Трон галактики будет моим! Книга 3

Глава 25 Подарок для папочки

Итак, столичный Цветок.

Трущобы и небоскрёбы. Тесные улочки, грязь, загаженные мусором реки — и сверкающие золотом пентхаусы успешных купчишек. Куда глайдер-доставщик — не дрон, не серв, а живой человек-курьер — на каждый ужин доставлял свежих исполинских лангустинов под соусом бешамель.

Жутко было представить, что весь этот зоопарк, по сути — тоже мои будущие подданные. Что мне их тоже предстоит охранять, оберегать.

Наш путь лежал как раз к такому пентхаусу, одному из десятков многих, которые словно параллельный мир зависли над чернотой нижних этажей.

Арендованная яхта Иоланты тем временем уже шла к берегам Цветка и готовилась встать на стоянку как раз в районе Нижнего Лепестка — здоровенного района на полуострове, выпирающим на юг из Гигаполиса.

Матросов с яхты мы проверили и подрядили как телохранителей для Иоланты и девушек. У меня было для них задание — прошвырнуться по местным злачным местам, дорогим салонам и прочему, наделать шуму, по возможности разузнать, что да как. Заодно — прикрывать фланги.

Мы же направлялись на Солнышке, вычислили нужный дом по карте и зависли в метрах пятидесяти, выйдя из транспортного потока. Нужный нам пентхаус оказался не сильно большим по площади. А площадка для челноков — крохотная, на два пассажирских вроде «Марии Антуаннетты», и оба места были заняты. Солнышко хоть и назывался милым именем — был здоровым, с автобус.

— Я… Я туда не сяду… боюсь, — сказал Солнышко.

— Может, как-то сбоку причалишь, а?

— Не-а…

— Чего боишься-то?

— Что крышу проломлю. Или что снесу пентхаус выхлопом маневровых.

Что ж, тоже верно. Сносить пентхаус будущей собеседницы нам не хотелось.

В итоге сели на ближайшей свободной стоянке челноков. Дешёвой, плохо охраняемой, расположенной где-то посреди ветхих, полутысячелетнего возраста небоскрёбов.

Потому Солнышко принялись охранять Макс и Гоги.

— Может, вас сопроводить? — спросил Макс.

— Не, лучше посторожите, ну и погуляйте тут. До особых указаний.

Пущай посмотрят на настоящий город, а не эту всю мелочь пузатую, что я пытался выдать за него до этого.

Я пошёл один, пешком, как и договаривались с Лидией. С молотом наперевес, на плече — на всякий случай. Так было спокойнее.

Края были дикие. Время клонилось к вечеру, а идти предстояло километров пять.

Ну, меня это не пугало. За годы в Пантеоне я успел повидать разное: Империя, надо отдать ей должное, готовила меня к разным жизненным ситуациям.

Вот и сейчас я повидал три драки, и как минимум одну с холодняком и кровью. Один раз какие-то мутные ребята в экзоскелетах уже было собрались перекрыть мне дорогу — пришлось перехватить молот поудобнее и хищно посмотреть, и он быстро отвяли.

Псы здесь гуляли разные.

Псами, надо сказать, в отличие от Пантеона, в городах Империи принято было называть любую зубастую, хищную, одомашенную и в меру сообразительную тварину с вытянутой мордой — всего в районе десятки биологических видов совершенно разного происхождения. Здесь в основном были чешуйчатые и с хвостами, напоминающими рыбьи плавники, даже красивые в чём-то, но при этом жутковатые.

Пару раз меня окрикивали и освистывали, но я, разумеется, игнорировал.

— Эй? Ты кузнец, что ли? Где молот взял?

— Где взял — там уже нет, — тихо оскалился я в ответ.

Да, очень похожие чувства я испытывал в ранней юности в Пантеоне. Ну, или я так запомнил, что испытывал. Только тамошние гопники были чуть менее технологичными, а дикие своры собак чуть менее шипастыми.

В общем, отличная, бодрящая прогулка с приключениями. Дом номер тридцать три тысячи триста тридцать три нашёлся не сразу даже с включённым режимом навигатора во внутреннем экране. Таких одинаковых стометровых зданий, похожих на кукурузины, было по меньше мере полсотни.

Очень старые. Пара сотен веков — не меньше. И контингент тут был соответствующий.

— Пропусти, — потребовал я.

— Чего надо? Плати за проход, — сообщил крепкий коренастый паренёк, весь обвешанный имплантатами, стоящий под тусклой лампой на входе в подъезд.

— А ты заставь, — усмехнулся я.

Рукоятка молота легонько похлопывала по моей ладони. Вид у меня был убедительный.

