Турист

Пролог

Ранним утром северо-восточные окраины Костромы были разбужены тяжёлым гулом грузовиков, транспортёров и фур, длинная вереница которых уверенно ползла по объездной дороге ещё вчера тихого и спокойного городка. Не сказать, что зрелище это было чем-то совсем уж удивительным, нет, в последние несколько дней тяжёлая строительная техника на объездной мелькала с завидным постоянством, так что среди местных жителей даже пошли слухи о грядущем ремонте, а то и о расширении нынешнего четырёхполосного шоссе, огибавшего город пологой дугой от Прибрежного до Гридино, что вызывало у многих обывателей искреннее непонимание, тогда как скептики, напротив, кривили губы в понимающе-презрительных ухмылках. Ещё бы, нынешней объездной трассе ещё и пяти лет не исполнилось, а городское начальство, дескать, уже вновь ищет, как бы половчее снять с неё дополнительный гешефт на совершенно ненужном ремонте. Никак на новую виллу у моря денежек не хватило, ага.

Впрочем, злопыхатели, утверждавшие, что строительная техника появилась здесь исключительно из-за неуёмной жадности градоначальника, желающего пополнить свою кубышку неучтённым доходом от дорожных работ, были неправы. И если бы среди них нашёлся в меру внимательны человек, он бы заметил, что все те грузовики и транспорты, то и дело мелькавшие на костромской объездной дороге, минуя её, съезжают на узкую грунтовку, заканчивающуюся в двух километрах от съезда, и, въехав под поднятый шлагбаум на охраняемую территорию, огороженную высоким временным забором из профлиста, через какое-то время выбираются на ту же грунтовку уже пустыми, оставив свои грузы под присмотром серьёзных молчаливых дядечек в чистенькой униформе, вооружённых так, будто они не обычную стройку охраняют, а бункер Генштаба или виллу князька-параноика где-нибудь в СБТ.

Но этим утром транспортов было как-то уж слишком много, и не обратить внимание на их ползущий по трассе караван было совершенно невозможно. Так что нашлись-таки среди местных молодые любопытные умы, что решили-таки проследить путь этого каравана и, наконец, закрыть уже начавший надоедать спор костромских знатоков о причинах такой суеты строителей. Ну и вообще, глянуть что там да как, авось и подработка найдётся… А денежки, они же всяко не лишние, верно?

Желание это было понятное, логичное и в чём-то даже справедливое. Но с осуществлением его возникли некоторые проблемы, обеспеченные, как легко догадаться, той самой суровой охраной строительной площадки. Вооружённые автоматическими стреломётами, смертельно серьёзные и молчаливые до немоты охранники в чёрно-сером «городском» камуфляже, на шевронах которого красовалась страхолюдная носатая зелёная морда с причёской-ирокезом, скалящаяся на зрителей поверх перекрещенных ножа и гаечного ключа, остановили любопытных костромичей прямо на въезде, но даже не подумали вступать в разговоры с уткнувшимися в опущенный шлагбаум удивлёнными гостями. А те… нет, молодости, конечно, свойственна некоторая безбашенность, но, оказавшись лицом к лицу с вооружёнными мордоворотами в касках и бронежилетах, занявшими позицию сразу за перегородившим въезд на площадку полосатым шлагбаумом, прикатившие на трёх потрёпанных мотоциклах молодые люди несколько стушевались, когда на вежливо заданные тихими голосами вопросы, получили в ответ лишь тычок стреломёта в висящую на шлагбауме табличку с надписью: «Частная собственность. Вход воспрещён. Вниманию нарушителей: охрана стреляет без предупреждения.». Ознакомившись с ней, гости понятливо покивали и, оседлав свои мотоциклы, покатили прочь. Медленно, чтобы не провоцировать суровую охрану. И лишь свернув на объездную, они, одновременно прибавив ходу, разразились фонтаном эмоций, скоро превратившимся в ожесточённый спор о том, что именно скрывается под огромным надувным куполом, раскинувшимся на добрую половину строительной площадки и тем самым закрывшим всякий обзор на происходящее за и без того чересчур высоким забором. Каких только версий не выдали пылающие от любопытства юные разумы! От строительства неучтённого особняка для костромского воеводы до подземной базы военных, и от возведения секретного завода до не менее тайного бункера для государя.

