Тренировочный день 8

Глава 14

Глава 14

Осенний воздух пропитан свежестью и легкой прохладой. Листья на старых липах и березах только начинают желтеть по краям, создавая первые намеки на приближающуюся осень. По центральной аллее, выложенной серой тротуарной плиткой, неспешно прогуливаются горожане — многие с букетами, ведь сегодня День знаний.

В белой деревянной беседке с резными элементами, расположенной у небольшого пруда, сидят две девушки.

Вокруг беседки растут кусты сирени, уже отцветшие, но еще зеленые. Слышно, как где-то вдалеке играет духовой оркестр — вероятно, праздничный концерт у летней эстрады. В парке культуры и отдыха сегодня довольно пустынно, Первое Сентября и все советские граждане очень-очень заняты. У кого-то идут в школу дети, у кого-то внуки, кто-то поступил в вуз, а кто-то идет на утреннюю линейку в качестве преподавателя или выпускника. Впрочем, даже в обычные будни парки и кинотеатры как правило пустуют, ведь советские люди не приемлют тунеядства.

Воздух наполнен ароматом поздних цветов с клумб и легким запахом опавшей листвы. День обещает быть теплым, но уже чувствуется, что лето подходит к концу.

— И где она подевалась? — задает риторический вопрос Алена Маслова, вертя головой по сторонам: — договорились же в парке встретиться.

— Наша Казашка уже примадонна. — хмыкает рядом Наташа Маркова: — видела как она голову задрала как только Витька с Машкой в Москву уехали? Внутри у Салчаковой как у всякой восточной женщины спит тиранша или как на ихнем — Буюк Малика. Великая Ханша. Вот такие как она и угнетали славянский народ в течении многих столетий!

— Она ж из Узбекистана. — вяло возражает Алена, откидываясь на деревянную спинку скамейки: — значит узбечка, а не монголка. Сроду узбеки Русь не захватывали, ты чего придумываешь…

— А между прочим был Хан такой! Великий Узбек! И… наверняка у него славянские девушки в гареме были! И вообще раньше все со всеми воевали!

— Ой, Маркова, отстань. Лучше скажи мне, что я тут делаю вообще? — вздыхает Алена: — в мой законный выходной день? Могла бы дома валяться, пузом кверху и пузыри пускать.

— Так первое сентября же. Выходной потому и дали. Многим девчонкам, кто заочно учится — нужно в свои вузы зайти. Витьке из школы документы забрать, вот и остались мы вдвоем. — резонно замечает Наташа Маркова: — а куда ты пойдешь первого сентября? У тебя и компании не будет никакой. Мы с тобой вдвоем никуда не поступили, не обучаемся нигде… а наверное нужно. Вот куда ты после завершения спортивной карьеры пойдешь, Аленка? В сорок лет за мячиком так резво уже не попрыгаешь!

— Мне бы до тридцати дожить. — машет рукой Алена: — чего ты тут каркаешь, Наташка? И вообще, может мир изменится и научатся молодость продлевать и тела улучшать. Мне бы такое как у Лильки, но с сиськами как у Вальки Федосеевой!

— На спину перевернешься во сне и придавят они тебя насмерть. Задавлена собственными амбициями, вот что про тебя в некрологе напишут. — говорит Наташа: — четыре строчки на последней странице «Вечерки». О, а вот и наша Ханша идет.

— Физкульт-привет! — машет им рукой Айгуля Салчакова: — давно ждете?

— Да только что пришли. — отвечает ей Наташа Маркова: — пришли недавно, но Аленка уже успела на говно известись, мол где эта Салчакова и вообще она триста лет нас славян угнетала и в рабство угоняла. И насиловала.

— Чего вы гоните? Я, между прочим, комсомолка и осуждаю рабство во всех его проявлениях. Я «Хижину дяди Тома» в детстве читала, знаю. — упирает руки в бока Айгуля Салчакова, встряхнув головой, от чего ее многочисленные черные косы — разлетаются в стороны: — мне просто нужно было по дороге зайти в институт, предметы посмотреть и подпись поставить.

— Вот все учатся, а мы нет. — грустит Алена: — ученый, сбоку закопченный… эх.

— Чего я узнала, — Айгуля проходит в беседку и плюхается на скамейку, закладывая ногу на ногу и начиная болтать в воздухе ногой, обутой в сине-белый, югославский кроссовок: — так и есть, папа нашей Железновой вовсе не папа, а один из Бортпроводников!

