниса слегка сузились, и Адимсин продолжил нарочито неторопливым голосом.

- Такие незначительные вопросы исправления, конечно, далеко не редкость, и я разбирался с ними по мере их возникновения. Тем не менее, пока вы находитесь здесь, в Чарисе, я чувствую, что всему нашему священству было бы весьма ценно услышать откровенное выражение ваших собственных взглядов и получить ваши пастырские наставления.

- Уверен, что ты прав, - согласился Диннис через минуту. - Пожалуйста, позаботься о том, чтобы включить это в наш график. И, возможно, было бы неплохо, если бы я сначала встретился наедине с епископом Мейкелом?

- Думаю, что это было бы мудро, ваше высокопреосвященство, а также вежливо, - сказал Адимсин, кивнув.

- Тогда позаботься и об этом тоже.

- Конечно, ваше преосвященство.

Адимсин еще раз прочистил горло.

- Одним из ярких моментов была готовность, с которой поступила десятина архиепископства, - сказал он гораздо бодрее. - Это не значит, что не было определенной степени ворчания - так всегда бывает - и просьб о смягчающих обстоятельствах. Я разрешил несколько смягчений, при условии вашего одобрения, конечно.

- Церковные поместья и маноры, не говоря уже о монастырях, как правило, находятся в хорошем состоянии. Я немного обеспокоен управлением одним или двумя нашими поместьями на Земле Маргарет, но в целом у меня мало жалоб или критических замечаний. В случае...

- Ваше преосвященство.

Отец Пейтир Уилсин быстрыми шагами пересек большой, роскошно обставленный кабинет архиепископа Эрейка. Он опустился на одно колено перед архиепископом и склонил голову, чтобы поцеловать кольцо Динниса, затем оставался на колене, пока Диннис слегка не коснулся его плеча.

- Встаньте, отец, - сказал архиепископ, и Уилсин повиновался.

Он сложил руки в рукавах сутаны, молча ожидая, выражение его лица было одновременно внимательным и уважительным, и Диннис задумчиво изучал его.

У него взгляд Уилсина, - подумал архиепископ. - Этот сильный нос и упрямая, можно сказать, ослиная, линия рта были слишком знакомы, но в этом юноше было что-то еще. Что-то в серых глазах... или, возможно, в положении плеч. Это не было вызывающим или неуважительным. Действительно, это было почти... безмятежно.

Что бы это ни было, Диннису стало не по себе, и он улыбнулся немного шире, чем обычно, чтобы скрыть это.

- Я ценю оперативность, с которой вы ответили на мою просьбу пересмотреть ваши выводы относительно новых процессов и устройств, внедренных здесь, в Чарисе, за последний год или около того, отец.

- Я рад, что смог удовлетворить ваши требования, ваше преосвященство.

- Да. Что ж, - Диннис повернулся, прихрамывая, обошел свой стол и опустился в удобное кресло, - хотя я ценю, как быстро вы отреагировали, мне пришло в голову, что, возможно, я немного поторопил вас. Чувствуете ли вы уверенность в том, что у вас было достаточно времени, чтобы убедиться в своих выводах?

Он твердо встретил взгляд молодого верховного священника. Любой священнослужитель такого ранга, как Уилсин, в Храме или Зионе почти наверняка понял бы намек. Уилсин только спокойно взглянул и кивнул.

- Да, ваше преосвященство, это так, спасибо.

- Значит, вы остаетесь при своем первоначальном мнении, что никаких нарушений не было? Церкви нет необходимости выпускать какие-либо предостерегающие уведомления? Аннулировать какие-либо свидетельства? - любезно спросил Диннис.

- Да, ваше преосвященство, все так.

- Понимаю.

Диннис продолжал смотреть на рыжеволосого молодого интенданта с явным чувством разочарования. Уилсин не мог быть настолько слеп к политическим реалиям Церкви, каким хотел казаться, но его спокойствие было щитом, непроницаемым для подталкиваний архиепископа.

Храмовая четверка хотела доказательств того, что Диннис делал что-то плохое и что Чарис был достаточно послушен своему архиепископу, чтобы им не нужно было предпринимать никаких действий. И если бы он приказал отозвать аттестацию, и Чарис принял бы это, - он был уверен, что королевство согласится, - у него были бы убедительные доказательства того, что ситуация находится под контролем. Но если Уилсин не давал ему возможности действовать, он никак не мог обойти его.

С другим интендантом у Динниса могло возникнуть искушение приказать ему переписать свои первоначальные оценки, чтобы дать ему то, что ему было нужно. С таким интендантом об этом не могло быть и речи. Кроме того, когда дело дошло до этого, Диннис не был на самом деле уверен, что он действительно хотел, чтобы Уилсин запретил какие-либо чарисийские нововведения.

Или я думаю, что это не так, во всяком случае, - сказал он себе. - Конечно, это может быть не более чем притворство, поскольку упрямый маленький ублюдок не собирается уступать ни на дюйм. С другой стороны, до тех пор, пока Уилсин будет твердо стоять на своем, - что он, очевидно, намерен сделать, - даже Клинтану будет трудно выступить против Чариса с обвинением в ереси. И если я подчеркну его уверенность "здесь все в порядке, на самом деле" в моих отчетах в Храм...

