Тонкие грани (том 4)

Глава 182

Первая новость, которую я ждал больше всех на следующий день — новости от Джека. Больше всего я боялся взглянуть в его глаза и увидеть не того человека, которому доверял. Увидеть не простого парня, а умного и проницательного человека, который умеет играть грязно.

Боялся разочароваться в человеке.

Поэтому, когда позвонил телефон, я едва не подпрыгнул на месте.

— Да! — рявкнул я в трубку. — Слушаю!

— Да это мы, — немного напряжённо, словно оправдываясь, ответил Сэндмэн. — Всё, бабки получили, грузовик отдали, всё чисто.

— Я понял… — я буквально выдохнул это в трубку. — Дай Джека, он с вами?

— Да, сейчас…

Через пару секунд раздался голос олуха.

— Это я, Мясник. Что случилось? А то Сэндмэн выглядит так, будто ты убить его готов.

— Нет, хочу лишь спросить, всё чисто, никто вас не пытался прижать?

— Нет, всё чисто. Никого нет, никто не нападал, так что можешь не париться. Мы уже обратно едем, так что всё тип-топ.

— Да, быстрее только, — выдохнул я.

Клавдия Ивановна… с ней вообще было непросто. Проблема в том, что через неё в принципе проходила большая часть информации, потому логично, что с частью слитой информации она так или иначе соприкасалась. Можно было бы предположить, что для отвода глаз она просто не всё сливает, однако, когда я перестал её посвящать в некоторые дела, ситуацию это ни капельки не изменило. Иначе говоря, я пошёл от обратного — перестал ей что-либо сообщать из действительно важного, и ничего не изменилось. Да, она могла услышать и так далее, но в этом деле вообще уверенным нельзя быть.

Я также нанял сыщика, чтоб тот поднял абсолютно всё, что только есть по ней. Всё-таки, в отличие от нас, людей, которые постоянно в криминале крутятся, у Клавдии Ивановны история должна быть куда более чистой. Поэтому заметить любую странность будет заметно проще: с кем-то не тем общается, уже пересекалась с нами, сама была в каких-то структурах — это будет легче найти в её биографии, чем у той же Феи, которая постоянно с такими людьми водится и у которой мотивов вагон и маленькая тележка.

Вопрос можно было решить и иначе: сделать, как в других картелях — заподозрил, не поверил в оправдания, убил. Так, убивая одного за другим, я бы точно смог добраться до предателя, но мне совесть не позволила бы без каких-либо хоть незначительных доказательств подобное делать. Хотя бы намёк на конкретного человека нужен.

Был.

Потому что потом дошла очередь до Феи. Вся соль была в том, что, в отличие от Джека, ей участвовать в передаче денег полиции не надо было. Иначе говоря, будь Фея крысой, такое было бы идеальным вариантом для неё — она в этом не участвует и к ней никаких подозрений не было, ведь многие должны были знать об этом. Но знала только она и те двое парней, что отнесли деньги.

Деньги перехватили.

Мне позвонил один из парней и сказал, что два трупа прямо перед машиной и у одного не хватает кисти — парень прицепил чемодан к своей руке. В этом не было ничего страшного, так как я просто созвонился и сказал действовать по плану «Б»: на такой случай у меня был ещё один чемодан с деньгами, который отправили полиции. Что касается денег… что же, жалко, конечно, но мы не особо это заметим, в отличие от репутационных издержек.

Но вот по кому был действительно нанесён удар, так это по мне. Я… ожидал, что кто-то из них двух окажется предателем… Нет, я действительно буквально ждал этого, ждал новости, чтоб наконец успокоиться. Как ждёшь новости о смерти человека, чтоб не бояться больше её услышать и не ждать каждый день — я это знал не понаслышке. Но теперь я знаю, на душе пусто, неприятно и… спокойно. Всё наконец решилось. Куда страшнее было, если бы это Джек сливал инфу.

Фея… можно было догадаться, конечно, ведь она была лейтенантом так долго, а тут приз так близок. Просто надо убрать меня. То и делай, что сливай инфу каким-нибудь наёмникам периодически…

Нет, нельзя было догадаться, так как, кроме неё, на моё место претендовали и другие. Тот же Джек. И Клавдия Ивановна могла помогать внучатам или какому-нибудь своему сыну, которому я перешёл дорогу. Сэндмэн, который помогает дочке, сливая инфу за дополнительные деньги, или Молчун.