— А куполом накрыли, чтоб их из космоса видно не было, — вещал один из лоботрясов, славившийся среди друзей и знакомых неуёмной фантазией и тягой к поискам всего запретного и тайного.

— Ты ещё скажи, что они там раскопки древнего инопланетного корабля ведут, — фыркнул признанный лидер этой компании, поддавая огня своему старенькому «Ветру». Мотоцикл хоть и был уже заслуженным пенсионером, тем не менее, послушно прибавил ходу так, что из-за прорвавшегося сквозь защиту шлема гула его двигателя, фразу приятеля хозяин двухколёсной машины почти не расслышал, несмотря на плотно прижатые шлемом к ушам довольно громкие динамики циркулярной связи, объединявшей всех трёх мотоциклистов в единую коммуникационную сеть.

— А я думаю, там кто-то из бояр строится, — сквозь шум прорвался ровный голос третьего приятеля. — Любят толстомясые тень на плетень наводить. Всё боятся, что кто-нибудь их секреты вызнает да в нужнике какую мину подложит аккурат под толстую жопу. Небось, решил поместье поставить, вот и стережётся, чтоб никто планировку его гардеробных не узнал.

— Это да, — в один голос протянули его собеседники. Но предводитель компашки мотоциклистов недоверчиво цокнул языком.

— Может, оно и так, да только маловато поместьице-то, — задумчиво произнёс он. — Сами же видели, площадка-то в пару казёнок[1] размером, не больше. А бородачам-то простор нужен, не любят они тесноту. Тут же, ни парк обустроить, ни пруды рыбные…

— А кто тебе сказал, что забором всю проданную землю огородили? — подал голос «фантазёр». — Может, тут уже вся округа выкуплена да в вотчины переведена? Думаешь, наш градоначальник или воевода не могли втихушку такой финт провернуть?

— Ерунда, — тут же откликнулся третий, выравнивая вильнувший было мотоцикл. — Вотчину только государь пожаловать может, и без объявления в «Государевом вестнике» такое пожалование не обходится. Обязательное условие, как ни крути.

— И что? — настаивал «фантазёр». — Можно подумать, ты, Ерёма, этот «Вестник» каждое утро читаешь?

— Я — нет. А вот батя мой… Ему ж по службе положено, — ответил «знаток». — И поверь, Фома, если бы такое пожалование было, у нас весь город о том гудел бы. Редкость это по нынешним временам огромная. Не жалуют государи вотчинами ни бояр, ни обычных подданных, в боярство возводимых, уже лет сто-сто пятьдесят, считай. А уж после княжьего беспредела они и обычными поместьями награждать практически перестали. Нужна тебе земля — покупай, да налог за неё платить не забывай, а на государеву милость можешь не рассчитывать. К тому же, если вспомнить московскую бучу, то… не до вотчин теперь боярам. Совсем не до них.

— Ну купил, а не получил, какая разница-то? Всё ж личная собственность! — почти неразличимо из-за гула движков буркнул Фома.

— Шалишь, браг, — откликнулся прозванный Ерёмой «знаток». — Это ж городская земля, по закону. Пусть и лежит за объездной.

— И что? — не понял Фома.

— А то! — фыркнул в ответ Еремей. — Продажа городской земли частным лицам любого звания разрешена лишь в пределах, дозволенных установлением городского совета. У нас в Костроме — это три казённых десятины, не больше. И то только на территориях, назначение которых не определено Генеральным планом застройки. И на кой бородатому такой клочок?

— Да ты-то откуда знаешь⁈ — изумился его собеседник.

— У него батя в градостроительной управе служит, — подал голос третий участник компании, и… разговор затих сам собой. Тем более, что молодые люди уже въехали на родную улицу и вот-вот должны были разъехаться по своим дворам.

Остановившись у потемневших от времени, но крепких, украшенных затейливой резьбой ворот, предводитель любопытной троицы заглушил двигатель и, сняв с головы шлем, повернулся к друзьям.