— Да что с ним разговаривать, просто… — сказал кто-то за спиной коренастого здоровяка.

Мой взгляд успел быстро отследить очертания бластера в руке, вспышку… и следом моя ладонь уже почти привычно поймала бластерный болт. А затем — ещё один.

Ну, Чёрный Молот активировался сам собой. Парочку «смотрящих» снесло вместе во всей ветхой входной группой, протащило вместе с обломками через холл и впечатало в стену.

Я вошёл внутрь, прошагал холл под дулами пары десятков бластеров, направленных на меня. Видимо, у них первый этаж теперь был чем-то вроде стоянки кочевников — где-то в углу хныкали дети, пахло жареным мясом и какой-то химозной едой вроде бичпакетов.

— Это кто такой?

— Чо он сделал? Что это за дрянь? — слышалось вокруг.

— Я видел… я видел, он болты бластерные руками ловил!

— Уведи детей.

Ну, я тихо прошёл до лифта и нажал кнопку вызова.

Ничего не произошло, даже лампочка не загорелась.

Потом кто-то из ощетиневшейся бластерами и подручными материалами толпы несмело сказал:

— Не… не работает.

— Чего⁈ — переспросил я, повернувшись, и толпа синхронно вздрогнула.

Бородатый мужичок, явно не боевитый — браузер в руках трясся только так.

— Не работает, говорим! Уже… ещё когда дедушка мой жив был, не работал лифт.

— Твою ж налево… И как мне попасть в пентхаус?

— А! Так ты к Королеве пришёл? Так бы и сказал!

Люди сразу синхронно поопускали пушки.

— Только пешком, — сообщил кто-то. — Обычно к ней все на челноке прилетают!

— Где лестница? И сколько этажей?

— Семьдесят пять… И не знаю, целая ли лестница… там на предпоследних этажах обвал был.

— Нет. Значит, пешком не пойдёт, — решил я.

Отодвинул дверцу лифта — воняло там изрядно. Лифт покоился где-то далеко внизу, на подвальных этажах, а саму шахту местные, похоже, использовали как отхожую яму. Дикари!

Стены, впрочем, были прочные — строились на века. Поэтому я решил рискнуть.

Я взмахнул молотом, прицелился — и создал гравитационную воронку ровно вверх, вдоль шахты лифта. Перехватил молот, обхватил сгибом руки в куртке тросы — и тут же «прыгнул вверх», заскользив ровно к концу гравитационной аномалии. Затем, когда гравитация вернулась в норму, повис на тросе, снова махнул молотом — и повторил манёвр.

Мне потребовалось четыре раза применить гравитационную воронку Чёрного Молота, прежде чем я достиг последнего этажа.

И понял, что попал в небольшую западню — до дверей я попросту не мог дотянуться, да и открыть рукой с молотом в ней я не мог. А трос уже был короткий, не раскачаешься толком.

Применить снова молот, но уже горизонтально? Нет, разрушать пентхаус своей собеседницы мне не хотелось. Да и запаса мощности уже не могло хватать, последний раз получилось совсем слабенько.

Тем временем затрещало сверху уже как-то слишком подозрительно. Игры с гравитационными воронками так просто не проходят. Я понял, что надо спешить. Подтянулся рукой, махнул молотом, но уже в холостую, как маятником — перехватился на полметра вверх. Потом ещё, и ещё — до самой двигательной установки. Трос, как выяснилось, попросту был не то приварен, не то привязан где-то сверху, и даже не шёл к противовесу лифта. Потом зацепился молотом за бортик, перепрыгнул, используя крохотный уступ внизу…

И едва не свалился вниз с двухсотметровой высоты — потому что часть установки с редукторами, блоками и противовесом лифта за моей спиной затрещала и повалилась вниз, в шахту лифта.

— Да уж. Пронесло. Выходит, остался у меня дух авантюризма. Не перестал я лазить в кладовки к нелюбимым женщинам!

Я оказался на чердаке пентхауса, заваленном всяким хламом. Судя по паутине и мелким тварям, пробежавшим и пискнувшим где-то в углу — сюда не заглядывали уже пару десятилетий. В общем, полное погружение в жизнь постаревшего мегаполиса.

Снаружи, в пентхаусе, слышалась музыка и женский смех.

Не дай боже сейчас её предложение окажется какой-нибудь маловыполнимой чепухой!

Не найдя ни одной нормальной открытой двери, применил грубую физическую силу, отковырял какую-то ручку, открыл дверь — и упёрся в деревянную стенку.

Можно подумать — тупик, но я понял, что нет. Я уже близко к цели. Женский смех и музыка стали очевидно громче. Недолго думая, проломил стенку молотом… и оказался в просторном шкафу, заваленном пышными платьями.

