У рифа Армагеддон

I Залив Горэт, королевство Долар

Над темно-синей водой залива Горэт зазвучали трубы, и резкие, ответные выкрики команд раздались по палубам собравшихся сил доларского флота. Белые бури морских птиц и разноцветные тучи прибрежных виверн носились взад и вперед по переполненной гавани в оглушительном грохоте крыльев, пронзительных криках и резком свисте. Резкий ветер и тонкие высокие полосы облаков придавали небу осеннюю синеву, а широкие воды залива никогда прежде не видели такого скопления военных кораблей. Зеленая виверна на красном знамени королевства резко хлопала на порывистом ветру, командные ленты развевались на мачтах флагманов эскадры, и, несмотря ни на что, адмирал Ливис Гардинир, граф Тирск, почувствовал прилив гордости при виде такой мощи.

Однако мгновение спустя это превратилось во что-то гораздо менее приятное, когда он перевел взгляд на галеру "Кинг Ранилд". На возвышающемся корабле с высокими бортами развевался командный флаг "адмирала" Мэйликея, и при виде этого Тирск почувствовал внезапное искушение плюнуть за борт.

Выкрикиваемые команды разносились над его собственным флагманом, и защелка кабестана мерно лязгала, когда команда "Горат бей" поднимала якорь. "Горат бей" была меньше и старше "Кинг Ранилд", с меньшим количеством позолоты, и ее резьба была гораздо менее сложной и не столь украшенной, ее фигура представляла собой простого резного кракена, а не наполовину ожившую, великолепно раскрашенную и позолоченную фигуру короля Ранилда, которая украшала флагман флота. Кроме того, она была ниже над водой и гораздо удобнее огромного неуклюжего белого дракона флагмана флота. Корабль Мэйликея был построен как упражнение в простом и незатейливом королевском эгоизме, насколько мог судить Тирск. Что, конечно, делало немыслимым, чтобы Мэйликей разместил свой вымпел на любом другом корабле.

"Горат бей" внезапно сделала реверанс, когда лапы ее якоря оторвались от песчаного дна одноименной якорной стоянки. Люди на насосе подняли и опустили рукоятки, и из шланга хлынула струя воды, смывая грязь и ил с якорного троса, который неуклонно поднимался из воды.

Якорь удерживал нос галеры по ветру; теперь она отвалилась, раздались новые приказы, и барабан гребцов начал отбивать глубокий, ровный ритм, когда опустились весла. Воды залива были покрыты белой рябью, и гребцам пришлось сильно налегать на весла, прежде чем они смогли выровнять судно, а рулевой смог снова развернуть его по ветру.

Этот ветер дул с юго-запада, а это означало, что он был почти прямо навстречу флоту, когда тот выходил из залива. Галеры покидали якорную стоянку на веслах и останутся в таком положении до тех пор, пока не минуют остров Лизард и не повернут на северо-запад. После этого ветер будет почти в борт, по крайней мере, до тех пор, пока им не придется повернуть прямо на запад, чтобы спуститься по заливу Долар к морю Харчонг. Это обещало быть изнурительным испытанием, учитывая преобладающие в это время года ветры.

Тирск поморщился при этой мысли и, сложив руки за спиной, быстрым шагом направился к кормовому ограждению и оглянулся на остальную флотилию. "Кинг Ранилд", как и следовало ожидать, шел медленнее и неуклюже, чем почти любой другой корабль. Не то чтобы это имело такое уж большое значение. Флот из более чем ста двадцати галер, сопровождаемый двадцатью шестью неуклюжими транспортами и судами снабжения, не собирался покидать бухту в отчаянной спешке. У неуклюжего флагманского корабля Мэйликея было бы время присоединиться к остальным.

Вот если бы у "генерал-адмирала" было хоть малейшее представление о том, что он должен был делать со всеми этими кораблями.

Тирск стоял на верху кормовой надстройки, наблюдая за панорамой огромной гавани, когда "Горат бей" медленно проплывала мимо волнореза. Стены столицы Долара сверкали на солнце, а огромная толпа кораблей представляла собой великолепное волнующее зрелище. Но, несмотря на восторженные крики толпы, провожавшей экипажи Тирска, и несмотря на суровое заявление короля, в котором излагались причины вражды Долара с далеким королевством Чарис, никто из моряков и солдат на борту галер, казалось, действительно не понимал, куда именно они направлялись и почему.

Что делает бедных ублюдков такими же похожими на меня, не так ли? - язвительно подумал он. - Конечно, я понимаю, чья это идея на самом деле. Полагаю, это ставит меня по крайней мере немного выше них.

Его губы сжались при этой мысли, и он немного шире расставил ноги, легко балансируя, когда движение "Горат бей" стало более энергичным.

Мейгвейр, - подумал он. - Вот кто это придумал. И Ранилд, и Мэйликей действительно думают, что это хорошая идея, Лэнгхорн, спаси нас всех!

Он глубоко вздохнул и приказал себе перестать волноваться. Этот приказ было легче отдать, чем выполнить, но он был дисциплинированным человеком. Кроме того, если он не возьмет себя в руки, хандра унесет его задолго до того, как они достигнут пролива Кейрос. Тем не менее, только сухопутный вояка - и к тому же идиот-генерал - мог додуматься до такой блестящей идеи.

Мы должны "подкрасться" к Хааралду, - с отвращением подумал он. - Как будто кто-то мог провести флот такого размера через море Хартиа так, чтобы ни одно торговое судно к западу от Таро не знало об этом! И то, что они знают, Хааралд узнает в течение пятидневки. Конечно, он узнает о нашем прибытии задолго до того, как мы туда доберемся.

Ну, - предположил он, - внезапность на самом деле не так уж важна, когда ты смог собрать вчетверо больше сил своего врага. Но отправка флота прибрежных галер в плавание по морю Джастис была не совсем гениальным поступком.

Предоставленный самому себе, и предполагая, что у него не было другого выбора, кроме как выполнить эти безумные приказы и напасть на королевство, которое никогда не угрожало его собственному, он поступил бы совсем по-другому.