Чёрт…

Я постарался подавить внутри себя эти чувства. Если это Фея, то это Фея. Никаких «но». Крыс надо истреблять.

Но даже после этого я не бросился в атаку рубить головы тех, кто посмел меня предать. Нет, здесь надо было всё проверить дважды и быть уверенным, так как мои слова решат жизнь людей. Ведь я столько усилий затратил на это всё, и будет очень хреново, если полетят головы тех, кто был доверенным лицом и действительно не предавал меня. Поэтому перед всем предстоящим кипишем я устроил проверку ещё раз. Но для этого мне пришлось прождать ещё недельку, чтоб всё подготовить. Распределить между всеми информацию, разбить на группы риска, буквально записать, что кто знал, где и как участвует, с кем общается, что слышал, — специально слышал, — краем уха, посчитать, сколько важных моментов было закинуто и когда это может всплыть. Сам же план займёт около месяца, но должен будет того стоить. Последний месяц, и я пойму, кто нас сливает, а там уже и рукой подать до ублюдков.

Я затратил на составление плана не один день, но это было лишь начало. Отвлекаясь только на принятия решений, я просто выпал из реальности, беспробудно сидя в офисе, вручную забивая всё в компьютер и следя за обстановкой. Графики для наглядности, списки, таблицы — всё как любят люди, которым присуща точность. А учитывая, что об этом никто не знал, делал я это в одиночку.

Зачем? Ведь твой тест выдал, кто виноват, разве нет?

Нет, надо убедиться.

Ты наступаешь на те же грабли.

Голос издевался, смеялся надо мной, но я не обращал на это внимания.

Иди к чёрту.

Ты постоянно хочешь в кого- то верить, во всех, кроме себя.

Именно поэтому я хочу перепроверить это всё. Ещё раз пройтись по всем и посмотреть, где сливают больше всего. Да, всё исходит от Феи, но…

Но ты не хочешь верить. Фактам. Которые получил сам.

Могла быть ошибка. Кто-то мог слить инфу, помимо неё.

Ту, которую знала только она? Бабайка слил?

Я мог сказать, что голос в голове улыбался.

И всё же я делал свою работу, как парни делали свою. Глупо требовать от других что-то, когда сам ничего не можешь сделать. А моя работа — это вести всех к процветанию. Это будет окончательным результатом, который покажет, кто же сливает инфу обо мне врагам. У кого процент проколов будет меньше всего.

Продолжая заниматься этим великим планом, где было столько данных, и которые пересекались так часто, что голова шла кругом, я находил отдушину… в детях. Как бы это странно ни звучало. Я не стал прилежным семьянином, но именно с ними я мог ни о чём не думать. Просто меняешь подгузники, просто моешь, просто следишь, просто укладываешь спать и читаешь им книги на ночь. Под вечные разговоры Эйко я чувствовал какой-то уют, будто закрылся от всего грязного мира за крепкой дверью в безопасности.

Особенно меня успокаивало читать им на ночь. Просто сидел, читал вслух кукле и Эйко, которая зачем-то пыталась порвать страницы, весело смеясь. В эти мгновения мне казалось, что я дома. Сразу вспоминались старые добрые деньки в школе в Ханкске, когда солнце светило в чистый светлый класс, и ученики вокруг вели себя беззаботно, будто не существовало другого мира, более грязного и тёмного. Вспоминались дни с сёстрами, которые любили меня, казалось, больше, чем родители. Отец, мать, наши поездки или походы куда-нибудь…

Я вздохнул, придерживая Эйко, которая сосредоточенно с важным видом пыталась съесть собственный слюнявчик.

— Ну тише ты, тише, мелкая, — придержал я кроху, чтоб она не упала с моих колен на пол. — Ты чего вдруг так озверела? Слюнявчик тебе чем не угодил?

Нет, сидит, обеими ручками его держит и с важным видом жуёт.

