Трон галактики будет моим! Книга 3

Глава 15 Абсолютная тьма

Челнок отошел от корабля с минимальным импульсом, чтобы не привлечь вдруг внимание вражеских охранных систем.

Мы, скорее, падали на Хтонь, захваченные её гравитационным притяжением.

Челнок заходил по большой дуге над темным полушарием, стараясь доставить нас как можно ближе к освещенному краю планеты, но и так, чтобы самому не попасть на свет злобной звезды.

Нас затрясло, когда челнок вошел в атмосферу, практически на сто процентов состоящую из углекислого газа.

Атмосфера жиденькая, её постоянно сдувает в космос солнечным ветром, но её и постоянно пополняют магматические выбросы расплавленного полушария.

Пока мы спускались, Потемкин нахально открыл один из ящиков для снаряжения на груди моего доспеха, деловито повыбрасывал оттуда резервные бластерные батареи. Залез сам на освободившееся место и закрылся изнутри, красавец. Вот в кого он такой сообразительный? Ну, ящик действительно герметичный, какое-то время он там действительно продержится.

— Знает, скотина, где безопаснее всего, — пробурчал Череп. — Того и гляди, всех нас переживёт!

Ну, Череп как всегда, токсичен и обаятелен. Он даже на черной маске своего доспеха изобразил контуры черепушки, белым маркером.

Но все вежливо посмеялись над его типа-шуткой. Нервничает личный состав. И я нервничаю. А кто бы не нервничал?

Реально рискуем.

В конечной точке маршрута челнок завис над углекислотным ледником, в десятке метров, чтобы не провалиться нафиг в неведомые глубины. И мы начали высадку на страховочных тросах. Один за другим бойцы выпрыгивали наружу, через кормовой люк. Ну, вот и моя очередь. Фал — проверил, закреплен, ну поехали вниз.

А темень-то тут какая, глаза выколи. Единственный свет — от соседних звёзд, да Герберы с Гиацинтом где-то на краю обзора неба. Приземлился в сухой лед, пробив наст, ушел в хрустящую кристаллическую массу по колено, но выбрался сам.

Сверху слетела Октавия, она у нас замыкающим. Жестом приказала челноку убираться. Полное молчание, да.

Челнок тихо, без форсажа ушел вверх, втягивая в себя болтающиеся снизу десантные фалы, и быстро потерялся среди звезд в ночной тьме над нами.

Как только челнок причалит, Принц Евгений перейдет в режим «куска камня»: полное информационное молчание, никакого исходящего излучения и энергетическая экономия на грани комы, прячась в тени планеты.

Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь. Надеюсь, Евгений умеет маскироваться чуть убедительнее, чем ожившая плюшевая игрушка.

Отряд сразу, как и планировали, после высадки образовал оборонительную формацию, в центре которой оказался я. Чувствую, как в нагрудном ящике завозился Потемкин, сворачиваясь в клубок. Да, стыло тут. Минус шестьдесят, не меньше. И это ещё тепло, до дневной стороны рукой подать. В полюсе холода в центре темного полушария все минус двести.

С солнечной стороны заметно поддувает, три метра в секунду. Чем ближе, тем ветер сильнее.

Включу-ка я отопление…

Нда, вот мы и здесь, посреди огромной ночной равнины из углекислого льда, придавленные ночной тьмой. Назад хода нет. Только вперед.

Я снял со спины ховерборд, запустил оба его вентилятора вертикальной тяги и бросил его на снег. Доска повисла в воздухе, выдувая снег из-под себя, качаясь и балансируя внутренним гироскопом. Я встал одной ногой на доску, подошва примагнитилась, потом второй ногой, тоже держится как надо. Стою, пружиня коленями. Нормально, хотя с Академии я на такое средство передвижения не взбирался.

Народ вокруг тоже вставал на лыжи.

Тем временем Макс достал из своего бездонного рюкзака и передал Октавии, тоже уже вставшей на доску, диск разведовательного дрона из «Термитника», подаренного мне благодарными подданными на церемонии присяги племен. Октавия подбросила дрон в воздух от груди, как метательный диск, дрон взлетел, ушел вперед и вверх, быстро потерявшись в темноте, перейдя в режим «хамелеон».

Я смотрел ему вслед на небо, полное звезд над головой. Потом обратился внутрь себя. Спокоен и готов ко всему. Гармония.

