Трехликий II: Черная стража

Глава 10 Загадки темных

Отряд вышел в поход через сутки.

В виртуальном мире многие физические аспекты отличаются от реальности и упрощаются в угоду экономии времени. И тот, кто имеет хороший уровень обучаемости развивается быстрее других.

Трёхликий был пропитан знаниями, с легкостью пропускал через себя их потоки и мог оперировать огромным количеством разнообразных приёмов, но продлилось бы это недолго. Системные охотники, живые инструменты системы, адаптированные и замаскированные под обычные проявления виртуального мира, при обнаружении такого ходока были бы вынуждены его устранить как некую системную ошибку — угрозу целостности вирта.

Поэтому чтобы использовать знания, говорящему за мёртвых приходилось создавать в вирте ситуацию, которая могла объяснить появление этих знаний. Так было с рунами, и точно так же ему пришлось действовать с боевыми приёмами.

Разрубающий силовой удар двуручным оружием, рывок и даже заклинание огненного плаща были изучены им за считанные дни. Часть обучения была инициирована обычным визуальным наблюдением за боевыми товарищами, а другая часть заключалась в интенсивных тренировках на том же заднем дворе таверны. Где, вооружившись обычными деревянными палками необходимого размера, отрабатывались элементы защиты и нападения друг на друге.

К слову, даже Друм с момента получения списка младших рун уже много недель тренировался рисовать их на ходу и справлялся с этим достаточно плохо. Руны не вписывались в его тактику боя, и замедляли-останавливали, разрывая связки его ударных комбинаций.

Но следуя по заметённой дороге, что шла прямиком в горы, трёхликий думал не об этом.

Он думал о том, что нужно умножать численность подконтрольных ему людей и начинать глобальный поиск. Но чтобы объяснить этот самый «поиск» ходокам одного серебра и злата будет мало. И на выручку может прийти такой эффективный инструмент как религия.

А ещё им нужно место, охраняемое и удобное — крепость.

Очередной порыв ветра дёрнул плащ с такой силой, что не будь ткань великолепного качества она отлетела бы от застёжки. Не рискуя прочностью дорогостоящей экипировки, говорящий за мёртвых намотал плащ на руку и шёл дальше так, протаптывая в наметённом снегу тропу для идущего следом отряда.

В ядре группы, подпёртые с тыла и фронта воителями, продирались через непогоду Ликвик и Серриса. И если вторая кое-как помогала себе посохом и смотрелась довольно бодро, Ликвик, завёрнутый по самую макушку в плащ и облепленный снегом, напоминал диковинный белый кокон с торчащими из него ногами.

— Грёбанный снег и грёбанное задание! Ну на хрена в такую погоду куда-то тащиться⁈

Друм фыркнул и перекрывая вой ветра прокричал:

— Ты что старуха, что ворчишь каждую свободную минуту? Мы, между прочим, для тебя тут стараемся. Серебра у меня, итак, вдоволь.

— Ага, как же! — Голос Серрисы был полон сарказма. — Для меня он старается. Да тебя хлебом не корми дай потискать трофеи, каждый день созданные молчуном сапоги натираешь до блеска. Будто их кто-то увидит под снегом.

Карлик от такого выпада в свой адрес чуть не задохнулся от возмущения и даже на пару секунд остановился, чтобы буркнуть в бороду «да что вы все понимаете в ухоженных мужиках» но решил не втягиваться в ругань и поспешил дальше.

Через час отряд оставил лес позади и вышел к скалистому кряжу. Где-то сильно левее они разминулись с группой ходоков, тащившей на себе свёртки шкур. Но обе стороны не желали пересекаться и поспешили разорвать дистанцию.

Спустя несколько сотен метров показался путевой камень.

Заметаемая снегом дорога продолжала свой путь наверх, а на развилке, у тройки елей что незнамо как цеплялись за каменистую почву, их ждал ворон. Он с карканьем пронёсся над головами путников обращая на себя внимание и заложив круг приземлился у путевого камня, прячась за его серым брюхом от резких порывов ветра.

