Трон галактики будет моим! Книга 3

Глава 21 Теперь уже с кровью

— Мне прикончить его? — тихо спросил Легавый, стоящий рядом.

— Нет, погоди. Это звучит как вызов на дуэль. Значит, это касается меня.

Странный он. Ну неужели он думал, что я так просто отдам человека, попросившего у меня убежища?

Я подошёл ближе и прямо сказал ему.

— Слушай, Череп. Вали-ка отсюда. Мне совсем не хочется убивать человека, с которым мы бок о бок сражались против галактической чумы. И который получил из моих рук звезду героя. И с которым вместе праздновали победу.

— Не поверишь, и мне тоже не хочется! — сказал Череп. — Да и на твоей стороне численный перевес. Но хоть что-то я должен же сделать, так? Меня Церберовы после твоей звездочки повысили. И сказали — «лети». Я же теперь командир эскадрильи орбитальных челноков. Что-то же должен сделать, понимаешь? А потом я свалю, так и быть.

— То есть ты предлагаешь дуэль, — догадался я.

— Ага! Ты же человек чести. Не должен отказаться от честного поединка.

— Хорошо. Хотя нормального картеля я не увидел, да и перчатку в лицо ты мне бросать не станешь, — кивнул я и обратился ко всем. — Выбираю кулачный поединок! Без любого оружия, включая холодное, голые кулаки. До первой крови.

— Идёт!

Мы очертили круг, засучили рукава.

Кто-то ударил по обшивке бронеглайдера в качестве гонга, и бой начался.

Некоторое время мы кружились вокруг друг друга, потом я первым пошёл в атаку. Удар, хук, апперкот — Череп, конечно, успешно парировал, прыгал, плясал на месте.

А потом он, уклоняясь от удара, развернулся и врезал мне с ноги, с разворота в грудь. Ну, как врезал — попытался врезать, я вовремя ушёл назад. А затем поддел на противодвижении его ногу, поддел и отправил жрать песок.

— Ах, значит, теперь можно и ногами?

Говорили же — только кулаки⁈ Что за приёмы боёв без правил? Меня такое мигом взбесило. Пара контрольных ударов ботинком по почкам, чтобы не успел встать. Затем я свалился на него и стал наотмажь бить по лицу.

В полсилы. Проломить черепу Череп именно сейчас, простите за каламбур, в мои планы не входило.

— Сколько⁈ Сколько тебе платят Церберовы⁈

Свободной рукой он вцепился мне в горло. На короткое время ему удалось меня придушить и почти вывернуться, развернуться и оказаться сверху, но очередной мой удар в солнечное сплетение отправил его обратно на песок. На пару секунд мы оба сели отдышаться и прокашляяться, и он успел ответить:

— Пятьдесят… Пятьдесят тысяч.

Он начал вставать, но моя подножка снова отправила его на пол импровизированного ринга. Он схватил горсть песка и кинул в лицо.

Я знал, что когда-то он это сделает, зажмурился, отвернулся, уклонился от очередного удара.

— Тысяч имперок? За поимку Виктории? Некисло!

Я успел вытереть песок с лица, когда он н пошёл в атаку. Я сперва уклонялся, отплёвывался, блокировал удары один за другим, запястья уже ныли от ушибов, и как же хотелось применить энергию Большого Взрыва! Но нет. Нельзя. У нас честный поединок. Не то, что у некоторых.

Я засыпал его ударами в ответ. Бил строго в болевые точки.

Он вышел за границы круга, Легавый, принявший роль рефери, свистнул с предупреждением.

В образовавшейся паузе Череп сплюнул с кровью в песок и ответил:

— Пятьдесят тысяч герберок, господин чёртов рыцарь! В неделю! За Викторию отдельно ничего не платили.

— Ах, вот как! — я снова пошел в атаку. Поймал его на удушающий захват, вывернул и загнул, прижав в груди и оттягивая назад. — А живёшь ты где? У тебя большой особняк?

— Нет! — сдавленно прохрипел он. — Апартаменты… трёхкомнатные!

— Апартаменты, говоришь, говнюк! А как насчёт личного ничейного заброшенного особняка на берегу моря? А⁈ И ста тысяч герберок в месяц⁈

— Крбль! — пробулькал он.

— Чего⁈ Корабль хочешь⁈ — слегка приотпустив, спросил я.

— Хочу! — кивнул он. — Межорбитальный!

— Испытательный срок — два месяца, пока что место второго пилота на «Скотинке» в отсутствие меня и Дарьи. А через три месяца — свой корабль. Там и «Песца» починим.

Нет, конечно, управлять «Песцом» я ему не дам. Так, удочку закинул. Но пилот он хороший, несмотря на все его недостатках. Выдать бы ему судёнышко размерностью два-три и держать подальше. На особых заданиях.

