Тропа Глупца

Глава 18

Шел третий день с момента их возвращения в «Серебро и Медь». Естественно, ни Антэрн, ни Риис с Эйришей, и носа не показывали в постоялом дворе — распоряжения Тишайи на этот счет были однозначными и крайне здравыми. Все-таки они изрядно нашумели как на турнире — Антэрн был убежден, что таинственного мастера меча, пропавшего в ту же ночь, что был убит герцог, хотя бы кто-то да запомнил, — так и после оного. Стало быть, имелся нешуточный риск того, что если не люди Дракона, то, к примеру, какие-нибудь оскорбленные дворяне захотят поквитаться. Поэтому троица проводила свободное время в небольшом домике неподалеку от города.

И все же на сердце у Антэрна было неспокойно — он чувствовал надвигающуюся беду, хотя и не мог сказать, что именно было не так, а потому — не находил себе места.

Мастер меча буквально замордовал своих учеников тренировками, все свободное время не расставался с мечом, по нескольку тысяч раз отрабатывая давно въевшиеся до автоматизма приемы. Он почти перестал спать — кошмары навалились с новой силой.

Но, увы, на сей раз его старая верная методика дала сбой — от тренировок легче не становилось! Напротив, чем дольше он ждал возвращения Тишайи, тем большая тревога охватывала Антэрна. Наконец, когда мастер меча уже был готов плюнуть на все и отправиться в таверну, чтобы постараться выяснить, куда же могла направиться Тиша, к ним прибежала одна из служанок.

Девушка была не просто встревожена, она была близка к панике.

— Господин! — пискнула она, увидев Антэрна.

Тот при виде лица служанки тотчас же огляделся по сторонам, но врагов не было.

— Что случилось? — резко спросил он?

— Вот, — та передала небольшой футляр для свитков со сломанной печатью. — Пришел человек, просил передать друзьям госпожи. Мы не решились сразу идти к вам и открыли сами.

Она зарыдала.

Антэрн выхватил футляр и извлек его содержимое — длинный серебристый локон и небольшой клочок пергамента, на которым корявым почерком было выведено:

Он заскрипел зубами и сжал футляр так, что тот с хрустом рассыпался.

— Он ушел?

— Нет, мы схватили гонца.

— Правильно. Слежки не было?

— Он был один, это точно.

Антэрн боролся с подступающим ужасом, пытаясь мыслить рационально, но делать это было очень трудно — хотелось как можно быстрее вскочить на лошадь и мчать во весь опор, чтобы успеть к Тише, спасти ее!

Но мастер меча понимал, что такие опрометчивые действия лишь повредят. Антэрн прекрасно знал, где находится место, о котором было написано в письме — пригород столицы. Вряд ли враги скрываются сильно далеко от него, хотя, конечно, нельзя было исключить самый плохой вариант — Тиша мертва и его заманивают в удобное для засады место, не имеющее ни малейшего отношения к его верной подруге.

Силой воли он заставил себя прекратить думать о подобном.

«Хватит истерить, это все равно не поможет!» — напомнил сам себе мастер меча.

Он глубоко вздохнул и принялся лихорадочно соображать. Главным врагом, безусловно, было время. Всего три дня. Этого едва хватит, чтобы добраться до столицы, несясь галопом без сна и отдыха, и загоняя лошадей до смерти. И в этом не было случайности. Быть может, копейщица — а в том, что это была она, Антэрн не сомневался, — и не умеет писать грамотно, но в здравомыслии ей не откажешь. Наверняка у дочери Дракона имелось в распоряжении несколько сотен бойцов и куча ловушек.

Ну и про магию забывать нельзя — в деле чароплетства у Малики явно было больше опыта. Вся проблема была в том, чтобы определить, где же именно скрывается сестричка и, что еще важнее, где держат Тишу.

«Теперь вся надежда на Хиса», — решил Антэрн. — «Но наших сил не хватит, придется попросить о помощи».

И только теперь он обратился к замершей и трясущейся от страха девушке.

— Слушай внимательно, — хрипло проговорил мастер меча, слыша свой голос как будто со стороны, — мне понадобятся два вестовых голубя. Сейчас я напишу письма, одно отправится в имение господина Хис-Тира, он доложен был приносить свою птицу в таверну. Второе — к господину Рилату, его птица тоже у нас есть.

