Тренировочный день 8

Глава 1

Глава 1

Раздевалка в спорткомплексе была просторной, но неуютной — типичная комбинатовская «советская классика», каких по стране тысячи. Грубая серая штукатурка на стенах, кое-где облупившаяся, местами покрытая разводами от потёков после прошлых летних дождей, когда крыша снова дала течь. У входной двери — доска объявлений, уставленная пожелтевшими листами на кнопках: график игр, расписание тренировок, строгий приказ по спорткомплексу и выцветшие до розового фотографии передовиков производства, под надписью «Ими гордится родной завод!».

Металлические лавки, выкрашенные когда-то в синий цвет, теперь были частично ободраны до ржавого металла. Между лавками — скрипящие шкафчики на замках, большинство из которых заедало и открывались только после хорошего удара. Говорят в мужских раздевалках такого безобразия не было. Впрочем, и сам спортивный комплекс «Заря» был почти ровесником Комбината и давно требовал косметического, впрочем, как и капитального ремонта.

В одном углу стояло огромное зеркало в побитой деревянной раме — мутноватое, сдавшееся годам, отражающее всю суету девичьей раздевалки. Шершавый цемент пола был покрыт рябой сеткой тёмных пятен — здесь и следы от мокрых ног после душа, и разводы от разлитого лимонада. Пахло влажными полотенцами, невысыхающим потом, советским мылом «Детское» и — вперемешку — чем-то резиновым: старым спортинвентарём из подсобки.

В торце раздевалки — дверь в душевые. Из-за двери едва слышно журчит вода, но все знали: из десяти леек только две работают, а в одной только горячая идёт, поэтому после тренировки всегда завязывалась негласная очередь. Над лавками висели эмалированные номерки на крючках, разбросанные шапочки для душа и забавные, расписанные маркером подписи — «Валя — чемпионка!», «Алена любит Серёжу», «Машка — сила!» — память о прошлых составах, которые сменялись одна за другой за годы. Высоко под потолком трудился старенький вентилятор, гудя и заставляя полоски оконных занавесок трепетать от сквозняка.

— Я вот чего не понимаю. — говорит Алена Маслова, разглядывая стенд с надписью «Передовики производства. Ими гордится родной завод!»: — ежели мы теперь одна команда, так мне что — с Синицыной подружиться что ли? Такого уговора не было.

— Ладно с Синицыной мы играли. — вторит ей Наташа Маркова: — а что со Светкой Кондрашовой делать прикажете? Она же играет грязно! В прошлый раз они против «Химика» играли после нее девчонка в больницу легла с растяжением и вывихом! А еще она парня у меня увела!

— Маркова… — говорит Мария Волокитина, закрывая глаза и задерживая дыхание. Делает глубокий вдох и выдох. Открывает глаза и находит взглядом Наташу Маркову: — Маркова, ты седьмая на скамейке запасных команды первой лиги, завались. Никому не интересно что ты там с Серегой Холодковым под лестницей делала, он не считается твоим парнем после этого! За газировкой сгоняй!

— А я уже принесла! Вот! — Наташа наклоняется и вытаскивает из-под скамейки спортивную сумку, в которой что-то звякнуло: — «Дюшес» и «Буратино». Лимонада не было, сволочи третий день не могут на базу сгонять, потому что бухгалтерия им путевые листы не подписывает. Будешь бутылочку?

— Маркова хороша. — кивает Алена Маслова, протягивая руку и забирая у Наташи бутылку с газировкой: — вот кого нужно в завхозы команды, младшим помощником тренера. А чего? Она завсегда что надо достает, а играет отвратительно.

— И мне бутылочку кинь. — Салчакова протягивает руку и ловит в воздухе брошенную бутылку, смотрит на этикетку: — «Дюшес», ха.

— У нас мест в команде не так много. — подает голос Алена: — понимаете? «Стальные Птицы», а? Это я, ты, вон Салчакова со своей гулькой на голове, ее подружка Чамдар, Валька Федосеева и Сашка Изьюрева. Эти трое на подхвате, Ольга, Лера и Диана.

— И я! — тянет руку Наташа Маркова: — я тоже во основном составе!

— Только потому, что у нас людей не хватает.

— Грубая ты Машка, и как твоя Лилька тебя только терпит…

— Ой, завались, Маркова, сгоняй за… ах, да…

— Газировочки?

— Завались.

— Девочки! Мы теперь в первой лиге! Чего вы ссоритесь? — подает голос Саша Изьюрева, которая выходит из душа и протирает волосы полотенцем: — жеребьевка на днях уже!