Им было приказано следовать вдоль восточного побережья Ховарда до Гейры, в баронстве Харлесс Деснейрской империи, затем повернуть прямо на восток для встречи у Димэн-Хед, на северной оконечности рифа Армагеддон. Он бы обогнул побережье до самого залива Мэтиэс, а затем обогнул южную часть Ист-Хэйвена, чтобы добраться до Таро, не приближаясь к Рифу. Это добавило бы пятидневки к времени в пути, но это также привело бы их туда, не столкнувшись с морем Джастис. И он повел бы свой флот прямо из Таро в бухту Эрейстор, вокруг Степпинг-Стоунз и южной части Энвил, и воспользовался бы верфями эмерэлдского флота, чтобы почистить днища и еще раз привести свои галеры в боевую готовность, прежде чем ввязываться в драки с королевским чарисийским флотом в его собственных водах.

К сожалению, он был всего лишь профессиональным моряком, недостаточно важным, чтобы с ним советовались по таким незначительным вопросам, как выбор курса флота или определение его тактики.

Что ж, это, наверное, не совсем справедливо, - сказал он себе. - Очевидно, у них какие-то волосы дыбом на заднице из-за Чариса - Лэнгхорн знает почему! Однако, что бы это ни было, они хотят, чтобы Хааралд был разбит быстро, а это значит, что у них нет времени до конца следовать по прибрежному проходу. И все же, я бы чертовски хотел, чтобы они позволили мне держаться подальше от моря Джастис! Если нам придется воспользоваться южным маршрутом, то я бы предпочел всю дорогу держаться еще дальше на восток, ближе к рифу Армагеддон.

Его губы дрогнули, когда он понял, о чем только что подумал, но это было правдой. Одна мысль о рифе Армагеддон заставляла его нервничать, но не так сильно, как мысль о том, чтобы пересечь сердце моря Джастис вне пределов видимости суши.

Он выпустил воздух через усы и встряхнулся.

Если бы это сработало, все назвали бы план Мейгвейра блестящим. Если бы это не сработало, Мэйликей, несомненно, обвинил бы Тирска в том, что он не выполнил это должным образом. И что бы ни случилось, когда они доберутся до другого конца - в какой бы форме они ни были, когда прибыли, - им придется сразиться с королевским чарисийским флотом, защищающим свои собственные дома и семьи и прижатым к стенке.

Что, - мрачно подумал он, - будет настолько уродливым, насколько это возможно. И все потому, что Тринейр предложил нашему никчемному королю отсрочку по выплатам по займам.

Он поморщился и встряхнул себя еще раз, посильнее. Такого рода мысли были опасны, не говоря уже о том, что они не относились к делу. Король Ранилд был его сувереном, и долг и честь обязывали его подчиняться приказам своего короля, что бы он ни думал о причине, по которой они были даны. Вот почему в его обязанности также входило делать все возможное, чтобы спасти эту кампанию от генерал-адмирала герцога Мэйликея.

Это обещало быть невероятно интересным испытанием.

II Кингз-Харбор, остров Хелен

- Они уже в пути, - мрачно сказал Мерлин, кивнув часовому морской пехоты и шагнув в дверной проем.

Кэйлеб поднял глаза от большого стола в большой, освещенной лампами комнате, которую Мерлин окрестил их "операционной". Стол был полностью покрыт огромной картой, составленной из нескольких карт поменьше. Теперь Мерлин подошел к столу и скривился, глядя на нее. Какой бы большой она ни была, пройдут пятидневки, прежде чем флот Долара достигнет района, который она охватывала, но первый ход кампании начался.

- Есть еще какие-нибудь указания на их курс? - спросил Кэйлеб, и, несмотря на его собственное мрачное настроение, губы Мерлина изогнулись в легкой улыбке.

С того дня, когда Мерлин убил кракенов, Кэйлеб не обсуждал с ним его более чем смертную природу. Во всяком случае, не явно. Но к настоящему времени наследный принц настолько воспринял способности "сейджина" как должное, что больше даже не придавал им значения. Тем не менее, каким бы блаженным ни стал Кэйлеб, он точно осознал, насколько ценными на самом деле были "видения" Мерлина.

- Если что-то не изменится, они почти наверняка пойдут по южному пути, - ответил Мерлин. - Тирску это не нравится. Он действительно предпочел бы оставаться в прибрежных водах до самого Таро, но поскольку он не может этого сделать, он пытается убедить Мэйликея, по крайней мере, пройти к востоку от Земли Сэмсона и обогнуть восточное побережье рифа Армагеддон.

- Потому что он не идиот, - фыркнул Кэйлеб, обходя стол, чтобы встать рядом с Мерлином и посмотреть на карту. - Имей в виду, есть кое-что, что можно сказать за то, чтобы не заходить дальше на юг, чем это необходимо, и я бы с таким же успехом не пытался искать аварийную якорную стоянку на рифе, учитывая, как это, вероятно, повлияет на моральный дух моей команды. С другой стороны, по крайней мере, можно рассчитывать найти ее, если она понадобится. И флоту галер, пытающемуся пересечь эти воды, вероятно, в какой-то момент понадобится хотя бы одна такая.

- Это в основном то, что говорит Тирск, - согласился Мерлин. - Мэйликей против, потому что он думает, что это займет больше времени. Кроме того, к тому времени, когда они доберутся до моря Джастис, будет поздняя весна, верно? Это означает, что погода должна быть хорошей.

- Ты знаешь, - сказал Кэйлеб, лишь наполовину капризно, - то, что Мэйликей командует южными силами, является одной из причин, по которой я склонен думать, что Бог на нашей стороне, что бы ни думал совет викариев.

- Знаю, что вы имеете в виду. Тем не менее, - Мерлин пожал плечами, - у него много кораблей. И мне кажется, что, по крайней мере, эскадра Тирска будет хорошо обучена и готова к бою, когда они доберутся сюда, независимо от того, насколько трудным будет переход.

- Я в этом не сомневаюсь. Но ему все равно будет мешать Мэйликей.