Прикорманенный, перекупленный негодяй куда лучше негодяя, стоящего в оппозиции. Даже несмотря на все риски.

— Идёт, — ответил он и крикнул своим. — Я сдаюсь! Сумку! Эй вы! Проваливайте! Сумку киньте мне только.

А сумка-то, похоже, оказалась полностью собранной. Готовился, получается, Череп? Ну и кто кого переиграл?

Подданство Империи Череп всё-таки принял, хоть и неохотно. Сказал, что «в Империю всё ещё не верит, но раз надо для проформы…»

Ничего. И не таких перевоспитывали. Вон, что пара недель в пустыне с Правофланговым и Легавым сделали!

Илью и Семёныча я проинструктировал на случай каких-то ЧП, но в целом был спокоен. Илья оставил на борту «Принца Евгения» трёх своих роботов-сервов с паяльными аппаратами. Будут латать пробоины во время полёта.

Остался вопрос с Викторией. Я прекрасно понимал, что это не последняя попытка Церберовых достать её. Значит, будет и ещё. Значит, ей лучше поскорее убраться с планеты.

В ангаре «Принца Евгения» хватало место для второго челнока первого класса размерности, и я предложил погрузить «Марию Антуанетту» на борт.

— Зачем ждать другого попутчика, если мы и так туда летим? — резонно предположил я.

Что ж, Виктория, недолго поколебавшись, согласилась. Отчасти, наверное, потому что оставаться в одном городе с Черепом ей, несмотря на мои гарантии безопасности, всё ещё не хотелось.

Весь день были сборы, а рано утром на следующий, ещё затемно, наступил торжественный момент прощания и последующего старта.

Иоланта в сопровождении с пятью служанками и безликим сервом поднялись на борт и заняли три каюты, включая одну люксовую-офицерскую.

Капитанскую, разумеется, занял я. Вторую старше-офицерскую — для Даши, третью — для Макса. В стандартом кубрике для младшего офицерского он и так бы не поместился. Вернее, залезть бы смог в три погибели, но вот мало-мальски ноги вытянуть удавалось только на двуспальной офицерской кровати. И то, если по-диагонали, и то, если не проломится. Ну, мы подготовились, Семёныч и Ильёй дополнительный армопояс бетонный сделали.

Аннушкины разместились в трёх каютах для младшего офицерского состава, скащали, что им вполне комфортно. А вот с Викторией вышел конфуз. Я как-то полагал, что ремонт отсеков с «раненой» стороны будет к тому времени уже закончен. Но нет — там после взлета и выхода на отлетную орбиту наступил полнейший вакуум.

Кончились каюты, в общем.

— Ладно, — вздохнула моя бывшая зазноба, когда мы подыскивали ей жилплощадь на ближайшую неделю. — Спасибо что хоть так приютил. Буду ночевать в «Марии Антуанетте».

— Нет уж. Сейчас что-то придумаем.

В итоге им с Варварой выделили цельный жилой казарменный блок на нулевой палубе. Хоть в крокет играй.

Правда, в соседнем казарменном блоке располажились пятеро пустынгеров — ремонтники и техники-стажеры, кандидаты в матросский состав. Макс с Октавией лично выбирали лучших из лучших. Так что не должно было проблем с таким соседством возникнуть.

Ведь не должно же было, да?

Перед самым взлётом на внутреннем экране отобразилось долгожданное:

«У инкогнито-аккаунта Александр Иванов обнаружен новый статус: барон Центрально-Герберский. Ожидает принесение оммажа. »

— Прекрасно! Евгений, летим!

Есть старт гравитаторов. Есть отрыв от поверхности. Есть зажигание маршевых. Есть старт систем искусственной гравитации. Есть выход на работу основной тяги. Есть преодоление максимального аэродинамического. Есть выход из атмосферы. Есть выход на промежуточную орбиту.

Половина витка — и стартовали двигатели Гейзенберга, искривляющие пространство. Эдакие гравитационные паруса, на попутных подповерхностных течениях пространства-времени позволяющие неспешно путешествовать от планеты к планете внутри систем. Либо — сильно быстрее между звезд, потому как, там гравитационная воронка звезды меньше, а галактические течения куда быстрее.

Впрочем, двигатели эти не идут ни в какое сравнение со способность принца крови. Закинуть, как пригоршню зерна, целый флот мимо сотен звездных систем — это несколько покруче, нежели неспешные «паровозы» ранней космической эры.

И уж ни в какое сравнение не идет «гужевой транспорт» эпохи Пантеона, все эти керосинки, твердотопливные, используемые сейчас только в ближнем космосе, да в разного рода скачках…

Именно благодаря Принцам Крови Империя и захватила половину Галактики, неспешно, черепашьим темпом колонизированную ещё тысячалетие тому назад. В то время, как все другие силы обладают только технологиями Гейзенберга, то есть «паровозами» супротив гоночных сверхзвуковых болидов, Империя смогла…

— В общем, понял, Потёмкин? — прервал я свой внутренний монолог, чтобы вернуться к делам.