— Да иди ты! — ахает Алена и подбирается на скамейке, наклоняясь чуть вперед: — правда что ли⁈

— Зуб даю. — кивает Айгуля и делает характерный жест рукой, поддевая передние зубы ногтем большого пальца правой руки, а потом для пущей наглядности проводит им по своей шее: — точно-точно!

— Так Бортпроводники же уехали вместе с «Крылышками»… — бормочет себе под нос Наташа Маркова: — целый вагон их набрался!

— Уехали да не все. — Айгуля улыбается и откидывается на спинку скамейки, складывая руки на груди: — несколько осталось. Самые преданные фанаты нашей звездочки, «гения поколения» Арины Железновой.

— Стой… погоди. Так что получается, что ее «отец» — не один? Еще Бортпроводники остались?

— Так точно. — кивает Айгуля: — и живет она не в гостинице и не в общежитии. Мы думали, что ей команда снимает номер в гостинице, ну или Комбинат бы комнату в общаге выделил бы, но она же такая «ой, у меня дядя в Колокамске живет, я у него останусь». Уверена, что никакого дяди нет, а ей кто-то из Бортпроводников просто дом снял.

— В смысле — квартиру?

— В смысле дом. Прямо поместье. Дворянское гнездо как у Тургенева. Яблоневый сад, недалеко от реки, большой двор, все дела. Серьезно, я как увидела — обалдела, у нас же садоводческие товарищества не разрешают двухэтажные дома строить, а тут — пожалуйста. Памятник старины, бывший дом помещика Турова, а потом в годы революции там штаб Красной Армии находился… в общем два этажа с балконами! И если что, то наша Арина и ее Бортпроводники там все вместе живут.

— Да иди ты!

— Зуб даю! — снова тот же жест.

— Получается, что несовершеннолетняя девушка, практически девочка живет одна с малознакомыми мужчинами… сколько их там?

— Человек пять точно будет.

— С пятью мужчинами. Белоснежка и пять гномов… не, лучше пусть будет семь.

— Честно говоря я не считала. Но пять точно будет, а где пять — там и семь.

— И родителей с ней нет. — заключает Наташа Маркова: — может быть она как Добрая Вожатая, может ей много мужиков нужно? Только Добрая Пионерка…

— Железнова давно комсомолка.

— Ну, Добрая Комсомолка…

— Ты, Маркова, остудись уже. Свои фантазии половые в бумаге изложи и в редакцию издательства «Знание» отнести, бестселлер же выйдет, — советует ей Айгуля: — видела я как она к Бортпроводникам своим относится, словно стерва на выгуле. Едва ногами не пинает. Но в команде на тренировке — лапочка лапочкой. И что с ней не так?

— С ней все не так. А как вы хотели? У девчонки в развитии явный перекос. Чего вы на меня уставились, видели, как она играет? Лилька за ней еле поспевает в обороне, а уж в атаке Железнова всем нашим пять очков вперед даст. А девочке на секундочку — семнадцать! Кто в семнадцать вот так двигаться успевал, а? Ты вон, Маркова, до сих пор так не умеешь. — складывает руки на груди Алена Маслова.

— Можно подумать ты умеешь. — не остается в долгу Наташа: — видела я как она тебя по площадке гоняла!

— Никто из нас так не умеет. — успокаивающим тоном говорит Айгуля: — на то она и «гений поколения». Такие прозвища на пустом месте не дают. Она на всесоюзном турнире среди юниоров свою команду в финал одна вытащила. Видели финал, нет? Там у нее в команде все остальные — обнять и плакать, ей-богу! Стоят хлебушком и клювом щелкают, она всю игру паровозит. В одного на таком уровне матч тащить — это… — она качает головой: — завидно даже немного. Такая молодая и такая талантливая… стерва.

— Вот-вот. — кивает Алена Маслова: — понимаете? Гении они всегда немного долбанутые. У них все по-другому. Вон Альберт Эйнштейн был гениальный физик, но адрес своего дома мог забыть. Слышали анекдот? Или вон Альберт Хичкок в Темзе валялся в полном костюме-тройке, плаще, шляпе и с тросточкой. И даже трубку курил.

Разговор девушек прервал скрип гравия под тяжелыми ботинками. К беседке неспешно приближался милиционер в форменной гимнастерке цвета хаки с погонами младшего лейтенанта. На голове — темно-синяя фуражка, на белом поясе — белая кобура. Все-таки праздник.

Добрый день, девушки, — вежливо поздоровался он, подойдя к беседке и остановившись у входа. — Младший лейтенант милиции Петров, участковый инспектор Ленинского района.

Девушки замолчали и переглянулись.