— Чёрт возьми, что у вас тут происходит? — прокомментировал я своё появление, выбираясь из шкафа.

Женский смех стих.

Я оказался в просторной не то спальне, не то гостиной, в которой происходило что-то среднее между оргией, девичником и карнавальным представлением.

Три полуголых юноши в набедренных повязках и звериных масках, и три абсолютно обнажённые девушки со скорбными лицами, исполняли на огромной кровати настолько затейливые акробатические этюды, что, признаться, я не видел по молодости ни на одной соответствующей видеопомойке в компьютерной Пантеона.

Признаться, даже я загляделся на некоторое время. Даже не знаешь в таких ситуациях — похвалить или осудить за оригинальность. Или, будь я чуть более авантюрым и неразборчивым в связях — поучаствовать?

Впрочем, чего это я. Конечно же, правильный ответ — осудить. У меня с первого же мгновения не возникло ни минуты сомнений, что юноши и девушки являются абсолютно нашими, герберскими рабами-пустынгерами, о которых упоминала когда-то Виктория.

А рабовладельческий метод ведения хозяйства я мог только осудить.

За этим представлением, сидя на стульчиках вдоль стены, наблюдала Лидия и две её подруги в дорогих, шитых бархатом и золотом халатах. Попивали коктейли, а увидев меня — мигом замолчали и принялись разглядывать.

— А про этого ты не рассказывала, — сказала она.

— Эффектное появление!

— А почему он в одежде?

Лидия, надо сказать, моего появления испугалась. Вжалась вся в кресло, испуганно заморгала, затем рявкнула рабам:

— Вон! Освободите помещение! В гостиной оденьтесь! Люция, Лариса — я совсем забыла, у меня же сегодня деловое совещание… вынуждена вас попросить покинуть меня… Дрого вас проводит.

— Но как он… как он появился из шкафа?

— Но мы же… мы же заплатили за напитки и представление! — воскликнула одна из «подруг».

Никаких, значит, не подруг. Значит, заказчицы — а Лидия устраивает для них эти «представления». Отлично.

Впрочем, меня это не касается. А даже если и касается — то точно не сейчас буду с этим разбираться.

Все присутствующие, тем не менее, убрались.

— К делу, — сказал я, присев на широченную кровать, которая всё ещё пахла молодыми телами и развратом. — Что за мулька с князем?

Лидия вздохнула, поправила причёску.

— Мулька… что за слова-то такие? мулька очень простая. У меня есть отец… он княжеский егерь. Он не очень в хороших отношениях со мной… Как видишь, мне приходится жить в таком ужасном, жутком месте…

Место, надо сказать, я бы жутким не назвал — пентхаус, хоть и явно был не сильно новым, сиял чистотой, роскошью и разного рода излишествами в архитектуре и интерьере. Напитки в минибаре, накрытая «поляна» — всё это уж точно не говорила о нищите.

Впрочем, всё познаётся в сравнении. Я мог предположить, как бы жила Лидия, дочь егеря, если бы у неё всё было хорошо.

Я усмехнулся.

— В общем, ты хочешь использовать меня как какой-то инструмент, чтобы примириться с отцом. Я угадал?

— Ну… ты угадал. Если я приведу к нему имперского рыцаря, героя битвы на Хтони — это точно произведёт на него эффект.

— Я пока не очень понимаю, как это связано с князем, — ответил я. — И чем может быть мне полезно?

Лидия прищурилась.

— Ты знаешь что-нибудь про княжескую охоту? Вижу, что не знаешь. Раньше это было ежегодное мероприятие, Заповедный остров — его личные охотничьи угодья… Это был грандиозный праздник, в котором участвовали все видные рода…

В её голосе чувствовалось сожаление.

— А потом с князем что-то случилось, я знаю.

— Откуда знаешь? А, ты же видел Великую Очередь. Да, случилось. На самом деле, Игорь Артемьевич ещё несколько раз проводил охоты после того случая…

— После какого случая? — решил расспросить я.

— А. Так ты не знаешь… не важно. Так вот, охота… я знаю, что моему отцу нужен кто-то, чтобы выманить князя на охоту. Вы идеально для этого подходите.

Я хохотнул.

— Звучит, как будто я буду живой приманкой для гончих. И мне до сих пор непонятно, почему твой папаша-егерь не может просто прийти к князю и организовать для него охоту. Если ты продолжишь говорить загадками — думаю, мне правильнее будет завершить наш разговор и откланяться.

А сам стал думать, как выбраться отсюда.

Попросить подкинуть? Как-то это некрасиво было для меня. Или уговорить Солнышко приземлиться? Или — снова магически исчезнуть в шкафу, спуститься по шахте… Только трос же оборвался, и как теперь спускаться?