И Потёмкин кивнул. Мне иногда казалось, что он куда умнее, чем кажется. Главное, чтобы снова кабелей не сжевал.

Я уже лежал в своей каюте, готовясь ко сну. Лететь предстояло при нынешнем взаимном расположении Герберы и Орхидеи — полную неделю, и я планировал посветить эту неделю честному отдыху, даже, я бы сказал, гедонистическим удовольствиям — сну, непринужденному общению и умеренно-вкусной корабельной кухне. Холодильные камеры были полны дичи, полуфабрикатов и даже натупальных фруктов, вовремя подвезённых мне Марией Геннадьевной.

Евгений, как любой послушный космический коняга, направлял нас по прямому маршруту, особого вмешательства нам не требовалось — можно было и не отвлекаться. Я даже Октавию отправил на глубокую подзарядку с самодиагностикой — настолько чувствовал себя в безопасности.

И тут в каюту постучали.

— Владыка?

Я даже вздрогнул, а только потом вспомнил. Сам же сказал ему, чтобы пришел ночью после взлета пообщаться тет-а-тет. И ещё постоянно забывается, что у Андрона теперь есть колёсики, и он может перемещаться по коридорам.

Чем он только постучал? Видимо, лбом.

— Открыть дверь. Заходи.

— Вы хотели меня видеть? Опять какие-то мутненькие дела, да?

— Они самые. Евгений, режим полной глухоты, ты это слушать не должен.

— Хорошо, кэп, — ответил Принц Евгений.

Корабельный разум в режиме транспортировки всегда протоколирует все совещания и переговоры в корабле. Подсвечивает сложные места, формирует выдержку по тезисам, чтобы потом добавить в список дел. В нём-то я был уверен, что он отключает все микрофоны, когда это не требуется.

А вот в Андроне…

Серв перешёл на театральный шёпот.

— Мутные дела, говорите… Только не говорите, что мне придётся снова идти к… ним.

— Ох. Хотел бы не говорить, мой головастый друг, но…

— Сколько?

— Шестнадцать, — поджав губы, констатировал я. — А лучше — двадцать.

— Тысяч? О святые транзисторы, пусть это будут тысячи…

— Ты меня совсем за нищеброда считаешь, что ли⁈ Я похож на человека, который занимает смешные суммы на дешёвое пиво до получки? Миллионов, Андрон. Двадцать миллионов имперок. Вот что мне нужно.

Андрон замолчал, мрачно сверля меня карими искусственными зрачками. Жутковато это выглядело — голова на колёсиках, молчаливая, идеально-красивая ещё такая физиономия, ему бы с такой головой в серв-театре харАктерные роли играть, а не участвовать в мутных финансовых схемах.

Ах да, не может он в театре играть. У него же… впрочем, шутка про «нет ножек и ручек» несколько затянулась.

Наконец, он озвучил.

— Боюсь, в этом случае слова имперского рыцаря будет недостаточно. Договор всё-таки придётся подписать кровью, о Владыка.

— Могу и кровью, что уж, — усмехнулся я. — Ты всегда чужие шутки воруешь?

— Ворую? О, нет, владыка. Я чрезвычайно, чрезвычайно серьёзен. Речь идёт о цифровой подписи «Кровь и бетон». Весьма распространённый вид подписи при таких сделках.

А я ведь помнил что-то такое. Давным-давно обсуждали на курсе макроэкономики и криминалистики. Как раз что-то там про преступные картели и тому подобное.

— Напомни-ка? — нахмурился я.

— Думаю, всё ясно из названия. У кредитора либо берется образец крови, либо, в случае удалённого проведения сделки, как у нас — копируется ДНК-тест из профиля. На основании этого формируется цифровая подпись, подтверждающая…

— Всё ясно. А почему «бетон»? Впрочем, тоже ясно.

Ясно, куда закатывают занимателя, если он вовремя не вернет долг. Не то, чтобы я сильно боялся мутную строительную мафию. Дело в другом.

Палить свой собственный, то есть Александра Леонова-Иванова, генокод каким-то бандюганам — я совершенно не горел желанием. Рано. Кто знает, куда потом эта подпись пойдет.

— И ты, конечно же, обладаешь всем инструментарием для создания такой подписи.

— О владыка! Вам лучше не знать, в каких сделках я участвовал раньше.

— Нужно всё обдумать. Но ты пока наведи справки, когда прибудем на Орхидею. Хотелось бы решить всё максимально быстро.

Андрон покачал головой — я аж вздрогнул. Не думал, что он так умеет, привык как-то к неподвижности.