— То есть мы теперь обосремся на уровне первой лиги. — делает вывод Маша Волокитина: — мало нам было обосраться на областном.

— Мы не обосрались на областном уровне. — поправляет ее Алена Маслова, поднимая палец вверх: — мы сыграли вничью с «Крылышками». Ты вообще, Волокно, тащишь кто такие «Крылышки» для области? Это же как «плотник супротив столяра», если Антон Павловичу верить. Высшая Лига, сама Сабина Казиева! И эта… Железнова, которая гений поколения, про нее целая статья в «Советском Спорте» была!

— Точно. — кивает Наташа Маркова: — ты вот скажи, Маш, когда про тебя там статья вышла, мы почитаем.

— Почитаем. — Алена повторяет жест Марковой и в результате двое девушек кивают синхронно, словно неразлучные близнецы: — почитаем. Да вот только читать нечего. Почему бы это? Да, наверное, потому что никто про тебя статью в «Советском Спорте» не напишет. А «Крылышки» — это уровень! Областная команда на одном уровне с небожителями высшей лиги — это сенсация и не надо нас тут приземлять. Я твои педагогические трюки, Маш, вижу насквозь. Ты же довольна как слон в буфете при виде маленькой булочки, вот прямо счастлива. Сыграли мы хорошо, можем значит. А ты просто атмосферу нам нагнетаешь чтобы не зазвездились и не расслаблялись. Остынь, Маш, расслабь булки уже, видишь, что девчонки серьезно относятся.

— Точно-что! Машка еще как довольная стала. И на тренировки приходит сюда прямиком из Лилькиной квартиры, где они там втроем с Витькой счастливой шведской семьей живут — кивает Наташа Маркова: — я сама видела!

— Маркова, завались! Сгоняй за газировкой уже!

— Машка, отстань ты от Марковой. И сама успокойся. — говорит Алена: — чего-чего, а Наташка нормальная девчонка. Газировки вон целую сумку прикупила… так вы что, действительно втроем живете? — глаза у девушки начинают блестеть, и она подается чуть вперед на скамейке: — и как? Ну… втроем? По очереди? А кто у вас…

— Ой, отстаньте, Наташка все брешет. — закатывает глаза Маша Волокитина: — и вообще мы тут не личные дела обсуждать собрались…

— Как по мне так мы и не собрались вовсе. — гудит Валентина Федосеева, стянув с себя майку и взявшись за спортивный бюстгальтер: — у нас в душе только две лейки работает, вот и торчим в раздевалке после тренировки, а вы трещите как сороки.

— А к тебе, Валь, вопросов вообще нет. — говорит Маслова: — кроме одного — у тебя что, Митяй жениться решил? Я его с какой-то белобрысой видела после матча.

— А… это Верка Каленых, Негритянская девчонка, дочка дяди Сережи из Слободы. — говорит Валентина, запахивая полотенце вокруг бедер: — ничего вроде девка, справная. Правда шепелявит немного, но это ерунда. Путная жена бы получилась, да только Митька… — она машет рукой: — балбес.

— И все-таки какая ты Валька здоровенная. Вот просто Валькирия с картины. Тебе бы топор в руки и шлем с рогами на голову. — качает головой Маслова, глядя на стоящую в одном полотенце Федосееву: — вон, какие мышцы под кожей перекатываются…

— Хватит уже… — морщится Айгуля Салчакова: — Витька три дня как дома ночует, два дня мы на озере провели у водопадов, да и вчера тоже дома ночевал. Нет там никакой шведской семьи, чего ты выдумываешь, Маркова… ты чего, сама видела?

— Ну… не видела, но предположила. — моргает Наташа Маркова и наклоняет голову, подозрительно глядя на Айгулю: — а ты откуда знаешь где он ночует? И… погоди, ты с ним на озера ездила?

— Ездила. С ним и еще с двумя девчонками, Светкой и Маринкой, мы в тот раз в парке вместе гуляли, познакомились. Алена их помнит.

— Точно помню. Светка одноклассница Лильки из Кенигсберга. — кивает Алена Маслова: — и Маринку помню. Витька, наверное, точно их у себя в коммуналке жарит. Вот каждую ночь.

— Маслова!

— А че Маслова сразу⁈ Жарит их значит Витька Полищук, а я сразу крайняя⁈

— Меня вот что интересует… — говорит Наташа Маркова: — ну ладно вы на водопады вместе ездили, но насчет вчера… ты чего в общаге Витькиной ночевала?