- В таком случае, полагаю, по этому поводу больше нечего сказать, - продолжил он вслух через минуту. - Тем не менее, я хотел бы спросить вас о вашем личном впечатлении об этом Мерлине Этроузе. Я, конечно, прочитал ваше сообщение, но обнаружил, что написанное слово часто не передает всех нюансов.

- Конечно, ваше преосвященство, - сказал Уилсин, когда Диннис сделал паузу, приподняв одну бровь. - Как я написал в депеше, на которую вы только что ссылались, я лично беседовал с лейтенантом Этроузом. Хотя вы специально не просили меня об этом, я почувствовал, что разлетающиеся истории требуют более пристального внимания. Конечно, всевозможные дикие слухи о нем, несомненно, были неизбежны, учитывая ту роль, которую он сыграл в спасении жизни наследного принца. И потом, опять же, в том деле об измене герцога Тириэна.

- Однако в свете этих слухов я специально поднял вопрос о том, был ли он сейджином или нет. Он сказал мне, что действительно обладает, по крайней мере, некоторыми способностями, приписываемыми сейджину, в результате многолетнего обучения. Вряд ли ему было нужно говорить мне, что у него есть способности сейджина к боевым искусствам, конечно, учитывая то, чего он, как считается, уже достиг. Но он также сказал мне, что не претендует на этот титул для себя.

Уилсин пожал плечами.

- Мое собственное изучение рассказов о сейджинах как группе показывает, что очень немногие предположительно подлинные сейджины когда-либо претендовали на этот титул для себя. Похоже, что это присуждается им постфактум, основываясь на их достижениях. Принимая это во внимание, мое собственное суждение таково, что лейтенант Этроуз, вероятно, является сейджином, в том смысле, что его мастерство воина заставит его считаться таковым со временем.

- А эта история с детьми, которых он спас от нападения кракена? - настаивал Диннис.

- По моим лучшим оценкам, ваше высокопреосвященство, вовлеченные дети, по понятным причинам, впали в истерику и сильно преувеличили то, что произошло. Это правда, что власти в Кингз-Харбор обнаружили одного кракена, который был убит гарпуном. Однако больше не было найдено, и, по словам наследного принца Кэйлеба, который сам по себе является опытным морским офицером и который также имел лучшее представление о том, что произошло на самом деле, дети были гораздо ближе к причалу, чем они думали.

- Насколько я могу реконструировать то, что, вероятно, произошло на самом деле, они были достаточно близко, чтобы лейтенант Этроуз сделал то, что, вероятно, было довольно примечательным броском гарпуна. Это было бы в разумном соответствии с его ранее проявленными способностями воина. Затем он нырнул в воду и поплыл к лодке, где кракен, которого он загарпунил, продолжал нападать на детей, пока смертельная рана, которую он уже получил, не одолела его. Лейтенант, возможно, помог отбиться от умирающего существа, но я подозреваю, что на самом деле он был больше всего озабочен тем, чтобы вытащить детей из воды на перевернутую лодку, где раненый кракен с меньшей вероятностью нападет на них.

- Ни в коей мере не желая умалять неоспоримое мужество лейтенанта, я полагаю, что это должно составлять вероятный масштаб его действий. И, к его дополнительной чести, он никогда не утверждал, что сделал больше этого. В любом случае, и принимая во внимание фундаментальную правдивость вовлеченных детей, я искренне сомневаюсь, что даже сейджин мог бы бросить гарпун на сто пятьдесят ярдов, проплыть то же расстояние в мгновение ока, а затем задушить трех или четырех кракенов голыми руками! Действительно, я несколько склоняюсь к мнению, что здесь действует эффект снежного кома. В конце концов, лейтенант Этроуз изначально появился при довольно драматических обстоятельствах. Имея это в виду, неудивительно, что сплетни неосведомленных приписывают ему всевозможные полу-чудесные способности.

- Но вы верите, что это "сплетни неосведомленных"?

- Возможно, не полностью, но в основном, да, ваше преосвященство.

- И какова его цель здесь? - спросила Диннис, слегка прищурив глаза.

- Полагаю, что его цель здесь - предложить свои услуги в качестве воина - возможно, экстраординарного, но все же воина - Дому Армак. Я верю, что он искренне восхищается королем Хааралдом, и совершенно очевидно, что он глубоко привязан к молодому Кэйлебу.

- У вас нет доказательств чего-либо более глубокого, чем это? - настаивал Диннис.

- Ни одного, ваше преосвященство, - твердо сказал Уилсин. - Понимаю, что, вероятно, были сообщения и слухи, часть которых, возможно, достигла Храма, о какой-то злонамеренной цели с его стороны. Учитывая очевидное доверие, которое он завоевал у Хааралда и Кэйлеба, ревность и злоба, несомненно, породили бы эти слухи, независимо от того, были ли у них какие-либо основания или нет. И если быть реалистом, маловероятно, что лейтенанту Этроузу совершенно чужды амбиции. У него, безусловно, отличное положение, чтобы подняться довольно высоко в королевской страже, например, и я сомневаюсь, что он отказался бы от продвижения по службе или богатства, если бы ему их предложили.

- Однако, основываясь на моих собственных беседах с этим человеком, а также с королем Хааралдом и наследным принцем Кэйлебом, я совершенно уверен, что у него нет более злонамеренных намерений, чем это. Действительно, мое взвешенное мнение таково, что этот человек питает глубокое уважение к Богу и никогда бы не подумал о том, чтобы бросить вызов Божьей воле.