Девушка кивнула, ожидая дальнейших инструкций, и они не заставили себя ждать:

— Как сделаешь это — седлай по три самых быстрых лошади для меня и двух моих спутников. — Он поднял указательный палец. — Для каждого из нас, не перепутай. И вот еще что, как вернешься, прикажи прочесать все окрестные кварталы — мы должны убедиться, что враги не засели в засаде возле таверны. Через час мы придем и потолкуем с посланцем.

Когда девушка убежала, исполнять поручение, Антэрн разыскал Эйришу и Рииса, которые фехтовали во дворе дома, не обращая внимания на отлучку учителя. Рефлекторно он отметил, что молодые люди за последние недели значительно улучшили свою технику и, что было немаловажно, начали превосходно чувствовать друг друга, работая в связке.

Правда, это ничуть не улучшило их взаимоотношений — Эйриша при каждом удобном случае стремилась подколоть Рииса, а тот — ответить ей при помощи своего меча. И все-таки, молодые люди вместе составляли прекрасный боевой дуэт, сами того не понимая. Сила Рииса дополнялась скоростью Эйриши, и Антэрн с некоторым удовлетворением подумал, что через несколько лет эти самоучки станут по-настоящему грозными воинами.

Хлопнув в ладоши, он остановил поединок.

— Собирайтесь, живо. У нас серьезная проблема.

Остановив бой, молодые люди повернулись к нему и разом напряглись.

«Кажется, на моем лице появились какие-то эмоции», — подумал Антэрн, и, сделав над собой усилие, придал ему абсолютно спокойное выражение.

— Что случилось? — Подался вперед Риис.

— У тебя есть хороший шанс с лихвой отплатить мне за спасение, — спокойно ответил ему Антэрн. — Тишайю похитили, и я собираюсь ее освободить. Для этого понадобится любая помощь.

Глаза юного богатыря расширились, и он взревел раненым медведем:

— Я покараю ублюдков своим собственным мечом!

При этом он высоко поднял над головой свой двуручник и хорошенько раскрутил его. И на сей раз Эйриша не стала отпускать колкости, хотя для того был прекрасный момент.

— Госпожа жива? — тихим голосом, в котором притаились слезы, спросила она.

— Не знаю, — Антэрн не стал кривить душой. — Прислали ее локон и письмо с требованием прийти к назначенному времени в одно место.

— Ты знаешь, куда, учитель?

— Да, знаю. Это около столицы.

Глаза миниатюрной акробатки зажглись недобрым огнем, и она крутанула свои парные изогнутые клинки.

— Значит, на сей раз — никаких хитрых планов?

— Нет. Никаких планов, никаких дуэлей, никаких разговоров. Мы едем, чтобы убивать и пытать тех, кто выживет, — ровный и спокойный голос Антэрна являлся настоящим произведением искусства, однако глаза, определенно, выдавали его, и неудивительно — очень давно мастер меча не испытывал столь ярких эмоций. — Но сперва мы потолкуем немного с посланцем.

Этот самый посланник оказался насмерть перепуганным мальчишкой, который ничего не знал и не слышал. Его нашли в деревне неподалеку от столицы, заплатили золотом за отправку сообщения. Кто нашел? Какая-то баба с лицом, как у лошади. Знает ли он ее? Нет, конечно! Откуда?

Антэрн поверил мальчишке и не стал избивать того, чтобы выудить нужные сведения. Но и выпускать из-под стражи не пожелал. Он распорядился держать гонца в таверне три дня, после чего отпустить, заплатив за неудобство пару серебряных полумарок.

И уже к обеду Антэрн, а также двое его спутников мчались во весь опор, поднимая за собой столб пыли. Они должны были успеть, просто не имели права опаздывать, чего бы им это не стоило!

Вестовые птицы совсем скоро должны достичь своих адресатов, а уж те точно знают, что следует предпринять.

Сказать, что пробуждение оказалось болезненным, означало покривить против истины. Оно было по-настоящему мучительным, и Тишайя не сумела сдержать долгого протяжного стона, полного боли.

— О, поглядите-ка, кто проснулся, — раздался глумливый голос, вслед за которым в ее лицо угодило что-то твердое, и Серебряную Молнию накрыла волна новой звенящей боли, а в голове разом помутилось.

Она едва не провалилась в забытье опять, но тотчас же на голову обрушился ледяной поток, приводящий в чувства. Вода забивалась в рот и нос, мешала дышать, и Тишайя закашлялась, широко распахнув глаза. А точнее, один глаз — второй начал стремительно заплывать после нанесенного удара.

Перед ней со злой усмешкой на лице и ведром в руках возникла Малика.

— Нет, нет, моя прекрасная госпожа. Ты и так слишком долго спала.