Повернув голову на бок и скосив на подходящего мечника чёрную бусинку глаза, ворон подскочил к камню и демонстративно стукнул по нему клювом. Проследив за тем, что завладела вниманием, чёрная птица взмыла в небо и оглашая округу криками улетела в сторону кряжа.

Глядя ему вслед, трёхликий произнёс:

— Похоже это и есть наш проводник.

Отряд свернул, ориентируясь по пирамидкам камней, сложенных тут и там для ориентации на местности. Карлы, работающие в шахтах, отмечали дорогу такими пирамидками чтобы не заплутать в непогоду и не пропасть.

И эта их придумка пришлась ходокам по нраву.

Ещё целый час они пересекали склон пока не вышли к скальному карнизу. Оказавшись среди присыпанных снегом камней в относительном безветрии, укрытые от вьюги горой, Серриса воткнула посох в землю и потёрла руки в перчатках друг об друга:

— Впереди смерть. Чую, но как-то совсем невнятно. Будто повеет и тут же исчезнет, как сквозняк.

Убийца кивнул:

— Значит, мы на верном пути.

Вскоре тропа прижалась к скале и больше от неё не отрывалась. На повороте обнаружилась телега, абсолютно целая и полная необработанной руды, а чуть ниже по склону — плавильня, с обмазанными глиной избушками, в которых ночевали рудознатцы. Друм провёл рукой по заплетённым косам бороды и с горечью в голосе проговорил:

— Здесь добывали и здесь же плавили, отправляя в город готовые «чушки», и здесь же, судя по всему, умерли.

Серриса приподняла маску и плюнула на камни:

— Туда им и дорога. Не забывай, что они не настоящие, карлик. Теряют память, так же как мы, а затем, перерождаются.

Карл хмыкнул и пробурчал:

— Будто бы мы… настоящие.

Лагерь шахтёров проверили мельком, спустившись по насыпи, идущей к плавильне и специально созданной для доставки туда руды. Раскрытые ставни утлых домиков хлопали на ветру, одна уже болталась и скрипела на всю округу, не выдержав столкновения со стихией.

Что и говорить, без руки, управляемой разумом, любое жилище очень быстро теряет свою привлекательность.

Если на снегу и были какие-то отпечатки их могло замести буквально за несколько часов до прибытия группы и говорящий за мёртвых понимал это. Дома стояли открытыми на распашку. Осматриваясь, убийца отметил, нестандартную для карлов архитектуру. Все их дома в городе начинаются с круглого входа, низкого для человека выше среднего. А тот, кто мастерил эти избы из камня и дерева, предпочитал стрельчатые формы входных дверей. Они стояли открытыми. Воров в горах не водилось, да и красть тут было особо нечего. Проверив очаги и убедившись в том, что они ледяные, ходоки вернулись к скале.

Двигаясь по отмеченной пирамидками булыжников дороге, они оказались за поворотом, где снова взвыл ветер и ударил в их лица снежной крупой. Сквозь буйство стихии, проступил квадратный зев штольни.

Перекрикивая шелест хлещущих по маске ледяных песчинок, мечник остановился и махнул рукой Виллерту:

— Ты первый! — Из-за разбушевавшейся стихии людям приходилось жаться к скале. — Проверишь на ловушки и дашь отмашку если вход свободен.

Показатель внимательности Виллерта не был его сильной стороной. Но трёхликий делал ставку на невероятную живучесть алебардиста. Воин скрылся в прямоугольном, немного перекошенном проёме шахты и показался в этой мрачной арке через половину минуты, призывно взмахнув свободной рукой.

Отряд втянулся под серые своды.

Внутри гулял сквозняк, ощутимо тянуло по ногам. Корзина световых камней, распространяющий вокруг себя пусть и скудное, но пригодное для грубой работы освещение, стояла прямо на входе.

Взглянув на их свойства, трёхликий понял, что эти камни не выносят на солнце, чтобы те не переставали светить. Впрочем, его отряду они были без надобности.