Мерлин кивнул, и Кэйлеб, нахмурившись, склонил голову набок.

- И как ко всему этому относится адмирал Уайт-Форд? - спросил он в следующую минуту.

- Уайт-Форд и Горджа оба согласны с Тирском, знают они это или нет, - сказал Мерлин. - Они бы предпочли, чтобы доларцы направились прямо к Таро, а затем либо пересекли Колдрэн, либо поплыли вверх и вокруг через залив Таро. К несчастью для них, Мейгвейр и Мэйликей убеждены, что это будет стоить им элемента неожиданности.

Смех Кэйлеба прозвучал как охотничий кашель катамаунта. Он также проявил удивительно мало симпатии к Гордже и Гавину Мартину, барону Уайт-Форд, который командовал его флотом.

- Ну, если бы мы были глухими, немыми, слепыми и такими же глупыми, как Ранилд, они могли бы удивить нас даже без тебя, - сказал он.

- Наверное, вы правы, - сказал Мерлин. - Но вы, возможно, захотите поразмыслить о том, насколько велик участок воды, в котором им приходится прятаться. Как бы то ни было, вы знаете, что они приближаются, и вы знаете, что таротийцы должны встретиться с Тирском и Мэйликеем у рифа Армагеддон. Но даже вооружившись этими знаниями, осуществить перехват так далеко от ваших собственных гаваней было бы не совсем прогулкой в парке для большинства военно-морских сил, не так ли?

- Да, не прогулкой в парке, - признал Кэйлеб. - С другой стороны, предполагая, что мы могли бы знать, что они выберут южный маршрут без вас, у нас все еще были бы довольно неплохие шансы. Они захотят держаться поближе к побережью, по крайней мере, до тех пор, пока не окажутся к югу от Земли Трайон, и это подскажет нам, где их искать. Со шхунами для разведки мы могли бы покрыть огромное количество прибрежных вод, Мерлин. - Он покачал головой. - Я полностью намерен наилучшим образом использовать твои видения, но ты уже сделал самую важную вещь из всех, сказав нам, что они придут и каким курсом они, вероятно, последуют.

- Надеюсь, этого будет достаточно, - серьезно сказал Мерлин.

- Ну, это зависит от нас, не так ли? - оскалил зубы Кэйлеб. - Даже без галеонов и новой артиллерии им пришлось бы сражаться. Как бы то ни было, я думаю, что могу с уверенностью предсказать, что выиграют они или проиграют, но им не понравится их летний круиз.

Мерлин на мгновение вернул свою натянутую, голодную усмешку, затем снова посерьезнел.

- Кэйлеб, я хочу попросить вас об одолжении.

- Одолжение? - Кэйлеб склонил голову набок. - Это звучит зловеще. Какого рода одолжение?

- У меня есть кое-какое оборудование, которое я хотел бы предложить вам для вашего пользования.

- Какого рода оборудование?

- Новая кираса и кольчуга. И новый меч. И твоего отца я бы тоже хотел облачить в новые доспехи.

Лицо Кэйлеба разгладилось, ничего не выражая, и Мерлин почувствовал, что мысленно напрягся. Кэйлеб, возможно, и признал его сверхчеловеческие способности, но сможет ли он - или захочет - принять и это?

Мерлин долго и упорно думал, прежде чем сделать это предложение. Сам он был если не неуничтожим, то, по крайней мере, очень, очень трудно поддавался разрушению. Его тело ПИКА было не просто построено из невероятно прочной синтетики, но и обладало существенными возможностями самовосстановления на основе нанотехнологий. Очень немногие виды оружия Сэйфхолда нынешнего уровня могли реально надеяться нанести серьезный урон ПИКА. Прямое попадание ядра, несомненно, могло бы оторвать ему конечность или даже голову, но, хотя это могло бы быть неудобно, это не "убило" бы его. Даже прямое попадание тяжелого ядра не могло существенно повредить его "мозг", и пока его силовая установка оставалась неповрежденной - а она была защищена оболочкой из боевой стали толщиной в сантиметр - и пока у его наннитов был доступ к базовому сырью (и много-много времени), они могли бы в буквальном смысле восстановить его с нуля.

Но его друзья, и не было смысла притворяться, что эти люди не стали именно такими, были гораздо более хрупкими, чем он. Он принял свое собственное потенциальное бессмертие, когда впервые проснулся в пещере Нимуэ и понял, кем он был. Но пока он не сблизился с Кэйлебом, Хааралдом, Грей-Харбором - всеми остальными чарисийцами, которых он знал и уважал, - он не понимал, насколько болезненным может быть бессмертие. Даже сейчас, он знал, он только почувствовал потенциал этой боли. За столетия, если бы он преуспел в миссии Нимуэ, он бы познал ее реальность, но он не спешил принять ее.

Даже если бы это не было фактором - а это было; он был слишком честен с самим собой, чтобы отрицать это - он также пришел к пониманию того, насколько важны Хааралд и Кэйлеб для выполнения этой миссии. Ему необычайно повезло найти короля и наследного принца, достаточно умных и ментально гибких, - и достаточно осознающих свою ответственность перед своим королевством, - чтобы принять то, что он им предложил. Даже с самой хладнокровной точки зрения, он не мог позволить себе потерять их.

И поэтому он поручил Сове использовать производственный цех в пещере Нимуэ для изготовления точных копий личных доспехов Кэйлеба и Хааралда. За исключением того, что вместо лучшей стали, которую мог изготовить Сэйфхолд, эта броня была сделана из боевой стали. Ни лезвие, ни пуля не могли пробить ее. Действительно, она выдержала бы большинство пушечных ядер, хотя кинетическая передача удара от чего-то подобного, несомненно, в любом случае убила бы его владельца.

Он уже заменил свою собственную броню королевского стражника. Не потому, что это было нужно ему, чтобы сохранить жизнь, а чтобы избежать неловких вопросов о том, почему он в этом не нуждался. Было бы гораздо проще объяснить - или отмахнуться - от пули, которая не пробила его нагрудник, когда должна была пробить, чем объяснить, почему дыра, оставленная той же пулей в его туловище, не кровоточила.