Да уж. Неужели ты, Саша, снова попал в какую-то затейливую западню?

— Скоро тебе всё станет ясно! В общем, завтра мы летим к отцу, сегодня ты остаёшься у меня…

Она встала и, медленно и весьма двусмысленно наклоняясь, поставила коктейль на прикроватный столик.

— Почему это ты так решила? — усмехнулся я.

— Потому что так удобнее, имперский принц. И потому что я вам нравлюсь! — прищурила она глаза.

Доверия у меня к ней было ровно ноль. Но интуиция подсказала — да, Саша, это шанс. Это ровно тот самый шанс, который приведёт тебя к князю. Уцепись за него, иди к нему, и всё получится.

— Окей, — несколько неожиданно для самого себя согласился я. — Куда хоть полетим-то?

— Большой Заповедный, разумеется. На охотничью базу князя. Там красиво, тебе понравится!

Я кивнул. Скинул куртку и улёгся, как был, на эту самую на кровать, предварительно написав пару сообщений своим.

И шёлковым одеялком укрылся.

— Это… моя кровать, — сообщила Лидия.

— Мне без разницы, — ответил я.

Я очень быстро провалился в сон, хотя часовой пояс здесь был совсем не тот же, что у нас в отеле. Надо пользоваться случаем хорошо выспаться, когда он представляется.

Мало ли что.

Ночью ко мне пробрались под шёлковое одеяло и пытались будить жаркими поцелуями и разного рода любопытными тактильными ощущениями. Не знаю, проснулся ли я, ответил ли до полной взаимностью на них, или нет. Или это был сладкий, хоть и немножко неправильный сон.

Но проснулся я связанным и с кляпом во рту.

Пу-пу-пуу.

Вокруг кровати стояла полдюжина парней с первого этажа небоскрёба, и ещё пара пустынгеров-рабов.

Все глядели на меня с опаской.

Что ж, это было, во-первых, вполне ожидаемо. А во-вторых — попросту смехотворно!

Ведь они связали, мать его, имперского принца! И Лидия наверняка должна была знать и видеть, как я применяю способности Большого Взрыва.

Я ещё раз убедился, что хитрость и ум — категории вовсе не равнозначные. Можно обладать должного рода коварством и проворачивать разного рода мутные схемы, но совершенно не думать «вглубь и вширь» и не учитывать все факторы.

Связали они меня объективно плохо. И для меня это было хорошо.

Молот, оставленный у входа в шкаф со стороны чулана, они, похоже, так и не нашли. Иначе бы обязательно проговорились про него, или показали мне. Это тоже хорошо. О блокировке сигнала импланта внутреннего экрана — а такие средства точно были — они тоже не подумали. В стальной саркофаг меня запихнуть, или вроде того — уже бы усложнили мне жизнь, создали помехи.

Я тут же настрочил парочку сообщений кому надо.

Технически я мог хоть сейчас вызвать сначала Первозванный Свет, потом щитом раскидать их всех…

Но тут появилась Лидия, наклонилась надо мной и сообщила:

— Не волнуйся, пупсик, мы сейчас поедем к папочке… И я привезу ему подарок! Он даже не мог мечтать о таком.

Тут-то я и громко замычал, заорал через кляп. Заёрзал! Потому что никто, никто не смеет просто так называть меня пупсиком против моей воли! Я же, твою налево, имперский принц, и вовсе не пупсик, грязная ты стерва!

Надеюсь, это выглядело правдоподобно. На самом деле, конечно, я помычал и поёрзал, чтобы изобразить гнев, испуг, вот это всё, что должен испытывать связанный по рукам и ногам «подарочек для папочки». Чтобы отвести подозрения.

Меня погрузили на челнок. Лёгкий, атмосферный, на семь мест. За рулём была одна из вчерашних подруг Лидии, Лариса, кажется, а главный организатор мероприятия сидела рядом с ней, то и дело оглядываясь на меня и подмигивая.

Не знаю уж, что она имела в виду, но я, конечно, подмигнул её в ответ.

А рядом со мной сидели два головореза из «нижних». Надо сказать, испуганные, потому что одного из них я припечатал гравитационной воронкой молота к стенке.

Почему этот парень не сказал никому про молот — тоже для меня загадка. Может, мозги ему вышибло, а может — боялся, что я сделаю что-то такое.

А я и мог сделать. И прикидывал — стоит ли?

Так или иначе, мы уже поднялись на верхний эшелон и взяли курс на тот самый Большой Заповедный Остров. Я же расслабился и получал удовольствие, глядя через потолочное панорамное окно.

Надо мной не было ничего уже, кроме неба, — высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками…