Турист

Глава 27 В меру понимания и недопонимание

— Подведём итог, — протянул я, закрывая окно, настроенное на переданный Исенбаевым сарапульской курьерской службой чип-фиксатор с записью ночных мучений Швырко, запертого нами в его собственном кабинете. — Демонстрация нашего неудовольствия поведением здешних «князцов» проведена успешно. Мелкую месть толстяку надзирателю, тоже можно считать удавшейся, хотя моё чувство справедливости…

— Но-но! — деланно сердито нахмурилась Оля и погрозила мне пальцем. — Подумаешь, одну ночку посидел взаперти! Как он к нам, так и мы к нему. Кроме того, не забудь, мы вежливо вернули в его сейф столь обожаемые околоточным бумаги. А я так даже квитанцию об оплате штрафа за якобы имевшую место порчу клумб к ним приложила! Так что угомони это своё «чувство справедливости», оно не ко времени проснулось. Вот!

— Как скажешь, дорогая, — ухмыльнулся я в ответ, заводя двигатель спасплатформы. — Но за исполнением твоего замечательного плана, мы, как мне кажется, упустили одну деталь…

— Это какую же? — с удобством уложив длинные ноги, едва прикрытые легкомысленными шортиками на панель управления платформы, жёнушка чуть поёрзала, устраиваясь в пассажирском кресле.

— Как Исенбаевы трактуют полученное от нас послание и, самое главное, как они отреагируют на него, — заключил я, выводя тяжёлую машину на широкую городскую набережную.

— Думаешь, могут решить, что мы им угрожаем? — задумчиво произнесла Оля и, побарабанив пальцами по широкому подлокотнику, кивнула: — а знаешь, эти могут. Ребятки явно потеряли нюх, возомнив себя самыми большими жабами на болоте. Могут и закусить удила. Точнее, скорее всего и закусят. Такие вот «бугорки» на пустом месте обычно отличаются немалой самоуверенностью и повышенным чувством собственной важности, я бы даже сказала, гордыней.

— Гордыня, есть смертный грех, — назидательным тоном проговорил я, под отчётливый фырк жены. Чуть подумал и договорил: — Ну да и чёрт с ними. Захотят нарваться, их проблемы. Только потом пусть не жалуются.

— Хм, мысль верная, — покивала Оля. — Но… как бы ни были малы шансы «князцов» испортить нам дальнейший отдых, я бы всё же озаботилась подготовкой к возможным неприятностям. Запихни им в кабинет боярина несколько фиксаторов из той коробки, что ты увёл у Самурая. Посмотрим-послушаем, вдруг они устроят обсуждение нашей шутки? Глядишь, и планы их на наш счёт узнаем…

— Уже, — довольно отозвался я. — Как только открыл окно к чипу, тут же и прикрепил фиксатор на верхней полке книжного шкафа в кабинете боярина. Судя по количеству пыли на книгах, уборщики туда не заглядывают месяцами. Да и сам Девлетъяр Наильевич крайне редко пользуется своей библиотекой. Она у него, скорее, для понтов и хвастовства…

— А если проверят безопасники? — поинтересовалась Оля.

— Пока не увидят глазками, не найдут, — отмахнулся я. — Фиксаторы Гдовицкого не имеют передатчиков, так что обнаружить их по сигналу, не выйдет. В общем, это не проблема.

— Ну да, ну да, — Оленька смерила меня долгим взглядом и, прищурившись, ткнула указательным пальцем в мой бок. — И чего ж ты тогда говорил, что мы что-то там упустили?

— Так, я ведь фиксатор не для оценки их реакций подсунул, — почесав кончик носа, честно признался я. — Мне просто хотелось выяснить, чего эти Исенбаевы вообще к нам прицепились. Ну, едет себе пара туристов через их земли, и едет. Никому не мешает. Так какого дьявола местные начали вставлять нам палки в колёса⁈ Ладно, охранник на дороге, ещё куда ни шло. Всё ж, земли боярские догляда и охраны требуют. Могу ещё как-то, с большой натяжкой, понять поведение исенбаевских егерей. Для них мы мутные личности околачивающиеся на вверенной им в охрану территории национального парка. Но проблема с остановкой в гостинице и последовавшая за ней попытка запереть нас в портовом околотке, это уже совсем ни в какие ворота не лезет! Вот и думал я, что получив наше послание, боярин Девлетъяр или его родович Азамат хоть словом обмолвятся о причинах такой ярой нелюбви к обычным путешественникам.