Но теперь он просил Кэйлеба принять то, что принц должен был считать его собственными "чудесными" доспехами. И каким бы гибким он ни был, Кэйлеб все еще был продуктом культуры и религии, которые на протяжении веков систематически программировали своих членов отвергать "запретные" знания под страхом вечного проклятия.

На несколько секунд между ними повисло молчание, а затем Кэйлеб криво улыбнулся.

- Думаю, что это одолжение, которое я могу оказать, - сказал он. - Ах, есть ли какие-нибудь особые меры предосторожности, которые мы должны предпринять с этой нашей новой броней?

- Единственная реальная вещь, о которой стоит беспокоиться, - сказал Мерлин, пытаясь - не совсем успешно - сдержать собственную улыбку облегчения, - это то, что она не заржавеет. Это может потребовать лишь небольшого творческого объяснения с вашей стороны. О, и вы, возможно, захотите быть немного осторожнее с лезвием своего нового меча. Оно будет довольно острым... и таким и останется.

- Понимаю. - Всего на мгновение выражение лица Кэйлеба снова стало пустым, но затем зарождающаяся пустота исчезла, превратившись в широкую мальчишескую ухмылку.

- Значит, я получу свой собственный волшебный меч, не так ли?

- В некотором роде, - сказал Мерлин.

- Я всегда хотел такой же. Я был моложе, чем сейчас Жан, когда впервые прочитал сказку о сейджине Коди и мече Хелм Кливер.

- Этот не совсем такой волшебный, - сказал ему Мерлин.

- Смогу ли я теперь перерубать мечи других людей одним махом? - спросил Кэйлеб со смехом.

- Вероятно, нет, - сказал Мерлин многострадальным тоном.

- Жаль. Я с нетерпением ждал этого.

- Уверен, что так и было.

- Ну, у него хотя бы есть название?

Мерлин сердито посмотрел на него на мгновение, затем рассмеялся.

- Да, Кэйлеб, - сказал он. - Да, на самом деле так оно и есть. Вы можете назвать его "Экскалибур".

- "Экскалибур", - медленно повторил Кэйлеб, обводя языком странно звучащие слоги. Затем он улыбнулся. - Мне это нравится. Это звучит как настоящий меч принца.

Мерлин улыбнулся в ответ юноше. Который на самом деле был не намного моложе, чем была Нимуэ Элбан, - напомнил он себе еще раз. Реакция Кэйлеба была огромным облегчением, но Мерлин не собирался рассказывать ему о другой предосторожности, которую он предпринял.

В конце концов, он нашел применение медицинскому отделению производственного блока, которое Пей Ко-янг оставил Нимуэ. Он не смог бы предложить Кэйлебу или Хааралду антигероновую лекарственную терапию, даже если бы доверял самим лекарствам после стольких столетий. Было бы просто немного неловко объяснять то, что Кэйлеб бегал бы в девяносто лет, все еще выглядя двадцатилетним. Но он смог получить генетический образец тканей принца, и медицинское оборудование изготовило стандартную антигероновую нанотехнологию.

Мерлин ввел ее однажды ночью, за пятидневки до этого. Настроенные на генетический код Кэйлеба, самовоспроизводящиеся наномашины выслеживали и уничтожали все, что ему "не принадлежало". Они не продлили бы продолжительность жизни Кэйлеба - ни напрямую, ни с какой скоростью, - но у него больше никогда не было бы простуды или гриппа. Или рака. Или любого другого заболевания или инфекции.

Введение препарата без информированного согласия Кэйлеба было серьезным нарушением медицинской этики Федерации, не говоря уже о нарушении законодательства Федерации. В данных обстоятельствах Мерлин не испытывал никаких угрызений совести ни по одному, ни по другому поводу. Что имело значение, так это то, что молодому человеку, чье выживание, по его мнению, имело решающее значение для успеха миссии Нимуэ, был предоставлен наилучший шанс на выживание, который он мог предоставить.

И если в процессе Мерлин Этроуз эгоистично продлил жизнь и здоровье кого-то, кто стал лично важен для него, это было просто слишком плохо для законов погибшей Федерации.

III Княжеский дворец, Мэнчир

Князь Гектор из Корисанды напомнил себе, что рыцари земель Храма делали именно то, чего он от них хотел.

Это было нелегко.

- Извините меня, отец, - сказал он, - но я совсем не уверен, что мы сможем быть готовы двигаться так быстро.

- Ваше высочество, конечно, должно быть лучше осведомлено об этих вопросах, чем я, - вежливо сказал отец Карлос Чэлмирз, личный помощник архиепископа Бармина. - Я просто передаю сообщение, которое мне было поручено передать вам.

Которое, как он старательно не указывал, исходило непосредственно от викария Аллейна Мейгвейра.

- Понимаю это, отец Карлос. - Гектор чуть заметно улыбнулся верховному священнику. - И я глубоко ценю все ваши усилия, действительно ценю. Я просто обеспокоен способностью моих адмиралов и капитанов уложиться в предложенный график.

- Должен ли я сообщить викарию Аллейну, что вы не можете этого сделать, ваше высочество? - вежливо спросил Чэлмирз.

- Нет, спасибо.

Гектор снова улыбнулся и напомнил себе, что на самом деле Чэлмирз ни в чем не виноват. Но если предположить, что Долар был в состоянии подчиниться приказам Храма о походе, флот Долара находился в движении уже почти две пятидневки. Тот факт, что он должен был двигаться вдоль побережья на всем протяжении моря Хартиа, означал, что церковная семафорная система могла передать сообщение из Храма герцогу Мэйликею не более чем за несколько дней. Таким образом, технически, Мейгвейр всегда мог скорректировать свое движение в любой момент вплоть до Гейры, когда флот должен был отправиться через море Джастис. К сожалению, потребовалось бы больше месяца, чтобы любое сообщение от Гектора дошло до Мейгвейра, или наоборот, что делало фантазией любое представление о тесной координации.