Октавия настроила общую передачу от дрона на внутренние экраны всех участников рейда. Дрон ушел вперед сканируя сложную местность, а Октавия по его данным проложила наш маршрут по углекислотным ледникам, застывшим в полной и вечной темноте, к далекому пылающему горизонту.

Ну, что ж, похоже все готовы? Я подал сигнал следовать за мной.

Погнали.

Ховерборд разогнал атмосферный углекислый газ в прямоточном двигателе внутри корпуса, и я понесся над темной снежной равниной.

Остальные последовали за мной.

Пожалуй, следующие часы были самыми волшебными часами со времени моего пробуждения в Пантеоне.

Мы в полном молчании неслись над углекислотным льдом, поднимая за собой волны не спеша опадающего снега. Мы совершали прыжки через трещины, и в условиях низкой гравитации удавались они просто феерические.

Череп, псих-одиночка, даже крутил сальто через себя. Они с Галлахадом вообще постоянно перескались маршрутами, прыгали друг через друга со снежных склонов. Ну, Галлахад-то с морского побережья, мог там набраться премудростей обращения с доской, а в Черепе это все откуда? Скейтбордом увлекался в юности в этом своем сектантском городе-улье, или куда его там забирали?

Даша пролетела, мимо обдав меня волной углекислотного снега и весело помахав вслед понеслась вслед за этой парочкой лихачей. Реально самоубийцы. Если они тут ноги переломают — придется их тут и бросить, а предварительно и пристрелить, чтобы не мучались.

Периодически Октавия докладывала в текстовом режиме, что доступная для наблюдения полусфера неба над нами свободна от движения воздушной техники противника.

Не спешат ордынцы чинить свои спутники. Они в этом плане не менее раздолбаи, чем люди. Ну, нам же лучше.

Встречный поток сернистого ветра крепчал с каждым километром, и уже нес много пепла, видимость падала. Снег под нами из белого стал сначала серым, а потом и черным, в котором мы оставляли белые следы, сдувая поверхностный слой осевшей сажи. Демаскирующие получалось. Но оставленные нами колеи быстро затягивало пепельным дождем. С воздуха нас уже случайно вообще не заметить под этими облаками из горячего пепла. Искать надо специально.

Здесь уже стало так жарко, а встречный ветер так силен, что лыжи уже не вывозили. Тогда мы слезли с ховеров и пошли дальше пешком.

Мы брели по мягкому, как желе льду, а впереди медленно шаг за шагом поднимался над горизонтом затянутым черными вулканическими облаками, кипящий край Сефирота, хорошо различимый даже сквозь непрерывный пеплопад. Огромный, шириной в пол горизонта.

Температура росла.

Вскоре снег исчез, и мы уже шли навстречу ветру по черному базальту, используя для ходьбы все ресурсы поддоспешных серво-каркасов, а без них и шагу невозможно было бы ступить. Октавия давно уже вернула дрон из полета и теперь тащила его дальше на себе.

И, наконец, через несколько часов восхода солнца в пешем порядке, когда край Сефирота на четверть уже поднялся в небо, а корона его превратила небо в клубящееся пламя, мы достигли нашей промежуточной цели.

Океан лавы. Раскаленный воздух ревел, взлетая над расплавленной равниной, в которую обрывался высоченный базальтовый склон. Огненное торнадо закручивалось над морем магмы и сдувало нас теперь скорее в бок, чем назад.

Огненные заливы глубокими и ветвистыми, как каньоны, трещинами проникали в глубину базальтового континента. Высокие мысы из могучих базальтовых скал отважно встречали лавовый прилив.

Отсюда нас уже повел Ганс Рейкин, наш славный контрабандист, он определил по заметным ему ориентирам, куда двигаться и мы пошли вслед за ним длинной цепочкой.

Никаких летательных аппаратов Орды мы так и не заметили.

Ещё через несколько часов выбравшись на самый конец выдававшего далеко в лавовый океан мыса. И Ганс показал мне на плавающий почти на горизонте базальтовый остров в океане огня. В рассекающих синими молниями серых облаках над ним я различил на мгновение костлявый силуэт ордынского крейсера…

Почти добрались.