— Понятно, — Оля скользнула равнодушным взглядом по проползающим за окном платформы городским пейзажам и, потянувшись, заключила: — что ж, подождём до вечера, а там выудим твой фиксатор и посмотрим-послушаем, что вышло из этой идеи. А пока… Кирилл, крути баранку к ближайшему ресторану. Я есть хочу!

Сарапул — небольшой город, хотя и совсем уж мелким его не назвать. Всё же, почти триста тысяч жителей для этих мест совсем немало. И стоящий на Каме город всеми силами тщился доказать, что он вовсе не провинциальный городишко, а вполне себе респектабельный экономический центр региона. Хватало здесь и старинной застройки, особенно в центральной части города, и вполне современных зданий, где размещалось немалое количество коммерческих контор, торговых рядов и различного рода присутствий. Да и жилые кварталы вовсе не производили «деревенского» впечатления, хотя частной застройки здесь тоже хватало. В общем, вполне себе аккуратный и чистый город, помнящий не только о своём прошлом, но и о необходимости комфорта для проживающих в нём людей. Многочисленные пешеходные зоны, выложенные фигурной брусчаткой и украшенные затейливым чугунным литьём фонарей, вывесок и оград, тому доказательство. Ну и с местами для отдыха здесь проблем не было. Скверов здесь, пожалуй, было даже больше, чем я мог бы ожидать от не самого большого города. Были здесь и парки, и иные места для культурного досуга и отдыха. Правда, как не заманивали нас с Олей многочисленные рекламные растяжки, ни в один из пяти городских театров мы так и не посетили, ограничившись пищей материальной, и напрочь проигнорировав пищу духовную.

После недолгих посиделок в одном из уютнейших ресторанчиков, множество которых обнаружилось в исторической части города, мы решили всё же не отправляться в дальнейший путь на ночь глядя и, припарковав спасплатформу на частной стоянке, отправились на поиск приличной гостиницы, совместив его с небольшой пешеходной прогулкой. Долго искать пристанище на ночь нам не пришлось, благо, браслет на моей руке довольно споро отобрал несколько подходящих вариантов, третий из которых устроил даже мою отчего-то закапризничавшую жену. Впрочем, в чём-то я её понимаю. После ночи, проведённой в камере портового околотка Усть-Бельска, пусть я и постарался обеспечить нам максимальный комфорт, который только в принципе возможно получить со всеми нашими умениями и возможностями, я и сам был не прочь принять нормальную ванну, что уж говорить об Оле. Девушка же…

Собственно, именно это понимание и примирило меня с двухчасовым ожиданием, пока жена, наконец, не выбралась из ванной комнаты нашего номера. Но довольная улыбка, освещавшая её лицо и эмоциональный фон так и обволакивающий расслабленной негой, стоили этого ожидания, честное слово!

Вообще-то, я думал, что когда сам выберусь из ванны, Оля уже будет спать, но не тут-то было. Закутанная в безразмерный банный халат, она с комфортом устроилась в плетёном кресле, стоящем на мраморном полу небольшого балкончика, ограждённого замудрёной чугунной решёткой. На маленьком столике рядом с креслом нашлось место бутылке полусладкого вина с графских подвалов в Массандре, паре тонкостенных бокалов и сырной тарелке с мёдом, виноградом и грецкими орехами. А за открытой створкой высокого «французского» окна спряталось ещё одно лёгкое плетёное кресло… Ну и что ещё нужно для хорошего вечера?

— Открывай окно к Исенбаевым, время уже позднее, пора достать «самурайский» фиксатор… — потребовала Оля, едва я устроился рядом с ней и поставил на столик пепельницу. Вот ведь! Даже вино попробовать не дала… Да что там, я и сигарету прикурить не успел!

На этот раз, я не стал настраивать окно на чип с записью концерта Швырко. Зачем? Его могли унести из кабинета боярина, а то и вовсе выбросить… поэтому, окно открылось чётко рядом с оставленным мною в книжном шкафу фиксатором. Секунда, и вот он уже в у меня в руке. Подбросив «пуговичку» на ладони, я выжидающе уставился на Олю.