- Я проконсультируюсь с адмиралом Блэк-Уотером сегодня днем, отец, - сказал князь через минуту. - Тогда я буду лучше знать, нужно ли будет отправлять какие-либо сообщения викарию.

- Конечно, ваше высочество. - Чэлмирз поклонился. - Если это окажется необходимым, пожалуйста, не стесняйтесь сообщить мне.

- Хорошо, отец, - пообещал Гектор.

- Я не могу этого сделать, ваше высочество, - сказал Эрнист Линкин, герцог Блэк-Уотер, своему суверенному князю. Это был плотный, мускулистый мужчина с короткой бородкой цвета соли с перцем и выражением лица, которое за последние несколько пятидневок становилось все более измученным. - Мне жаль, но месяца недостаточно. Это просто не может быть сделано так быстро.

- Я уже знаю это, Эрнист, - сказал Гектор. - Что мне нужно знать, так это то, сколько флота мы сможем подготовить к отправке к тому времени.

Блэк-Уотер прищурил глаза и почесал свою жесткую бороду. Гектор почти чувствовал болезненную напряженность мыслей герцога. Блэк-Уотер не был самым блестящим из дворян Корисанды, но он был надежным, флегматичным и "обычно" невозмутимым. Гектор вызвал его, как только Чэлмирз отбыл, и герцог прибыл с похвальной быстротой. Теперь он выглядел так, словно жалел об этом.

- Галеры у нас сейчас почти полностью укомплектованы, ваше высочество, - сказал он, размышляя вслух, - но по крайней мере полдюжины из них все еще находятся на верфи. В основном из-за довольно незначительных вещей. Мы должны быть в состоянии подготовить их все к отплытию. Меня беспокоят резервные корабли.

Гектор просто кивнул и ждал так терпеливо, как только мог.

- Большей части резерва потребуется, по крайней мере, еще минимум четыре или пять пятидневок для ремонта. Затем нам придется разместить экипажи на их борту, и им потребуется, по крайней мере, еще несколько пятидневок, чтобы подготовиться. Я не вижу никакого способа, которым мы могли бы подготовить более десятка из них к отплытию в установленные сроки. Итак, назовем это шестьюдесятью галерами. Остальные будут недоступны - не пригодны для боя, в любом случае - по крайней мере, еще пять пятидневок после этого.

- Понимаю.

Гектор почти не удивился. Галеры, оставленные в резерве, всегда приходили в негодность по крайней мере в некоторой степени, какими бы тщательными ни были усилия по техническому обслуживанию. Не было ничего неслыханного в том, что они полностью прогнили за удивительно короткое время. Если предположить, что оценка Блэк-Уотера была точной, то верфь будет работать необычайно хорошо, чтобы так быстро снова подготовить весь резерв к эксплуатации.

- Очень хорошо, Эрнист, - сказал он через мгновение. - Если это лучшее, что мы можем сделать, то это лучшее, что мы можем сделать. И если все пойдет по плану, пройдет еще два месяца, прежде чем нам действительно придется ввести их в бой.

- Понимаю это, ваше высочество. Меня беспокоит то, что "все идет по плану". - Блэк-Уотер покачал головой. - При всем моем уважении, сроки для всего этого слишком сжатые.

- Склонен согласиться, - сказал Гектор с явным преуменьшением. - К сожалению, мы мало что можем с этим поделать. И, по крайней мере, на Хааралда обратят еще меньше внимания, чем на нас. Уверен, что у него есть свои агенты здесь, в Корисанде, но к тому времени, как они поймут, что мы мобилизуем флот, и передадут ему сообщение, мы уже будем в пути.

- Не могу сказать, что мне жаль это слышать, сир, - откровенно сказал Блэк-Уотер.

IV Порт-Ройял, королевство Чисхолм

- Месяц? - адмирал Зозеф Хирст посмотрел на графа Шарпфилда и покачал головой. - Это не очень долго, - мягко заметил он, и Шарпфилд кисло усмехнулся.

- Это то, что мне всегда нравилось в тебе, Зозеф, - сказал он. - Этот дар к преуменьшению.

- Ну, по крайней мере, нам будет легче оставить большую часть нашего резерва дома, - отметил Хирст.

- Верно, - кивнул Шарпфилд. - Даже без наших тщательно отобранных идиотов.

Он подошел к окну своего кабинета и посмотрел на город Порт-Ройял и сверкающую воду залива Кракен. Порт-Ройял был основан почти сто лет назад специально для того, чтобы служить основной базой чисхолмского флота. С того места, где он стоял, он мог видеть, как команды верфи роятся над стоящими рядом резервными галерами, как черные насекомые, крошечные на расстоянии. Суда верфи всех видов усеивали гавань за ними, пришвартованные рядом с другими галерами или курсирующие взад-вперед между ними и береговыми учреждениями.

Это была сцена бурной деятельности, которая шла полным ходом уже более трех пятидневок. И та, которая, как он надеялся, выглядела достаточно эффективной, даже если это было не так. Или, возможно, тем более, что это было не так.

- Какой идиот думает, что вы можете перевести флот с мирного времени на военное, без какого-либо предварительного предупреждения, менее чем за два месяца? - спросил Хирст.

- Без сомнения, уважаемый викарий Аллейн, - ответил Шарпфилд.

- Ну, я думаю, это все объясняет. Он, вероятно, думает, что вывести галеру в море так же просто, как прицепить драконов к армейским грузовым фургонам.

- Сомневаюсь, что он настолько не осведомлен о военно-морских реалиях, - мягко сказал Шарпфилд. - И, хотя я уверен, что отсутствие у него морского опыта играет свою роль, на самом деле это не так глупо, как нам может показаться.

- При всем моем уважении, милорд, - сказал Хирст, - ожидать, что мы соберем все наши силы, "готовые к бою во всех отношениях", если я правильно помню депешу, у берегов Чариса через два месяца с сегодняшнего дня, настолько глупо, насколько это возможно.