— Прошу предъявить документы для проверки, — продолжил милиционер деловым тоном, доставая из нагрудного кармана блокнот и ручку. — Рабочий день в самом разгаре, а вы тут отдыхаете. Нужно выяснить причины отсутствия на рабочих местах.

— Товарищ милиционер, — начала было Наташа, но он поднял руку.

— Сначала документы, потом объяснения. Паспорта или комсомольские билеты — что есть при себе.

Айгуля первой полезла в сумочку за документами, бормоча себе под нос что-то на узбекском. Алена и Наташа переглянулись.

— У нас сегодня выходной в связи с Днем знаний, — попыталась объяснить Айгуля, протягивая документ.

— Это мы сейчас и проверим, — невозмутимо ответил младший лейтенант Петров, принимаясь записывать данные в блокнот. Он взглянул на предложенный ему документ и нахмурился. Поднял взгляд, сверяя фото и внешность.

— Так вы волейболистки! А я думаю, отчего такие лица знакомые. — участковый протянул документ обратно девушке и козырнул: — извините, вас без формы и не узнать. Девушки видные, симпатичные и молодые, а тут рабочий день в разгаре… извините, обознался!

— Да ничего страшного. — улыбнулась Айгуля, пряча документ: — бывает. У вас своя работа.

— Хорошего вам дня. Покажите всем в этом Ташкенте! — милиционер еще раз козырнул и исчез. Девушки переглянулись.

— Ты чего ему показала-то? — спросила Алена: — как он понял, что… а… — она кивнула, взглянув на документ, который Айгуля снова вынула из сумки: — вижу. Удостоверение мастера спорта. Хитро.

— Паспорт ни о чем не говорит. — пожимает плечами девушка: — а у меня внешность такая, что порой на вокзалах за цыганку принимают, вот и приходится удостоверение с собой таскать. Так сразу видно, что не тунеядка, мастера спорта просто так не дадут. Ладно, чего делать-то будем, раз вместе собрались?

— Пошли на пляж. — неожиданно предлагает Алена: — на городской. Там песка навалом.

— Ага. — кивает Айгуля: — наслушалась страшилок про Ташкент? Думаешь попробовать в пляжный волейбол поиграть?

— Давайте лучше в парке погуляем? Выходной же! — не выдерживает Наташа Маркова: — сколько можно тренироваться⁈ Витька вон говорит, что перетренированность хуже чем недотренированность, а у меня от ваших постоянных тренировок скоро волосы вылезут!

— Ну или так. — соглашается с ней Айгуля: — выходной у нас по графику. Завтра опять тренировка… Витька с Машкой вернулись, а тут еще и Светка Кондрашова… я сперва думала, что все подерутся между собой. Видели же какая Светка?

— Кондрашова — чертова узурпаторша. — пыхтит Алена Маслова: — тиранша и самодура. Заставить нас бегать по сто кругов кряду! На черта, мы что — марафонцы⁈

— Но Витька как-то сразу с ней общий язык нашел. — говорит Наташа: — все же гладко прошло, нет? Никто и не спорит теперь…

— Ты, Маркова, совсем гав не ловишь. — снисходительно качает головой Алена Маслова: — не заметила, как они сперва взглядами друг в друга уперлись? Там буквально две секунды было, наверное, вот как с утра Машка и Витька пришли в первый день после жеребьевки в Москве. Как зашли, и Светка Кондрашова там тоже была со своими… а Витька ей такой — добро пожаловать в команду и все такое, а Светка на него вот так — зырк! Своими глазищами страшными… она бы на меня так посмотрела, так я бы, пожалуй, обделалась. А Витька вроде, как и не заметил. Стоит и смотрит на нее, да еще и улыбается. По-доброму, как дедушка Ленин из анекдота.

— Я заметила. — кивает Айгуля: — было такое в самом начале. Светка, как всегда, авторитетом попыталась давить, она ж заслуженная, ветеран, все дела. И характер у нее… даже Лилька ее слушается. И Синицына, уж на что стерва — но при ней тоже молчок и не умничает. Не, неспроста Светка у себя в команде капитан и безоговорочный лидер. С ней и не спорит никто. Даже наша Машка Волокитина и та с ней старается бортами разойтись, видели же?

— Ну вот. — продолжает Алена: — только Витька с ней разговаривает на равных, даже немного сверху вниз. И Светка это признает. Я же видела как на секунду между ними искра вспыхнула как будто и тут же — погасла. Как будто Светка назад отступила… вот только почему? Витька же совсем не страшный…

— Мне вот бабушка рассказывала про таких. — говорит Айгуля: — говорила, как распознать людей, которые через лютый ад прошли, вот как мой дедушка, который воевал и в плен попал, в концлагерь, а после войны еще лет семь отсидел, выпустили его по амнистии в пятьдесят третьем.

