Трон галактики будет моим! Книга 3

Глава 20 Барон Центрально-Герберский

Что ж, я этому был только рад.

Я и так планировал идти к князю на поклон с попутным желанием приобрести баронский — если не графский — титул, чтобы разворошить весь этот курятник. А наш променад на Хтонь явился отличным катализатором этого действа.

Правда, лететь мне следовало уже после того, как будет совершена сделка по покупке баронского титула. Лететь до — это значит лететь совсем в другом статусе. Совсем с другими вводными и с другим отношением к себе.

Но и отказываться от случая, и упускать возможность пообщаться со столь влиятельным в этой части Империи человеком — я не мог.

Значит, снова придётся поменять планы и импровизировать.

— Макс, — тут же вызвал я своего «заместителя по особо тяжким». — Организуй оцепление капсулы. Чтобы туристы и разные любопытствующие не подошли. Далее… Даша!

— Ага, — она оказалась тут как тут. — Что делать-то будем? Лететь?

— Обязательно. Скажи, как там ремонт нашего раненого «Принца»? Я так понял, что вторую палубу уже подлатали тоже?

— Подлатали, герметичность проверили. Остались каюты…

— Фиг с ним, с каютами. По другому борту же всё ок? Реакторная, двигатель Гейзенберга, всё ок?

Даша пожала плечами.

— Я там даже станцию квантовой связи починила.

— О! Вот тут ты вообще большая умница. Не надо будет мотаться чёрти-куда. И мне как раз нужно будет совершить один звонок.

Прошагал до «Принца Евгения», уселся в кресло пилота:

— Здравствуй, Принц Евгений.

— И вам не хворать, капитан. Значит, нам в дорогу?

Я усмехнулся — да уж, проницательности ему не занимать.

— Это ты как догадался?

— Как будто бы я не видал ранее почтовых княжеских капсул. И не слышал, чего оно там пробормотало.

— Нет, я про то, как догадался, что «нам»?

— Тут всё просто, капитан. Один вы не полетите. Как минимум с Октавией и кем-то для защиты, скорее всего, нашего монстра. Рейсовые, попутки или арендованные корабли вы не используете. Есть, конечно, «Сверчок», но это не тот случай. Лететь вам надо быстро, а Орхидея сейчас почти в противофазе, за Сефиротом. «Скотинка» не имеет двигателей Гейзенберга, поэтому дальше ближнего космоса не улетит. Остаются из тех, что на ходу — яхта Иоланты, но вы вряд ли будете…

— Всё ясно, господин умник, не продолжай. Полетишь ты, это точно. Сам-то как?

«Принц Евгений» хмыкнул.

— Царапины. Сами гряньте метрику, почти всё чисто. Надо отдать должное вашей второй половине, постаралась на славу.

— Моей… кому⁈ — удивился я.

— Я имел в виду второй пилота и министра по строительству, Дарью Фёдоровну Крутову. Вы же состоите в интимной связи? Нет? Значит, меня снова подводит анализ невербального общения. Никогда не было моей сильной стороной.

Может, и не подводит, подумалось мне. Понятно, как мы друг на друга глядим, симпатия взаимная, и как-то давно стали близким людьми и без того самого поцелуя. Но развивать тему и допытываться, как он сделал такой вывод я посчитал дурной затеей.

Перед моим лицом вылезла голограмма с цветной таблицей мониторинга — всего пара строк горело оранжевым, и одна — красным. «Герметичность левого живого отсека», ну, это понятно. Оранжевым горели система водоочистки левого контура и цепи освещения. В общем, ничего такого.

— Отлично. А теперь активируй терминал квантовой связи, включи режим тишины, предстоит конфиденциальный разговор.

— Есть, капитан.

Витольд Олегович Мендес отозвался по меркам межзвёдного канала общения почти сразу — сперва текстовым сообщением, а через десяток минут и вышел на прямую связь.

— Как ваши дела, Александр? Я так понимаю, вы по поводу выкупа баронского титула у моей супруги?

— Именно так, Витольд Олегович! Правда, возникли некоторые сложности.

— Деньги? — поморщился Витольд Олегович. — Вы знаете, будь титул мой — я бы отдал его по минимально-разумной цене. Но двадцать миллионов — это и так самая низкая цена за титул и земли.

— Нет, про деньги я как-нибудь решу, — озвучил я, хотя до конца ещё сам не понимал, как решить. — Князь. Князь вызывает на аудиенцию.

