Турист

Глава 31 Медведь медведю глаз… и хвост, и ухо с носом

— Здравствуйте, Еремей Иванович, — поприветствовал я бледного старика, вытянувшегося на навороченной медицинской койке. Веки Вердта медленно открылись, миг, и в глазах мелькнуло узнавание.

— Ки-рилл, — тихим слабым голосом произнёс он. — Как ты… тут…

— Да, как всегда, в общем-то, — пожал я плечами, старательно отыгрывая беззаботность. — Случайно проходил мимо. И вроде как даже вовремя. А вот как вас угораздило?

— Ре… шил сюрприз сделать… племян…никам, — тяжело пробормотал Вердт. — Для новой клиники… но… напортачил… где-то.

— О как, — я почесал затылок. — Понятно… что ничего не понятно. Ладно, с этим разберёмся чуть позже, а пока, уважаемый Еремей Иванович, обязан вам сообщить, что полковник Осип Михайлович Нулин, который глава Госпиталя Московского лёгкого бронеходного полка, настаивает на вашем лечении под его непосредственным присмотром. Правда, сам он оставить службу сейчас не может, зато готов принять вас в своём учреждении. Ну а чтобы не рисковать вашей жизнью обычной транспортировкой, мы двинемся в Москву «окном». Упреждая возможные сомнения: такой переход абсолютно безопасен и практически мгновенен. К тому же на той стороне нас уже ждёт сам Осип Михайлович и его «группа поддержки». И да, хозяева этого дома в курсе происходящего и ничуть не возражают против нашего тихого ухода, в смысле, без прощаний, формальностей и обещаний. Ну так как, поехали?

— То…ропыга, — слабо усмехнулся синими губами старик и, прикрыв глаза, чуть дёрнул рукой. — Поехали.

Честно говоря, я искренне рассчитывал вернуться в поместье Исенбаевых тут же, как передам раненого Вердта с рук на руки команде Нулина, но… не сложилось. Сначала сам Осип Михайлович попросил меня дождаться, пока его люди закончат диагностику пациента, а потом и изрядно оживившийся после проведённых над ним процедур, Еремей Иванович потребовал моего внимания. В общем, обратно на Каму я вернулся, когда солнце уже клонилось к западу, а настроение оставленной мною в чужом доме жены падало, как барометр в преддверие шторма. Хорошо ещё, что хозяин дома с пониманием отнёсся к происходящему и сумел занять Ольгу не только чаем с чакчаком, но и толковой беседой. Так что по возвращении она на меня даже особо не фырчала. Так, покрутила носиком «для порядку», но сама не выдержала и устроила допрос. А мне и в самом деле нашлось что ей поведать. Вердт оказался довольно откровенен в рассказе о своих злоключениях и был не против того, чтобы эта информация дошла до его контрагента в лице Девлетъяра Исенбаева. В общем, двойная польза. И жену успокоил, и просьбу Вердта выполнил, доведя переданные им сведения до хозяина дома.

— То, что наши проблемы не случайны, стало понятно ещё три месяца назад, когда было совершено нападение на второй караван с грузом из-за Камня, предназначенным для боярина Вердта. Но уверенности в том, кто является целью, не было. Точнее, не так… — задумчиво протянул Девлетъяр Наильевич, хмуро глядя с веранды на алые отблески заката в «чешуйках» неширокой речки, весело катящейся по каменистому ложу, в каких-то двадцати метрах от веранды, на которой устроилась наша компания. Исенбаев отхлебнул чуть остывшего чая и продолжил: — Первое нападение было разгромным. Караван уничтожен, груз разграблен, люди… частью побиты, частью рассеяны. Тогда мы посчитали это случайностью, от которых никто не застрахован. Доставка трофеев из аномалий — дело хлопотное, знаете ли. Но три месяца назад ситуация повторилась, только груз был уничтожен вместе с машинами его доставлявшими. И вот это уже было странно. Мало того, что само повторение события за столь короткий период времени почти невероятно, хотя бы, статистически, так и равнодушие нападавших к сохранности груза совершенно не вписывается в нормы поведения отребья, рискующего на караванных тропах. Собственно, в этом же и смысл нападений! Трофеи из аномалий, профессионально подготовленные и расфасованные, порой стоят дороже собственного веса в чистом золоте. А здесь, такое наплевательское отношение… груз ведь попросту сожгли из огнемётов. В общем, стало понятно, что целью нападений является не грабёж как таковой, а…

