Травоядный. Том III

Глава 12 Учитель

Я кинулся к нему, занося кинжалы и напитывая тело энергией ветра. Он тут же выдернул меч из ножен и едва отбил один кинжал, но другой уже мчался к шее. Я ударил в слепую зону, в сторону слепого глаза. Но мощный удар ногой заставил меня отскочить и броситься вновь. Зигзагом, обманками — я подскочил сбоку, он рубанул сталью, я дёрнулся в другую сторону, рассекая дымным кинжалом воздух в стремлении добраться до колена. И тут я едва заметил, как его глаз блеснул.

«Дар! Нужно сначала понять, что у него за сила!» — осознал я и резко дёрнулся назад.

И он кинулся за мной, да с такой скоростью, что дистанцию разорвать не удалось. Меч бросился к моему боку со свистом, блокировать не получится — слишком сильный удар. Я влил в правую ногу огромное количество энергии, ударил об землю и подскочил, едва пропуская удар. Но он вне всякой логики изменил траекторию меча, и тот, не замедляясь, ринулся за мной вверх!

«Сука! Что за способность⁈» — раздражённо подумал я и тут же создал дымный диск сбоку.

Оттолкнулся ногой, кувырок, и едва я коснулся земли, как волк уже летел ко мне с молниеносным уколом! Я изогнулся, пропустил сталь сбоку. Но меч, точно проходя рядом, не способный нанести вред, дёрнулся ко мне вновь, нарушая всякие законы мироздания. Я призвал дым, он окутал бок и встретился со сталью. Удар был сильным, но далеко не на полную. Клинок прорезал его и коснулся шкуры, когда я наконец отправил жёсткий боковой ногой, подпитанный энергией. Заячья нога влетела в волчьи рёбра, но вместо желанного треска костей и болезненных криков будто встретилась со скалой. Но он всё же на мгновение потерял равновесие, и я отпрыгнул назад.

В этот раз он не стал кидаться на меня с ходу, смотрел с довольным видом, наслаждался происходящим.

«Вот же ублюдок… Он стал намного сильнее, и я не могу понять, что у него за сила», — тревожно думал я, — «Так, Марк, возьми себя в руки и рассуждай, как и всегда. Он стал быстрее, плоть очень твёрдая, и тело крепкое, словно камень; имеет странную способность менять траекторию удара, абсолютно без задержки и сопротивления. Тут всё очень похоже на двойной Дар, — размышлял я, — И это очень скверно. Разве два Дара не невероятная редкость?»

— Ну как тебе, заяц? — с веселостью в голосе спросил он, — Уже не так просто?

— Да, ты поработал над ошибками, — признал я.

— Ещё бы! После того поражения надо мной кто только не смеялся! Ха-ха! Да даже я сам!

Пока он говорил, я прокручивал в голове варианты атак и различные приёмы. Надо было учитывать, что он имеет очень прочное тело, что при условии моей не самой серьёзной боевой мощи очень проблематично. Бить нужно точечно и в слабые места: шея, подмышки, внутренняя часть колена, глаз.

— Ну, удивительно. Ты проиграл какому-то зайцу-рабу. Для хищника это, наверное, сродни смерти в сортире, не?

— Всё верно, большего позора и придумать сложно. От меня даже батя отказался. Его сместили с места главы немалого племени на севере. У нас там порядки суровые, не то, что тут, — он не ярился, наоборот, был до пугающего спокоен, — Только знаешь, если бы другой волк на моём месте давно бы вскрыл себе глотку. Я — был рад! — его морду озарила жестокая, широкая улыбка.

При мощном теле на его стороне контроль боя. Способность менять траекторию удара не даёт простора для атаки, приходится сосредотачиваться на защите, даже не мечтая об контратаке. И его скорость тоже высока, хуже моей — без сомнений, но ненамного. В физическом превосходстве у меня есть лишь манёвренность. Придётся играть на ней и дыме.

— Так, может, ты просто мазохист?

В его глазу блеснул нехороший огонёк. Вены выступили на шее, а я ощутил поток энергии, исходящий от него. Сильная, плотная энергия хаоса и разрушений. Он желал моей крови, он желал убить меня и насладиться этим моментом.