Виллерт, Серриса и Ликвик не нуждались в источниках дополнительного освещения. Причём и алебардист и некромантка уступали тёмному эльфу. Во мраке он видел лучше всех. Один только Друм уже рисовал на себе руну Иргус, позволяющую видеть в темноте.

Что до говорящего за мёртвых, он больше не нуждался в подобных «костылях». Все принятые системой как известные его аватару руны, были нанесены на различные, не металлические детали его доспехов. Конкретно Иргис — была выдавлена магией некромантки на внутренней стороне мягкого слоя его шлема, выполняющего роль подшлемника и основы для чешуйчатой брони.

Волевое усилие инициировало активацию. Трёхликий моргнул и сумрак, разбавленный светом кристаллов, отступил безвозвратно. Демон внутри доспехов шевельнулся и зашипел в его разуме, хладнокровный и голодный, он предчувствовал активность хозяина.

Иргис действовала куда как слабее чем обычно. Снизилась дистанция, а затраты на активацию, напротив — выросли. Виной тому был металл доспехов, искажающий любые заклинания и оттого нелюбимый чародеями всех мастей. Впрочем, за время приключений в вирте, говорящий за двоих существенно приумножил внутренний резервуар энергии и мог себе позволить не экономить.

Пока отряд готовился, укрывшись от ветра в каменной кишке, позади них у самого входа хлопнули крылья и раздалось знакомое карканье. Ворон пролетел между обернувшимися ходоками и ударился об землю, перекатываясь и поднимаясь с земли стройным, гибким эльфом.

Тёмным эльфом.

— Приветссствую вассс наёмники. Я Ник’Кимор, верный слуга нашего общего госссподина.

Затянутый в кожаный доспех, в плаще с глубоким капюшоном, покрытым чёрными перьями, слуга колдуна говорил на всеобщем языке, щедро сдобренным уже привычным акцентом.

— Вчера утром сюда вошли пятеро. Вечером — ещё трое. Я не мог подвессти господина и позволить им сссделать вашу работу. После того как они спуссстились в недра шахты я заклинил противовессс на подъёмнике, не позволив им подняться.

Трёхликий с лязгом перекинул меч с одного плеча на другое:

— Что, по-твоему, мы должны делать с теми из них, кто выжил?

Тонкие губы бледного слуги изогнулись в хищной усмешке:

— Это ваше личное дело, я же останусссь здессь и просслежу чтобы никто не сссмог заблокировать ваше возвращение.

Говорящий за мёртвых несколько секунд молча изучал тёмного эльфа, а затем возразил:

— Ты ошибаешься. Мы возьмём тебя с собой.

Ник’Кимор отступил глубже в темноту безуспешно активируя скрыт, от чего его фигура размазалась, но не пропала:

— Мы так не договаривалиссь! — Злобный голос разнёсся под сводами шахты. — Я служу госспадину, а не тебе!

Воин шагнул к эльфу, а ходоки шустро перекрыли вход, и это их действие привело эльфа в отчаянье. Он бросился на пол и взлетел к потолку чёрной птицей, но недооценил реакцию своего противника.

Руна безудержного выброса энергии, Курт — выжженая на костяных элементах композитной перчатки, обернулась разрядом электричества и перехватила птицу на половине пути.

Упав на землю, эльф снова трансформировался, но не успел подняться, получив мощнейший удар плоской стороной двуручного меча. Кубарем отлетев к стене, он снова попытался вскочить, но убийца уже был тут как тут, и стальная хватка его пальцев сомкнулась на изящном, бледном лице.

Прижимая его к стене и поднимая в воздух за голову, трёхликий получил уйму даров ногами и руками, но остался к ним безучастным. Ситуация изменилась, когда слуга колдуна вырвал из рукава тонкую, отравленную, спицу.

Воителю пришлось отпустить свою жертву и ударить тяжёлым сапогом прямо в хрупкую грудь. Рёбра хрустнули, эльф успел чикнуть спицей по чешуйчатой броне и свалился на колени хрипя и задыхаясь.

Только затем, чтобы уже на полу получить новый удар сапогом.