— Вот как! Неронов? Вы же чем-то прославились? Кажется… Диана что-то рассказывала, выиграли гонку, ведь так?

— Прославился, — усмехнулся я. — И кое-что выиграл. Но разговор может оказаться совсем не об этом. И поэтому мне категорически не хотелось бы лететь к нему с титулом «имперского рыцаря». Хотелось бы совместить полёт с принесением оммажа. И как решить данную проблему — я пока что ума не приложу.

— Хм… — Витольд Олегович задумался.

И после этого «хм» мы оба прекрасно поняли, что я попросил его об услуге.

В Пантеоне я очень часто слышал крылатое выражение о том, что никогда ни о чём ни у кого не следует просить. Дескать, это ниже достоинства, да и верить никому нельзя. Я, конечно, не люблю быть должным, но мне что тогда это выражение казалось очень странным, что теперь. Очень вредное выражение, надо, надо у людей просить! Человек, в конце концов, тварь сугубо социальная.

И любая тварь, устанавливающая социальный контакт, неизбежно выиграет у того, кто сидит в одиночестве в своей уютной пещере. Вопрос только — у кого просить? Витольд Олегович выглядел как вполне достойный для этого господин.

— Я правильно понимаю, Александр, что вы намекаете на договор о покупке титула с постоплатой?

— Это было бы идеальным вариантом. Я могу внести аванс в размере пяти… нет, четырёх миллионов имперок сегодня же. Если нужно — могу выставить что-либо в залог.

— Хм… Дайте подумать.

Думал он долго. Что-то смотрел, высчитывал на калькуляторе, что-то вбивал в поисковике, заглядывал в какие-то окна.

А затем мне пришёл образец договора.

— Читайте. По датам чуть позже уточним.

Договор был написан достаточно простым и понятным для юридического документа языком. Диана отдавала мне титул, передавала символы баронской власти — жезл и именной бластер. А также владения — недурные два миллиона гектаров на экваторе, на побережье моря в аккурат напротив Западной Герберы. С цитрусовыми садами, виноградниками, саванной и двумя десятками фазенд разной степени обветшалости.

Титул, между прочим, звучал весьма неплохо — «барон Центрально-герберский»

Передача символов баронской власти Дианой — и второй части оплаты мной — планировалась в срок до двух месяцев, при личной встрече.

— При личной встрече? — переспросил я.

— Да, — Витольд кивнул. — У меня будет доверенность от жены. Прилечу я лично, на яхте. У меня как раз будут кой-какие дела в Помпаде, сделаю крюк, заскочу на пару дней.

Я кивнул и принялся читать дальше.

И вот следующий пункт меня немного напряг. Ну, как немного — очень даже напряг!

— «В качестве залога на ссуду приобретатель титула выставляет один из своих кораблей классом размерности не менее четвёртого»⁈ — прочитал я и вопросительно поднял бровь. — И далее что-то про наследство в вашу пользу. Это как понимать, Витольд Олегович?

— Ну, тут всё просто. Я вам доверю. И вы мне доверяете. Мы оба понимаем, что деньги вы так или иначе заплатите. И вероятность того, что залоговые обязательства вступят в силу — близка к нулевой. Кроме того, технически обмануть у вас куда больше шансов, чем у меня — вас. Но если что-то пойдёт не по плану, если вы, скажем, не дай бог, погибните — будет куда разумнее, если ваш боевой корабль — напомните, кстати, как его зовут? — перейдёт во владение флотскому офицеру. То есть — мне.

И тут я был вынужден согласиться. Витольд Олегович имел какой-никакой боевой опыт и нашёл бы «Принцу Евгению» должное применение.

А после мясорубки на Хтони мысли о варианте «Б», то есть о варианте, что меня после какой-нибудь нездоровой движухи не станет в живых — посещали достаточно часто. Как и раньше, до Пантеона. А Империя должна жить. И боевые активы Империи ой как пригодятся.

— Хорошо. Я согласен. Заключаем договор.

«Отправлено 4 000 000 импер. валюты Витольду Олеговичу М. Баланс — 1 780 000 импер. валюты, 256 000 герберск. валюты»

— И всё? — уточнил я.

— Насколько я знаю, титул в течения дня отобразится в вашей личной карточке со статусом «ожидает принесения оммажа», — пояснил Мендес.