Диннис моргнул. Он ничего не мог с этим поделать. В голосе Уилсина звучала нотка абсолютной уверенности, как будто Сам Бог шептал на ухо верховному священнику. Он мог ошибаться, но Диннис никоим образом не собирался поколебать его веру в достоинства этого лейтенанта Этроуза.

И, по правде говоря, - криво усмехнулся архиепископ, - если Уилсин готов поручиться за этого человека, кто мы такие, простые смертные, подверженные ошибкам, чтобы подвергать сомнению этот вотум доверия?

- Понимаю, - повторил он через мгновение. - Что ж, отец, должен сказать, что сегодня утром вы успокоили меня по нескольким пунктам. Я ценю это, так же как ценю вашу преданность и рвение в решении этих вопросов.

- Я очень рад это слышать, ваше преосвященство. И надеюсь, что если есть какой-либо другой способ, которым я могу быть полезен вам во время вашего пастырского визита, вы обратитесь ко мне.

- Конечно, отец. - Диннис встал, протягивая правую руку через стол, и Уилсин наклонился, чтобы еще раз поцеловать епископский перстень. - Идите с моим благословением, отец.

- Благодарю вас, ваше преосвященство, - сказал Уилсин.

Диннис снова сел, когда верховный священник удалился, тихо закрыв за собой дверь. Архиепископ несколько секунд сидел, уставившись на эту дверь, затем повернулся к отцу Симину за его собственным столом.

- Ну, Симин, что дальше на повестке дня на утро?

- Это действительно превосходный бренди, Жирэлд, - прокомментировал архиепископ Эрейк, делая глубокий вдох и поднося к носу глубокий бокал в форме тюльпана.

- Да, это так, - согласился Адимсин. - Это был подарок от приора святого Тревира. - Он слегка улыбнулся. - Я не спрашивал приора, откуда это взялось.

- Наверное, это и к лучшему, - со смешком согласился Диннис и оглянулся через плечо.

- Думаю, ты сегодня достаточно потрудился, Симин, - сказал он своему секретарю. - Положи ручку и налей себе бокал.

- Если вы уверены, ваше преосвященство. Я не против сделать еще несколько заметок, - сказал Шумэйкир.

- Чепуха! - Диннис покачал головой. - Возможно, ты захочешь продолжать делать заметки, но у меня был долгий, тяжелый день. Я не собираюсь обсуждать что-либо еще для записи сегодня вечером.

- Конечно, ваше преосвященство.

Секретарь тщательно почистил ручку и отложил ее, затем закрыл чернильницу крышкой и с такой же тщательностью расправил свои бумаги, прежде чем закрыть крышку на своем столе. Затем он подошел к боковому столику и налил себе бокал бренди, как было велено.

Солнце почти скрылось за западным горизонтом за окнами кабинета Динниса. Архиепископ находился в Теллесберге уже восемнадцать дней, и они действительно были трудными. Адимсин был вынужден признать, что Диннис взялся за решение многих стоящих перед ним проблем с такой энергией и накалом, которых епископ-исполнитель никогда раньше от него не видел.

- Должен сказать, - сказал архиепископ через мгновение, положив ноги на расшитую оттоманку, - что я чувствую значительное облегчение по нескольким направлениям. Это не значит, что... - он бросил на Адимсина острый взгляд, - что я все еще немного не беспокоюсь о других.

- Разве это не всегда так, ваше преосвященство? - епископ-исполнитель позволил себе легкую, усталую улыбку.

- Да. Да, это так, - вздохнул Диннис.

Всего на мгновение его лицо показалось на годы старше, измученное беспокойством, а также усталостью от темпа, который он задавал себе за последние три с половиной пятидневки. Адимсин, к своему собственному удивлению, почувствовал укол сочувствия, который на самом деле не имел вообще ничего - или, по крайней мере, очень мало - общего с его собственным положением и амбициями.

- Я составил свой предварительный отчет, - продолжил Диннис после очередного глотка бренди. - Я был бы признателен, если бы ты просмотрел его утром. Выскажи мне и свою собственную точку зрения.

- Конечно, ваше преосвященство. - Адимсину удалось скрыть удивление в голосе, но просьба была, мягко говоря, необычной.

Конечно, это, вероятно, не так уж удивительно, учитывая, насколько тщательно он, должно быть, написал это, - подумал через мгновение епископ-исполнитель. - И, по крайней мере, он не просит меня подписать это!

Он почувствовал краткую вспышку чего-то почти похожего на стыд. Что бы еще ни было правдой, по крайней мере, большая часть потенциальных проблем Динниса была не его рук делом. Он никогда не просил этого внезапного, неприятного порыва изобретательности.

По крайней мере, он мог честно сказать, что у его интенданта не было никаких сомнений по поводу всех новых устройств и идей. По мнению Адимсина, это должно было бы очень помочь. Возможно, это не подошло бы более мстительным членам управления инквизиции так сильно, как несколько острых примеров, но это должно, по крайней мере, немного притушить водой этот конкретный огонь.

Что касается других, более фундаментальных проблем архиепископства, то они начались еще до того, как Диннис вступил в должность. Возможно, ему следовало разобраться с ними раньше, но это был тот случай, когда нужно быть мудрым постфактум, - подумал Адимсин. Если уж на то пошло, он сам явно не проявил достаточной активности в общении с епископом Мейкелом, хотя и не собирался никому в этом признаваться.