Она сопроводила эти слова хорошим тычком под ребра, заставившем Тишайю вскрикнуть от боли.

— Больше недели! Это ж надо, а!

Новый удар, снова по лицу. К счастью, не сильный — зубы и нос не пострадали, а вот губы лопнули, точно перезрелые виноградины, забрызгав все вокруг кровью.

Тишайя захрипела и постаралась сделать что-нибудь, но бесполезно — ее руки и ноги были крепко привязаны, а сама она комфортабельно разместилась на отличной и очень качественной дыбе.

Малика широко ухмыльнулась.

— И не надейся, моя хорошая. Когда стало ясно, что ты выкарабкаешься и скоро очухаешься, мои парни перетащили тебя в эту милую пыточную камеру. Хотели сперва попользовать немного, но я не дала. Ничего, еще успеют, — тут ее усмешка превратилась в по-настоящему злобный оскал, — когда прикончат твоего хахаля.

— Антэрн, — Тишайя в ужасе воззрилась на свою пленительницу. — Умоляю, скажи, что с ним?

Малика улыбнулась еще сильнее и легонько, почти беззлобно, хлестнула Тишайю по губам.

— Пока все хорошо, но уже совсем скоро мы с ним встретимся, и вот тогда… — она плотоядно облизнулась, не договорив, что именно произойдет после этой встречи.

Тишайе, впрочем, и не требовались пояснения — она и так прекрасно поняла, что же имеет в виду Малика.

«Но пока он жив, и идет ко мне на помощь!» — мелькнула у нее в голове мысль, от которой разбитые губы воительницы непроизвольно разошлись в едва заметной усмешке.

Увы, но Малика была весьма наблюдательной женщиной. Она злобно прищурилась и склонилась над покалеченной рукой своей пленницы.

— А знаешь, — зловещим голосом прошептала она. — Я собиралась приберечь тебя на сладкое, ну, когда прикончу этого урода, но вот что-то очень захотелось чутка повеселиться. Дай-ка свою сухонькую лапку.

С этими словами она легко, точно каждый день проделывала подобное, сломала мизинец Тишайи.

Да, та не могла даже сжать пальцы своей покалеченной руки, вот только боль она чувствовала превосходно. Тишайя заорала во весь голос и Малика, радостно гогоча, с хрустом вывернула ей в противоположную сторону еще один палец.

А затем еще один.

Кошмарная боль и рвотные позывы в пустом желудке одновременно ударили по Серебряной Молнии, которая еще не успела отойти от длительного сна, вызванного страшным ударом по голове, и она вновь провалилась в забытье.

Малика, дорвавшаяся до возможности отомстить противнице, которая не только унизила ее в бою, но еще и своим шикарным телом, и прекрасным лицом вызывала у копейщицы жгучую зависть, не позволила той так просто забыться.

Она вновь и вновь приводила пленницу в чувства, чтобы причинять ей страдания. Сломав все пальцы на изувеченной руке, она принялась запихивать иглы под ногти, чередуя это с избиениями и глумлением.

При этом она сознательно не уродовала ни лицо, ни правую — здоровую — руку Тишайи. Малика хотело приберечь это удовольствие напоследок.

О да, она мечтала наблюдать за тем, как проклятая сука станет умирать! Как она будет орать, размазывая сопли и слезы, и молить о пощаде! Малика придумала десятки самых разных пыток, болезненных и унизительных, и лишение единственной работающей руки, а также обезображивание лица должны были стать финальным аккордом. Пальцы она собиралась отрубать медленно — по фаланге в день, а миловидное личико… С него можно будет содрать столько лоскутов кожи!

От этих мыслей Малику бросило в жар, и она ощутила пламя, разгорающееся внизу живота. Нервно кусая губы, чародейка принялась избивать в очередной раз потерявшую сознание женщину, стараясь поставить ей как можно больше синяков и ссадин, при этом, не сломав ничего и не повредив лица.

Та вяло стонала, харкая кровью, что лишь раззадоривало копейщицу и возбуждало ее еще сильнее. Ее забава была остановлена слугой, приоткрывшим большую железную дверь.

— Госпожа, к вам гость.

Малика приподнялась и стряхнула с кулаков капли крови. Ее сердце гулко ухнуло.

«Неужели он?»

— Кто именно?

— Он назвался Хис-Тиром, госпожа и прибыл в сопровождении самой настоящей свиты.

«Хис!» — Малика с огромным трудом сдержала рвущийся наружу ликующий клич. — «Значит, все-таки смог оторваться от дел! Смог!»