— Ерёма, ты бы спросил у бати, может, он знает, как с этими строителями связаться? — вздохнул он. — Я бы позвонил, попробовал договориться насчёт подработки… раз с наскока не вышло. А то лето на исходе, а у меня дыра в кармане, да вошь на аркане.

— Сделаю, — скупо кивнул в ответ тот и, поддав огоньку, послал свой мотоцикл вперёд, отчего его собеседник, столь неосмотрительно снявший шлем, тут же зачихал от поднятой уехавшим приятелем пыли.

— А я тогда с Веркой свяжусь, — дождавшись, пока дорожную пыль снесёт ветром, проговорил Фома, откинув забрало шлема. — Она девка ушлая, может, слышала чего… опять-таки, её сестрица в маклерском агентстве работает, может и знать если не самого покупателя, то строителей, что там работать подрядились. Всё ж, вряд ли хозяева стройки свою бригаду откуда-то притащили, а?

— Дело, — кивнул его приятель, справившийся, наконец, с чихом, и, протянув Фоме ладонь для рукопожатия, заключил: — Тогда я жду ваших звонков… ну и сам тут пошуршу. Может, тоже чего узнаю. Тогда сам вас наберу. Всё. Давай, Фомыч. До созвона!

— Ага, — вновь защёлкнув забрало, кивнул его приятель и, ухмыльнувшись, резко, с пробуксовкой сорвал свою машину с места.

— Вот же, гад! — отплевавшись от очередной порции пыли, предводитель троицы друзей хлопнул ладонью по баку собственного мотоцикла и, вздохнув, нажал на выуженном из кармана пульте большую прорезиненную кнопку. В тот же момент тяжёлые дубовые створки старинных ворот медленно поползли назад и в стороны, распахиваясь перед хозяином, и тот, наконец, загнал своего двухколёсного «коня» во двор, где его с нетерпением ждала матушка. Весьма сердитая, надо заметить, и крайне недовольная ранней отлучкой сына, из-за которой все её домашние дела встали намертво. По крайней мере, по её собственному утверждению. А уж какой хай она подняла, стоило увидеть изгвазданный в пыли наряд сына… У-у!

Тем временем на так заинтересовавшей молодых людей стройке дело шло своим чередом. Под куполом рычали и гудели бульдозеры, начерно ровняя площадку на дне внушительного котлована, рядом с которым мерно крутились огромные «бочки» аж четырёх бетономешалок, а чуть в стороне посверкивала сварка да еле слышно матерились рабочие, вязавшие арматуру.

— Ну что, Игорь Сергеевич? — к только что поднявшемуся из котлована высокому мужчине в чистом комбезе и белоснежной строительной каске подскочил его ровесник, чуть более грузный, с широкими ладонями-лопатами дядька в таком же наряде, но с коробочкой передатчика, прицепленного к лямке чуть помятого и кое-где уже замаранного строительной пылью синего комбеза.

— Бульдозеры работу почти закончили. Ещё четверть часа и можно накидывать маркерную сетку, — медленно, почти вальяжно произнёс тот, вытряхивая из начатой пачки духовитую сигариллу. Прикурил и, затянувшись ароматным дымом, взглянул на собеседника. — У вас-то как, всё готово, Алексей Михайлович?

— А то ж! — расплылся в широкой щербатой улыбке руководитель строительства. — Мужики арматуру подготовили, бетономешалки вон бочки крутят. Да и вибромашины уже под парами. Ждём только ваших шурфов.

— Трубы решили не использовать? — уточнил Северский.

— С таким бетоном? — отмахнулся прораб. — Ни к чему это. Лишнее…

— О… это что ж за бетон такой чудный? — приподнял одну бровь бывший геолог.

— Стоящий бетон, Игорь Сергеевич, — хитро ухмыльнулся его собеседник. — Римский. Слыхали?

— Да ну? — неподдельно изумился тот и покачал головой. — М-да, вот уж не думал, что Кирилл Николаевич примет мои рассуждения всерьёз. А если не секрет, Алексей Михайлович, где ж вы в нашей глуши такую редкость отыскали?