Адимсин не принимал участия в личной встрече Стейнейра с Диннисом. Только отец Симин присутствовал при этом в своей роли секретаря архиепископа. У епископа-исполнителя сложилось впечатление, что все могло бы пройти лучше, но, по крайней мере, Стейнейр не смог открыто бросить вызов. Если бы он это сделал, у Динниса не было бы другого выбора, кроме как наказать его, чего - слава Богу! - он не сделал. Последнее, что кому-либо было нужно, это чтобы храмовая четверка добавила в чашу весов опасения по поводу доктринальной надежности местного священства, и если старший епископ королевства должен был быть привлечен к дисциплинарной ответственности...!

Но, по крайней мере, им удалось избежать этого. И если бы нынешние опасения храмовой четверки можно было просто развеять, хотя бы временно, им, возможно, все-таки удалось бы спасти ситуацию. Архиепископству требовалось совсем немного времени - возможно, год или два, без вмешательства храмовой четверки, чтобы ситуация не ухудшилась еще больше, - чтобы привести свой дом в порядок. Это было все, что им действительно было нужно, - подумал он и поймал себя на том, что задается вопросом, - как архиепископ справился со своими собственными опасениями по поводу епископа Мейкела.

Что ж, полагаю, я узнаю это завтра, не так ли? - сказал он себе и с благодарностью поднял свой бокал с бренди.

II Кингз-Харбор, остров Хелен

- Как Доминик относится к капитану Мейлиру? - спросил Мерлин.

Они с Кэйлебом сидели за столом под навесом на вершине цитадели, наслаждаясь свежим послеполуденным бризом и грызя ножки крабопаука. Галвин Дейкин, камердинер Кэйлеба, приготовил для них особенно вкусный рецепт, и Мерлин обнаружил, что ему по-настоящему нравится местное лакомство, хотя даже если бы у него было полноразмерное тело из плоти и крови с "желудком", в который можно упаковать эти ножки, он не думал, что смог бы сравниться с потрясающим аппетитом Кэйлеба, едва перевалившего за юношеский возраст.

Теперь кронпринцу потребовалось время, чтобы проглотить - и запить глотком большого количества пива, - прежде чем он ответил.

- Думаю, он вполне удовлетворен, - сказал он тогда и пожал плечами. - В конце концов, у Мейлира была всего пара пятидневок, чтобы освоиться.

- Но Доминик прав насчет того, как долго мы должны позволять людям "освоиться", - отметил Мерлин в своей лучшей манере адвоката дьявола, и зубы Кэйлеба сверкнули в улыбке.

- Да, это так, - согласился он. - И, нет, я не готов отвергать его из прихоти. Но думаю, мы можем дать Мейлиру еще день или около того, прежде чем я прикажу скормить его кракенам.

Мерлин усмехнулся, хотя упоминание о скармливании кого-либо кракенам на самом деле не показалось ему самой смешной шуткой из возможных.

- Боюсь, времени действительно остается мало, - сказал он через мгновение, и Кэйлеб серьезно кивнул, его собственное настроение омрачилось.

- У тебя больше не было "видений" Горджи или Ранилда? - спросил он.

- Не о том, что у них больше не было разговоров с представителями совета викариев. - Мерлин покачал головой. - Но Горджа проводит гораздо больше времени, болтая с послом Гектора. И Ранилд приказал адмиралу Гардиниру очень тихо подготовить свой флот к выступлению, если потребуется.

- Ничто из этого на самом деле не является большим сюрпризом, - отметил Кэйлеб голосом, который звучал гораздо менее обеспокоенным, чем Мерлин знал, каким он был на самом деле.

- Возможно, нет. Но тот факт, что совет вообще замешан, вряд ли можно назвать хорошей новостью, Кэйлеб!

- Согласен. Согласен! Но ты слышал, что Рейджис говорил прямо здесь, на этой самой крыше. - Выражение лица Кэйлеба на мгновение стало гораздо мрачнее. - Рано или поздно члены совета, которые нас боятся, все равно вышли бы из тени. По крайней мере, теперь, благодаря тебе, мы знаем, что они это делают.

"Благодаря мне" в большем количестве способов, чем ты считаешь, Кэйлеб, - подумал Мерлин с чувством вины, затем встряхнулся.

- Мне не нравятся шансы, если они действительно приведут Долар, - откровенно сказал он.

- Не могу сказать, что сам не озабочен этим, - признал Кэйлеб. - Тем не менее, даже с добавкой к балансу Долара и Таро, у Гектора не было бы ничего лучше, чем преимущество три к двум в корпусах.

Мерлин скептически посмотрел на него, и наследный принц фыркнул. На самом деле, как Кэйлеб прекрасно знал, официальная численность королевского чарисийского флота, когда он был полностью мобилизован, составляла сто тридцать галер, включая пятьдесят в резервном флоте. У Гектора из Корисанды было пятьдесят галер на действительной службе, и еще тридцать в резерве. У Нармана из Эмерэлда было сорок пять постоянных галер и еще двадцать пять или тридцать в резерве. Это давало им двоим общую численность на действительной службе в девяносто пять галер и еще около шестидесяти в резерве, или в общей сложности сто пятьдесят, хотя почти все они были по отдельности меньше и менее мощными, чем их чарисийские соперницы.