Когда она вернулась в столицу со своим ценнейшим трофеем, Малика с удивлением обнаружила целых четыре письма, скрепленных личной печатью северянина. Они смогли один раз встретиться в городе, но, увы, дела и заботы мешали как ей, так и ему, завязать более тесное общение. В горизонтальном положении, как рассчитывала копейщица.

Наконец, пару дней назад дипломат прислал гонца с предложением посетить ее имение с целью немного пофехтовать. Малика с радостью бы ответила согласием еще тогда, но, увы, не имела никакой возможности — слишком важные дела не позволяли ей отвлечься. И только сегодня утром она сумела-таки отправить ему приглашение — все равно до завтра было решительно нечем заняться.

Вот только Малика и не надеялась, что ответ последует столь стремительно!

— Быстро проводить в главный зал! — едва не сорвалась она на крик. — Всех служанок, которые умеют укладывать прическу и делать все эти бабские штуки ко мне живо, я буду в своих покоях!

Она бросила последний короткий взгляд на Тишайю и послала ей воздушный поцелуй.

— Не скучай, я вернусь, когда закончу с твоим дружком, и вот тогда нас ждет по-настоящему волнительная ночка.

Она понеслась наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и чувствуя, как внутри закипает волна горячей животной похоти.

«Даже если он пришел просто поздороваться, затащу в спальню и отымею!» — решила она, переступая порог своей комнаты. — «Но сперва нужно привести себя в порядок».

Она бросила короткий взгляд на окно. День был в самом разгаре, разведчики уже ждали в месте встречи — на случай, если этот тип сумеет добраться до трактира раньше. Ее личная гвардия — отряд в три сотни воинов, который расположился в особняке, также только ждал приказа. Все было готово, а значит, она имеет полное право на то, чтобы насладиться мужчиной. Первым мужчиной за долгие месяцы!

Наскоро сбросив одежду, Малика смыла кровь — служанки по утрам традиционно приносили лохань с горячей водой и оставляли ее в комнате госпожи, зная, что та с легкостью может пожелать искупаться посреди дня. То, что вода к тому времени остывала, никогда не волновало закаленную женщину. Она с детства купалась в ледяной речке, протекавшей рядом с деревней и не испытывала при этом ни малейшего дискомфорта.

К тому моменту, когда копейщица выбралась из лохани, подбежали несколько девушек, которые помогли Малике справиться с непослушными волосами и даже попытались одеть ее в платье. Эта идея была отметена с яростью, и дочка Дракона нарядилась в свою любимую мужскую одежду, которая никогда не стесняла движений и позволяла в случае чего сходу вступить в драку. Немного подумав, она пристегнула пояс с коротким мечом и кинжалом, потом, еще немного подумав, слегка расшнуровала шелковую рубашку.

— Как шлюха, — прокомментировала свой вид Малика, посмотревшись в зеркало. — То, что надо.

И она спустилась к ожидавшему в главном зале Хис-Тиру, попутно выяснив, размещена ли его свита. Получив утвердительный ответ, копейщица рывком распахнула двери и решительным шагом направилась к послу, который был занят изучением многочисленных охотничьих трофеев.

Тот обернулся, одарив Малику одной из своих улыбок, и воительница почувствовала, как ноги начинают подкашиваться. Она кашлянула, чувствуя, как кровь приливает к щекам. И не только.

— Приветствую в моем скромном жилище, — хрипло произнесла она, пытаясь привести дыхание в порядок и, точно хищница, приближаясь к своей жертве.

Хис-Тир сегодня был одет еще лучше, чем в замке ее братца. Несмотря на то, что золота и драгоценных камней на нем оказалось куда меньше, но при этом все смотрелось целостно и очень органично. И вообще, темных тонов штаны и камзол, из-под которого выглядывала белоснежная рубаха, делали северянина мужественней.

Малика оказалась напротив него, и Хис-Тир, каким-то невероятным образом завладев ее рукой, поцеловал ладонь, отчего Малику пронзил электрический разряд, и она едва заметно пискнула.

— Отличные трофеи, моя госпожа, — Хис-Тир кивнул в сторону головы большого борова.

— А-а-а, этого я прибила сама.

— Копьем?

— А как же иначе? — Малика, нащупавшая тему для разговора, приободрилась, и взяла себя в руки. — Это была отличная охота. Помню как сейчас — я отбилась от наших, и тут этот зверь попер на меня! Из оружия — одно копье. Я уперлась спиной в дерево, выставила копье и принялась материть эту тварь так, что, наверное, у нее уши в трубочки свернулись. И он прет! Глазищи горят, из пасти пена! Рычит, сука, что мужик с недотрахом! И я ка-ак насадила его на копье!

— Правда? — Хис-Тир неожиданно оказался совсем близко к ней. — А знаешь, моя госпожа, я тоже славный охотник.

Его губы каким-то образом оказались около ее уха, и горячее дыхание обожгло Малику, словно пламя.

— И на каких же зверей ты охотишься?

Его руки обвили талию воительницы.

— Только на самую достойную и прекрасную, — серьезно ответил Хис-Тир, и поцеловал копейщицу. — Я скучал по тебе, моя госпожа.

И вот после этих слов последние крупицы рассудка полностью покинули охваченную огнем голову Малики. Ни завтрашний бой, ни связанные с ним риски, ни чересчур своевременное появление красавца северянина, ни строгий приказ отца больше не могли пробиться к этой измученной одиночеством душе.

Хис-Тир тихо выбрался из кровати и быстро оделся. Что ни говори, а покидать чужие постели так, чтобы их хозяйка ничего не обнаружила, он научился еще в годы зеленой юности. И сейчас мужчина с полным правом мог считать себя настоящим профессионалом в этом деле.

Он посмотрел на крепко спящую Малику и с улыбкой подумал:

«Не ожидал встретить столь норовистую лошадку, объездить тебя оказалось весьма непросто».

Лучник подошел к двери и выскользнул наружу, аккуратно прикрыв ее за собой. Перед этим он бросил последний взгляд на спящую любовницу. Он ощутил укол жалости к этой изголодавшейся по мужскому вниманию женщине, будущее которой представлялось северянину только в темных тонах.

Стояла глубокая ночь, и большая часть обитателей усадьбы спала, а потому можно было передвигаться относительно безопасно.

«Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, моя маленькая упрямая лошадка, потому что завтра ты умрешь», — подумал он, быстро спускаясь по лестнице.

Его люди уже ждали в главном зале, как и было обговорено.

— Ну? — требовательно спросил Хис-Тир.

— Нашли, господин, — ответил один из них, склонившись в глубоком поклоне. — Шар-Зим следит.

— Отлично, веди.

Они быстро добрались до лестницы, ведущей вниз, избегая многочисленных охранников и слуг. Хис-Тир полагал, что пока лучше не афишировать свои цели — он всегда успеет это сделать. Тут дежурили целых пять солдат. Точнее, они дежурили до того, как Шар-Зим вместе с тремя бурдюками вина подсел к ним поиграть в кости. Сейчас воины сладко спали — у Хис-Тира осталось немного сонного зелья, примененного Антом в замке герцога.

Слуга, оглянувшись по сторонам, открыл дверь, шепнув господину:

— Внизу охраны нет, пленница одна, я проверил. Мы будем ее вызволять?

— Нет, — покачал головой северянин. — Только удостоверюсь, что она жива, мы не сможем уйти с нею отсюда.

— Как тебе будет угодно, — поклонился воин.

Хис-Тир быстро пошел вниз, нетерпеливо перепрыгивая через ступеньки. Он распахнул отчаянно завизжавшую железную дверь и поморщился от этого звука. В подвале располагалось всего несколько камер, в одной из которой он и заметил Тишайю. Та выглядела отвратительно — распухшее и залитое кровью лицо, изуродованная левая рука, над которой поработал настоящий мастер своего дела, изорванная одежда.

— Тиша? — шепнул Хис-Тир, всматриваясь через прутья смотрового окошка. — Ты жива?

Некоторое время ничего не было слышно, затем раздался слабый стон. Тишайя с трудом открыла глаз, который заплыл меньше и, несколько раз моргнув, уставилась на Хис-Тира.

— Не бойся и потерпи немного, скоро мы вытащим тебя, — пообещал дипломат.

На разбитых губах пленницы заиграла слабая улыбка, и она что-то проговорила. Разобрать даже одно слово было невозможно, но Хис-Тиру и не требовалось слышать — он прекрасно понимал, о чем спросила Серебряная Молния.

— Да, Ант придет и спасет тебя.

Тишайя широко улыбнулась и закрыла глаза, а Хис-Тир вернулся тем же путем. За время его отсутствия ничего не изменилось и он, отдав соответствующие распоряжения воинам, вернулся к Малике.

— Где ты был? — прищурившись, спросила она, как только Хис-Тир закрыл за собой дверь.

Копейщица не спала и с подозрением смотрела на своего любовника, сидя на постели. Хис-Тир, спокойно, точно и не слыша вопроса, разделся, и забрался к ней, обхватив Малику за талию.