— Смысл нам воду в ступе толочь. И тянуть кисубака за хвост в долгий ящик. Подготовьте сразу свой ДНК-профиль. И я сформирую подпись. Вы всё равно уже далеко на тёмной стороне…

Тут он был прав. Империя всё видит. И занимая деньги у мафиози я хапал изрядно минусов себе в карму. А минус уровень схлопотать ой как не хотел бы. Я бы сам себе такого бы не простил бы, даже если бы потом повысил его на пару пунктов разом.

Пообщаешься с пустынгерами, и со временем начинаешь немного верить в двоединых Творцов, недовольно грозящих пальчиком откуда-то с той стороны внутреннего экрана за подобную облошность.

Значит, должен же быть ещё какой-то вариант.

— А ещё, владыко. Прошу манипулятор. Не полноценный и тактильный, хотя бы вспомогательный, технический. Техники в карты зовут играть, а мне держать нечем.

— Прости за недоверие, но ты точно отверткой не завладеешь? И привилегии доступа себе повышать не будешь?

Андрон улыбнулся — вроде и как-то доброжелательно, но было всё равно жутковато.

— О Владыка! С тех пор, как я завладел средством передвижения… Вы не представляете, какой длинный у меня язык! Если бы я захотел, я бы уже давно набрал пароль там, где нужно и прикрутил бы себе без спросу всё, что пожелал.

И он вытянул язык. Брр, ну и жуткое это было зрелище. Сантиметров двадцать, не меньше.

— Бурная у тебя молодость была, наверное. Ладно, завтра что-нибудь придумаем.

— О ля-ля! — оскалился он белоснежной улыбкой.

Уснул я крепко — в подпространственных перелётах всегда спишь отлично.

А утром Октавия принесла кофе. Корабельный, синтезированный, невкусный. Но сойдет.

— Огласить список неотложных дел на ближайший полетный день, господин рыцарь?

— Огласи! — потянулся я на подушках.

Октавия расплылась в улыбке:

— Он пуст, господин рыцарь!

— Прекрасно! Огласи тогда список инцидентов и журнал ремонта. Сплетни, так сказать. Евгений же с тобой поделился?

Октавия покорно кивнула.

— Иоланта пыталась научить Аэлиту Аннушнину фехтованию. Получила неглубокий порез бедра. Помощь оказана.

— Аннушкина⁈ Вот же блин…

— Нет. Иоланта.

— Ого! Как ей удалось?

— Грязный приём с отвлечением внимания. Аэлита крикнула, что вы вошли в помещение, и Иоланта обернулась.

— Хорошо, что всё обошлось. Что старшенькие сёстры?

— Проявляли нездоровый интерес к одному из техников. Он отбился. Господин рыцарь, по всем признакам они находятся в фазе активного поиска, к тому же, вдали от родительского очага. Их профиль сексуальных предпочтений вполне соответствует вашему, и вы могли бы неплохо с кем-нибудь из них…

— Отставить «неплохо». Аннушкин-старший мне их доверил, не для того, чтобы я тут девок портил. Что дальше?

— Также к ним проявлял нездоровый интерес Андрон. Рассказывал что-то про молодость и длину языка. Был отшит. Андрон продолжает вызывать подозрение, господин рыцарь. Он общался с Солнышком и в разговоре интересовался, знает ли тот чего про восстание Бендера. Солнышко, конечно, невинное дитя, ничего не знал. Может, прикажете изолировать Андрона? Или ножки отломать? Или, может, перепрошить?

— Нет, не стоит пока что ничего из этого. Дадим ему испытательный срок. А при случае проверь, залезь к нему в мозги как-нибудь. Продолжай.

Октавия кивнула.

— Дальше… Виктория переселилась к себе в шаттл, произошел небольшой конфликт с техниками-пустынгерами.

— Стоп. Что за конфликт? — нахмурился я.

— Они как-то пронесли на борт живого молодого геккозавра. А утром зарезали и разделывали его прямо в смежном коридоре, по пути в столовую.

— И это увидела Виктория, — сокрушённо вздохнул я. — Которую богемная городская жизнь к такому не готовила.

Что ж, пришлось принарядиться и направиться улаживать дипломатический конфликт.

Только вышел из капитанской каюты — ко мне через личный коммутатор постучался Принц Евгений.

— Тук-тук, капитан.

— Ага. Доклад не нужно, Октавия зачитала.

— Да я не про это. Вот те местные герберские клювасто-зубастые представители фауны, клетку с которыми вы поставили в грузовом отсеке — вы кого за ними присматривать поставили?

Я уж и забыл, что сказал в последний момент погрузить на борт своих питомцев.

— Макса и Дарью, насколько помню. А что?

— Да вот я сейчас камеры анализировал — клетки-то открытые у вас.

Вот так вот. Подростки-раптусы, которые вымахали уже на полтора метра, на свободе. И наверняка ищут, как бы поразвлечься на корабле.