— Я… я из дома ушла. — признается Айгуля: — мне сегодня комнату в заводском общежитии выделили. Буду теперь там. А в выходные отдел кадров закрыт, да и профсоюзный комитет тоже, вот и…

— Ага, а Витька значит приютил сиротку… — прищуривается Алена: — ты смотри, какая змеюка… Машка, тут у твоей девчонки хотят парня отбить!

— Интересно в раздевалках других команд такой же дурдом как у нас или нет? Или есть нормальные команды? — ни к кому особенно не обращаясь говорит Валя Федосеева вслух: — должны же быть нормальные, интеллигентные люди, которые в раздевалках о международной политике говорят или о искусстве там. О книгах прочитанных или там о игре актеров в спектакле, о картинах. Хотя бы о моде…

— Вот-вот! Завели тут моду у нашего тренера ночевать! — заявляет Алена: — а что? Я тоже хочу! Я что, рыжая? Все уже у Витьки дома были, только меня не было!

— Да и пожалуйста. — пожимает плечами Айгуля: — я свои вещи уже оттуда забрала, ночуй. Только у него сперва спроси, а то мало ли кто ночью припрется. Я вон спала, а к нему в комнату то Светка, то Маринка… поспать не дадут.

— Я ж говорила, что он их того!

— … должны же быть команды, где обсуждают еще что-то, кроме того, как кто-то кого-то…

— Девчонки! Душ свободен! Из второй лейки тоже теплая водичка пошла! — открывается дверь душа и в раздевалку проходит Аня Чамдар, на ее смуглой коже блестят капельки воды. Она запахивает полотенце вокруг бедер и проходит к своему шкафчику: — в прошлый раз вода бензином воняла…

— Вот нормальная тема для разговора — опять у нас из лейки бензин идет! Да если кто в душевой закурить вздумает, так половина комплекса на воздух взлетит. — ворчит Валя Федосеева: — а вам бы лишь бы языки почесать, сороки…

— Валь, ну разве тебе не интересно с кем Витька выходные провел и почему у Айгуль такое лицо счастливое, а?

— Маслова. Ты бы вот так на площадке работала как сплетни собираешь. — говорит Маша Волокитина: — хватит тут инсинуации разводить. У нас с завтрашнего дня совместные тренировки сборной начинаются, не дай бог ты меня при новеньких опозоришь!

— Новеньких… — ворчит Маслова: — какие они новенькие? Черная Птица-Синица, Железная Лилька и Светка-Копер, в каком месте эти трое новенькие? Синицыной уже двадцать шесть или двадцать семь? Из них пять лет в основном составе у «сырников»… новенькие.

— В новой команде они новенькие. Как и все мы. — ставит точку Волокитина и оглядывается: — кто там в душ сейчас? А то я пойду!

— Тук-тук! — раздается голос через дверь раздевалки: — это я. Все одеты? Нет? Я вхожу!

— Заходи, заходи. — говорит Валя Федосеева, уперев руки в бока и не делая ни малейшей попытки прикрыться: — у нас от народа секретов нету.

— Ага. Всем привет еще раз. — в раздевалку входит Виктор, бросает быстрый взгляд на Валю, на ее обнаженную грудь и приподнимает бровь: — Валентина, прикройся. Не то, чтобы я был против созерцания твоих монументальных форм, но если ты в таком виде щеголять тут будешь, то я забуду, о чем поговорить хотел. Возможно даже кто я такой забуду.

— Ха. — Валя складывает руки на груди, так, чтобы ее предплечья отчасти закрывали какую-то часть ее скульптурного бюста.

— Что же… так тоже можно. — кивает Виктор: — по крайней мере я могу вспомнить зачем я сюда пришел. Кстати — очень красивая грудь, Федосеева. Вот прямо очень. И большая. Так, о чем это я… — он полез пятерней в затылок, пытаясь вспомнить.

— О Валькиных титьках. — услужливо подсказывает Наташа Маркова: — с самого начала только о них и говорил.

— Мне они тоже нравятся. — кивает Маслова: — ну то есть не так как Лильке Машкины, у меня скорее эстетическое чувство, платоническое. Я ей восхищаюсь как скульптурой и творением матери-природы. Ну и завидую конечно. Почему кому-то дано, а у кого-то нет ничего? Это несправедливо.

— О, господи, да заткнитесь вы обе уже! — не выдерживает Маша Волокитина: — и ты Федосеева, прикройся нормально! Устроили тут бардак! Тренер пришел что-то нам сказать, а вы тут шоу талантов для бедных разыгрываете! Сели все, жопы прижали! НУ-КА! — в голосе Волокитиной прорезалась сталь. Валя Федосеева накинула на плечи еще одно полотенце, а Маслова и Маркова — замерли с открытыми ртами. У стенки затихла Саша Изьюрева, держа в руках свое полотенце и моргая.