Что касается куклы, которой надо бы дать имя, она показывала чудеса коммуникабельности. Она начала поворачивать голову, пусть очень медленно и, судя по всему, с трудом. Но это такой прогресс, что словами не описать. Также она теперь водила взглядом по комнате, следила за пальцем и очень, очень медленно и слабо реагировала на боль. Но реагировала. Это был неописуемый прогресс, если вспомнить тот факт, что месяц назад она вообще не проявляла признаков жизни и выглядела как труп с сердцебиением. У меня даже появилось желание наконец привести её в чувства и понять, с чем мы имеем дело. Но одно было точно — она импульсник, иначе хранить её, как мясо в морозильнике, не имело никакого смысла вообще.

Вопрос: насколько девочка сильная? Там был шприц, стимулирующий импульсную активность. Могу сказать, что под стимулятором понимают то, что активирует, усиливает, делает более активным что-то. Следовательно, это должно стимулировать импульс, усиливать его у девочки. Подойдёт ли он всем или это на каждого индивидуально делается — непонятно.

Но тот факт, что она реагирует… я не знаю, сказались всякие книги, которые я читал даже больше для Эйко — эта вообще пощады не знала, сказками только и успокаивал, — или же естественная реакция, как отходняк, но читать я всё равно продолжу. Какой-нибудь эффект да будет.

Мне в детстве тоже читали, я уже не помню, что там было, однако могу сказать, что это оставило в душе что-то тёплое и приятное. Так что почему бы и нет? Полчаса почитать — это не так уж и много, да и мне немного прочистить мозги, а то все эти планы, графики, записи, садить и так, и так, чтоб одни пересеклись, а другие нет…

Но мои мысли прервал стук в дверь.

— Ну вот… не повезло тебе, Эйко, дослушаешь после короткой паузы, — дитё посмотрело на меня удивлённым взглядом, будто спрашивало: это что ещё за новости?

Аккуратно положив её на кровать, я быстро добежал до двери и громко спросил:

— Кто?

— Фея, — её голос было сложно спутать, учитывая, что она едва ли не единственная женщина в этом бизнесе.

Она стояла за дверью уже в одежде; то ли только что приехала, то ли уже собиралась уезжать. И держала в руках небольшую коробочку размером с ладонь.

— Это что? — нахмурился я.

— Лекарства. Помнишь? Бросить наркотики, — напомнила она. — Там внутри инструкция, что в какой последовательности и так далее. Всё подписано. Тебе главное будет не сорваться, однако мне кажется, что тебе подобное не грозит.

— Лекарства?.. — я взял из её рук коробку.

— Да, я достала через знакомых из аптеки. У меня больше нет дел, так что до свидания, Томас, до завтра.

— Да, до завтра… — пробормотал я, закрывая дверь и разглядывая коробку. Бросил быстрый взгляд на Эйко, но та пока возилась с бедной куклой, не сильно обращая внимания на что-либо ещё.

Внутри были таблетки в разных упаковках, несколько капсул, листик с инструкцией…

Честно говоря, учитывая, что вокруг происходит, у меня были некоторые сомнения по поводу этих таблеток. Я никого не обвиняю, но именно у Феи было больше всех проколов. Именно на неё у меня больше всех подозрений и именно из-за неё я сейчас провожу всю эту операцию, чтоб случайно не угробить того, кто работает на меня. Практически, я сам сейчас пытаюсь оправдать ту, на кого указывают факты. И сейчас она приносит мне эти таблетки…

Я чувствую, как становлюсь параноиком, так что можно сказать, что эти мстители или мститель определённо добились эффекта. Ведь я теперь подозреваю абсолютно всех и при этом не хочу верить в то, на что указывают факты. Что ещё хуже — я сомневаюсь. А сомнения — это ступенька к краху. И это не пафосные слова, а факт: ты сомневаешься, начинаешь не доверять абсолютно всем, включая самого себя, и под конец просто не можешь принять решения. Такие люди не задерживаются на таких постах. Надо принимать их чётко и ясно, а потом отвечать за любые последствия.

Ладно…

Я положил коробочку на стол. Скоро всё будет ясно, надо лишь немного подождать. И там, я даю себе слово, сделаю то, на что будут указывать факты. Если укажут на то, что виноват Джек, я разберусь с ним. Если укажут на Фею, то и с ней я разберусь. Что бы ни получилось, я сделаю это, так как сейчас буквально чувствую, как сомневаюсь в самом себе. А это лишь путь в бездну.

— Чёрт… — я будто не чувствую почву под ногами. — Будь эти уроды неладны…

Несколько человек умудряются терроризировать огромный картель. Никогда бы не подумал, что это реально возможно. А вся проблема в том, что я просто не вижу врага и не знаю, куда бить.

— Так, — я похлопал себя по щекам. — Эйко, давай про… Эйко! А ну-ка!

Я бросился к маленькой бестии, которая, весело смеясь, оттягивала ноздри и веки кукле, дёргала за уши с щеками и кусала за нос.

— Вот же непослушная мелочь!

— Апзф-фз-фз-фз-пьу-у-у!

— Ну вот ляжешь без сказки, будешь знать, как обижать других, злыдня, — щёлкнул я её по носу пальцем, чем только вызвал приступ смеха. Вот кому-кому, а ей вообще на всё плевать. Растёт какой-то безумной. — Так, а ты там жива, детка?

Кукла… она оставалась куклой. Кажется, её ни капельки не смутило то, что её сейчас вот так мучили, однако взгляд очень нехотя перемещался на Эйко. Не знаю как, но кроха, будто почувствовав это, лишь оживилась, начала радостно кричать, дёргаться и проситься к бедной девчушке.

— Нет, с тебя достаточно, — вздохнул я. — Всё, садись, продолжим читать.

Не знаю почему, но взгляд, которым смотрела на неё кукла, мне не очень понравился.

Прошёл ещё один месяц. Сейчас было седьмое февраля — время истины.

И сейчас я сидел в своём кабинете, лично собирая отчёты, которые приходили ко мне, анализировал, вбивал в таблицы, записывал, вносил в списки. За всё это время я выглядел очень не очень. Жуткие синяки под глазами, слабость, сонливость, чувство, будто нет сил даже встать. Хотелось лечь и лежать, не вставая как минимум неделю. Но я надеялся, что это того стоило. Много каких заданий, много каких пересекающихся или идущих параллельно, множество случайных фраз и информации, распространённой между одними, другими, третьими. Я проверял абсолютно всю верхушку. Боевиков не трогал, так как они очень и очень навряд ли могли сливать так много инфы уродам.

И сейчас систематизировал между друг другом, соотносил между собой, чтоб получить общую картину.

Пока я занимался этой ерундой, ко мне буквально влетел Джек.

— Всё, готово, мы приняли всё, — он выглядел уставшим, но счастливым. — Хотя знаешь… стрёмное место, нас там могли угрохать спокойно.

— Но не угрохали же, — пожал я плечами. — Эффект неожиданности.

— Да, но… угольные шахты были бы получше, чем то место. И подальше, и дорога шире, и спрятаться, если что, легче.

— В любом случае, молодец, — кивнул я, сделав пометку, — можешь идти отдыхать.

Но Джек немного застрял в дверях.

— А ты?

— А что я?

— Ну… ты просто пиздец как стрёмно выглядишь, дружище. Сидишь все последние дни, строчишь доки. Отдохнул бы… я не знаю… Может тебе девок позвать? Я говорю, найду самых-самых, от красоты охуеешь!

— После, хорошо? Причём у меня уже есть кое-кто на примете.

Джек замер. Но вот несколько мгновений, и на его лице начинает расползаться улыбка.

— Я тебя понял… — протянул он как мартовский кот, после чего медленно, не сводя с меня глаз, скрылся за дверью.

А я…

А что я? Мне осталось лишь дозабивать все данные и посмотреть, что же получится под конец. И времени это заняло у меня до вечера.

Но картина начала вырисовывать уже задолго до этого, что мне не понравилось.

И поэтому, когда я всё сделал, когда вбил полностью все полученные результаты, сверил всё, посчитал, просмотрел и немного проанализировал, я сидел с самым пустым выражением лица, на которое только мог быть способен. В голове впервые за всё это время ничего не было, абсолютная тишина, будто все мысли улетучились в одно мгновение. Кажется, мой мозг окончательно замкнуло, и он, как компьютер, просто отключился. Потому что мой великий продуманный план выдавал мне результат, который недвусмысленно говорил:

Крыса — это я сам.