- Если бы он действительно ожидал, что мы сможем это сделать, то так бы и было, - согласился Шарпфилд. - Хотя я очень сомневаюсь, что он это делает. Конечно, он не собирается признаваться нам в этом. Вся цель состоит в том, чтобы доставить нас к Чарису с как можно большим количеством кораблей, насколько это в человеческих силах, и выдвижение невыполнимых требований должно вдохновить нас на то, чтобы сделать лучше, чем мы думаем о своих возможностях. Но главная цель его стратегии - заставить нас, Гектора и Нармана сконцентрироваться как можно быстрее. Он полагает, что Хааралд даже не узнает о нашем приближении, пока мы уже не будем там, а это значит, что это будет наша активная сила против его активной силы. Это дает нам преимущество больше, чем три к двум, даже если предположить, что ни одна из его активных галер не находится в руках верфи. И наши резервные подразделения будут иметь по крайней мере двухмесячную фору перед его подразделениями.

- Все равно было бы разумнее подождать, пока не будет готово больше наших полных сил, - сказал Хирст. - Три к двум звучит неплохо, но два к одному звучит Шан-вей намного лучше против кого-то вроде Чариса.

- Согласен, - кивнул Шарпфилд. - Не скажу, что согласен с ним, только то, что его стратегия в основном разумна - или, по крайней мере, более разумна, чем может показаться на первый взгляд. И не забывай, Зозеф, на самом деле мы не должны брать Хааралда на себя, пока не прибудут Долар и Таро.

- Тогда нам следует подождать, пока они доберутся сюда, прежде чем мы вообще двинемся, - возразил Хирст.

- Если только не окажется, что мы застанем Хааралда врасплох настолько сильно, что он не сможет миновать остров Лок и крепости Ки прежде, чем он узнает о нашем приближении, - отметил Шарпфилд. - Признаю, что это маловероятно, но это возможно.

- Полагаю, что все возможно, милорд. - Хирст поморщился. - Однако некоторые вещи более вероятны, чем другие.

- Согласен, но если не попробуешь, никогда не узнаешь, было ли это возможно или нет, не так ли?

V Княжеский дворец, Эрейстор

- Мерзко так поступить с моим слоном, дорогой.

- Чепуха. - Князь Нарман усмехнулся, устанавливая ониксового слона в соответствующую нишу футляра с бархатной подкладкой. - Это просто возмездие за то, что ты сделала с моей ладьей два хода назад.

- Тогда, если это и не отвратительно, то, по крайней мере, невежливо, - сказала его жена.

- Теперь это, - признал он с улыбкой, которую очень немногие люди когда-либо видели у него, - может быть обоснованным обвинением. С другой стороны, - он приподнял нос, громко шмыгнув носом, - я князь, а князьям иногда приходится быть невежливыми.

- Понимаю. - Княгиня Оливия посмотрела вниз на инкрустированную шахматную доску между ними, и ее собственная улыбка затаилась в глубине ее глаз. - Ну, в таком случае, я не буду чувствовать себя так уж плохо, указывая тебе, что это было не только невежливо, но и неразумно.

Брови Нармана поднялись, затем опустились во внезапном испуге, когда она передвинула одного из своих коней. Этот ход угрожал его ферзю, которого он больше не мог переместить в безопасное положение, потому что ход конем также очистил занимаемую им позицию, подвергнув его короля открытому шаху от ее оставшегося слона. Что было возможно только потому, что, захватив ее другого слона, он увел свою оставшуюся ладью с позиции, блокирующей шах.

Он несколько секунд сидел, обдумывая ситуацию, затем вздохнул и вывел своего короля из-под шаха. В этот момент ее конь налетел и вывел его ферзя из игры.

- Знаешь, - сказал он, откидываясь на спинку стула и обдумывая свой следующий ход, - к настоящему времени я должен был бы понять, что всякий раз, когда ты предлагаешь мне такой приятный, сочный приз, как этот, где-то внутри приманки всегда есть крючок.

- О, нет, - скромно ответила она. - Иногда я оставляю их там вообще без крючка. Просто чтобы подбодрить тебя укусить в следующий раз.

Нарман рассмеялся и покачал головой, затем оглядел библиотеку.

Княжна Мария склонилась над учебником истории на одном из сидений у окна. В свои почти восемнадцать лет она приближалась к брачному возрасту, хотя на горизонте не было никаких ближайших перспектив. К счастью, как показал изящный профиль, вырисовывающийся на фоне лампы у ее плеча, она больше походила на свою миниатюрную привлекательную мать, чем на отца. У нее также был озорной характер ее матери.

Княжич Нарман, ее младший брат, в четырнадцать лет выглядел гораздо более молодой и стройной версией своего отца и тезки. Его, однако, не интересовал текст по истории. Он был погружен в роман, и, судя по его напряженному выражению лица, в нем должно было быть немало храбрости. Не говоря уже о мечах, хаосе и убийствах.

Их младшие дети, княжич Травис и княжна Филейз, находились в детской на попечении нянек. Пройдет еще несколько лет, прежде чем им доверят место среди дорогостоящих томов библиотеки.

Бывали моменты, подобные этому, когда Нарман почти жалел, что так глубоко вовлечен в великую игру. К сожалению, так оно и было, и он намеревался оставить Нарману-младшему гораздо более крупное и могущественное княжество, чем унаследовал он сам. Кроме того, какими бы ни были ее недостатки, это была единственная игра, в которую действительно стоило играть.

Его улыбка стала немного кривой при этой мысли. Затем он встряхнулся и вернул свое внимание к жене.

Оливия нежно улыбнулась ему, привыкши к тому, как иногда блуждали его мысли. Их брак не был основан на возвышенной, страстной любви. Оливия была дочерью побочной ветви предыдущего правящего дома, и ее брак с Нарманом, - заключенный, когда ей было всего четыре года, - был частью связующего звена, связывающего приверженцев старого режима с новой династией. Она была воспитана так, чтобы ожидать именно этого, но Нарман знал, что она искренне любила его, и он часто удивлялся тому, как глубоко он заботился о ней. Он не был, как он понял давным-давно, тем человеком, который подпускал людей близко к себе, но каким-то образом Оливия проникла в его защиту, и он был рад, что она это сделала. Совместное воспитание четверых детей во многих отношениях помогло им стать еще ближе, и он с большим уважением относился к ее уму. Действительно, он часто жалел, что не смог включить ее в свой тайный совет, но это было бы немыслимо.