Флот Таро был меньше, в постоянной эксплуатации находилось всего тридцать галер, а резерва, заслуживающего упоминания, не было. Но у доларского флота было шестьдесят галер в постоянной эксплуатации и еще семьдесят в резерве, и их галеры были большими, мощными кораблями, хотя они определенно были спроектированы как береговые силы, а не для открытого моря. Таким образом, если бы Таро и Долар были добавлены к рядам врагов Чариса, ста тридцати галерам короля Хааралда могло бы противостоять более трехсот.

- Хорошо, - сказал Кэйлеб через минуту. - Согласен с тобой, что если бы они ввели в строй все корабли своего резервного флота, они бы превзошли нас больше, чем два к одному. Но, во-первых, маловероятно, что им удастся ввести их все в эксплуатацию. И, во-вторых, Долар находится более чем в семи тысячах миль отсюда для летящей виверны... и более чем в двадцати трех тысячах для плывущего корабля. Это Шан-вей путешествие для партии прибрежных галер, Мерлин! А Чарис - и весь наш флот - находится прямо между Доларом и Корисандой. Им пришлось бы пройти мимо нас, прежде чем они смогли бы объединиться.

- Что не означает, что они не будут пытаться, - отметил Мерлин.

- Нет, но если они не будут тщательно координировать свои действия, мы сможем разбить каждое крыло их стратегии по отдельности. И даже при использовании церковного семафора потребуется время для координации любой такой сложной операции. Ты был там, когда я обсуждал это с отцом и Рейджисом.

Кэйлеб пожал плечами.

- Я согласен с ними. Сейчас уже начало августа. У нас здесь середина зимы, и к тому времени, когда отчет Эрейка вернется в Храм, будет конец месяца или даже сентябрь. Это означает, что они собираются отправиться осенью на север. Даже системе семафоров требуется больше месяца, чтобы отправить сообщение из Храма в Мэнчир, и, судя по твоим видениям, они еще даже не разговаривали с Гектором. Итак, допустим, они проводят пятидневку или две, обдумывая ситуацию, а затем отправляют сообщение Гектору. Это означает, что к тому времени, когда они смогут получить от него ответ, будет где-то середина ноября. То есть к тому времени, когда они смогут отправить ему второе сообщение, наступит конец февраля. Таким образом, самое раннее, когда они смогут отплыть, - это очень поздний февраль или март, то есть середина зимы в Доларе. Тогда доларскому флоту потребуется по меньшей мере семьдесят дней или около того, чтобы доставить любой из своих кораблей до Чариса. Так что, если они начнут действовать в середине марта, то доберутся сюда где-то в мае. Это снова середина осени, и только идиот будет вести морскую войну в этих водах в разгар сезона штормов.

Он снова пожал плечами.

- Если бы я управлял Храмом, я бы смирился с тем, что мне придется ждать по крайней мере еще два или три месяца, что означало бы, что самое раннее, что мы увидим их здесь, будет где-то весной. Скажем, в октябре следующего года.

- Все это звучит совершенно разумно и обнадеживающе, - сказал Мерлин. - Единственное, что меня беспокоит в этом, так это то, что для этого требуется, чтобы другая сторона была достаточно умна, чтобы увидеть те же возражения, которые видим мы.

- Возражение принято. - Кэйлеб потянулся за другой ногой крабопаука и помахал ею перед Мерлином. - В то же время они не знают о Доминике и его маленьком сюрпризе.

- Нет, - согласился Мерлин. - По крайней мере, насколько я могу судить, нет.

- Ну, вот оно где. - Кэйлеб снова пожал плечами и разломил ножку крабопаука, чтобы добраться до сочного мяса внутри.

- И сколько у нас галеонов? - спросил Мерлин.

- Не так много, как хотелось бы, - довольно невнятно согласился Кэйлеб, затем проглотил.

- Не так много, как хотелось бы, - повторил он более четко. - Но если они продержатся до весны, это изменится.

Настала очередь Мерлина кивнуть. Коммодор Стейнейр - за исключением того, что очень скоро он должен был стать адмиралом Стейнейром - увеличил свою эскадру галеонов до пятнадцати, шесть из которых были переоборудованными торговыми судами, вооруженными исключительно карронадами. К ноябрю это число должно было почти удвоиться, хотя многие дополнительные корабли в этот момент только начинали свои тренировочные учения. А к марту следующего года их общее количество должно вырасти почти до пятидесяти, многие из которых - особенно специально построенные корабли - будут нести гораздо больше орудий, чем корабли первоначальной экспериментальной эскадры. Кроме того, Хааралд и верховный адмирал Лок-Айленд уже выделили почти дюжину больших шхун, строящихся в Теллесберге, для зачисления на военно-морскую службу.

К сожалению, не было достаточной уверенности, что они смогут эффективно вооружить все свои новые корабли, как только они будут построены. Хаусмин творил не такие уж незначительные чудеса на значительно расширенном литейном заводе в Кингз-Харбор, и, если все пойдет хорошо, его новый литейный завод в Делтаке должен был выпустить первую партию артиллерии к концу октября. Тем не менее, дела шли туго, и они уже были вынуждены фактически лишить весь резервный флот его тяжелого вооружения. Это означало, что добавление пятнадцати галеонов уменьшило эффективную численность флота на пятьдесят галер.