— Сейчас север забыл о своих богах, всё больше проникаясь учениями Дигор, поработившим мой народ. В их желаниях более нет достоинства, силы и той свободы, что была века назад, — проговаривал он, выкручивая вентиль ядра, пропуская через своё тело так много энергии, что она вырывалась наружу, — Воинский дух утерян, как и истинные уроки старых богов. Поражение, проигрыш в бою — смерть тела, духа и воли. Это то, что сейчас заполонило умы моих собратьев.

Мне нужно лишить его контроля над боем и использовать собственную манёвренность. Приём той пантеры весьма бы подошёл для этого. И я уже делал нечто подобное…

«Черныш! Мы сможем заполонить дымом некоторое ограниченное пространство?» — спросил я, осознавая, что на это может уйти огромное количество энергии, которая мне ещё будет нужна. И также придётся задействовать чуть ли не все энергетические каналы, и притом стабильно поддерживать поток энергии.

— Старые же боги находили в поражении опыт и утрату, требующую восполнения. Смерть для них была не позором, а — наградой. Они упивались болью и страданиями, воспевали страсть воина, — с волнением продолжал волк, пока я думал, как время продолжает утекать, — И я тоже не боюсь поражения, в нём я найду силу, даже если учить меня будет заяц, — его мышцы разбухли, напряглись, выпячивая жгуты мышц, будто мокрых канатов, — А в победе я найду — славу!

Он сорвался с места, взвивая камни и землю под ногами! Я отпрянул назад, вскинул клинки, выискивая уязвимости, пока он нёсся ко мне!

«Черныш!» — прогремел я мысленно.

«Придётся открыть вторую сферу. Тело может не справиться с потоком, каналы ещё недостаточно крепки», — ответил он.

Меч ударил по диагонали, я уклонился, перемещаясь вбок, проскакивая снизу. Сталь дёрнулась назад, словно прошлого удара и не было, я вывернул тело, отбил кинжалом, уводя удар в сторону. Тут же дымным ударил в колено волку, но он убрал ногу с какой-то неестественной скоростью и быстротой. Я крутанулся и ударил ногами волку в живот, тело отлетело, но волк едва шелохнулся, вновь рванув ко мне, словно бешенный бык.

«Давай! Вторая сфера!» — мысленно крикнул я, занимая боевую позицию и следя за несущимся ко мне клинком.

И в следующий миг ощутил сумасшедшую силу, неистовый поток энергии по каждому каналу одновременно! Меня распирало от мощи! Клинок проскочил у носа, я резанул перед собой, пытаясь добраться до шеи противника, но тот вновь отклонился, да так, словно его сдвинула невидимая сила.

«Не может быть! Я следил за мышцами, он не мог так отклониться!» — подумал я, видя оскал зверя.

Тёмный дым начал вытекать из моих пор, окружать тело. Но Уггель даже на шаг не отступил, только бил и бил мечом, рассекая пространство, оставляя за собой дымный след. Он продолжал напереть, я защищался и уклонялся без шанса ударить в ответ. Когда казалось — вот он шанс, он уходил от удара неестественно быстро и ловко.

«Готов? Будет не больше минуты!» — послышался голос Черныша.

«Давай!» — мысленно рявкнул я, ощущая, что начинаю сдавать, напор волка всё рос. Скорость, реакция, сила его ударов — всё уходило за всякие воображаемые рамки! Его навыки кардинально отличались от того, что было в прошлой битве, словно совершенно иной противник.

— ААААА! — проревел волк, отправляя меч по широкой дуге.

Сталь рванула к моей башке, и ни шанса уклониться! Я дёрнул кинжалы вверх, скрестил дым и сталь! Звон стали, искры! Меч врезался, впился в мои кинжалы! Колени подогнулись, я рухнул вниз! Руки тряслись, я стиснул зубы до боли в висках! И на миг увидел в этом волке тень отца! Но лишь на мгновение, а в следующий услышал голос Черныша: «Вторая сфера: тьма!»

И свет пропал. Я растворился в темноте, во мраке столь плотном, словно в мире более не существовало ни одного источника света. Моё тело расплылось, объединилось со тьмой. Я ушёл в бок и видел, как меч волка вонзился в землю. Он тут же выдернул его и принялся размахивать, не понимая, где я.

— Заяц! Тварь! Не смей сбегать! Бейся! — кричал он.