Разглядывая далекий остров при разном увеличении я оценивал дистанцию до него. Километров шесть…

Хотя есть возможность подобраться ещё ближе по вот этой черной корке порой застывшей на поверхности. Но стоит её пробить ступней и всё — пока, сгоришь без дыма.

Очень опасно.

С другой стороны в этом аду мы точно не встретим патрули ордынцев. По этой поверхности ниже ордынских радаров пасущих внезапную высадку десанта с этого направления, пройдут только полные отморозки. Отморозки вроде Черепа, Макса, Галахада. Ну и меня тоже…

В этот момент Череп поднял оплавленный камень и швырнул с высоты на черную застывшую корку. Камень успешно пробил в корке плюнувшую взлетевшей лавой пробоину. Корочка оказалась тонкой.

Все задумчиво созерцали кипящую расплавленным камнем полынью.

Ладно. Я знал, что другого выхода останется. Просто очень не хотелось этого делать.

Я снял со спины ховерборд, вскочил на него. Помахал рукой офигевшему личному составу, поехали мол.

И съехал по воздуху над склоном, прямо на корку над лавовым полем.

Ну а чего, плотности поверхности и подъемной силы двигателей должно хватить. Если не останавливаться.

По-крайней мере Октавия так посчитала.

А ведь держит! Реально держит!

Я заложил вираж и пронесся мимо застывших на бережке соратников. Кто-то прыгал в восторге, кто-то головой качал, а кто-то и пальцем у виска покрутил, вот я потом найду кто, проведу разъяснительную работу на тему субординации.

Следующими за мной на лавовое поле выкатились Череп, Галлахад и Даша. А там и все остальные решились покинуть твердь.

Мы летели, стараясь оставаться над покрытыми коркой участками, над кипящей лавой сноуборд начинало трясти потоком поднимающегося горячего воздуха. Но мы летели!

Думаю я бы и сам быстро осознал насколько всё это было безумно, если бы у меня оставалось на это время. Ни мгновения расслабиться у меня не было. Надо было держать равновесие и управлять инерцией.

Высокий черный остров в море кипящей лавы становился всё ближе. Все более явно различим.

Ордынский корабль порой показывался меж подсвеченных алым облаков.

Если бы в этот момент кто-то там наверху посмотрел бы внимательно вниз, то наверняка мог бы разобрать юркие темные точки скользящие по полыхающей поверхности расплавленного базальта.

Но, никто не посмотрел.

А скоро склон острова укрыл нас от взглядов сверху.

И вот мы уже близко, скользим вдоль отвесной стены поднимающейся из кипящей магматической жижи. Ищем место где можно высадиться. Ищем и не находим.

Вот тут я точно почувствовал себя крайне не надежно. Пришла пора останавливать велосипед, вот только нельзя, велосипед сразу утонет и я с ним.

Мы не нашли ничего подходящего ни в первый проход, ни во второй.

Обстановка явно начала накаляться.

И тогда я сделал следующий шаг, отрезающий путь к отступлению. Я прыгнул на небольшой карниз различимый на стене, вонзив в склон лезвие тактического виброножа и так удержавшись на стене. Сзади в лавовом супе с шипением затонул и сгорел дотла мой верный ховерборд. Прощай приятель. Надеюсь не скоро увидимся…

Народ начал прыгать на стену вслед за мной. Я ловил оступившихся, прижимал к стене до момента как они понимали как это делать самим.

Я подхватил Дашу, помог Блейзу и Гансу. Остальные справились без меня.

Кажется все. Мы все на стене, по крайней мере никто больше не летает в полуметре над лавовым полем.

Я пересчитал людей на стене. Семнадцать. Черт! Семнадцать.

Мы все-таки кого-то потеряли.

Я узнаю кто это, только когда выберемся отсюда. Или никогда не узнаю.

Из нашей группы на стене над лавовым полем вверх выдвинулась фигура, подпрыгнула, повисла на кончике одного пальца, подтянулась на этом пальце, до карниза прямо над нами, вылезла туда. Судя по нечеловеческой кинематике, это Октавия в закопченных до неузнаваемости доспехах. Точно, это она. Вон, стоя на корточках, сняла со спины свой дрон «термитник», запустила его в воздух, подвесила под ним конец фала и отправила дрона прямо вверх вдоль стены в облака пепла, скрывавшие все.

Дрон унес конец фала вверх и пропал.