Это также означало, что они все больше нуждались в компетентных капитанах галеонов. Данкин Мейлир был тому примером. Он был опытным морским офицером, который командовал своим собственным кораблем более пяти лет, но он был капитаном галеры. Он мыслил как капитан галеры, и хотя он был в процессе становления восторженным новобранцем концепции, которую Мерлин описал как "мир через превосходящую огневую мощь", у него еще не было большого опыта командования галеоном. Тем не менее, он усердно работал, и им удалось незаметно завербовать нескольких шкиперов торгового флота с предыдущим опытом работы на военном флоте. У них был большой опыт управления галеонами, но их военно-морские навыки заржавели.

По крайней мере, непреклонная концентрация Стейнейра на безжалостной стрельбе принесла свои плоды. Он настоял, при решительной поддержке Кэйлеба, на обучении каждого члена каждого из его первоначальных орудийных расчетов как полностью квалифицированного командира орудия. В результате они смогли предоставить каждому кораблю ядро обученных командиров орудий по мере ввода в эксплуатацию, и нынешние стандарты артиллерийского вооружения королевского чарисийского флота были на совершенно ином уровне, чем у кого-либо другого.

Вот если бы у нас было побольше орудий, из которых они могли бы стрелять, - сардонически подумал он.

- По крайней мере, Эрейк, кажется, пытается держать горшок закрытым, - сказал он Кэйлебу вместо этого.

- Знаю. - Кэйлеб поморщился. - Я бы назвал этого человека жабой, если бы это не было оскорблением для всех жаб. Тем не менее, на данный момент его собственные мотивы подталкивают его делать то, что мы хотим. И позиция отца Пейтира ничему не повредила. Все, что мы можем сейчас сделать, это ждать и наблюдать. Но если совет послушает его еще пару месяцев, я почти уверен, что у нас будет перерыв до следующего года. В этот момент, - улыбка наследного принца была не из приятных, - у нас будет достаточно галеонов, чтобы сделать их очень несчастными.

III Апартаменты викария Замсина Тринейра, Храм

Викарий Замсин Тринейр зачерпнул ложкой свой последний кусочек десертного крема и проглотил его со вздохом удовольствия. Глоток воды очистил его вкусовые рецепторы, и он откинулся на спинку стула, потягивая вино с чувством глубокого удовлетворения.

Августовский день был теплым, все отчеты от его управляющих делами указывали на то, что в его поместьях, вероятно, будут высокие урожаи, а ежегодная десятина почти на целый месяц опережала график. Была его очередь устраивать раз в пятидневку рабочий ужин для храмовой четверки, и в кои-то веки он с нетерпением ждал его, не беспокоясь, что потом что-нибудь повлияет на его пищеварение.

Он приложил дополнительные усилия к приготовлению ужина в эту пятидневку, и его шеф-повар не ударил в грязь лицом. Все, кроме Клинтана, очевидно, достигли точки насыщения, и единственным недостатком в его собственном удовольствии было размышление о том, что через пятидневку настанет очередь Мейгвейра кормить их. А представление Мейгвейра о правильно приготовленных овощах требовало, чтобы они были разварены в неаппетитную кашицу.

- Что ж, - сказал он в своей роли ведущего, - полагаю, нам пора перейти к делу. - Он сделал еще один глоток вина. - Лично я должен сказать, что испытываю некоторое облегчение от содержания депеш Динниса.

- Испытываешь, не так ли? - хмыкнул Клинтан. Он наклонился вперед и взял одну из невостребованных булочек, обильно намазав ее маслом и отправив половину в рот за один укус.

- Я должен согласиться с Замсином, Жэспар, - мягко сказал Дючейрн. - Знаю, что ты не особенно любишь всю семью Уилсин, но, по словам Динниса, отец Пейтир вернулся и очень тщательно пересмотрел свои первоначальные выводы. Он продолжает настаивать на том, что никаких нарушений Запретов нет. На мой взгляд, это убедительно свидетельствует о том, что сообщения, которые мы получаем - многие из них от врагов Чариса, думаю, это следует отметить, - действительно преувеличены.

- Понимаю, - ответ Клинтана был невнятным. Он проглотил кусок булочки, запив его большим глотком дорогого вина Тринейра, и покачал головой.

- Возможно, я готов согласиться с тобой, Робейр, - сказал он затем. - Если, конечно, наш добрый архиепископ сказал нам правду в своих депешах.

- Что? - Тринейр выпрямился, зная, что Дючейрн и Мейгвейр сделали то же самое, и требовательно посмотрел на великого инквизитора. - Что ты имеешь в виду, Жэспар?

- Я имею в виду, что никогда не доверял этому маленькому сопляку Уилсину настолько, насколько мог плюнуть, - ответил Клинтан. - И у меня были свои сомнения в надежности Динниса, если уж на то пошло. Итак, без ведома нашего любимого архиепископа Чариса, его новый секретарь, отец Симин, является агентом инквизиции. И его отчет охватывает несколько вещей, которые Диннис необъяснимым образом упустил из виду.

Улыбка инквизитора была уродливой, глаза блестели, и Тринейр почувствовал, как у него сжался желудок. Ненависть Клинтана к Чарису была достаточно сильной еще до того, как Пейтир Уилсин был назначен его интендантом. С тех пор она стала еще более опасной, но он не упомянул никому из остальных членов храмовой четверки, что он намеревался внедрить одного из своих агентов к Диннису. С другой стороны, его управление имело полномочия размещать агентов и следователей везде, где оно пожелает, в любое удобное для него время, и Тринейр внезапно поймал себя на том, что задается вопросом, скольких еще оно разбросало по округе. И за кем именно они следили.