— Уничтожение активов, — кивнула Оля. — Ваших или Еремея Ивановича…

— Именно, Ольга Валентиновна, — огладив одним движением короткую бородку, кивнул Девлетъяр. — Именно так. Но, как бы то ни было, ряд заключён и должен быть исполнен. Ни мы, ни боярин Вердт отказываться от своих обязательств не стали. Посчитали, что не вправе. Мы начали разрабатывать меры противодействия. Меняли маршруты, транспорт, сроки и места перекладок. Вполне успешно, надо заметить. От третьей засады, обнаруженной разведкой, очередной караван ушёл без помех. Но вот нынешняя доставка… Проблемы начались ещё на погрузке. Кое-кто из охотников не выполнил заказ, один из мастеров-заготовщиков не вовремя ушёл в запой, в общем, сбор каравана изрядно затянулся по времени и был он весьма нервным. И словно этого мало, стоило машинам выйти из порта, как поступает известие о въехавшей в нашу вотчину подозрительной молодой паре на тяжёлой платформе с мощным комплексом эфирного контроля на борту. Да всего за каких-то два дня до ожидаемого прибытия каравана в Усть-Бельск! Мы и так были настороже, а тут у Азамата и вовсе паранойя разыгралась. И поймите правильно, Кирилл Николаевич, Ольга Валентиновна, я не говорю, что мой племянник в своих действиях был прав, но понять его всё-таки возможно. Именно он отвечал за проводку этого каравана, а Усть-Бельск оказался удобным местом не только для перемещения груза на «чистый» транспорт, но и лучшим местом, чтобы подкинуть на этот самый транспорт маячки… Азамат — умный молодой человек, хорошо разбирающийся не только в техниках, но и в технике. И именно за его ум я и отличаю его среди прочих родственников его поколения. Но, как и все молодые люди, он вспыльчив и склонен к крайностям как в суждениях, так и в решениях. Ещё раз приношу свои извинения за его действия. В его оправдание могу заметить, что от благополучной проводки именно этого каравана зависело его положение в роду. Скажу честно, я думал позволить ему основать собственную ветвь рода Кара-Бек, но увы, судя по результату, это было бы опрометчиво несвоевременное решение, да…

— А что, доставка трофеев аномалий всегда связана с таким риском? — неожиданно поинтересовалась Оля, заставив встрепенуться умолкнувшего и словно задумавшегося о своём боярина.

— Всегда-не всегда… Это же серая зона, что вы хотите? — пожал тот плечами. — Круг заинтересованных лиц по эту сторону Камня не так уж велик, добытчики действуют на свой страх и риск, заготовщики тоже. Государству же этот рынок практически неинтересен. Обычным людям до всяких вытяжек и эликсиров из аномальных тварей дела нет. Государевым одарённым ещё туда-сюда, но их скромный интерес легко перекрывается возможностями государевой егерской службы, работающей в кабинетских землях. Бояре же, если их людям вдруг понадобятся такие «странности», вполне могут обратиться к частным фармакологам, а то и к друзьям-соседям вроде тех же Вердтов, Пироговых и прочих Юсуповых да Комниных. Собственно, именно боярские семьи да старые государевы семьи, специализирующиеся на аномальной фармакологии, в подавляющем большинстве и являются нашими клиентами. Именно для них мы собираем караваны за Урал-Камень, в казённые земли, где аномалий куда больше, а порядку куда меньше… Именно там обосновались вольные добытчики и заготовщики. Налогов и иных сборов на свою работу они не платят, так что цены на ингредиенты у них куда ниже, чем в государевых аптеках, а значит, и выгода больше. Ну а где выгода, да без особого пригляда со стороны закона, там и до стрельбы недалеко. Хотя, конечно, происшедшее вчера с Еремеем… событие из ряда вон. Всё же, так шуметь в нашем деле не принято.

— Спасибо за развёрнутый ответ, — пробормотала Оля, несколько удивлённая количеством вываленной на неё информации.

— Прошу прощения, Девлетъяр Наильевич, — медленно произнёс я. — Не посчитайте меня наглецом, сующим нос не в своё дело, я всего лишь выполняю просьбу Еремея Ивановича…

— Слушаю вас, Кирилл Николаевич, — подливая мне свежего горячего чая, отозвался хозяин имения.

— Наверняка ваши люди провели хотя бы первичное расследование, — кивком поблагодарив Исенбаева, продолжил я: — может, у них уже появились какие-то зацепки или идеи о личностях нападавших… или, может быть, даже заказчиков нападения?

