Товарищ МАСК

Глава 1

Прошу очень серьёзно отнестись в комментариям. Если будете отмалчиваться, и эту книгу утащу куда-нибудь, причину найду.

Когда моё сознание окончательно прояснилось, стало понятно, что ни фига не в своей кровати, а ведь точно помню, засыпал там. Вообще, какая-то фигня происходила. Реальность будто бы ожила, проявившись в неясных очертаниях. Сначала ощутил – не своё – сильное, но чужое и молодое тело, как хрупкий сосуд, который ему только предстояло наполнить своими мыслями и волей. Жёсткость мышц, натянутость кожи, чувство подвижности и свободы – это было физическое воплощение, к которому он ещё не привык. Как будто костюм не по размеру. Но как так-то, это же тело. Моё? Или нет? И только спустя несколько мгновений, чувствуя тяжёлое дыхание и не зная, почему оно срывается на частые вдохи, понял, что попал….

Да, просто попал! В тело... Илона Маска. И судя по всему не в того…. А может и в того, просто молодого, а от того ещё совершенно не миллиардера. Ну, доопустим. Имя звенело в сознании, как звон колокола, пробуждающего воспоминания. Оно откликнулось сразу – Илон Маск, будущий миллиардер и новатор, надеюсь. Человек, который покорил космос и показал миру, что мечты могут быть воплощены в реальность. Его лицо мелькало в далёком будущем, запечатлённое на обложках журналов, его имя произносили с восторгом и восхищением. Но как это случилось? Как юный Илон из ЮАР стал этим великим человеком? Из ЮАР?! Блин, а что мне про эту страну известно-то? Режим апартеида…. Или уже нет? Да твою мать-то, как на свою память тут надеяться-то?! Только на его. Ладно успокаиваемся.

Вдруг отчётливо для себя осознал, что знаю слишком мало о пути этого человека. История была словно спрятана за пеленой, в отрывочных и туманных воспоминаниях о грандиозных достижениях. Знал, конечно, что Маск добьётся всего, но как он это сделает? Кто был рядом с ним? Какие решения делали его тем, кем он стал? Тут блин своего имени не помнишь…. Не реально не помнишь, как же меня зовут-то? Николаев Николай Николаевич…. Блин, а ведь точно. Но теперь, похоже быть мне Илоном, батьковичем.

Вот и получается, что знал лишь самые общие фрагменты, которые казались больше символами, чем настоящими воспоминаниями: где-то были ракеты и автомобили, которые пронзали дороги будущего, словно молнии, были технологии, изменившие сам способ мышления людей. Но между этими вспышками осознания зияла огромная пустота. Как стать этим Илон Маском? И надо ли? Не, точно надо. А то как-то на краю света жить мне не хочется, а там всё, успех, деньги, красотки, да блин, всё что только можно представить. Каким образом, по каким шагам он шёл к своему успеху? Личность, в которую он попал, оказалась для него огромной загадкой, и эта загадка была пугающей. Страшно было признаться, что не знаешь пути, который сам же должен пройти.

"Но с чего же начать?" - в отчаянии подумал, озираясь по сторонам, будто здесь, в школе, среди запаха старых книг и стен, знающих истории тысяч учеников, ему кто-то подскажет ответ.

В школе…. Твою же налево! Мне что опять учиться? Я же даже английский со словарём знаю…. Хм, а ведь реально знаю, причём нормально так. А вот с русским прямо бяда. Ваще его не знаю! Это как?! А что вообще, про прошлое знаю? Прямо скажем, не много. Даже то, что учил в школе тогда же и забыл, а тут совсем другая страна. Прошло несколько долгих минут, пока привыкал к этой новой реальности и пытался свыкнуться с осознанием, что он не просто странник, а тот, кто обязан теперь стать этим юным Илоном. Иначе хана. Прямо задница. Пушной зверёк и множество тому подобных эпитетов. Но как? С чего начать?