Воин бил и бил, продолжая с хрустом впечатывать то носок, то пятку в тело обмякшего эльфа даже после того, как тот потерял сознание. Ходоки стояли за его спиной и не рисковали вмешиваться, происходящая на их глазах картина отдавала звериной жестокостью. Но на деле говорящий за двоих с математической точностью рассчитывал каждый удар, чтобы не убить, но лишить противника боеспособности на ближайшие несколько суток.

Впрочем, экзекуция быстро закончилась, а отступивший на шаг воин как ни в чём не бывало спросил:

— Не подадите верёвку?

Отряду пришлось разделиться.

Не считая связанного и лишённого некоторых деталей экипировки пленника, вниз отправились трое. Говорящий за мёртвых, Виллерт и Ликвик.

Друм и некромантка Серриса, остались наверху, приглядывать за подъёмным механизмом. Выпавший им жребий был очевиден, эти двое постоянно конфликтовали, а проведённое вместе время могло благотворно повлиять на их слаженность.

Платформа, что со скрипом опускалась в шахту, была массивной, сформированной из брёвен и досок. А опускали её не верёвки и канаты, а самые настоящие цепи, что было удивительно с учётом того, в какую сумму могло обойтись такое количество металла.

Впрочем, буквально окружённым со всех сторон рудой карлам, было грех жаловаться на недостаток железа. Позади шевельнулся Ликвик и неловко запнувшись спросил:

— Поч…Почему ты так с ним?

Трёхликий ответил, не оборачиваясь:

— Советник ярла якшается с демонами. Глупо ему доверять. Оставь мы эльфа наверху, и он бы получил возможность заклинить механизм точно так же, как делал это с прошлыми ходоками. Кроме того, нельзя исключать, что он тут не один. Именно поэтому Серриса и Друм будут присматривать за подъёмником пока мы проводим разведку. К тому же… чего так сильно испугался тот, кто в любой момент может обернуться птицей?

Ликвик замолчал. Его психика была изувечена выпавшими на его долю испытаниями, а внешний вид, пугающий всякого, и заставляющий отводить глаза, сказывался на состоянии парня не лучшим образом.

Те не менее, говорящий за мёртвых считал, что этот ходок ещё не потерян. Как и многие в отряде, он был во многом уникален.

Подъёмник с глухим звуком остановился, сев днищем на землю:

— Достань свой меч и возьми в руку щит. Вознеси хвалу пламени и сторожи пленника. Пусть его положение тебя не обманывает, он очень опасен.

Алебардист и мечник шагнули во тьму, хрустя камнями под подошвами сапог. Слыша за спиной звук извлекаемого из ножен клинка, говорящий за мёртвых понял, что его приказ не остался без ответа. Ликвик подчинился, а от воителя не укрылись сказанные себе под нос слова безумца:

— Пламя не слышит меня…

— В этом мире пламя не единственная сила, которой можно возносить молитвы. Подумай об этом.

Воин махнул рукой указывая направление Виллерту в сторону уходящего в темноту прохода и отрывисто приказал:

— Заблокируй.

Алебардист всё понял без лишних слов. Хрустя каменной крошкой под сапогами, прошёл дальше и заблокировал проход вглубь штольни, обоими руками удерживая короткую, ядовитую алебарду. Основной тоннель был нормального размера, с двухметровыми вырубленными в горной породе потолками и подпёртая балками. Тем не менее двуручным оружием в таких условиях было не размахнуться, а значит, о силовых приёмах следовало забыть.

Впрочем, это не делало Трёхликого и Виллерта совсем уж беспомощными.

Обойдя по кругу освещённый кристаллами зал, лидер отряда прислонил свой двуручный меч к камню и встал на одно колено. У одной из стен он обнаружил кровь, залившую как саму стену, так и каменную крошку под ней.

— Здесь кто-то погиб. Сидел, привалившись к стене, пока кровь стекала по его спине и собиралась в лужу, а затем умер. Кровь свернулась и застыла подобно желе. Но его здесь больше нет, зато есть отпечаток задницы, не залитый кровью, и уходящие в штольню следы.