— И как? — заинтересовалась Алена: — они такие суровые, да? Жесткие, с морщинами на лбу и все такое?

— Нет. Она говорила, что такие люди могут очень многое вынести и вытерпеть, очень спокойные. Вот кто бы другой на его месте уже истерику закатил, а он — спокоен. Даже в лицо ему можно плюнуть, а он спокойно утрется. И даже зла не затаит. Потому что и не такое видел. Это раз. Во-вторых, у таких людей очень большое сердце. Добрые они, если по-простому. В-третьих такие люди всегда позитивные, потому что для них просто воздухом дышать и быть на свободе — уже радость. Они знают, как может быть иначе. И самое главное, какой бы лютый звездец вокруг них не творился — они никогда духом не падают. — заканчивает Айгуля.

В беседке наступает тишина. Некоторое время девушки переваривают то, что она сказала. Алена Маслова хмыкает и кивает головой.

— Очень на Витьку похоже. — говорит она: — но он же молодой! И когда он успел «через ад» пройти? Сиженый? Да вроде нет и татуировок нигде нет…

— Портаков. — поправляет ее Наташа Маркова: — лагерные татуировки портаками называют. И когда ты все его тело осмотреть успела?

— Тоже мне бином Ньютона! Да еще в первый раз когда все вместе на хате у Бергштейн зависали на Машкину днюху. — пожимает плечами Алена: — тогда все голые были. Ну в смысле, Витька, Лилька и Машка. Уж насмотрелась…

— Как же жалко, что меня с вами не было. — грустит Наташа: — Вот как хренью страдать в выходной так «Маркова пошли». А как на веселуху позвать… никогда не позовут. Это потому, что я на скамейке запасных сижу, да⁈

— Маркова не драматизируй. В следующий раз обязательно позовем.

— Обещаете⁈

— Обещаем, обещаем. Успокойся только. Ладно, давайте в самом деле по парку пройдемся. Мороженного поедим пока сезон не закончился… — Айгуля Салчакова встает со скамейки: — чего на месте сидеть?

— Настоящие сибиряки мороженное едят и зимой, в сорокоградусный мороз. Греются. — говорит Алена, но тоже встает и потягивается: — пока тебя ждали, все тело затекло.

— О! Кстати! — вдруг вспоминает Айгуля: — я же с Витькой на озера каталась, с его соседками, Маринкой и Светкой, которые из малярной бригады. Там еще Светка постоянно с Батором ругалась, ну я вам рассказывала. Так вот, скоро свадьба, представляете?

— Свадьба? Круто! Я Светку знаю, а Батора нет, но все равно классно. Свадьбы я люблю, я на них всегда плачу. — непоследовательно радуется Алена: — совет да любовь Светке и Батору!

— Да не… — морщится Айгуля: — не Батор и Светка женятся, а Маринка и Коля.

— Какой еще Коля?

— Ну я же говорила, что на озерах Витька Колю нашел, тот умудрился со скалы упасть, пару ребер себе сломать и на своей же нож напороться, руку сильно порезал, да так что едва не помер от потери крови. Ну Витька и Маринка в «Ниву» прыгнули и увезли его в больницу, а там его откачали. Наверное, тот так впечатлился, что они с Маринкой решили пожениться. Заявление в загс написали, вот.

— Так вот как замуж выходят. — кивает Наташа Маркова: — нужно мужика в лес вывезти и там со скал уронить хорошенечко. У них от этого критическое восприятие мира страдает, и они в загс идут уже ничего не соображая.

— Не, это от потери крови. — машет рукой Алена: — кровь в мозг не поднимается, а до уровня этих самых дел — вполне поднимается. И вообще, Маркова, кто тебя замуж теперь возьмет, все про тебя все знают, ты легкомысленная девушка.

— Гуля, а Маслова меня шалавой обзывает!

— Справедливо. С точки зрения широкой общественности мы все тут легкомысленные. В шортиках да в маечках выступаем, видно все. Меня мама первое время знаешь, как гоняла? А, в общем что сказать-то хотела! Маринка Лильку, Машку и Витьку приглашает на свадьбу. Ну и меня с тобой, Маслова. А потом так подумала и сказала, чтобы всей командой приходили, больше народу — веселее.

— Ура! Свадьба! Чур я подруга невесты!

— У нее уже есть подруга!