— Если бы я, — кажется, прораб даже понурился, но в следующую секунду природный оптимизм всё же взял в нём верх. — Это хозяин в Приморье смесь заказал. Не с Везувия же, в самом деле, пепел возить, когда свой имеется, да ничуть не хуже…

— Можно подумать, Тихий океан ближе Рима… — фыркнул Северский.

— Ближе ли, дальше ли, а цена готовой смеси с доставкой, считай, втрое ниже вышла, — наставительно воздев палец к закрытому надувным куполом небу, отозвался его визави. — Я точно знаю. Смету видел.

— Михалыч! — крик, раздавшийся со стороны котлована, где как раз затихли ревевшие до того ранеными лосями бульдозеры, заставил собеседников оглянуться. — Михалы-ыч!

— От бисовы дети, — сплюнул прораб, цапнув передатчик с лямки комбеза. — Учишь их, учишь, а толку чуть… Слушаю, Васька!

— О, мля! А я о нём и забыл, — донеслось из динамика смущённое бормотание бульдозериста. — Михалыч, тут эта… в общем… закончили мы. Дай отмашку, нах…пусть поднимают машины…

— Понял, — прораб кивнул, вернул коробочку передатчика на место и, повернувшись к столпившимся у тяжёлого крана машинистам, заорал так, что у стоящего рядом Северского заложило уши. — Эй, крановщики, вать машу! Х…ли лясы точим! За работу, нах…!

— К… значит, культура, — вздохнул бывший геолог, с насмешкой наблюдая за разоряющимся, аж покрасневшим от натуги прорабом. Дождался, пока тот закончит раздачу кнутов и отмерит подчинённым пряников, покачал головой и демонстративно ткнул умолкшего Алексея Михайловича пальцем в… эфирный передатчик, по-прежнему зажатом в его кулаке.

— Да… ёж твою медь… — смутился тот. Переглянулся со своим собеседником, и по площадке прокатился их громкий хохот, впрочем, тут же заглушенный заревевшим краном, с натугой поднимающим в воздух первый из бульдозеров, работавших в раскопе.

Первым на освобождённое от техники дно котлована спустился Северский. Обойдя его по периметру, Игорь Сергеевич довольно кивнул и, не обращая внимания ни на повисшую под куполом тишину, ни на взгляды столпившихся наверху у края раскопа строителей, принялся за работу. Ладони Северского легли на стену котлована. Миг, и земля под ногами строителей еле заметно дрогнула, зашуршала, стекая тоненькими ручейками измельчённой породы на укатанное бульдозерами дно раскопа. Подчиняясь приказу гридня, чьей ведущей стихией была Твердь, отвесные стены пришли в движение, и уже через минуту строители могли наблюдать, как ещё недавно не очень-то гладкие десятиметровые стенки котлована словно раздаются в стороны, одновременно приобретая вид идеально ровных вертикальных плоскостей с гладкостью гранита. Не полированного, нет, но отшлифованного на совесть. И не скажешь, что это обычная песчано-глиняная смесь, а не крепкий природный камень… А следующим пришёл черёд дна раскопа. Но прежде, чем Северский взялся за эту работу, гомонящая толпа строителей раскинула на дне верёвочную сеть с маркерами мест, где должны быть пробиты шурфы, и так же споро убралась из котлована обратно наверх. И вновь задрожала под их ногами земля. Миг, и дно раскопа, дрогнув, вдруг ушло вниз на добрых полметра. Ещё минута, и выглаженная до идеала, как и стены раскопа четвертью часа ранее, она украсилась десятками ровных и одинаковых, словно до миллиметра выверенных отверстий-шурфов. Всё. На этом работа бывшего геолога Игоря Сергеевича Северского была завершена. Мужчина скинул каску, утёр с лица пот и, пошатываясь, направился к спущенной специально для него крепкой составной лестнице. Впереди его ждал плотный обед и чек на весьма внушительную сумму, переданный заказчиком. И нельзя сказать, ожидание какой именно из этих двух вещей сейчас радовало его больше…

[1] Казёнка — здесь, упрощение от «казённая десятина», т.е. 1,09 гектара.