Ликвик и Виллерт ничего ему не ответили. Но он и не нуждался в их ответах. Поднялся и под шелест чешуи своего нагрудника окинул взглядом помещение. Понял, что выдолбленные в полу колеи и стоящий тут ворот, с тремя торчащими из него рукоятями, служили для того, чтобы поднимать из штольни вагонетки с рудой.

Здесь же стояла пара бочек с водой, на удивление не покрытых даже минимальной коркой льда, а у противоположной стены протянулась лавка для отдыха. По всему выходило, что внутри горы гораздо теплее, чем снаружи.

— Виллерт, мы идём вперёд. При встрече с противником не забывай, что не одна только алебарда твоё оружие. Черепу без разницы обо что раскалываться. Об топорище, стену или твой могучий кулак. Используй вес тела.

Аллебардист скрипнул сочленениями доспеха и согласно ухнув пошёл вперёд. Мрачная скрипящая громада во тьме, подпёртая со всех сторон балками и серыми стенами внушала уважение любому, кто бросал на неё взгляд. Но прежде, чем двинутся следом, убийца обернулся и окинул взглядом Ликвика.

Обожжённый продолжал стоять на подъёмнике, рядом с валяющимся у его ног пленником, который давно очнулся, но делал вид, что прозябает в беспамятстве.

— Смотри в оба.

Работа предстояла сложная и её сложность напрямую зависела от рисунка тоннелей. Чем больше будет ответвлений, тем больше рисков, вплоть до их критического значения при котором говорящий за двоих, не желая подвергать себя чрезмерной опасности, попросту отступит.

Примерно через сорок шагов он обратился к Виллерту:

— Если колдун не обманул и нам повстречается нежить, попробуй поговорить с ней используя толику силы внутреннего резервуара.

Силача подобное предложение удивило, на секунду остановившись и обдумав высказанную мысль, он кивнул и пошёл себе дальше. Виллерт с трудом себе представлял о чём с ним может разговаривать оживший мертвец или скажем — призрак, но идея ему понравилась. Ещё в Юмироне, во время памятного вторжения на пристань целой орды восставших, ему показалось, что он разбирал отдельные, ударяющие в его разум слова, произносимые хриплыми и булькающими глотками.

Штольня уходила вглубь горы и метров через сорок оба воина наткнулись на вагонетку. Шахтёры успели вытащить её на ровный участок, а канат, что тянулся от неё к поворотному механизму и подъёмнику, валялся на земле, но не был оборван.

Холодный воздух с поверхности создавал сквозняк и задувал со спины, по ногами. А в лицо всё чаще и чаще, проникая под забрала и маски, приходил тёплый поток, полный странного, приторно сладкого запаха.

Что-то неведомое машинной части его разума таилось впереди. Там, куда рудокопы пробили дорогу.

Шахта закончилась многоуровневым карьером, рукотворной пещерой, состоящей из своеобразных ступеней, что сужались ко дну вырубленной в камне ямы. Здесь, среди деревянных мостков, покрытых каменной пылью корзин и подъёмников, сладкий запах усилился.

— Мы должны вернуться и позвать остальных. Это слишком большое пространство чтобы исследовать его вдвоём.

Изначально присутствовала высокая вероятность попасть в лабиринт узких ходов, рассчитанных на рост карлов и оттого чрезвычайно опасных. Но всё оказалось куда проще. Подгорный карьер был сродни самому обычному логову. Руна кошачьего глаза — Иргус, не позволяла разглядеть вырубленные в камне уровни и дно карьера, поэтому никаких следов обвала, о котором говорил колдун видно не было.

Впрочем, как и нежити.

Воины вернулись и застали Ликвика сидящим напротив пленника. За время их отсутствия избитый эльф перевернулся и переполз в угол подъёмника. Он сидел там и смотрел на Ликвика, а Ликвик в точно такой же позе сидел напротив и не спускал с него глаз. Обоих эльфов разделяло расстояние в пять шагов.

— Мы возвращаемся. В этих штольнях работы хватит на всех.

Провернув рычаг, Трёхликий заставил противовес сработать и огромный, обмотанный цепями каменюка, проплыл мимо, пока подъёмник со скрипом поднимался к выходу из шахты.