Времени не было, всего минута — нужно бить! Я ринулся по кругу, подобно хищной рыбине, обогнул неистового волка. И рванул к нему, словно змей сквозь ночь, только и он был вовсе не мышью. Как только я взмахнул кинжалом, а до его шеи с вожделенной сонной артерией оставалось не более полуметра, он резко дёрнул телом, метнув сталь прямо ко мне. Я пригнулся, ударил ему в колено и отскочил.

Я кружил вокруг него и думал: «Тут явно что-то не так. Он чётко и ясно понял, что рядом, но только тогда, когда я достаточно приблизился. Я пытался понять, что меня выдало. В этом тёмном куполе меня точно не слышно, дым запирает все звуки; запаха моего тоже нет, я покрыл тело дымной плёнкой, и даже поры блокируются дымом. Что тогда? И тут я вспомнил, как странно двигалось его тело, как менялась траектория удара».

И в голове взвились образы, один из последних уроков наставника перед изгнанием:

— О, Великий алхимик! При всех зельях, обмундировании и разведке ты умудрился получить двенадцать ран! Три болта и один из них в зад! — сокрушался лысый наставник, закатывая глаза.

Мы находились во внутреннем дворе Восточного Дома. Широкая площадь, мощённая гранитными плитами, немо наблюдала за ними, от самых жилых помещений нас закрывали высокие вишнёвые деревья. Этот особняк не так давно перешёл во владения клана и всё ещё сохранял традиции и культуры прежних владельцев — Телесных алхимиков, увлекавшихся боевыми искусствами наравне с философией и распиванием чая. Они ревностно относились к своим боевым учениям, и оттого каждая тренировочная площадка была скрыта от глаз посторонних. И сейчас это не могло меня не радовать.

— Наставник! Их было больше полусотни! И клан когтя…

— Что⁈ Что Клан когтя⁈ Их навыки хуже твоих, их учение хуже моего, их кровь жиже крови нашего клана! — ревел он, да так, что я и голоса не хотел подавать.

Усугубляло всё отвратительное настроение и боль во всем теле, кровь напитала бинты, даже эфир и мази Ртутного ранга не могли помочь из-за повреждённых каналов. А пилюль мне не давали — распоряжение наставника. Возможно, он уже тогда хотел отвадить меня от их влияния. Наверное, если бы не он, я бы и не ушёл от них, так и сдох бы в угаре.

— Их удары резки и весьма неприятны, повреждая каналы и ослабляя противника. Но это лишь одна из многих духовных практик Телесного искусства!

— Ты так просто об этом говоришь, будто каждый второй владеет духовными практиками! Они Телесные алхимики, но были способны выводить эфир за пределы тела!

— Ой, бедненький, расстроился? — спросил наставник и со всего маха влепил мне по лицу тренировочным мечом.

Я отлетел на несколько метров, покувыркался по земле и вскочил, призывая эфир. В то время я был куда более несдержанным и высокомерным, и уже был готов кинутся на него!

Тук! Деревянный меч упал на камень, и наставник сказал:

— Ну вот, вроде немного пришёл в себя, тупой ученик. Я не собираюсь лизать тебе зад только потому, что ты мой племянник и наследник клана. Я буду тебя учить так долго и так рьяно, как дракон воспитывает своих детей — огнём, сталью и крепкой оплеухой. Пока ты не заслужишь самостоятельно летать в небе.

— Зачем всегда говорить грёбаными загадками? Ты можешь сказать мне прямо?

— Может и не сейчас, может не в этой жизни… но ты ещё поймёшь мои слова и уроки.

И тут он соприкоснулся указательными пальцами, и я почувствовал его ауру — тонкую, волнистую, исходящую ровными импульсами.

— Внимательно следи за тем, что я делаю. Не пытайся увидеть, услышать — чувствуй, различай колебания эфира, сосредоточься!

Он начал медленно разводить пальцы. Его руки дрожали, лицо бледнело, на лбу выступил пот.

Я напрягся, наблюдал. Он тихо и ровно дышал, набирая полную грудь воздуха и медленно выпуская его через рот. Эфировый фон вокруг него замедлялся, импульсы ауры становились всё реже, сродни ударам сердца. Но я чего иного не видел, пространство между пальцев было пустым.

— Сосредоточься!

Я глубоко вздохнул, брови опустились, я всматривался в окружение, в него самого. Деревянный меч у его ног начал двигаться, дрожать.