— Хм, сложный вопрос, — протянул Девлетъяр, вновь огладив бороду. — Пока единственное, что я могу утверждать с уверенностью, эти атаки проводились не против моего рода. У нас нет настолько жёсткого противостояние ни с одним из конкурентов. И, кстати, они тоже удивлены тому, как сильно нам «не везёт». А кое-кто даже уговаривал отказаться от столь «неудачного» заказа. Жаль только, что узнать, чьё мнение вливали мне в уши эти доброхоты, не удастся. Не настолько у нас с ними хорошие отношения. В общем, с девяносто девяти процентной вероятностью, я могу утверждать, что цель нападений — Еремей Иванович…

— И новая клиника, открытая им в Ореанде для любимых племянников, — пробормотал я и, встрепенувшись, развёл руками. — Что ж, в этом случае я, опять-таки, по просьбе Еремея Ивановича, хотел бы согласовать с вами некоторые действия…

— Решили расследовать это дело, Кирилл Николаевич? — с лёгким намёком на иронию произнёс Исенбаев. Я пожал плечами.

— Еремей Иванович, конечно, боярин, глава семьи и вообще человек взрослый и самостоятельный, но, кроме того, он отец моего первого настоящего друга… погибшего друга. И я не просто не могу оставить эту ситуацию как она есть. Какие-то мерзавцы чуть не убили старика, мастера, занимающегося благородным искусством врачевания. То есть, сделавшим своей судьбой лечение людей. Может быть, даже, его эликсирами пользовался кто-то из его же несостоявшихся убийц или лечился в его клинике? Не знаю. Но оставить без ответа такую подлость я не могу.

— Кирилл, скажи честно, — неожиданно хихикнула Оля. — Тебе просто пришлось не по нраву, что кто-то протянул руки к тому, кого ты считаешь «своим»…

— Ну вот, такую речь запорола, — с деланной печалью в голосе вздохнул я. — Впрочем, ты тоже не совсем права, солнце моё. Еремей Иванович, всё же, свой собственный, ибо боярин и мужчина опытный и сильный. Так что размахивать шашкой и переть поперёд него с криком «Не замай!» я не стану. Выздоровеет Вердт, и сам кого хочешь переедет, что тот танк. Но выполнить его просьбу по первичному сбору информации считаю себя обязанным. Вот, как-то так. Собственно, Девлетъяр Наильевич, о чём я и хотел попросить… Могли бы вы представить мне информацию, собранную вашими людьми по этому инциденту? С выводами и предложениями. А я их передам самому Еремею Ивановичу. В конце концов, есть же у Вердтов своя собственная служба безопасности, вот пусть она и поморщит лбы…

— Достойная позиция, Кирилл Николаевич, — покивал Исенбаев. Ну уж, ещё бы ему не согласиться с такой «разумностью»! Как же, юнец, лезущий защищать знатного боярина, это ж какой урон чести-то, что ты, что ты! Эх… — Будет вам информация о расследовании.

— И ещё одно… — я чуть притормозил, но увидев очередной подбадривающий кивок хозяина дома, продолжил: — я бы хотел прогуляться до номера, откуда сбежал подозреваемый лазутчик. Осмотреться на месте, может, чего и замечу дельного-интересного…

— А ты… — боярин аж закашлялся, но тут же взял себя в руки. Вот только в голосе его послышались нотки подозрительности. Явные такие… — Прошу прощения, Кирилл Николаевич, но… откуда вам известно о лазутчике и побеге?

— Оттуда же, откуда стало известно о ранении Вердта, — не моргнув глазом, невозмутимо, а главное, честно ответил я, чуть отпуская Эфир. Совсем капельку, так… в качестве напоминания. Помогло. Исенбаев взял паузу, укрывшись за чашкой с чаем.

— Пусть так, — произнёс он. — Не скажу, что мне по душе ваша скрытность в этом вопросе, тем более что он затрагивает сферу интересов нашей службы безопасности, но… ладно. Приму как данность, — Боярин окинул хмурым взглядом залитые светом фонарей дорожки и клумбы за ограждением веранды и договорил недовольным тоном: — Завтра утром Алан проведёт вас к месту происшествия, он же передаст материалы по расследованию. А теперь, если это все вопросы, которые вы хотели обсудить, я бы предложил нам разойтись. Время позднее, а дел завтра и у вас, и у меня, думаю, будет невпроворот. Полагаю, вы остановитесь в том же кемпинге?