Наверху, в их ноздри ударил запах дыма, а над головой раздался женский голос:

— Это они. Всё в порядке.

Серриса и Друм не смогли торчать безвылазно на сквозняке приобретая штрафы от холода и организовали в штольне настоящий лагерь. Вагонетки, сокрытые до поры в боковых, вырубленных в камне нишах, были вытащены наружу и перекрыли проход. Из-за чего вьюга, разыгравшаяся снаружи сверх всякой меры, уже облепила их снегом обещая со временем и вовсе заблокировать выход.

Карл догадался разобрать многочисленные кирки и лопаты, оставленные рудокопами, и сейчас палил массу собранных черенков в одной из вагонеток, которая к возвращению ушедших в шахту, уже источала жар.

Завидев прибывших, он махнул рукой:

— Что-то вы не выглядите как те, кто пережил схватку. Внизу пусто?

Трёхликий притащил связанного эльфа к вагонетке и вздёрнул за шиворот на ноги, а затем, дождавшись, когда тот поймает равновесие, отпустил:

— Грейся. Скоро будешь отвечать на вопросы. — И шагнув к стене чтобы прислонить к ней тяжёлый меч, он ответил карлу. — Внизу многоярусный котлован. Там тревожно и запах странный, мы не решились исследовать обширную территорию малыми силами.

Карл потряс сжатыми кулаками:

— Ну наконец-то! А то разбойников сам валит, с гидры всю силушку захапал, а мы тут тележки таскаем, да на стрёме стоим! Отвар будете?

Над вагонеткой и в самом деле был подвешен уже закипающий котелок:

— Пьём, допрашиваем нашего друга, выдвигаемся на зачистку логова. Какие будут предложения по безопасности тыла?

Говорящему за мёртвых ответила Серриса:

— Уже без тебя разобрались. Помнишь паутинку в Юмироне?

Трёхликий не просто помнил, он видел её в течениях вирта недоступных постороннему взгляду, растянутую между опорными балками и опасную. Некротическая паутина была проклятьем и тому, кто заденет её нити, станет не до смеха.

Воитель кивнул:

— Хорошее решение.

Они разлили по кружкам горячего отвара и выпили, следя за языками пламени под завывания вьюги у входа в штольню. Несмотря на жар от вагонетки, температура наверху была низкая, а ледяной камень под ногами не спешил греть замёрзшие пальцы, заставляя ходоков перетаптываться и выплясывать.

Получив бонусы от травяного отвара, трёхликий плеснул остатки в огонь и без всякого предисловия ухватил пленника за шкирку, чтобы тут же потащить его тёмную нишу, используемую как склад инструментов. Там он снова вздёрнул худощавого эльфа на ноги и прижал к стене глядя на разбитое, оплывшее лицо:

— Мы вынем кляп. — Лидер отряда встретился с тёмным глазами. — Если почувствуем магию, сломаем тебе кадык. Это понятно?

Из-за синяков и увечий, перебитого носа, сопящего на каждом вздохе, по мимике слуги чародея было непонятно о чём он думает. Тем не менее, эльф кивнул.

Вынув грязную тряпку из его рта, говорящий за двоих спросил:

— Что вы задумали? Зачем заманили сюда?

Доверять демонопоклонникам было глупо. Но ещё глупее было согласиться чтобы тёмный эльф остался наверху, особенно после его реакции на предложение отправиться с ними и последующей за реакцией попытки бегства.

Тем не менее Ник’Кимор стоял на своём:

— Госсподин не поссвещает меня в детали своих планов. Он дал ваше описание и приказал ссодействовать. Приказал устранять ваших конкурентов если такая возможность появится. Приказал встретить. И я это сделал, но рисковать своей шкурой сражаясь с ожившими карлами я не обязан.

