Турист

Глава 14 Что в имени, что без имени…

СЭМы, небрежно названные Олей «кое-какими обновками», оказались с тем же подвохом, что и машины, отданные мною в распоряжение Ведьмы и её людей. Иными словами, при активации мастер-ключа безобидные и безбронные с виду СЭМы легко и быстро превращаются во вполне серьёзные боевые ЛТК. Им только штатного вооружения не хватает. Но тут уж я упёрся рогом и просто не позволил жене запихнуть в спасплатформу ни крупнокалиберные стреломёты, ни монструозные шпаломечи, входящие в комплект вооружения собранных ею «обновок». Чёрт с ней с бронёй. Пассивная защита — она и есть пассивная. Но мы же не в СБТ собрались ехать, и даже не в Червоннорусское приграничье! Вляпаемся с нарушением государева запрета на использование тактических комплексов — одним выговором точно не отделаемся. Загремим под сурдинку, и никакие связи-знакомства не спасут. Не то нарушение.

Да и… ну, на кой вышедшему в потолок старшему вою и гранду нужны эти монструозные стрелялки и рубалки? Мы и без них так жахнуть можем, как не всякий «Град»-«Ураган» причешет. Валле и рюгеры? А это, как говорят некоторые светлоликие особи, «вы не понимаете, это другое». К тому же за короткоствол, прямо предназначенный для ношения одарёнными, блюстители порядка нас задерживать не станут. А вот за тяжёлое вооружение и характерный для тактиков холодняк примут только так. Мявкнуть не успеем.

— И всё равно, не понимаю, зачем нам в путешествии вообще нужно какое-то оружие… если оно не идёт в комплекте с иным оборудованием… — пробурчала Оля, хмуро поглядывая в сторону оружейного ящика, в котором я запер извлечённые из спасплатформы шпаломечи и тяжёлые автоматические стреломёты для наших тактиков.

— Как говорили наши предки ещё сто-сто пятьдесят лет назад: «дабы являть вид», — отозвался я, протягивая Ольге новый браслет-коммуникатор. Жена окинула взглядом недорогой с виду приборчик производства Гром-заводов и ещё больше нахмурилась.

— И зачем это? — покрутив в руках мой «подарок», она недовольно наморщила носик. Ну да, это не понтовая свистулька, в которой имя производителя стоит дороже украшающих её брюликов и золота. Прорезиненный пластик, крупные выпуклые клавиши, удобные для работы в перчатках, и блеклые серые цвета.

— Надевай и активируй, сразу поймёшь, — отозвался я, в свою очередь напяливая точно такой же коммуникатор взамен только что снятого с запястья прибора, мало отличающегося по виду от нового. Понаблюдав за мной, Оля вздохнула и, сняв с руки собственный браслет, нехотя нацепила обновку.

— Обухова? Ольга Обухова из детей боярских? — изумлённо протянула жёнушка, внимательно рассматривая невидимый для меня экран своего нового коммуникатора. — Кир!

— Что? — я пожал плечами и, активировав экран своего браслета, сделал его видимым для жены. — Если я — Кирилл Обухов из детей боярских, то ты как моя жена — Ольга Обухова из того же сословия, логично же?

— Ну… да, но… — Оля на миг замешкалась, но тут же взяла себя в руки и, тряхнув головой, испытующе уставилась на меня. — Так, не морочь мне голову! Объясни по-человечески, зачем нам эти подделки и почему мы не можем отправиться в поездку под своими собственными именами?

— Во-первых, никаких подделок, — помотал я головой. — Браслеты настоящие, идентификаторы тоже. Пройдут любую, даже самую тщательную проверку. Правда, в этом случае сработает сторожок и на место проведения такой проверки выдвинется группа быстрого реагирования Преображенского приказа. Во-вторых, если помнишь, Кирилл Николаев-Скуратов сейчас болеет в своём звенигородском имении. И уж точно в его состоянии любые путешествия страдающему боярину на фиг не сдались. Зато весёлым молодожёнам, только-только закончившим обучение в государевой эфирной школе, такое путешествие прямо-таки в жилу.

— Ага, на спасплатформе, которую ты специально для этой поездки, не иначе, вновь перекрасил в оранжевый цвет, — фыркнула Оля.

— Не оранжевый, а рыжий! — возмутился я. — Я его три часа подбирал, между прочим.

— Ой, да какая разница⁈ — махнула рукой жена. — Я же другое имею в виду: какие бы идентификаторы ты не прописал в браслетах, чету Николаевых-Скуратовых легко и безошибочно узнают по этой самой спасплатформе!

— Неа, — я расплылся в улыбке и развернул на экране перед Олей отчёт одной московской мастерской. Той самой, что когда-то доводила до ума мою спасплатформу… а ныне принадлежащей мне на добрых сорок процентов.

— Это что? — нахмурилась жена-подруга, бегло просмотрев таблицы.

— Полугодовой отчёт мастерской, в которой мне принадлежит небольшая доля, — честно ответил я и ткнул пальцем в одну из строк сводной таблицы. — Вот, видишь? Если верить этому документу, то только за прошедшее с начала этого года время, в городе и его окрестностям появилось полдюжины машин типа нашей. Так что не переживай, мы теперь не одни такие выпендрёжные. Да и вообще, как по мне, так наличие СЭМов в бортовых нишах платформы выглядит куда более… демаскирующим, нежели сама эта машина.

— Пф! — Оля вздёрнула носик, повозилась с полминуты в своём коммуникаторе и… вывела передо мной экран.

— И? Это месть? — покосился я на жену, увлечённо листающую многочисленные, заполненные таблицами страницы.

— Если тебе так угодно, — кивнула она и, притормозив прокрутку страниц, ткнула пальцем в одну из строчек. — Название «Бегун» видишь? С момента начала его продаж куплено восемь таких СЭМов. Это за два дня, между прочим. Машинка получилась дешёвой, но очень ладной. Её у нас с руками отрывают, и в основном не золотая молодёжь, а, скажем так, средний класс… боярские дети, служилые бояре и их отпрыски. Конечно, наши с тобой экземпляры несколько доработаны, но по виду они ничем не отличаются от обычных «Бегунов». Да и диагностика определит их именно так, и никак иначе, если мастер-ключ не врубить. В общем, всё в рамках дозволенного.

— За исключением мечей и стреломётов, да? — поддел я жену, отчего она чуть заметно зарделась.

— Ой, вот только не начинай снова, Кир! — простонала она. — Не хочешь брать в дорогу комплектное для них оружие, не надо. Будем отбиваться от медведей техниками. Телекинезом и молниями… потому как, боюсь, ни мои валле, ни твои рюгеры их шкуры не возьмут.

— Лучше так, чем превращать несчастных зверей в суповой набор очередью из тяжа или в отбивную ударом шпалой, — отозвался я.

— А если серьёзно, Кирилл, вот эти игры в шпионов… — Оля на миг запнулась, окинув взглядом спасплатформу и висящие в её боковых нишах СЭМы, но тут же продолжила: — Я имею в виду новые идентификаторы, конечно… это обязательно?

— Не то что бы… — пожал я плечами. — Просто для всех будет лучше, если Кирилл Николаев продолжит вести себя так, как начал. То есть, пусть затворничает в вотчине, переживая свою болезнь. Мало ли, кто и когда клюнет на эту наживку. А мы тем временем спокойно и не привлекая… — пришёл мой черёд коситься на рыжую махину, но я справился. — … ладно-ладно, почти не привлекая внимания, отправимся в свадебное путешествие, как и планировали. А чтоб нас не трогали всякие… прикинемся детьми боярскими.

— А почему тогда не государевыми людьми? — поинтересовалась Оля.

— Потому что до тех в любой момент и по любому поводу могут доколебаться те же полицейские. Тогда как до боярских детей, по сути, никому дела нет. Бояре чужих вассалов предпочитают в упор не видеть, полиция не станет связываться, чтоб не огрести, как минимум, бюрократических проблем… в общем, с какой стороны не посмотри, одни плюсы. И нам это на руку.

— Ну… допустим, — пробормотала Оля и вздохнула. — И всё равно, не могу понять, к чему такая конспирация.

— Честно? — я помялся. — Мне осточертели все эти пиры, банкеты, фуршеты и приёмы. Салоны, балы, суаре и прочие прибежища всей этой светской шушеры. Достали, Оль. А Валентин Эдуардович как-то предупреждал, что согласно правил приличия, прибывший в город, пусть даже и проездом, боярин должен представиться воеводе и, как минимум, местной боярской братчине. А это значит…

— Пир, — Оля захихикала. — Ой, милый… Вот не думала, что ты из-за такой ерунды готов пойти на настоящее преступление!

— Какое преступление? — возмутился я. — Почему преступление⁈

— Ну как же… — Оля покачала рукой, на которой красовался новенький коммуникатор. — Подложный идентификатор, фальшивое имя и скрытие реального статуса и положения. Это, знаешь ли, весьма серьёзные правонарушения, за них штрафом не отделаешься.

— Но-но! — я погрозил жене пальцем. — Не передёргивай. Я же говорил, это вовсе не фальшивка! Документ настоящий. Идентификатор тоже. Имена — не очень, но это мелочь, право слово. К тому же, абсолютно непроверяемая. Так что никаких преступлений и даже мелких правонарушений. Всё честно. И вообще, чтоб ты знала, это называется «путешествовать инкогнито», вот!

— Ну-ну, — с явным недоверием в голосе жена покивала. — Ладно, будем считать, ты меня убедил.

Раннее утро, начало сентября. Ярко, совсем по-летнему светит взбирающееся всё выше и выше солнце, густая зелень вдоль дороги блестит росой, а бьющий в открытые окна машины воздух напоен ароматами леса и разнотравья, за которым почти без следа теряется автомобильно-асфальтовая гарь. Но что-то то ли в воздухе, то ли в почти неслышном за рокотом мотора птичьем разноголосье говорит о том, что лето заканчивается. Ещё не горит багрянцем листва клёнов и не сверкают золотом кроны берёз, но чувствуется, чувствуется дыхание близкой осени. Может, дело в потемневшей-постаревшей зелени или в порывах свежего, по-утреннему прохладного ветра… не знаю.

Рыжая, словно хвост нарисованной лисы, наша спасплатформа крутит огромными колёсами, глотая версту за верстой. Вот уже остался позади древний Владимир, сияющий белизной своих храмов и золотом куполов. Вот, вливая в себя поток континентальников, обходящих город по окружной трассе, «река» Большого тракта, вырвавшись на простор из зажатого красно-кирпичными скалами городских домов русла, раздалась, широко разлившись в стороны, поделилась на добрую дюжину полос и покатила потоком машин вперёд, на Нижний Новгород, по пути словно насмехаясь своей мощью над крутящейся рядом с нею, изгибающейся сине-белой змеёй, отражающей небо и облака, блестящей рыбьей чешуёй волн рекой Окой.

В Нижний мы прикатили, когда солнце только-только выползло в зенит, объявляя наступление полудня. И здесь же, впервые за все четыреста километров пути, нас остановила дорожная полиция. Открыв центральный люк, я выбрался из машины и, не особо нервничая, отослал свой «новый» идентификатор с открытыми правами вождения практически любого транспорта повелителю полосатого жезла, скороговоркой поприветствовавшему меня… или он так представился? Чёрт его знает, на самом деле.

Затягивать встречу представитель закона на тракте не стал. В темпе вальса изучив данные, присланные мною на его коммуникатор, дорожник неопределённо хмыкнул и, довольно неразборчиво порекомендовал обогнуть город, объехав его по Старому мосту, если, конечно, мы намерены идти дальше транзитом, а не желаем погостить в Нижнем подольше.

— Да и то… в этом случае тоже рекомендую выйти на объездную. В городе-то стоянку под вашу махину не сыщете, точно вам говорю, — профессионально неразборчиво пробормотал дорожник. — А вот на объездной место для эдакого гиганта легко сыщется, там многие дальнобои останавливаются на отдых, а уж их континентальники поболее вашей монстры будут. В общем, рекомендую, да…

— Благодарю за совет, инспектор, — поправив очки, кивнул я в ответ, хотя следовать рекомендациям повелителя полосатых жезлов, не собирался. Ещё во время подготовки к путешествию у нас с Олей возникла идея добраться от Нижнего до Казани водой. Так что сейчас нас с женой дожидалась каюта на теплоходе «Вольга Святославич», а спасплатформу — «собственная» баржа, безымянная, правда, но машинка у нас хоть и рыжая, да непривередливая. Ей и такой транспорт сойдёт.

Теплоход отваливал от пристани лишь вечером, равно как и баржа, так что мы с жёнушкой получили неплохую возможность прогуляться по «торговой столице страны», как гордо сообщалось гидом-путеводителем, приложение с которым Оля отыскала на городском инфоре. Честно говоря, я не видел особого смысла в таком вот «неживом» сопровождении вполне уютной прогулки, но… гид оказался удивительно неплох и даже затыкался в те моменты, когда мы с женой хотели о чём-то поболтать. Да и сама прогулка по городу мне понравилась. Хотя по шумности Нижний едва ли уступал Москве, но за многолюдьем этой «торговой столицы» виделись и отличия. Не было здесь фирменной московской суеты, присущей ей, кажется, во всех мирах и временах. Нижний Новгород же отличался некой степенностью, я бы даже сказал, вальяжностью. И вот, смотришь, вроде бы и машины летят по улицам ничуть не медленнее, чем в той же Златоглавой, и людей на улицах не меньше, а Торговые ряды и вовсе превосходят московские, явно оправдывая прозвище города, но… чёрт, да здесь, кажется, даже курьеры доставки передвигаются по улицам с вальяжностью прогуливающихся рантье! Про иных людей я и вовсе молчу. Такое впечатление, что весь город вышел на одну большую прогулку. С раскланиваниями, вежливыми приветствиями и пожеланиями здоровья… один большой променад!

Впрочем, общая вальяжность местных не могла не сыграть дурную шутку. Обеда, заказанного нами в одном из многочисленных ресторанов, разбросанных по набережной Волги, пришлось ждать едва ли не сорок минут. Не знаю, виной ли тому пропитавшая весь город неторопливость или повара в этом заведении предпочитают работать только, что называется, «из-под ножа»… в общем, хорошо ещё, что качество приготовленных блюд вполне соответствовало затраченному на их ожидание время. Так что я даже дал себе зарок обязательно взять на вооружение несколько интересных рецептов рыбных блюд. Уж очень они понравились, да…

Ну а пока я терзал повара, заскучавшая Оля отправилась на разведку в огромный пассаж, расположенный буквально через дорогу от приютившего нас ресторана, где и застряла, разумеется. Вызволять супругу из вороха тканей, платьев, шляп и сумочек мне пришлось едва ли не дольше, чем я выпытывал поварские секреты. И без потерь не обошлось. Впрочем, кровопускание было сделано лишь моему кошельку, так что… можно сказать, легко отделались. Я предложил было Оле закинуть её обновки в спасплатформу, но был непонят. Ну как же! Ей же нужно будет показаться в новых нарядах в ресторане теплохода! Не может же она выйти в общество в каком-то старье⁈

Спорить с женщиной о тряпках? Увольте. Мне ещё дороги мои нервы и здоровье. Пришлось согласиться, что «Вольга Святославич» представляется достаточно презентабельным транспортом, пассажиры которого вполне достойны увидеть Ольгу Обухову во всём сиянии её красоты, обрамлённой новейшими тряп… моделями одежды и аксессуаров. М-да, как-то раньше я и не замечал за женой такой тяги к шмоткам… Хм, я что-то пропустил?

К счастью, мне не пришлось таскать пакеты с покупками Оли по городу, в ожидании отхода теплохода. Служба доставки в пассаже оказалась на высоте, так что мы спокойно отправились гулять, а купленные женой вещи поехали в порт.

Мы же явились на пристань за полчаса до назначенного времени отплытия, и вот тут, в порту, я понял, что вся вальяжность и лень Нижнего Новгорода, столь удивлявшие меня добрых полдня, здесь… слетели, как сухая луковая шелуха. Порт бурлил, порт гудел, кричал, шумел и грохотал. Может быть, здесь не было столь же много народа, как на городских улицах, но те люди, которые были, носились как угорелые, ничем не напоминая прогуливающихся по набережной горожан. Портовая суета поражала и, честное слово, сбивала с толку. Хорошо ещё, что мы с женой вовремя опомнились и, справившись с удивлением от такого резкого контраста, рванули к теплоходу, уже подающему предупреждающий гудок.

Стоящий на сходнях матрос слегка придержал подвижную конструкцию, пока мы перебирались с пристани на борт. Получив от Оли коды наших билетов, он растянул губы в радушной улыбке и, отрядив нам в помощь тут же подскочившего стюарда, обернулся к подходящим к сходням очередным пассажирам. Ну а мы отправились следом за отутюженным стюардом, искать свою каюту.

А уже через четверть часа колёсный теплоход украсился гирляндами огней, прогудел в укрывшую Волгу ночную темноту и, зашлёпав по чернеющей воде плицами, медленно и вальяжно, как и подобает истинному нижегородцу, отправился в путь.