— Как это…

— Попытайся, вглядись в суть, в естество созидания и разрушения, в нутро первоначального ничего! — требовал он, но как бы я ни пытался, ТО самое ускользало от меня, будто гениальная идея, чей шлейф всегда касается края мысли.

Меч взлетел и метнулся ко мне, я едва отодвинулся в сторону! Деревяшка пролетела через площадь и вонзилась в дерево, разбив его!

— Эй! Ты чуть не прибил меня! — бросил я раздражённо, у меня жутко разболелась тогда голова и уже начиналась жуткая ломка.

— Кха! Кха.! — тяжело задышал учитель. — Значит… ты ещё не готов увидеть…

— Что я должен был увидеть, старик?

— Ты всё ещё не готов…

Он тогда молча развернулся и ушёл тяжёлой походкой. Это были его последние слова, сказанные мне лично. В тот день он уехал из Восточного дома, не попрощавшись. И мне тут же принесли сладострастные пилюли, мерзкие дурманящие наркотики… На следующий день мою мать казнили, а меня сослали в глухой домишко среди скал… И жизнь моя превратилась в грёзы и убийства, пока не грянул гром.

Я уже давно не был тем мальчишкой: глупым, доверчивым и слабым. Когда-то отец был для меня богом, а затем я убил своего бога. Сейчас мой мир — прямая линия к новому убийству, к новой жизни и свободе. И перед мной стоит препятствие.

Я глубоко вздохнул.

Ф-уф-уф…

Звуков нет. Мир растворился. Вокруг нет света. Я ничего не вижу. И вижу всё. Сердце глухо бьётся в груди, замедляет свой бой. Моя аура начинает пульсировать.

«Что ты делаешь? У нас осталось не больше двадцати секунд!» — кричит сущность внутри меня.

Но его голос так далёк. Я закрываю глаза.

Увидеть суть.

Почувствовать не только течение энергии, но и её биение. Каждая частица эфира — мельчайшая пылинка энергии, связанная в единую неразрывную цепь, связывающую всё сущее. Я состою из энергии, мир состоит из энергии. Всё вокруг всегда состояло из энергии.

«Марк! Пятнадцать секунд!» — вновь кричит Черныш.

— Заяц! Сражайся со мной! — ревёт Уггель.

Я медленно открываю глаза. Энергия струится по моим каналам, перетекает по руке, стремясь к дымному кинжалу. Они сливаются в своей сути, связываются нитью, невидимой для глаз.

Прозрачная, тонкая нить энергии. Похожа на паучью, такая блестящая. В ней нет дыма. Нет ветра. Чистая энергия, что с рождения живёт в каждом.

Чистейший эфир.

«ДЕСЯТЬ СЕКУНД!» — верещит истошно Черныш.

— Я знаю… — шепчу я.

Ухо волка дёрнулось, и он бросился ко мне! Меч рассекает воздух, стремится вонзиться в плоть.

«Теперь я вижу, — думаю я, и впервые за долгое время моё лицо посещает искренняя улыбка. — Спасибо, учитель».

Волка окружили тысячи нитей энергии! Сотни волокон вокруг тела! Каждый будто отдельный орган, в постоянном движении и поиске. Именно с помощью них он находил меня, и также перенаправлял атаки. Вот оно что.

Я поднимаю руку, кинжал распадается на сотню чёрных игл, и к каждой ведёт тончайшая нить энергии.

— Умри!!! — кричит хищник в первобытном рёве.

Он заносит меч, тысяча нитей окружают клинок, готовые дать ему невообразимую силу!

— Нет. — отвечаю я.

И в этот миг каждая игла полетела в волка! Его энергетические нити заплясали в безумном танце, отбивая атаку!

— И это всё⁈ — рявкнул волк в метре от меня.

Я дёрнулся вперёд, и в следующую секунду мой кинжал коснулся его сонной артерии.

— Это всё, — сказал спокойно я. — Ты умер. И теперь ты мой.

Две иглы, тончайшие, буквально волосок, проскочили через его вихрь, и в момент, когда он пытался отбиться, я раскинул их в стороны. И так же, как паук не прилипает к паутине, я проскочил в небольшое окно, созданное двумя моими паутинками.

— Ты монстр, заяц… — растерянно пробурчал он.

— Поверь, я куда хуже.