Трёхликий продолжал удерживать эльфа на вытянутой руке прижатым к стене и анализировать ситуацию. Гибель пленника была предрешена с первых секунд их встречи. Он был слишком подозрительным и странным. Его экипировка была дорогостоящей и комплектной. Плащ и амулет в связке позволяли оборачиваться вороном, отравленные спицы легко скрывались в приспособленных под них наручах, чьи пазы были щедро смазаны ядом, а изъятое кольцо, защищало от тёмной магии.

Только ради этих вещей эльфа стоило убить. И вряд ли его убийц смогут вывести на чистую воду, ведь опасностей в этих горах хватает. Но помимо вещей, воителя интересовала информация и ни сам Ник’Кимор, ни ходоки, не знали, что для подобных случаев у него найдутся нужные руны.

Говорящий за мёртвых вернул кляп на место. Дёрнул и повалил эльфа на грязный пол. Без труда оседлал и снял с себя перчатку. Настала пора узнать правду.

Сняв маску и уколов свой палец ножом, воитель начал с себя. Нарисовал на своём лбу круг. А в нём целых три руны. Стрелу без оперения Гигис — руну проникновения, концентрации и разрушения. Руну разума Хрост и руну лидерства Тур.

Эльф что-то понял, начал извиваться и мычать, но все его потуги были тщетны. В закуток, где проводился допрос заглянула Серриса, а за ней и Друм. За их спиной встал Виллерт. Но никто не проронил и слова.

Чтобы нарисовать на лбу эльфа руны пришлось полить его лицо из фляги и стереть застарелую кровь, натёкшую из сечки под волосами. Трёхликий не хотел использовать кровь своей жертвы, он опасался, что это даст эльфу преимущество. Ведь он не жертвовал её добровольно и всё ещё жив. А значит вирт может посчитать его хозяином рун, записанных его же, тёмной кровью.

В конечном итоге, несмотря на сопротивление на лбу эльфа появился круг, в который была заключена руна разума Хрост и руна подчинения Мофик. Говорящий за мёртвых вздёрнул тёмного на ноги и чувствуя на себе взгляды товарищей, прижал к стене.

Жёсткая хватка обоих рук воителя сомкнулась на голове несговорчивого эльфа причиняя боль и не оставляя шансов вырваться. Хриплый и спокойный голос не предвещал ему ничего хорошего:

— Если ты думаешь, что у нас есть время на долгие допросы, ты ошибаешься.

Активация такого количества рун за один раз, выпила почти всю силу из его резервуара, но всё же её хватило. Лучи света ударили из начертанных кругов навстречу друг другу, и эльф закричал, когда его мучитель прижал к его рисунку свой, давя лбом на лоб Ник’Кимора.

— Энергия выжгла ему глаза.

Серриса пихнула ногой бездыханный труп.

— Не знаю, что ты с ним сделал, но после его смерти не осталось даже толики силы. Мелькнула и тут же растворилась. Не уверена, что, если я его выпотрошу, у меня выйдет провести ритуальное гадание.

— Тебе не нужно проводить гадание. Мы всё выяснили.

Трёхликий с лязгом закинул меч на плечо. Его лицо уже было сокрыто маской, а на коже под ней ни осталось и следа от былого рисунка:

— Мы заглянули в его разум. Это задание не зачистка. Это ловушка.

Друм старательно не смотрел в сторону трупа и ужасно смущённый произошедшей жестокостью, пыхтел трубкой в половину оборота к товарищам. Причмокнув губами, он выдал:

— И в какой же ты момент это понял? Когда уже выжигал ему мозги или когда избивал до полусмерти?

Вместо ответа говорящий за мёртвых указал на подъёмник:

— Попробуй ухватиться за рычаг и скажи, тебе удобно?

Карл нахмурился:

— Пробовал уже. Высоковат. К чему ты клонишь?

— Мы были в городе карлов и видели отличия от человеческих городов. Общественные места страдают гигантизмом, большие врата, высокие потолки… но жилые дома самих карлов, в отличии от человеческих, имеют свою архитектурные особенности. Круглые двери, слишком маленькие для рослого человека и сразу понятно, что, если не наклонишься, ударишься лбом. А здесь ты видел хоть что-то удобное карлам?