— Но графа у Герберы нет.

Витольд Орландович кивнул.

— Так что фактически оммаж, то есть формальное подтверждение титула, может произвести либо князь системы, либо чиновник в титулярной канцелярии — даже не знаю, сохранилась ли такая на Орхидее. Но он потребует продемонстрировать жезл и бластер. Либо автоматический переход спустя, кажется, полгода.

— Отлично. Князь мне подходит. Что ж, Витольд Олегович, спасибо, будем ждать.

Ну, и чувством завершённого — пусть и не полностью — дела я вернулся к делам заурядным. Нас ждали сборы, пополнение каботажа, установка вооружения. Ракеты ближнего боя по-прежнему были самопальные, одно племя в заброшенном цеху на коленке клепало при поддержке от Ганса Рейкина, но на первый раз сойдёт.

Ну, и десяток-другой ядерных гранат. На всякий пожарный. Желания бомбить Орхидею, конечно, у меня ни малейшего не было, но — мало ли.

Параллельно я улаживал все местные дела. Проинспектировал все стройки, пообщался с моими подчинёнными, городскими чиновниками всех мастей, созвонился со старостой Немилино и Марией Геннадьевной.

Капсула тем временем «успокоилась». Повторяла послание уже не непрерывно, а один раз в десять минут. Ближе к вечеру я всё-таки решил разобраться с этим — приоделся, прошёл через оцепление, вокруг которого всё ещё дежурило несколько зевак, и подошёл к капусле.

— Активировать режим ответа. Я, Иванов Александр Игнатьевич, имперский рыцарь… и барон Центрально-Герберский, отвечаю согласием на визит к его сиятельству князю Орхидейскому Игорю Артемьевичу Неронову. Мой визит состоится в ближайшие две недели.

Капсула загорелась приветливыми зелёными огнями и сообщила:

— Сообщение отправлено. Вам будут сообщены место и условия пребывания на Орхидее.

Всё. Теперь пути назад не было. Надо лететь. Под вечер долго общался с Семёнычем и Ильёй — он решил не лететь. Раздавал указания на время моего отсутствия.

Ну, и указания на случай, если я не вернусь — тоже раздал.

К особняку отправился очень поздно, затемно. Но так просто лечь мне было не суждено.

У входа уже дежурила Иоланта, её новый безликий серв-дворецкий, которого мы с Октавией перепрошили после нашей драки. И трое сестёр Аннушкиных. Спелись они, значит.

Вот про сестёр, надо сказать, я забыл. Да и Аннушкин был занят погрузкой, к нему челнок грузовой прилетел в середине дня, и обсудить изменившиеся планы возможности не было.

— Учитель. Мы все летим с вами. Нам нужно на Орхидею.

— Хм… Прямо все?

— Все! — хором ответили Аида и Аделаида.

Аэлита, самая младшая, стояла поодаль со скрещенными на груди руками. Совсем вот не горела желанием, судя по всему.

— Вы на неё не сморите. Она космоса боится! Можете её и не брать.

— Не боюсь я! — буркнула она. — Просто не бывала ни разу.

— И мы не бывали! — отвечали старшие. — Но хотим.

— А папенька? — спросил я.

— А папенька не будет против. А мы папеньке и не скажем. А может и скажем. А если будет против — мы всё равно улетим!

Иоланта наблюдала за моим с ними диалогом, разочарованно качала головой, потом рявкнула:

— Тишина! Говорить буду я. Учитель, ответственность за нахождение на корабле за этих лентяек я полностью беру на себя. Они будут частью моей дипломатической делегации.

— Дипломатической? — усмехнулся я. — Я не уверен, что князь приглашал тебя лично. Это, конечно, не мешает тебе полететь вместе со мной, но ты запросто можешь потеряться в этом муравейнике. Насколько я знаю, Орхидея больше Коварола по населению вдвое.

Иоланта хмыкнула, задумалась. Потом её осенила мысль:

— Хорошо. В таком случае, мы будем там инкогнито! Будем заниматься там шпионской деятельностью и сбором данных. Одновременно тренироваться в управлении малым коллективом в непривычных условиях.

Я был слишком уставшим, чтобы спорить. Да и, по правде сказать, саму Иоланту я и так думал взять на Орхидею. Как-никак, это куда безопаснее наших променадов по Хтони и на различные абордажные операции. Можно и развеяться.