— Отходил поискать немного устриц, — скабрезно улыбнувшись, ответил он.

Та недоуменно посмотрела на собеседника.

— Чо?

— Устрицы, моя госпожа, очень полезны мужчинам, — Хис-Тир провел ладонью по обнаженной спине Малики, а затем повалил ее.

Подозрение в глазах копейщицы уступило место радости, и та обвила шею своего любовника руками.

— Нашел? — поинтересовалась она.

— Сейчас узнаешь, — ухмыльнулся тот.

«Что ж, никто и не говорил, что будет просто», — подумал он. — «Но я справлюсь, уверен».

Когда железная дверь лязгнула, отгородив Тишайю от всего мира, та с трудом сдержала рвущийся наружу вопль ужаса. Избитой и измученной женщине до невозможности хотелось крикнуть, остановить друга, попросить того сломать решетку и выпустить ее на волю, прочь от этой бешеной Малики, от запаха крови и нечистот, от тошнотворного чувства собственной беспомощности.

Но она не издала ни звука. Тишайя была слишком опытна и умна для того, чтобы поддаваться панике. Раз Хис-Тир сказал, что Ант придет, значит, так и будет. Более того, Тишайя предполагала, что именно собирается делать ее любимый — в конце концов они знали друг друга много лет.

Эта мысль заставила Серебряную Молнию чуть заметно улыбнуться.

«Почему он опять спасает меня? Как тот раз. А ведь наша первая встреча была не самой приятной» …

— Повтори, что ты сказал? — Серебряная Молния лениво развалилась на кресле с резными ножками и подлокотниками, рассеянно отправляя в рот виноградины. — Он убил двоих просто так?

— Да, о несравненная! — хныкал невысокий расфуфыренный франт в дорогом камзоле.

По рядам последователей прославленной воительницы прошел ропот. Тишайя сменила позу и, прищурившись, посмотрела на просителя.

Этот тип входил в ее свиту. Кажется. Ну, по крайней мере, какое-то время назад он с друзьями прибился к Тишайе. Это не удивляло — вокруг нее постоянно крутились обожатели, подражатели, подпевалы и многие, многие другие. Кто-то рассчитывал получить от нее денег, кто-то — тело, кто-то просто хотел погреться в лучах славы, щедро льющихся на прославленную мечницу, получившую награду из рук самого короля.

И Тишайе, надо сказать, нравилось это: беззаботная жизнь, наполненная радостями и удовольствиями, постоянные пирушки и схватки, красивые мужчины у ее ног и в ее объятьях. Что может быть лучше? Последнее время она наслаждалась роскошью в небольшом, но очень приятном городке на востоке королевства, расположенном в живописной долине с отличным климатом. Хозяин этих земель — провинциальный барон — разрешил глубокоуважаемой воительнице, доказавшей право носить кольцо мастера, делать все, что та только захочет, и Тишайя пользовалась этим безо всякой застенчивости. Ее люди разгуливали по улицам с оружием на поясе, задирали любых проходивших через город воинов, а заодно немножко баловались с местными девчонками. В обмен на привилегии они истребили все банды, которые только сумели найти в землях барона, а сама Тишайя провела с сеньором пару весьма неплохих ночей.

— И зачем, спрашивается, мне нужно заступаться за вас? — лениво поинтересовалась она. — Хотите, попросите пару из моих учеников помочь.

Да, она называла своих прихлебателей учениками, хотя на самом деле не обучала их ничему, кроме, разве что, искусства праздного времяпрепровождения.

— Я так и сделал, о несравненная!

— И?

— Он убил еще троих.

Выражение скуки на лице Тишайи сменилось любопытством. Не каждый день она встречала бродягу, способного прикончить троих людей из ее свиты. Что ни говори, но драться умел каждый из них. Кто-то лучше, кто-то — хуже. Но Серебряная Молния не могла сказать, будто бы ее окружают лишь полные бездарности.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, госпожа.

— И он все еще в городе?

— Да, госпожа, Гоол следит за ним.

Серебряная молния со вздохом поднялась со своего места.

— Мои мечи, — распорядилась она и двое молодых парней, назначенных ею хранителями оружия, тотчас же помчались к своей госпоже, чтобы исполнить распоряжение.

Они пристегнули ножны к поясу, при этом один, видимо, особо храбрый, как бы невзначай коснулся бедра Тишайи. Та одарила его многообещающей улыбкой и потрепала по голове — этот парень был достоин того, чтобы разделить с ней ложе.

— Веди, — приказала она, и вся толпа покинула постоялый двор, в котором они обитали последний месяц.

Место, в котором остановился загадочный обидчик, располагалось недалеко, но того внутри не оказалось. Тогда Тишайе принесли кресло попроще, а заодно — бутыль вина, которую та и распивала, укрытая от палящего солнца зонтиком. Таинственный воин появился спустя пару часов.

— Вот он, госпожа, вот он! — заорал обиженный, тыча пальцем в подходящего юношу, за спиной которого сразу же материализовались четверо ее людей, держащих руки на рукоятях мечей.

Тишайя с интересом рассматривала продолжавшего идти — точно так и надо — незнакомца. Он был высок, очень худ и слишком бледен для человека, меряющего дороги Семи Королевств на своих двоих. Но, при этом, она не могла не отметить — незнакомец оказался просто дьявольски хорош собой. Также обращала на себя внимание его одежда — простая, темных тонов, без единого украшения, но отлично подогнанная по фигуре и не стесняющая движений. На поясе висел меч в простых ножнах, а также кинжал. Помимо этого, к перевязи, перекинутой через грудь, было прикреплено несколько метательных ножей.

При виде толпы, собравшейся по его душу, воин не высказал ни малейшего удивления. Он лишь оглянулся, чтобы проверить, сколько противников зашли за спину, а потом совершенно спокойно подошел к Тишайе и замер напротив нее, с интересом разглядывая девушку.

— Слушаю, — коротко бросил он, закончив свой бесцеремонный осмотр.

— Понравилось? — чуть улыбнулась Тишайя, указав жестом на свою полную грудь.

Лицо воина осталось бесстрастным.

— Уважаемая, если ты хочешь драться, то будь любезна, поднимись и начинай, у меня крайне мало времени.

Слова эти были произнесены без тени насмешки в голосе, однако Тишайе показалось, что незнакомец издевается над ней.

— Ты видишь, сколько со мной людей? Что будешь делать, если прикажу напасть на тебя толпой?

— Убегу, — пожал плечами тот, не обращая ни малейшего внимания на тотчас же раздавшиеся оскорбления, свист и улюлюканье.

— Разумно, — не могла не согласиться Тишайя, поднимаясь со своего кресла. — Как тебя зовут, смертник?

— Антэрн, — незнакомец спокойно извлек из ножен клинок, который, как и предположила Тишайя, был просто великолепен. — Не ожидал, что сама Серебряная Молния придет мстить за дурака и хама.

— Хм? — приподняла бровь Тишайя, скрестив руки чуть ниже груди, чтобы подогнанная по мерке блуза лучше очертила ее форму.

— Вон тот, — Антэрн указал на затесавшегося в толпе франта, — нарвался на драку, получил по зубам, после чего его дружки взялись за мечи.

Его версия заметно отличалась от версии прихлебателя, имени которого она никак не могла вспомнить, вот только Тишайе уже не было до этого дела.

— Может быть, — она чуть повела плечами. — Разве это имеет хоть какое-нибудь значение?

— Никакого, — неожиданно для нее согласился воин. — Важно лишь то, кто будет стоять на ногах, а кто упадет, обливаясь кровью.

Тишайя почувствовала, что ей нравится этот странный парень, думающий так же, как и она. Но, как он и сказал, ни слова, ни чувства не важны. Воительница сделала шаг вперед и неуловимым движением извлекла свои клинки.

— Жнец с Милосердием хотят пить, — призывно улыбнулась она. — Поможешь им?

Не дожидаясь ответа, она атаковала со всей доступной скоростью — многие называли это безрассудством, однако Серебряная Молния полагала, что противника лучше всего убивать быстро, и обычно ей это удавалось. Но не сейчас. Сталь со звоном встретила сталь — Антэрн заблокировал оба ее меча, а затем, не теряя ни секунды, ударил оппонентку в живот ногой.

Та разорвала дистанцию и метнулась в сторону, стараясь зайти во фланг странного мечника, и вновь ответом на атаку стал лишь звон металла. Этот Антэрн оказался феноменально быстр — Тишайя ни разу не встречала противников, которые могли бы с такой легкостью избегать ее молниеносных выпадов, принесших воительнице славу, почет и богатство.

— Да чтоб тебя! — коротко ругнулась она, продолжая смертельную пляску вокруг мечника.

Как же он был хорош! Причем не только внешне. Любая ошибка, любое неверное движение, любая небрежность тотчас же превращались в контратаку — опасную и выполненную с филигранной точностью. Тишайя уже получила несколько царапин и почувствовала, что устает, а на лбу проклятого бродяги едва выступило несколько капелек пота! Да, ее подбадривали как прихлебатели, так и случайные зеваки, а Антэрна, напротив, ругали, вот только и это ни капли не помогало. Нужно было что-то быстро менять. По спине Тишайи струился холодный пот, а в сердце закралось давно забытое чувство — страх поражения. Она закусила губу.

«Похоже, придется рискнуть и поставить все на один бросок костей!» — решилась, наконец, Серебряная молния.

Неожиданно она бросила одни из клинков в противника, но вместо того, чтобы сближаться с ним, воспользовалась моментом, и переместилась сперва вбок, а затем — за спину. Ноги дернуло от резкой боли — связки и суставы она напрягла до предела, но Тишайя и не думала замедляться.

Оттолкнувшись от мостовой, девушка понеслась вперед, ощущая сладкий вкус победы.

«Сейчас я» …

Додумать эту мысль она не успела — красавчик неожиданно оказался где-то в стороне, и последнее, что она успела заметить, это падающую сверху ногу. Затем наступила тьма.

В себя Тишайя пришла на удивление быстро, и тотчас же поняла — что-то не так. Она попыталась подняться, но ничего не вышло.

— Приношу извинения за грубость, — раздался сверху голос Антэрна, — но я был вынужден поступить так, чтобы успокоить твоих собачек, госпожа.

Серебряная Молния грязно выругалась — мечник сидел у нее на спине, держа возле горла девушки кинжал. Понять ситуацию было нетрудно — как только она упала, прихлебатели решили тотчас же отомстить за честь госпожи, и лишь приставленное к ее горлу оружие успокоило их.

— Прощаю, — прохрипела она — юноша, несмотря на хрупкий вид, оказался не таким уж и легким. — Может, слезешь?

— Только после того, как услышу официальное признание поражения и обещание не мстить.

— Я проиграла, — процедила Тишайя. — Даю слово, что ни я, ни один из моих учеников, не станет мстить тебе. Наши разногласия улажены.

В этот же момент кинжал пропал, а затем исчезла и тяжесть. Антэрн протянул своей противнице руку, и та ее приняла, решив, что если уж продула, то нужно хотя бы сохранить лицо.

— Тебе очень повезло, моя госпожа, — без тени улыбки проговорил юноша.

— Почему это?

— Обычно я убиваю своих противников, так проще.

— И что же пошло не так на этот раз? — фыркнула она. — То, что я женщина? Только не говори, что не сумел бы прирезать меня и сбежать.

— Пол не важен, — покачал головой Антэрн. — И я не могу ответить на твой вопрос, потому что сам не знаю.

— Буд считать, что тебя очаровала моя красота, — звонко рассмеялась Тишайя. Глаза же ее при этом смотрели на собеседника цепко и настороженно.

— Как пожелаешь, госпожа. — И снова в голосе мечника не было ни капли иронии, он даже поклонился в знак уважения, но почему-то Тишайя, как и в прошлый раз, была убеждена — над ней смеются. — Полагаю, что раз наши дела улажены, я могу отправиться к себе? Не так ли?

— Да, конечно, — Тишайя дала знак своим людям и те начали расходиться, вместе с ними редела и толпа зевак.

— Примет ли прославленная Серебряная Молния совет? — неожиданно спросил Антэрн.

Тишайя моргнула — это было неожиданным. Она надеялась на признание в любви, или предложение поужинать вместе, но никак не на совет.

— Слушаю.

— Ты тратишь слишком много времени на ерунду, оттого и слабеешь. Эти жалкие создания ничем не помогут тебе, когда ситуация выйдет из-под контроля, как сегодня, к примеру. Мой совет: брось их, если ты действительно любишь фехтование, и приведи себя в форму. Эти люди используют тебя, но как только ты окажешься в настоящей беде, они разбегутся, предварительно украв все, что получится.

Щеки Тишайи покрылись багровыми пятнами гнева, однако она видела — странный тип не желает ее оскорбить, он говорит то, что думает.

— Я приму к сведению, — выдавила из себя Серебряная Молния.

— Хорошо. И вот еще что.

— Да?

— Алкоголь вредит здоровью, иногда — фатально.

С этими словами он поклонился и отправился к себе в таверну. Истинность слов этого таинственного воина Тишайя проверила на собственном опыте спустя каких-то три месяца, когда, вернувшись в столицу, в пьяной драке она повздорила с одним из Красных Псов.