Ликвик шевельнулся, продолжая глядеть на затухающий в вагонетке огонь:

— Внизу слишком высокий поворотный механизм для доставки вагонеток. Ручки на большой высоте. — И посмотрев на Друма добавил. — Тебе было бы неудобно.

Трёхликий кивнул:

— И высота потолков шахты слишком велика. Вырубать проход в скальном массиве не лёгкий труд. Зачем карлам усложнять себе работу?

Друм начинал догадываться:

— Работали не карлы?

Говорящий за мёртвых обвёл округу взглядом:

— Шахта принадлежит эльфам, а именно эноже Шаккурату. Советнику ярла. Но добычей железа их деятельность не ограничивалась. Они что-то искали, прикрываясь торговлей железом. И, судя по всему, нашли. А теперь кормят того, кого нашли. Отправляя сюда ходоков, которых никто не станет искать.

— Вот же ублюдки!

Серриса пнула труп. А тот неожиданно ответил, и ответил вовсе не так как подобает восставшему мертвецу. Под звук лопнувшей верёвки худощавая рука метнулась к её ноге и дёрнула, заставляя колдунью оступиться и завалиться на спину.

Тварь, ещё несколько минут назад бывшая тёмным эльфом, раздвинула лопнувшую ровно посередине нижнюю челюсть и зашипела, выплёвывая ругательства на незнакомом, скребущем слух языке, но раздавшееся шипение, утонуло в хрусте позвонков извернувшегося тела.

…РОНННГ!!!

Выпад чёрного клинка отсёк голову от туловища и высекая искры врубился в сваленные у стены остатки инструментов. Трёхликий успел вовремя. Голова покатилась рядом с Серрисой, а слюна, упавшая на каменную крошку, задымила, издавая шипящий звук.

Но хрустящее под волной трансформ тело продолжало жить.

Убийца потратил десяток секунд чтобы в неудобном, узком пространстве каменной ниши, не задев колдунью расчленить труп на куски. Некромантка выползла оттуда вдоль стены, измазавшись в пыли, и поймав запоздалую мысль о том, что ужасная пасть могла впиться ей прямо в лицо — проблевалась.

Ходоки, похваставшиеся за оружие и взбудораженные произошедшим, уже были тут как тут. Алебардист сгрёб некромантку и утащил подальше от ниши, а карл, которому с его положения было видно гораздо лучше, сплюнул на землю и ругнулся:

— Вот же сука! Да он же не эльф!

Впрочем, на фоне произошедшего никто на подобное не обратил внимания. А Трёхликий, попятившись от продолжающих содрогаться останков, ответил:

— Эльфом он был при жизни. Скорее всего его тело было посвящено какому-то божеству и поэтому после смерти стало таким. Использовав руны, мы увидели в его разуме врата и кровавые жертвы. Он одержим злом, причём впустил его в себя — добровольно.

На самом деле говорящий за мёртвых видел гораздо больше, чем говорил. Но скажи он больше и система моментально его обнаружит, признав за ним способности не свойственные обычному аватару.

Прочистив горло водой из фляги, Серриса сплюнула её на серый пол штольни и утерев губы тыльной стороной ладони, сказала:

— Тебе нужно восстановить энергию медитацией и решить пойдём мы туда или нет. Лично я не прочь убить как можно больше вот таких ублюдков и прибрать к рукам их вещички. Его плащ, это то, что нужно. Я даже готова пожертвовать частью бонусов от полного болотного комплекта, чтобы заиметь возможность перекидываться в птицу.

Отряду и впрямь повезло с трофеями. Впрочем, встреться подобный «оборотень» группе не настолько развитых ходоков, расклад был бы совсем другим. Говорящий за мёртвых видел, что яд, которым покрыты спицы очень опасен. А ловкость Ник’Кимора уступала лишь ловкости самого мечника.

С опаской поглядывая в сторону подъёмника, Друм сказал:

— Я не против хорошей драки. Вопрос только в том, как мы выберемся, если кто-то заклинит механизм?

— Не заклинит. — Надвинув на лицо маску, Серриса злобно ухмыльнулась. — Я позабочусь об этом.