Шум вокруг нарастал. Одноклассники – такие же подростки, не подозревавшие, что их приятель сейчас вовсе не тот, кем был ещё недавно, – громко переговаривались, шутя и перекрикивая друг друга. Голоса были глухими и невыразительными, сливались в мешанину звуков, словно на частоте, к которой его разум ещё не настроился. Его собственный взгляд был устремлён на пыльный пол коридора, как будто там, на сером бетоне, можно было найти разгадку.

Вселенец пытался вслушаться в тело, словно оно могло подсказать что-то, указать какой-то путь. Он оглядывал себя: чёрные школьные туфли, потертые от долгих шагов, тёмные брюки и рубашка, застёгнутая на все пуговицы, отчего дыхание казалось скованным. Он чувствовал привычную для этого юноши скрытую стеснённость, даже некоторую замкнутость, но это ощущение не шло из сознания — оно было в теле, в самом этом Илоне. Он словно не вписывался в своё окружение, был здесь и в то же время где-то далеко, как чужак.

"Итак, Илон… ты добьёшься успеха, не зная, как и откуда начнёшь?" - и тем не менее чувствовал странную уверенность в будущем, но одновременно с этим – тяжесть беспомощности перед настоящим моментом.

Как если бы у меня была карта всех дорог мира, но при этом даже не подозревал, где стоишь. Придётся выбираться из этой пустоты шаг за шагом. Капец, короче. Так и не заметил, как к нему подошёл один из его одноклассников – Джон, кажется. Блин прямо отлегло. Есть воспоминания бывшего владельца, значит ещё побарахтаемся. Этот Джон прищурился, внимательно глядя на меня, своего друга, какие, однако, подробности есть в голове, словно что-то подозревая.

"Илон, всё в порядке?" - голос его был тихим, но любопытным, как будто он поймал нелепую шутку или странное поведение.

"Да, всё в порядке," - хотел было сказать вселенец, но споткнулся на собственном первом слове. Голос – низкий, с южноафриканским акцентом, который он пытался скопировать, – вышел немного неуверенным, как будто это было его первое слово на этом языке. Джон нахмурился, не ожидая такой робости от друга.

"Прости, задумался", - нашёл он наконец нужный ответ.

Задумчивость вполне могла сойти за что-то привычное для Илона, насколько мог судить по малым крупицам информации. Джон покивал, но его взгляд всё ещё оставался настороженным, будто он ждал чего-то ещё. Илон, пусть будет лучше так, чем путаться с именем и потом погореть на этом, чувствовал, как его пальцы непроизвольно потянулись к воротнику рубашки, чуть ослабляя давление, но снова остановились, когда он понял, что этот жест мог бы выдать его неуверенность.

Тогда Джон наклонился ближе и сдержанно сказал: "Знаешь, мы сегодня встречаемся с парнями после школы. Ты как, с нами? Или опять на своих мечтах застрял?"

В голосе друга была шутка, но и некая грусть, как если бы ему хотелось вытащить Илона из его привычного мира идей и размышлений.

"Мечты… да, это подходящее слово", - подумал было, делая вид, что понял смысл этой шутки.

По памяти, которая всё ещё неохотно давала хоть какие-то зацепки, он понимал: Маск всегда был мечтателем, упрямым и целеустремлённым. Наверное, уже тогда, здесь, в этой школе, ему был присущ тот самый взгляд вдаль, который всегда казался остальным чем-то диким и, возможно, странным. И теперь мне быть этим странным типом, и возможно даже фриком. Не, последнее перебор. Не мог он быть настолько не таким! Наконец кивнул, пытаясь скрыть замешательство в ответ на его слова. Блин, ну я и тормоз!

"Конечно, Джон. Встретимся после школы", - пробормотал, подбирая слова осторожно, словно боеприпасы.

Реально не был уверен, чем именно заняты школьные встречи его "друзей" и какая там у него роль, но надеялся, что ответы раскроются в процессе.

Школьный день тянулся бесконечно, и это ощущение помогло собрать некоторые зацепки. Постепенно начинал понимать больше об Илоне, впитывая странные, казавшиеся незначительными детали, которые по-настоящему раскладывали на части эту новую личность. На уроках физики он заметил, как тело Илона оживало, внимательное к каждому слову преподавателя. Чувствовалась не только любознательность, но и решимость – словно этот парень в глубине души знал, что физические законы – это ключ к чему-то большему, как будто он уже предчувствовал, что поднимет их на новый уровень, изменив мир. Мне тоже нравилась физика в школе, но то, когда было-то?! Вот, а тут опять.

Но было ещё нечто, что бросалось в глаза. На уроках истории или литературы Илон, казалось, ускользал из настоящего, погружаясь в размышления, будто бы сознание его куда-то уносило. В его глазах виделась та самая тяжесть, которая часто тянет людей, мечтающих о вещах вне досягаемости. Блин, что делать-то? Ведь надо будет экзамены сдавать, а это фрукт игнорит половину предметов! Однако сложно не отметить, как настойчиво юноша пытался докопаться до сути: слова учителя и примеры истории для него значили меньше, чем те невидимые идеи, что клокотали в нём самом. Ну посмотрим, чем мне это поможет….

Когда звонок ознаменовал конец последнего урока, лишь на миг замешкался, но заметил, как Джон жестом пригласил его пойти с собой. Они шагали по пыльным улицам Претории, блин, раньше про неё слышал только в Международной панораме, пока солнечный свет медленно сменялся вечерними тенями. Джон и ещё несколько ребят вели его к какому-то месту, шумно обсуждая планы на будущее и делясь новостями о семье и последних событиях в стране, в этом небольшом и вместе с тем раздираемом противоречиями мире.

Естественно, пытался следить за разговором, ловя обрывки: некоторые обсуждали политику и неравенство – он знал, что Южная Африка была в центре таких противоречий, но, к своему стыду, почти ничего не помнил о борьбе, которая происходила тогда. Апартеид и всё такое, но это же где-то там, на краю света. Как говорится, мы так долго боролись за права негров, что наконец-то их получили! Зато всё больше осознавал, насколько мало знает об окружающей действительности. Здесь, среди этих подростков, у каждого было мнение о мире, в котором они жили, а у него не было ничего, кроме призрачных воспоминаний о будущем и пустоты в настоящем.

Когда они подошли к одному из любимых местных кафе, вселенец почувствовал, что приближается момент, когда ему придётся показать что-то от себя. Ребята уселись за большой деревянный столик, над которым светила старенькая лампа. Заказав еду и напитки, они расслабленно расположились вокруг стола, обмениваясь планами на будущее. Каждый рассказывал, что хотел бы делать после школы, как он представляет свою жизнь.

"А ты, Илон?" - спросил кто-то, и настороженный взгляд снова оказался прикован к нему.

Нет, ну что за невезение. Что, нельзя было мимо меня-то пройти? Но теперь поздно. А чуйка кричит, та что задница, от него ждут чего-то особенного – кажется, для них этот Илон, ну, теперь я, собственной персоной, был чем-то вроде местного мечтателя, застрявшего между подростковыми амбициями и слишком взрослыми целями. Так что в полной мере ощутил, как тело напряглось и чужие слова, и образы застряли в горле. Но также знал: если хочет стать Илоном Маско, тем самым, ну или близко на него похожим и повторить путь к его величию хоть отчасти, ему нужно быть собой, попаданцем из будущего, рассказывающим про него правду, отчего его словам будут меньше всего верить и в то же время тем, кого ждали.

Глубоко вдохнув, он начал говорить: "Мне кажется, что будущее – это пространство, которое только ждёт, когда мы в него ворвёмся. Это что-то большее, чем просто работа или деньги, – это создание нового, чего-то такого, чего ещё нет… Может быть, транспорта, который выйдет за пределы планеты. Или способов жизни, которых мы ещё даже не представляем".

Слова, казалось, будто сами наполняли его речь, как если бы он вытягивал их из пустоты. Он видел, как лица друзей становились серьёзнее, каждый из них ловил эту странную философию, чуждую, но в то же время притягательную. Короче, языком трепать и в своём теле любил, так что всё пошло в кассу.

"Ты же опять про эти космические штуки? - усмехнулся Джон, но с каким-то уважением, будто ему действительно нравилось слышать, как его друг говорит о будущем. - Почему не на Земле? Почему всегда ты говоришь о звёздах?"

В ответ чуть приподнял плечи, больше для вида. В моей памяти затеплился туманный образ будущего Илона Маска – человека, который превратит мечты в реальность, кто не станет ограничивать себя ни законами гравитации, ни границами стран. Заодно понял, что этот юноша в глубине души тоже мечтал о чём-то великом, о звёздах и бескрайних просторах космоса.

"Потому что звёзды… - замолчал на мгновение, пытаясь уловить верный оттенок мысли, - они кажутся недостижимыми. Но кто сказал, что это навсегда?"

Когда вечер подошёл к концу, и ребята собрались расходиться, вселенец заметил, как один из них достал из кармана карманный календарь. Это выглядело как простая деталь — ребята обсуждали какой-то предстоящий концерт и сверялись с датами, — но для него это стало золотой находкой. Он увидел на странице календаря чёткие цифры: "7 апреля 1988 года". Каждое число впечаталось в его сознание. Он вглядывался, словно пытаясь уловить незримую нить истории, связывающую его отдалённые воспоминания о будущем с этим конкретным днём.

"1988 год… Четыре года до 1992-го, когда не станет СССР, но тут уже ничего не успею, если только под дурака косить и писать письма в Политбюро. Главная проблема, а что писать-то. Вот ни фига не историк, специализирующийся на данном периоде и Вики под рукой нет" - обрывки воспоминаний яснее не стали. Короче, впереди ожидал длинный и тернистый путь. В такой ситуации тем более нужно было узнать больше о жизни этого подростка, чтобы понять – как и где сделать первый шаг.

Когда наша могучая кучка выходила из кафе, Джон неожиданно обратился к девушке, которая стояла у входа. Увидев её, неожиданно для себя чуть задержал дыхание: в глазах её читалась та непосредственная нежность, которую можно встретить лишь в юности. Она была миниатюрной, с тёмными, немного растрёпанными кудрями, и с обворожительной улыбкой, которая мягко озарялась светом уличного фонаря. Как только она взглянула на меня, сразу же ощутил, как тело тут же откликнулось – будто где-то внутри была спрятана искорка, разжигаемая её присутствием. Я с малолеткой?! С другой, мне-то сейчас самому где-то семнадцать лет. Вернее, телу, в которое только сегодня попал. Так-то будут некоторые трудности с адекватным восприятием окружающих. Но ничего, такое должно со временем пройти. Ту главное уточнить возраст согласия, чтобы по дурости в кутузку не згреметь. А то дело оно молодое, всяко может повернуться, а ты как дурак даже не занешь, а оно уже безопасно, али как?

"Элис! - окликнул её Джон. - Мы как раз собирались… - он оглянулся на меня, как будто подталкивая к чему-то, чего ещё не знал. - Ты с нами, Илон?"

Она шагнула ближе, взглянув прямо мне в глаза, и отчего почувствовал некое тёплое волнение, как будто это чувство оставалось в теле Илона с самого начала, только он его ещё не открыл. Вот! Что я говорил. Срочно пробить сроки, а то попробуй тут построй из себя монаха, когда гормоны не просто бурлят, а кипят, буквально.

"Ты сегодня немного не в себе, - с улыбкой произнесла Элис. - Всё о звёздах мечтаешь? - Её голос звучал с лёгкой насмешкой, но доброжелательно, как будто это была привычная шутка между ними".

С учётом возраста, реакция на тебя в самом что ни наесть разрезе, нормальная. Но пока не уточним важные нюансы, в такие отношения ни-ни. Так что взяв себя в руки, ответил, стараясь отразить её привычное восприятие Илона. В конце концов, раз уж выступаю в высшей лиге джентльменов, нужно вести себя получше Штирлица из анекдотов.

"Можно сказать и так", - пробормотал в ответ, осознавая, что ощущение неловкости усиливалось.

Перед ним стояла девушка, чьё лицо, казалось, хранило столько воспоминаний, доступных этому молодому Илону, но таких недосягаемых для него самого.

"Тогда пусть только звёзды тебя и уведут, ладно?" - сказала Элис, подходя ближе и легко касаясь его руки, словно это был их общий, привычный жест.

Она смотрела на меня внимательно так, и потому увидел в её глазах глубокую заботу, нежность, как будто она понимала что-то большее, чем могли выразить слова.

Писец, они что уже? Или это случится вот-вот?! Едва успел кивнуть, чувствуя, как тепло её ладони зажгло во мне странное чувство привязанности, которое смешивалось с моей собственной растерянностью. Короче, мама роди меня обратно! Элис стояла так близко, что мог разглядеть каждую черту её лица – мягкие линии улыбки, немного прищуренные глаза, в которых отражались огоньки уличного фонаря. И в этот момент осознал, что для этого юного Илона она значила больше, чем просто друг. Неловкость, которая пронизывала всё его существо, и легкое волнение – они не были моими, но ощущал их с неумолимой силой, словно это тело пыталось рассказать мне что-то, что я пока не мог понять. Хотя бы стало понятно, что пока ничего не было!

В этот момент посмотрел на её руку, которая легко коснулась моей, будто этот жест был привычен, будто он когда-то сам вложил в него смысл, и почувствовал, как что-то в груди отзывается на это прикосновение. Что вообще знал о девушке Илона Маска? Ничего. В обрывочных воспоминаниях будущего не было даже намёка на неё, но мне сейчас стало ясно, что в этой юности, на этих улицах Претории, она занимала особое место. И мне придётся как-то разруливать ситуацию. И скорее всего в положительном ключе. Правда про местные нравы тоже надо хоть что-то узнать, а интернета тут пока нет, чтобы почитать статейки. Только криминальные новости помогут понять, что случится если….

"Илон, ты не идёшь?" – Джон слегка похлопал меня по плечу, вернув к реальности.

Элис убрала руку, и сразу почувствовал холод на месте прикосновения, как будто что-то важное исчезло вместе с этим жестом. Она перевела взгляд на Джона и улыбнулась, а я просто стоял, не зная, что делать. Казалось бы, ничего необычного, и всё же... Вселенец из будущего сгорбился под тяжестью всего этого: чувство, что в жизни этого Илона был не просто наблюдателем, а человеком, который должен был наполнить каждый миг смыслом и действием. Блин, словно у друга девушку увожу. И самое хреновое, хочу этого. Вот же-ж!

Мы направились вдоль улицы, оживлённо разговаривая о каких-то пустяках. Но снова и снова ловил себя на том, что украдкой оглядываюсь на девушку. Её образ был неотступен, и не мог понять, почему. Ну, как не мог, была в моей жизни любовь, но она была потом, а в этом возрасте, примерно, был только секс, причём исключительно минет, с девушкой сильно старше меня и сейчас меня штормило от собственных воспоминаний и непонимания, что же было раньше, яйцо или курица на примере сегодняшнего дня. Было ли это её светлое, слегка раскрасневшееся лицо на холодном воздухе, звонкий смех, разливающийся в вечерней тишине, так меня шатавшие? Или эта тайная, невидимая связь, которая, похоже, связывала её с этим юным Маском? Будем говорить так.

Кажется, впервые ощутил, насколько мало знал о настоящем, о жизни, которую мне предстоит прожить, раз уж судьба привела меня сюда. Пришлось задуматься, что, если бы в будущем оставались такие детали – имена, лица, чувства, мелочи, – я бы знал об Илоне Маске гораздо больше, чем эти крупные свершения, с которыми он войдёт в историю. Ну, в теории, если бы интересовался его биографией. Но ели бы да кабы, то как говорится если бы у бабушки был, то она была бы дедушкой.

На одной из улочек Элис ненадолго отстала, чтобы что-то рассмотреть в витрине. Я снова почувствовал неосознанное желание просто смотреть на неё, словно этот Илон в глубине души понимал, что её присутствие было частью того, что делало его тем, кем он был. Что если именно такие моменты и строят человека?

"Ты чего уставился? - поддразнил Джон, заметив мой взгляд. - Неужели наконец-то решился?"

Его фраза застала меня врасплох, но усилием воли заставил себя не показывать растерянности.

"На что именно?" - спросил я, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо.

"Да ладно тебе, Илон, все знают, что Элис тебе нравится, - с ухмылкой сказал Джон, видя, как я смущён. - Только и мечтаешь о космосе, но, кажется, она удерживает тебя на Земле".

Он произнёс это весело, но с какой-то долей понимания, будто видел, что эта девушка значила для меня больше, чем сам себе признавал. И было понятно, что Элис – часть моего предстоящего пути. Мой первый шаг к тому, чтобы понять, каким образом Илон Маск стал тем, кем он станет, может начаться здесь – рядом с ней, в этих вечерних прогулках, в её руках, которые удерживали его не на звёздных орбитах, а рядом, на родной земле. Да, придётся брать всё в свои руки, а то реально ведь могли просто проходить, взявшись за руки, а потом и вспомнить нечего будет.

Мы вышли на просторную, пустынную площадь, обрамлённую ветвистыми акациями, чьи силуэты вытягивались длинными тенями под светом редких фонарей. Элис и Джон шагали впереди, негромко разговаривая и время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что не отстаю. Погружённый в вихрь новых чувств и мыслей, едва поспевал за ними.

Элис рассмеялась – это был лёгкий, искренний смех, словно ей удалось хоть на миг оторваться от реальности, со всеми её проблемами и распрями. И в этом смехе услышал что-то большее: её голос звучал так, будто в нём был не только юношеский задор, но и какая-то едва уловимая грусть. Мне стало вдруг интересно, что же она думает на самом деле. Ведь здесь, в Претории, где всё казалось таким зыбким и непрочным, каждый носил на себе некую скрытую тяжесть, мечтая убежать туда, где всё кажется легче, выше, бесконечнее.

Неужели её звёзды находились так далеко, как и мои? Или же они были рядом, в её мечтах, таких же сокровенных и неясных, как мои попытки осознать новое тело и новый мир?

"Элис, а ты что хочешь делать… ну, потом?" - произнёс это, надеясь, что вопрос прозвучит естественно.

Но её глаза слегка расширились от удивления, как будто этот Илон редко задавал подобные вопросы. Ну, хорошо хоть так. Или ошибаюсь и от него ждут других слов?

"Потом? - она медленно повернулась ко мне, и в её взгляде вдруг мелькнуло что-то задумчивое, словно я коснулся чего-то личного. - Честно? Даже не знаю. Может быть, что-то… связанное с музыкой. Или, знаешь, просто... путешествовать. Взять рюкзак и поехать куда глаза глядят. Без оглядки, без обязательств, просто быть там, где ещё не была".

В её голосе звучала мечтательность, но я уловил и нотки сомнения. Точно, от меня ждут приглашения….

"А ты правда веришь, что это получится?" - какого-то ляда спросил, и, пока говорил, понял, что это был не просто вопрос для неё, а некое отражение моего собственного страха.

Смогу ли? Сможет ли она? Блин, сто лет уже забыл все страхи от предстоящей встречи с девушкой наедине. А тут ещё и надо проявить инициативу. Она молчала, будто собираясь с мыслями, затем посмотрела на меня, и в её взгляде появилось что-то новое, непривычное, словно на мгновение между нами исчезла граница.

"С тобой… почему-то верится, - тихо ответила она. - Иногда мне кажется, что ты и сам не знаешь, почему тянешься к звёздам, но готов их достичь, даже если придётся сойти с ума. А это… заразительно".

Мне только что дали карт-бланш. Слова её оседали где-то в глубине, казалось, что именно в этом телесном отклике пряталась правда о будущем, ближайшем будущем. Элис снова улыбнулась и чуть отступила на шаг и дала возможность мне себя оглядеть, а я поймал себя на мысли, что хотел бы запомнить это мгновение. Хотел бы запомнить её взгляд, лёгкий ветер, который играл с её волосами, вечерний свет, придававший всему теплоту и значимость. Я почти ощущал, что внутри меня зреет какая-то неясная, но мощная энергия – словно звёзды, которых я так отчаянно хотел достичь, становились чуть ближе.

"Можно тебя проводить", - наконец выдавил из себя, будто на мгновение став деревянным.