А девицы Аннушкины составят мне неплохую свиту, в случае чего. Надо бы их только приодеть.

— Значит, так. Завтра собираетесь, внимательно проверяете гардероб, если не хватит — ищите время у Октавии, берёте «Солнышко» и дуете в Западную Герберу, закупаться нарядами. Бюджет выделим. Затем… да прекратите вы целоваться! И тише, люди уже спят!

— Спасибо, спасибо! — визжали Аида и Аделаида, посыпая меня поцелуями.

Аэлита с Иолантой смотрели на действо с нескрываемым пренебрежением.

— Совсем избалованные, — прокомментировала Иоланта. — Придётся воспитывать.

Ну, и, конечно же, выспаться в этот суматошный день мне не удалось.

Оранжевая тревога, мать её. Потёмкин, прикорнувший у меня на груди, чуть не прокусил мне одеяло, когда над городом заныла сирена, а я подскочил в кровати.

Два челнока зависли в километре от границы космодрома, чуть левее моего особняка.

Пока я быстро одевался, Октавия уже докладывала:

— Неопознанные, требования не выдвигают, на контакт не идут. Опознала как челноки Церберовых. Один — с вооружением.

— Ясно. Озвучить требования громкой связью, — сказал я в общий канал.

За окном на весь Королёв забубнил голос Семёныча:

— Вы пересекли административную границу имперского города Королёв… и находитесь в зоне поражения наших систем ПВО. Просьба в течение минуты покинуть воздушное пространство, иначе к вам будут применены силы… будет применено воздействие…

Семёныч явно был спросонья. У нас, конечно, на посту дежурили пустынгеры, но случай бы не то, чтобы очень часто случавшийся. И поэтому они дождались, пока проснётся Семёныч.

— Давайте по-другому. Песецъ, выскажись, — попросил я в общий канал.

— Слышьте вы, двое, в капсулах смерти? Вы там совсем берега попутали? У меня и у вот этого мелкого рядом, — это он про «Принца Евгения», — по тридцать противоракет, осколочные, вакуумные, антигравные — угадайте, на кого они все направлены? Какими первыми шмальнуть, выбирайте?

Подождали десять секунд — ноль реакции. Висят себе и висят. Видимо, указаний ждут от начальства.

— Шмальни светошумовой, — попросил я, наблюдая с порога поместья.

Ракета вышла с левого борта «Песца» и рванула прямо перед носом у челноков. На секунд двадцать светло стало — как днём.

Видимо, это вразумило пилотов, и они плюхнулись на дюны за воротами внутреннего периметра, отсыпанными после расчистки центральной части города.

Я же подхватил молот Хана, прыгнул на глайдер и мчал к ограде — посмотреть, кто там такой борзый.

А там же на бронеглайдере — да, уже и таким обзавелись — наших гостей встречали Правофланговый с Максом.

Только вот открывать огонь они не спешили. Ну, и, собственно, было нетрудно догадаться, кто такой борзый. Череп, конечно же, он же Матиус Чемберлен. Вылез из челнока, стоял в люка в расслабленной позе, посмеивался.

— Череп? Какие люди! Чем обязаны? Почему не предупредил, я бы чайник поставил? — спросил я.

— Сам догадайся, рыцарь. Ты забрал кое-что, что принадлежит хозяину. И хозяин прислал меня разобраться.

Макс дёрнул пушкой, проворчал недовольно:

— Мы же с тобой вместе воевали, Матиус! Против тех тварей! Помнишь⁈ Так чего ты так? Без приглашения! На челноках! Обидно же!

— Тише-тише, здоровяк. Война-войной. Там мы все супротив одного врага. А тут — обычная работа. Надо вернуть. Племяшка Виктора всегда покорностью не отличалась. А тут — спрятаться решила. Но мы-то знаем, что с планеты улететь не смогла. Лифт-то один. Значит — к тебе, у неё тут, видать, челнок был запрятан запасной.

— Племяшка Виктора… — я изобразил недоумение. — А, так ты про подданную империю, полноправную жительницу имперского города Королёв, старшего бизнес-консультанта Викторию Альбертовну Церберову-Мельброд?

Череп изменился в лице. Скрестил руки на груди. Не понравилось ему это, видимо.

— Вот, значит, как. Не хочешь отдавать, да? Ну так как будем решать эту нашу маленькую проблему? Вернее — при помощи какого оружия, а?