— Что? — она вздёрнула носик. — Я думала, ты хоть посмотришь, что там у Исенбаевых сейчас делается…

— В кабинете темно и пусто, там и смотреть нечего, а перемещать окно по всему поместью… у меня, знаешь ли, другие планы на этот вечер! — пожал я в ответ плечами и кивнул на свой бокал, пустой в отличие от Олиного. — В общем, меняю запись на вино…

— Мой муж — алкоголик, — с деланно тяжёлым вздохом проговорила Оля, демонстративно печально качая головой. Но, заметив, что я намереваюсь подключить фиксатор к своему коммуникатору, тут же встрепенулась. — Всё-всё! Уже делаю.

Под взглядом жены, бутылка со всемирно известной жёлтой этикеткой взмыла в воздух и, чуть качнувшись, склонила горлышко над моим бокалом. А едва тот наполнился на две трети, бутылка вернулась в прежнее положение и аккуратно, можно сказать, осторожно опустилась на столик, где и замерла, едва слышно стукнувшись донышком о мраморную столешницу. Я же за это время успел прикурить сигарету и передать Оле фиксатор. И что меня порадовало, даже отвлёкшись, чтобы забрать с моей ладони пуговицу фиксатора, моя ученица ни на миг не потеряла концентрации и контроля над летающей перед нами бутылкой. Умничка.

— Догадаешься с двух раз, от кого мне передали это… непотребство? — в тихом голосе боярина отчётливо слышались нотки укоризны. Не по-доброму увещевающей, учительской или родительской, а такой, что у самого толстокожего косячника мороз кожу до хребта продерёт. Мы с Олей переглянулись.

— Гости дорогие, — чуть ли не прохрипел собеседник боярина. И в интонациях Азамата Хузяновича сквозила неприязнь. Нет, ну понятно, что не понравилось зрелище, но зачем же так волноваться и принимать увиденное близко к сердцу⁈ Совсем не бережёт себя боярич. А ведь нервы, они того… этого, восстанавливаются крайне медленно. Да и вообще, если так переживать, может и родимчик хватить ненароком, да… — Надо было решить с ними вопрос окончательно, как я предлагал.

— Всё бы тебе решать окончательно-бесповоротно… Говорил же, не лезь с саблей на пулемёт, особенно, если ты его не видишь.

— Угу, он как суслик, — фыркнул я, не сводя взгляда с развёрнутого женой экрана, на котором, собственно, мы и наблюдали ход дневной беседы боярина Исенбаева со своим родственником. — Ты его не видишь, но он есть…

— Это откуда? — притормозив воспроизведение, поинтересовалась Оля, на что я только рукой махнул.

— Не помню. Фильм какой-то… или рассказ? — я кивнул в сторону экрана. — Включай, давай, посмотрим, чего они там нарешали.

Картинка на экране дёрнулась, и вновь зазвучали голоса Исенбаевых.

— В Сарапуле у тебя помощники найдутся? — проговорил старший из собеседников, и Азамат на миг задумался.

— Есть пятёрка расторопных, — с готовностью отозвался он.

— Вот и дай им приказ, пусть проследят за этой разудалой парочкой. Да аккуратно, на глаза чтоб не лезли, — приказал Девлетъяр и, чуть помедлив, надавил голосом на боярича: — и не вздумай силой вопрос решать. Только слежка и ничего более. По крайней мере, до отправки груза. И вот ещё что… прошерсти Усть-Бельск. Как бы вся эта история с нашими гостями не оказалась театром.

— Думаешь, они здесь были лишь для отвлечения внимания? — встрепенулся Азамат.

— Как вариант, — кивнул Девлетъяр. — Сам посуди, сколько сил, времени и людей мы отвели на работу с этой сладкой парочкой. А ну как они были лишь завесой, под которой иные доглядчики втихушку в наши владения пролезли? Может такое быть?

— Вполне, — с небольшой заминкой Азамат согласился с боярином. Но тут же встрепенулся. — Я снаряжу людей и прочешу городок. А этих… если сюда не сунутся, пусть живут… пока. За ними присмотрят… и послушают. Мои люди в Сарапуле это умеют.

— Что ж, так и решим, — Девлетъяр прихлопнул ладонью по столу. — Теперь вернёмся к заказу. Есть информация по доставке?

— Да, подтверждение пришло с четвёртой точки. Завтра в полдень груз будет в порту. Четыре часа на перегрузку, если не будет накладок с фасовкой, и можно отправлять его дальше, — с готовностью переключился на новую тему Азамат.

— Экранопланом отправишь? — уточнил боярин. На что его подчинённый резко мотнул головой.

— Нет. СВП, — проговорил он. — С недавних пор, экранолёты, аэродины и экранопланы привлекают слишком много внимания. После ужесточения правил их использования, везунчикам сохранившим таковое, приходится несладко. Им завидуют, а значит…

— М-да, значит, и стукнуть могут «ради торжества справедливости», — скривился боярин. — А нам лишнее внимание ни к чему, да… Что ж, альтернативу, я полагаю, ты уже подготовил?

— Две лёгких машины на воздушной подушке, — отозвался Азамат. — Пилоты тоже подготовлены. Маршруты проложили сразу к восьмой и двенадцатой точкам, на всякий случай.

— Хорошо, хорошо, — Девлетъяр провёл ладонью по подбородку. — Что ж, осталось дождаться завтрашнего дня.

— А потом я могу заняться той парочкой? — вскинул голову боярич, на что Исенбаев-старший только вздохнул.

— Вот же, неугомонный, — пробормотал он, возведя очи горе. Но тут же махнул рукой. — Если доставка пройдёт без эксцессов, и в Усть-Бельске не вскроется сеть наблюдателей, то да, можешь заняться нашими недавними гостями. Но если вдруг найдутся подсылы… пока не вычистишь городок, будешь сидеть здесь безвылазно. И только попробуй сорваться в погоню. Сгною! Я ясно выразился?

— Кристально ясно, — ощерив зубы в неприятной ухмылке, проговорил Азамат, поднимаясь с кресла.

— Иди уже, — махнул на него рукой Девлетъяр, и младший Исенбаев стремглав вылетел из кабинета. Боярин же посидел некоторое время в раздумьях, кряхтя выбрался из своего кресла и убрав со стола оставленные бояричем документы, направился к балконной двери, на ходу извлекая из кармана хьюмидор на три сигары. — Эх, молодёжь! Всё спешат, всё торопятся… а нам потом за ними порядок наводи, да игрушки по ящикам раскладывай. Целые к целым, сломанные к сломанным. Кисмет.

— Дорогой, тебе же интересно то же, что и мне? — промотав запись до конца и убедившись, что более никаких интересных событий в кабинете Исенбаева не происходило, Оля свернула экран коммуникатора и выжидающе уставилась на меня.

— Если ты имеешь в виду интерес к грузу, который должны доставить завтра в Усть-Бельск, и почему Исенбаевы так трясутся над ним и его скрытностью, то… — я сделал паузу, чтобы затянуться дымом сигареты и выдохнул, — нет, дорогая. Мне это неинтересно.

— Ты скучный сегодня, дорогой, — отвернувшись, протянула Ольга, поигрывая полупустым бокалом в руке.

— Дражайшая моя супруга, — заговорил я, потушив окурок. — Ваше кошачье любопытство для меня давно не секрет. Тем не менее, хочу вам напомнить, что ныне мы находимся в свадебном путешествии, которое предполагает отдых, развлечения, постельный разврат и ленивое ничегонеделанье, а вовсе не вскрытие чужих тайн и поиск ненужных нам секретов.

— Это да-а, — Оля мечтательно уставилась в ночное небо. — Особенно мне нравится часть про развлечения и разврат.

— Первое будет завтра, а второе могу обеспечить хоть сейчас, — тут же отозвался я.

— Если под приключениями ты имеешь в виду игру в кошки-мышки с наблюдателями Исенбаевых, то… ладно. Будем считать это половиной откупных, — улыбнулась жена.

— А что будет второй половиной? — прищурился я.

— Как сказал этот старик: «догадаешься с двух раз?» — улыбка Оли стала искушающей и… я понятливый, да. А потому подхватил взвизгнувшую жену на руки и потащил её в пещеру… в номер, то есть. И плевать мне было на возможные проблемы с Исенбаевыми, чем бы они нам ни грозили!