Но, похоже, дрон смог подняться куда-то, где закрепил свой конец фала. Октавия подергала фал, раз, другой, потом уперлась ногами в стену и перебирая фал в руках просто пошла по стене вверх и тоже скрылась из глаз. Я терялся в догадках, что там происходит, но потом конец фала упал прямо мне в руки.

А. Ну да, все понятно. Прошу подниматься, Ваше Высочество. Я натянул фал и полез вверх.

И так я лез-лез, стукаясь локтями и коленями в доспехах, пока не добрался до выходящего на склон оголовка туннеля, забранного шестигранной решеткой, за который дрон и зацепил конец фала. Здоровенный такой тоннель в рост человека. На решетке со всеми удобствами висела Октавия. Я как мог зацепился рядом. Судя по ассиметричному символу Ыырхува на диске в центре решетки ее сюда именно ордынцы и поставили изучая все уязвимости базы. В принципе разумно, десант с челнока в эту дырку можно было попробовать забросить, и кто знает…

Но радары «Стервятника» наверняка сканируют воздушные подходы в этот сектор. И дырку заботливо законопатили.

Но даже ордынцам не хватило безумия, ну или раскованности мышления, так сказать, предположить, что враг залезет по стене, поднимающейся из лавового поля.

Я зацепился карабином за решетку и подергал фал, мол свободно. Фал тут же натянулся и вскоре из дыма и пепла показалась здоровенная фигура Макса, его могучий силуэт даже доспехи не смажут.

За ним один за другим последовали остальные. Пока они лезли, мы с Октавией исследовали решетку на предмет сигналок и сюрпризов, а потом по очереди пилили тугоплавкий металл виброножами. Три лезвия запороли прежде чем пробили дырку, чтобы еле-еле одному пролезть.

Народ развесился по решетке на карабинах вокруг пробитой нами дырки и пока мы ковырялись медитировал на открывающиеся с этой высоты хтонический пейзаж.

Мало кто такое видел. И отнюдь не все смогли об этом рассказать.

Ну, в конце-концов дырку мы расковыряли.

Ну а кому лезть? Ну что за вопрос, конечно мне!

Но не успел я приступить к своему акробатическому этюду как Макс тревожно поднял руку, все замерли.

Над нами тихо, как ладья Харона прошл ордынский патрульный челнок. Все-таки они тут летают.

Ещё минут десять мы сидели не дергаясь. Только пепел сыпался на нас из кровавых облаков.

Но прежде чем я тронулся с места, Макс снова меня остановил, сквозь решетку подсветил фонарем свод туннеля, и мы все всё увидели сами.

Туннель оказался заминирован в самом начале, двумя осколочными минами. И мы бы взорвались бы тут все нахрен, прямо здесь. Стоило мне пролезть через решетку. Не знаю, уцелел бы, я или разорвало бы меня нафиг…

Октавия осторожно, двумя руками сунула дрон в пробитое нами отверстие и убрала руки, когда тот повис в воздухе.

Потом она подняла дрон к минам. Все прочие в этот момент отодвинулись от тоннеля как могли далеко.

Через пять минут Октавия, управляя манипулятором дрона разрядила обе мины. Макс потом, когда мы все забрались в туннель, снял и спрятал в свой огромный рюкзак. Запасливый.

Ганс Рейкин дал знать, что поведет нас дальше, он знал этот тоннель.

И мы один за другим пошли за ним.

Всё-таки приятно шагать по твердой и горизонтальной поверхности.

Октавия отправила дрон на разведку, искать растяжки и прочие сюрпризы радушных хозяев непрошенным гостям, но пока больше ничего не попадалось.

Тоннель перешел в коридор с парой абстрактных человекоподобных статуй на входе, когда я вступил между ними, Ганс передо мной вдруг поднял руку и я замер.

Ганс стоял неподвижно и прислушивался. Я тоже стоял тихо и также неподвижно и молча стояли все остальные позади меня. А потом я вдруг понял, что одна из статуй открыла глаза и уже секунд десять смотрит меня.

Я посмотрел в её безумные ордынские глаза с тремя зрачками и понял, что мы все-таки попались.

— Засада! — заорал я, выдергивая из-за спины саперную лопату Семеныча и засаживая ее на всю глубину штыка прямо между глаз спрятавшегося в стене метаморфа Орды.

А потом мне долбанули по башке так, что пол поменялся местом с потолком.