— Спасибо, Маш. — говорит Виктор: — вот теперь вспомнил. Вы все знаете, что мы теперь сборная команда и что в первой лиге играть будем…

— Обосремся на союзном уровне. — вставляет Маша.

— Возможно. — не отрицает Виктор: — но даже если и обосремся, то обосремся на уровень выше! Раньше обсирались на областном, а теперь — на всю страну!

— Боже, Витька, ты неисправимый оптимист… — качает головой Маша и складывает руки на груди: — некоторые вещи лучше в тайне держать, чем на весь мир показывать.

— Вить, скажи, а это правда, что Салчакова в твоей комнате ночевала на выходных? — подает голос Маркова: — а то Алена тоже хотела. Очень.

— Наташка!

— Ай!

— Правда. — кивает Виктор: — но Алену приютить не смогу. Потому как из школы уволился, а комнату в коммуналке от школы выделяли. Я в отдел кадров зайду после этого, заявление напишу на комнату в общежитии Комбината.

— Сразу пиши на квартиру служебную. — советует Маша Волокитина: — или давай вместе сходим, они тебя там нагреют. Ты главный тренер сборной команды первой лиги, тебе квартира положена. А если Рудольфыч зажмет, то мы к «сырному» руководству обратимся, через Лильку. Бергштейн на гормолзаводе не откажут, да и нашим нос утрут. Так что сразу пиши на квартиру, а мы к тебе на новоселье придем.

— И кровать большую купи! — весело блестит глазами Маслова: — чтобы два раза не ходить!

— Ремня себе купи, чтобы таким как Маслова выдавать. — гудит Валя Федосеева: — вот куда ты все время лезешь, во все бочки затычка!

— … а еще ты после тренировки зря задержался, Лильки сегодня нет. Ей на своем гормолзаводе нужно в смену выйти разок хотя бы за полгода. Чтобы в табель поставили. — говорит Маша Волокитина: — так что можешь глазами не искать. Завтра же первые тренировки сборной начнутся.

— Да я в общем знаю что Лили нет. Потому и пришел. — говорит Виктор. После его слов наступает тишина. Замирает Валя Федосеева, которая только-только заколола волосы и надела шапочку для душа. С ее плеч падает вниз белое полотенце, открывая картину «Амазонка в раздевалке женской волейбольной команды топлесс, холст, масло».

— Так. — нарушает тишину Валентина: — я не поняла. Ты чего, решил к нам подкатить? Ко всей команде? Это… какой же изощренный способ самоубийства…

— Да нет. — машет рукой Виктор: — я тут по просьбе Маши. Ну и Сабины Казиевой, капитана «Крылышек», помните, смуглая такая?

— Кто же не знает Казиеву? — искренне удивляется Валентина: — а она тут при чем? Она просила тебя в женские раздевалки врываться?

— Валя, прикройся уже. Растопырила свои… — недовольно говорит Алена Маслова: — отъела себе бидоны, раздражаешь…

— Кому-то завидно? — Федосеева повернулась к ней всем корпусом. Маслова зажмурилась.

— И правда. — с легким упреком говорит Виктор: — прикрылась бы ты, Валь. Мне-то все нравится и вообще я за природную наготу, но у нас новенькая. А она натура хрупкая, может и поломаться от такого зрелища.

— Новенькая? — со своего места привстает Алена Маслова: — сейчас? И… не из «сырников», уж их-то мы Валькой не напугаем… кто?

— В общем… не знаю, как сказать. — Виктор снова лезет пятерней в затылок — почесать: — вы главное постарайтесь ее не покалечить. Ну, вроде как гостеприимство покажите и «темную» не устраивайте. Мне ее еще назад потом отдавать.

— Что-то мне не нравится галс, который эта маркитантская лодка закладывает. — сообщает всем Алена Маслова: — прогнило что-то в Датском королевстве…

— Чую подлянку. — кивает Наташа Маркова: — вот нутром чую… Вить, да кто там у тебя?

— Ээ…

— Да ладно, вон даже Валя прикрылась уже!

— В общем… прошу любить и жаловать. Временно с нами — «гений поколения», Арина Железнова! — Виктор открывает дверь жестом завзятого фокусника, открывая то, что за ней.

— З-здравствуйте. — тихим голосом сказала девушка, которая стояла за дверью.

— … — в наступившей тишине стало слышно, как падают вниз капли в душевой.

— Вить. — неожиданно спокойно говорит Алена Маслова: — а Лиля об этом знает?