Что, как он полагал, в данный момент было несколько неуместно.

- Должны ли мы заключить из того, что ты только что сказал, что твой агент - отец Симин, не так ли? - не согласен с оценкой ситуации Диннисом? - спросил он.

- О, да, я думаю, это можно понять, - саркастически сказал Клинтан.

Он допил вино в своем бокале, взял бутылку и налил еще один бокал, затем откинулся на спинку стула с выражением, в котором смешались триумф, ненависть и неподдельное беспокойство.

- Согласно наблюдениям отца Симина и тихому расследованию, "пересмотр" Уилсином своих первоначальных выводов был ограничен одной встречей с Хааралдом и Кэйлебом. Той, на которой, я мог бы добавить, также присутствовал Мейкел Стейнейр, будучи приглашенным нашим дорогим отцом Пейтиром.

- Мало того, архиепископ Эрейк почему-то забыл упомянуть нам, что этот самый Мейкел Стейнейр проповедовал подстрекательство к мятежу из самого Теллесбергского собора.

- Это довольно серьезное обвинение, Жэспар, - заметил Дючейрн через минуту или две во внезапно воцарившейся за столом тишине.

- Стейнейра вообще не следовало утверждать епископом Теллесберга, - наполовину огрызнулся Клинтан. - Эта должность слишком важна, чтобы оставлять ее в руках чарисийца. Но, - он помахал одной рукой, обнажив зубы в карикатурном подобии улыбки, и его глаза были уродливы, - я полагаю, что это все вода под мостом. За исключением того, что Стейнейр читал проповеди о ошибочности решений инквизиции.

- Прости меня, Жэспар, - сказал Тринейр, - но мне немного трудно в это поверить. Конечно, епископ Жирэлд сообщил бы о любых подобных проповедях! И каким бы ни было ваше мнение о молодом Уилсине, я не могу поверить, что он позволил бы остаться незамеченным такому вызову авторитету Матери-Церкви.

- О, ты не можешь, не так ли? - Смех Клинтана был таким же уродливым, как и его глаза. - Ну, отец Симин смог точно подтвердить, что Адимсин послал за Стейнейром после одной из его еретических проповедей и устроил ему королевскую трепку языком. Так что, очевидно, епископ-исполнитель Динниса был осведомлен о проблеме. И у Динниса была своя небольшая беседа со Стейнейром, на которой присутствовал отец Симин. Ни Диннис, ни Стейнейр не признались прямо, что происходит, но было очевидно, что Диннис предупреждал его, чтобы он держал рот на замке и что Стейнейр тоже не был тем, кого можно назвать раскаявшимся. Но Диннис, конечно же, ничего не сообщал мне о своей необходимости "консультировать" Стейнейра. И я думаю, вы все согласитесь, как важно то, что ни он, ни Уилсин не сообщили нам об этом ни слова даже сейчас.

Тринейр нахмурился. Даже учитывая ненависть Клинтана ко всему чарисийскому, в его словах был смысл.

- Во всем этом есть еще один возможный аспект, - сказал Мейгвейр через мгновение, и все взгляды обратились к нему.

- Какого рода "аспект", Аллейн? - спросил Дючейрн.

- Я получил несколько сообщений о чарисийском флоте. - Капитан-генерал Храма пожал плечами. - Большинство из них выходят из Эмерэлда и Корисанды, поэтому я склонен несколько сбрасывать их со счетов. Но в свете того, что только что сказал Жэспар, и особенно в свете возможности того, что Уилсин был менее щепетилен в исполнении своих обязанностей, чем мы думали, возможно, мне не следовало так быстро это делать.

- Какого рода сообщения? - Тринейру удалось удержать свой тон от нетерпеливого требования, но это было нелегко.

- Очевидно, чарисийцы предприняли некоторые серьезные изменения в своем флоте, - ответил Мейгвейр. - Детали отрывочны, но все они согласны с тем, что в дополнение к этим их новым планам парусного оснащения, и этому новому "коттон-джинну", и всем другим инновациям, которые они внедрили, они, очевидно, сделали что-то, чего мы не знаем о том, что касается их военно-морского флота. Это единственное объяснение тому, насколько они скрытны, или, если уж на то пошло, почему они вдруг начали строить галеоны вместо галер.

Последовало несколько мгновений напряженной тишины, а затем Клинтан рыгнул. Звук был пугающим, и Тринейр вздрогнул от неожиданности.

- Итак, - сказал великий инквизитор, не потрудившись извиниться, - что мы здесь имеем? У нас огромный поток изменений и новых техник. У нас есть королевство, находящееся в процессе своего рода секретного наращивания военной мощи. У нас есть король, в семье которого существует традиция неповиновения Матери-Церкви, и чья собственная политика едва ли соответствовала ее справедливым требованиям. У нас есть епископ, который проповедует ересь и подстрекательство к мятежу из своего собственного собора. У нас есть архиепископ, который скрывает от нас информацию - вероятно, просто чтобы прикрыть свою задницу, хотя я бы не был готов поставить на это свою душу. И у нас есть так называемый интендант, который ни о чем из этого нам не докладывал. Как это звучит для остальных из вас?

- Нехорошо, - проворчал Мейгвейр. Дючейрн и Тринейр ничего не сказали, но ядовитое заключение Клинтана потрясло и их.

- Я все еще не уверен, что ситуация настолько плоха, - сказал Дючейрн через несколько секунд. - Тем не менее, я, конечно, готов признать, что не так уверен в этом, как был несколько минут назад. Предполагая, что все твои предположения верны, Жэспар, что нам с этим делать?

- Если Стейнейр действительно проповедует подстрекательство к мятежу, и если ни Адимсин, ни Диннис не сообщили нам об этом, я не вижу иного выбора, кроме как вызвать его - и даже обоих - чтобы они предстали перед надлежащим трибуналом, - сказал Тринейр.

- И этого молодого выскочку Уилсина тоже, - прорычал Мейгвейр, но Клинтан покачал головой.

- Не уверен, что это самый мудрый ход, - сказал он, и все трое его коллег посмотрели на него с недоверием.

- О, я не говорю, что они все не должны в конце концов предстать перед инквизицией. Или что они не должны понести полное наказание за свои действия. Но если мы вызовем Стейнейра в Храм, а он откажется от вызова, что произойдет?

- Он не может отказаться от вызова, - запротестовал Дючейрн. - Это дело находится в ведении церковного правосудия.

- А если Хааралд, который уже бросил вызов очевидным желаниям Церкви, настояв на том, чтобы этот человек стал епископом Теллесберга, вмешается и воспрепятствует церковным судам в Чарисе отправить Стейнейра в Храм?

- Конечно, он не готов зайти так далеко, - возразил Тринейр, но в собственном голосе он услышал некоторую неуверенность.

- Он к чему-то готовится, - отметил Клинтан. - И не забывайте, сколько священнослужителей в Чарисе - коренные чарисийцы. Я годами доказывал, что нам следовало бы назначить больше нечарисийцев в эту дыру, но разве кто-нибудь слушает? Нет. И что теперь мы имеем? Едва ли десятая часть - если не меньше - духовенства - из-за пределов королевства Хааралда. Если он решит бросить вызов Матери-Церкви, по крайней мере, значительное большинство этих чарисийцев, скорее всего, поддержит его. И что тогда у нас будет?

В столовой воцарилась новая, еще более глубокая тишина.

Удивительно, - подумал Тринейр, - как быстро его собственное настроение сменилось с довольно приятного на что-то совсем, совсем другое. Но если Клинтан был прав, если его предположения наихудшего случая подтвердятся, они будут смотреть на кошмар, с которым Церковь никогда раньше не сталкивалась: вооруженное сопротивление целого королевства Божьей воле. И если бы это сопротивление процветало, или даже если бы просто потребовалось некоторое время, чтобы подавить его - что было маловероятно, учитывая абсолютную физическую удаленность Чариса от Храма и земель Храма, - его пример вполне мог бы распространиться.

Канцлер содрогнулся при мысли о том, что могло бы произойти, если бы, например, Сиддармарк стал жертвой того же безумия. И если бы Чарису было позволено продолжать свою военную экспансию - экспансию, которая, как теперь казалось, в конце концов могла нарушать Запреты, - он вполне мог бы захватить Эмерэлд, Корисанду и даже Чисхолм силой оружия, прежде чем Церковь смогла бы мобилизовать против него достаточные силы. И если бы это случилось...

- Так как же нам избежать всего этого, Жэспар? - спросил он наконец, и Клинтан пожал плечами.

- Думаю, что ответ на этот вопрос на самом деле довольно прост.

Удивление его коллег было очевидным, и он усмехнулся, звук был резким, почти голодным.

- Конечно, это так. Замсин, ты сам начал расставлять все по местам, чтобы поддержать Гектора, если это окажется необходимым. Что ж, утверждаю, что это оказалось необходимым. Я думаю, что наш самый простой, безопасный и наилучший курс - это пойти дальше и поддержать Гектора и Нармана, но как рыцарям земель Храма, а не как совету викариев. Бармин в эти минуты находится в Мэнчире со своим пасторским визитом, так что передай ему, чтобы он поговорил откровенно с Гектором. Затем пригласить Долар и Таро, и Чисхолм, если уж на то пошло, но Мать-Церковь остается в стороне от этого. Земли Храма могут поддержать наших друзей - простого прощения Ранилду процентов по всем кредитным платежам, которые он все еще должен казне, было бы более чем достаточно, чтобы купить его поддержку - но Церковь и инквизиция не будут иметь к этому никакого отношения. Пока, конечно, Хааралд не будет побежден.

- А потом? - спросил Тринейр, пытаясь не обращать внимания на тошноту, шевелящуюся внизу живота.

- Думаю, мы можем рассчитывать на то, что Гектор и Нарман нанесут достаточный ущерб Чарису. При необходимости мы можем их немного подбодрить. Но к тому времени, когда Теллесберг и большинство других их крупных городов будут сожжены, а их драгоценный торговый флот уничтожен, то, что останется от Чариса, будет нуждаться в помощи. В этот момент любящие руки Матери-Церкви протянутся к ее попавшим в беду детям. Казначейство вложит золото в восстановление их разрушенных домов, и в процессе этого управление инквизиции будет иметь идеальные возможности для очищения ненадежных элементов духовенства.

Он улыбнулся с холодным, злобным удовлетворением.

- Короче говоря, я верю, что мы в состоянии решить проблему Чариса для будущих поколений, друзья мои.