- Ты собираешься когда-нибудь пойти сегодня вечером, дорогой? - ласково спросила она, и он рассмеялся.

- Как только оправлюсь от шока, вызванного твоей вероломной засадой, - сказал он ей. - На самом деле, думаю, что я только что...

Кто-то резко постучал в дверь библиотеки. Нарман повернул голову на звук, опустив брови. Все дворцовые слуги знали, что в его вечера с Оливией и детьми никогда нельзя было беспокоить его.

Дверь открылась, и один из дворцовых лакеев встал в проеме, низко кланяясь.

- Прошу прощения, ваше высочество, - сказал он немного нервно. - Глубоко сожалею, что побеспокоил вас, но только что во дворец прибыл епископ-исполнитель Уиллис. Он говорит, что ему очень срочно нужно поговорить с вами.

Опущенные брови Нармана взлетели вверх, и он услышал легкий вздох удивления Оливии. Мария оторвала взгляд от своего учебника по истории, на ее собственном лице было написано удивление и немалая опаска. Младший Нарман был слишком глубоко погружен в свой роман, чтобы даже заметить это.

- Мне жаль, моя дорогая, - сказал Нарман Оливии через пару ударов сердца. - Похоже, нам придется закончить эту игру позже. Возможно, завтра вечером.

- Конечно. - Ее голос был спокоен, почти безмятежен, но он видел вопросы, горящие в ее глазах. Он знал, что эти вопросы она задавать не будет.

- Прости меня за то, что мне придется уйти, - продолжил он, вставая и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. - Я лягу спать, как только смогу.

- Понимаю, дорогой, - сказала она и смотрела, как он быстрыми шагами выходит из библиотеки.

- Ваше высочество, приношу извинения за то, что прибыл в такой неподобающей спешке в такой час, - сказал епископ-исполнитель Уиллис Грейсин, когда его ввели в небольшую комнату для личных аудиенций.

Лакей удалился, и епископ-исполнитель остался наедине с князем и только одним телохранителем.

- Ваше высокопреосвященство, уверен, что никаких извинений не требуется, - сказал Нарман, вежливо потянув время. - Очень сомневаюсь, что вы пришли бы с визитом в такой час, официально не сообщив мне о своем приезде, за исключением неотложных обстоятельств. Пожалуйста, скажите мне, что могу для вас сделать.

- На самом деле, ваше высочество, это несколько неловко, - сказал Грейсин. Его тон был одновременно извиняющимся, смущенным и взволнованным, и собственное любопытство и опасения Нармана разгорелись еще сильнее.

- Церковный курьерский корабль прибыл сюда, в Эрейстор, менее трех часов назад, ваше высочество, - продолжил священнослужитель. - На нем, конечно, были депеши. Но когда я открыл их, то обнаружил, что, по-видимому, ко мне было отправлено предыдущее курьерское судно. Это судно так и не прибыло, и я могу только предположить, что оно затонуло где-то в Чисхолмском море во время шторма в прошлом месяце.

Епископ-исполнитель сделал паузу, и спина Нармана напряглась. Он выпрямился в своем кресле, и его лицо, как он прекрасно понимал, было слишком точным показателем его внезапно возникшего опасения. Что бы ни содержалось в сообщениях потерянного курьерского катера, должно быть, это было жизненно важно для последующей отправки, чтобы вынудить Грейсина явиться во дворец в такой поздний час. Особенно, если само последующее сообщение прибыло менее чем за три часа до этого.

- Как я уверен, вы, должно быть, догадались, ваше высочество, предыдущее курьерское судно везло критически важные сообщения. Послания, адресованные как вам, так и мне от канцлера Тринейра и архиепископа Лайэма. К счастью, когда курьерское судно не смогло вернуться по расписанию в Трейлис, были отправлены дублирующие депеши. Теперь они прибыли.

- Понимаю, - сказал Нарман. Затем он склонил голову набок. - На самом деле, ваше преосвященство, я не понимаю. Пока нет.

- Простите меня, ваше высочество. - Грейсин улыбнулся почти нервно. - Боюсь, это довольно сильно отличается от тех дел, которые я обычно выполняю для Матери-Церкви. Хотя, на самом деле, насколько я понимаю свои инструкции, я здесь не от имени Матери-Церкви. Я здесь от имени канцлера Тринейра в его роли канцлера рыцарей земель Храма.

Нарман почувствовал, что его дыхание сбилось.

- Ваше высочество, - начал Грейсин, - канцлер становится все более обеспокоенным очевидными амбициями Хааралда из Чариса. Соответственно, выступая от имени рыцарей земель Храма, он поручил мне сказать вам, что...

Луна стояла высоко в безоблачном небе, проливая великолепный серебристый свет на дворцовые сады. Небольшая группа тщательно выведенных ночных виверн, которыми по праву славился Эмерэлд, сладко пела и посвистывала в ветвях деревьев, и прохладный ветерок проникал в открытое окно зала совета.

Спокойствие садов резко контрастировало с обитателями этой комнаты.

- Я не могу в это поверить, - сказал граф Пайн-Холлоу. - Я просто не могу в это поверить!

- Это, к сожалению, не меняет ситуацию, Травис, - довольно едко сказал Нарман.

- Знаю, - первый советник заметно встряхнулся и криво улыбнулся своему кузену. - Мне жаль. Просто без всякого предупреждения это просто свалилось на нас посреди ночи...

- Если ты думаешь, что это стало для тебя неожиданностью, ты должен был быть там, когда Грейсин обрушил это на меня.

- Я бы предпочел даже не представлять этого, если тебе все равно, - сказал Пайн-Холлоу более естественным тоном.