— Согласен с вами, уважаемый Девлетъяр Наильевич. Время, действительно, не раннее, а дел у нас с женой и сегодня ещё предостаточно. И да, ваш человек найдёт нас именно в том самом кемпинге, из которого ваш племянник переселил нас в припортовый околоток, — вежливо улыбнувшись, я поднялся с кресла, а следом за мной встала и Оля. — Позвольте откланяться.

— Всего хорошего, Кирилл Николаевич, Ольга Валентиновна, — неохотно поднявшись с насиженного места, Исенбаев коротко поклонился. Вежливо, но раздражение из голоса и эмоций никуда не делось. Не понравился ему мой отказ. Что ж, бывает. Но какая резкая перемена в отношении, а? То елей-патока и благорастворенье воздухов, а то, бац, за шкирку на костёр и масла на сырые дрова… Сложно всё-таки с этими стариками. Особенно, вот с такими… бояристыми. Нет, я не спорю, иногда с возрастом приходит мудрость, жаль что чаще возраст приходит один.

— Да, Девлетъяр Наильевич, — уже оказавшись у припаркованной на подъездной дорожке спасплатформы, я не поленился и открыл окно прямиком к хозяину имения, отчего тот ощутимо вздрогнул, — пришлите вместе с Аланом командира группы захвата, отправленного Азаматом Хузяновичем этим утром за нашей многострадальной машиной. Я обозначу ему фронт работ.

— Какой фронт? — с удивлением рассматривая окно и маячащую в нём мою физиономию, протянул осипшим голосом Исенбаев.

— Как «какой»? — деланно удивился я. — Его люди поцарапали мою спасплатформу. Так? Так. Вот, пока я буду заниматься поручением Еремея Ивановича, у него будет время чтобы найти краску соответствующего колера и привести внешний вид машины к изначальному. Возмещение ущерба называется. Нет, можно, конечно, деньгами, но… ездить на столь покоцанном транспорте, привлекая внимание дорожных служб и полиции, мне совсем не улыбается. Как и тратить время на поиски покрасочной мастерской.

— Законное требование, — скрипнув зубами, нехотя кивнул пришедший в себя боярин. — Можете сообщить артикул колеровки мне сейчас, тогда утром мои люди прибудут уже с краской. Устроит вас такой вариант, Кирилл Николаевич?

— Более чем, Девлетъяр Наильевич, более чем, — довольно оскалив… то есть, вежливо улыбнувшись, отозвался я. — Благодарю вас.

— Не стоит благодарностей, Кирилл Николаевич, совсем не стоит, — покачал тот головой, и я закрыл окно. Покрутил головой в поисках жены, но, услышав, как заурчал движок спасплатформы, вздохнул и полез в пассажирский люк. Опять она успела первой.

— Вот, и надо было тебе выводить его из себя? — беззаботно подпрыгивая на сиденье под звуки какой-то легкомысленной музыки и умудряясь при этом удерживать тяжёлую машину на курсе, спросила Оля.

— Не надо, — пожал я плечами. — Но и ему не стоило забываться. Я, конечно, малолетка, а он саксаул умудрённый, но…

— Не саксаул, а аксакал, Кир! — фыркнула жена.

— Один фиг, дерево, — отмахнулся я. — По крайней мере, этот самый Девелтъяр — оно самое и есть. Чёрт! Чудаку за восемьдесят, под рукой огромный род и тысячи людей, а представления о мире, как у шестидесятилетнего бомжа! Он пожил, он мудёр, а окружающие — молокососы, жизни не нюхавшие. Пасть ниц и внимать! Тьфу… А как только что не по его, тут же искры из глаз и рык: «Лежать, я сказал». Не перевариваю таких.

— Эка он тебя зацепил, — покачала головой Оля.

— Да нет, — я устало потёр ладонями лицо. — Просто вымотался за день, вот и срываюсь. Надо отдохнуть.

— Напомню, — хохотнула жена. — Мы, как бы, в отпуске. Даже в путешествии и, я не побоюсь этого слова, аж в свадебном! Какой тебе ещё нужен отдых, а?

— Не знаю, — развёл я руками. — Может быть, что-нибудь с пострелушками?

— Так было уже сегодня, не хватило разве? — с деланной заботой в голосе спросила Оля… и я предпочёл не развивать эту тему.