- Что приходит мне в голову, мой князь, - сказал Хал Шэндир, - так это задаться вопросом, что могло вызвать это. Никто из наших контактов в Зионе или Храме даже не предположил, что храмовая четверка может обдумывать что-то подобное. Могу я спросить, оставил ли епископ-исполнитель какие-либо указания на то, что за этим мог стоять Гектор?

- Думаю, что он сам не имеет об этом ни малейшего представления, - откровенно сказал Нарман. - Лично я был бы склонен сомневаться, что все это подстроил Гектор. Имейте в виду, это звучит так, как будто это предназначено для того, чтобы дать ему все, что он когда-либо хотел - или, по крайней мере, заставить его думать, что это то, что ему собираются дать - но он никак не мог бы иметь такое большое влияние на храмовую четверку. Нет, - князь покачал головой, - предполагаю, что это Клинтан. Хааралд, должно быть, наконец-то сделал что-то, что подтолкнуло его к краю, и это должно, по крайней мере, казаться достаточно угрожающим, чтобы позволить ему увлечь за собой остальных троих.

- Мой князь, - сказал Шэндир необычно тихим голосом, - я прошу прощения.

Нарман пристально посмотрел на него, на его лице был вопрос, и его начальник разведки глубоко вздохнул.

- Я должен был бы восстановить хотя бы горстку агентов в Чарисе, ваше высочество, - сказал он. - Если бы я это сделал, мы могли бы, по крайней мере, знать, что послужило причиной этого. И, - он сделал еще один, более глубокий вдох, - мы могли бы вовремя догадаться, что это произойдет.

- Не буду притворяться, что доволен ситуацией в Чарисе, - сказал ему Нарман. - Но, судя по тону сообщений Тринейра, даже если бы у нас были агенты на месте, они, возможно, не поняли бы, что это висело в воздухе. На самом деле, сомневаюсь, что кто-либо в Чарисе имеет хоть малейшее представление о том, что должно произойти.

- Уверен, что это часть их мышления, мой князь, - сказал Гарт Ралстан, граф Мандир. Мандир был старшим адмиралом Нармана, и выражение его лица было мрачным.

- Уверен, что это часть их мышления, - повторил он, как только убедился, что привлек внимание Нармана. - Но это ставит нас в затруднительное положение. Было бы достаточно плохо, если бы до нас дошли первоначальные депеши, но мы потеряли почти целый месяц.

- Честно говоря, - сказал Пайн-Холлоу, - весь характер этой переписки, если это можно так назвать, беспокоит меня. Нам не предлагают помощь, ваше высочество; нам приказывают делать то, что хотят от нас Тринейр и Клинтан. И, судя по тому, как я читаю эти послания, - он постучал по искусно подсвеченному письму, о котором идет речь, лежащему перед ним на столе совета, - Гектор является старшим партнером, насколько это касается храмовой четверки. Это не союз равных. Мы обязаны поддержать Гектора - и передать наш флот под командование его адмиралов.

- Уверяю вас, это больше, чем просто "беспокоит" меня, - ответил Нарман.

Он начал говорить что-то еще, затем остановился и проглотил невысказанные слова. Даже здесь, среди своих ближайших советников, он не осмеливался выразить всю ту ярость, которую испытал, когда понял, что храмовая четверка рассматривает все его княжество как разбойника, которому можно свистнуть по прихоти и приказать перерезать горло тому, кто ее раздражал.

- Но, - продолжил он в следующую минуту, - как бы я ни относился к этому, тут мы влипли. Если только кто-нибудь здесь не считает, что отказ от "помощи" канцлера Тринейра в этом вопросе был бы целесообразным?

Никто не произнес ни слова, да им и не нужно было этого делать, и в кислой улыбке Нармана была, по крайней мере, доля искреннего веселья.

- В таком случае, - сказал он, - действительно важный вопрос задан тебе, Гарт. Возможно ли для нас уложиться в этот график?

- Не знаю, ваше высочество, - откровенно сказал Мандир. - Я не узнаю, пока у меня не будет возможности разбудить некоторых из моих сотрудников и заставить их начать задавать правильные вопросы на верфи. Однако, с моей точки зрения, маловероятно, что мы сможем активировать резерв вовремя. Предполагалось, что весь наш флот будет готов к бою к началу ноября, но никто не предупредил нас об этом. Одно полное укомплектование наших галер, находящихся на действительной службе, исчерпает нашу нынешнюю численность до предела. Нам придется разослать бригады вербовщиков, чтобы укомплектовать резерв, и каждый моряк торгового флота, который может видеть молнию или слышать гром, поймет, что вербовщики прибудут, как только мы начнем переоборудование резерва. Так что они собираются сделать так, чтобы их не было видно. Что даже не учитывает, где мы находимся с точки зрения необходимых нам поставок.

Он покачал головой.

- Ваше высочество, я сделаю все, что в моих силах, но не уверен, что мы смогли бы укомплектовать весь резерв в соответствии с первоначальным графиком. Учитывая время, которое мы потеряли, просто узнав об этом...

Он снова покачал головой.

- Не могу сказать, что удивлен этим, - сказал Нарман. - И, если быть до конца честным, я не уверен, что мне неприятно это слышать.

На лице Мандира отразилось удивление, и принц резко усмехнулся.

- Гектор знает об этом дольше, чем мы, - сказал он. - Это очевидно из характера отправлений Тринейра. Так что он собирается уже начать приводить свой флот в боевую готовность. Что ж, если мы будем вынуждены следовать его приказам, то я бы предпочел, чтобы его адмиралы были вынуждены взять инициативу в свои руки. Он будет думать в терминах своей собственной выгоды от этого. Ладно, пусть он заплатит за это цену. Это не наша вина, что никто не сказал нам об этом достаточно быстро. Конечно, мы сделаем все, что в наших силах, - он тонко улыбнулся, - но, конечно, никто не сможет обвинить нас, если мы не сможем укомплектовать большую часть резерва за то, к сожалению, короткое время, которое у нас есть.