Тонкие грани (том 4)

Глава 177

— Сторговаться?.. — переспросил он задумчиво.

Я знаю, к чему он ведёт. Пытается выставить всё так, будто я прихожу к ним и оскорбляю своим поведением, выставляя их великий дом теми, кого можно купить, словно продажных людишек. Пытается представить меня неблагодарным человеком, который оскорбляет их, чтоб потом компостировать мозги и навязывать свои идеи и свою цену.

Но это слишком дешёвый трюк, на который поведётся только идиот. Это бизнес, здесь естественно торговаться, потому сверхглупо выставлять подобное чем-то оскорбительным. Я же не пришёл к нему со словами: «Давайте я вам заплачу, а вы меня пустите в порт» — это ещё можно было бы расценить как оскорбление.

— Господин Ли, — вздохнул я устало, потерев переносицу. — При всём моём уважении к вам и вашему древнему дому, который участвовал в строительстве этого великого города, мне кажется, мы никуда не сможем сдвинуться в этом вопросе, если обе стороны не будут заинтересованы в сотрудничестве. Если вы не хотите иметь со мной дел, то просто так и скажите, пожалуйста, чтоб я не тратил ни ваше время, ни своё. В противном случае прошу вас, перестаньте выставлять всё так, будто я вас оскорбляю. Я пришёл сюда найти решение в вопросе, который возник, почему хочу предложить свои услуги взамен на вашу помощь. Это бизнес, который ведут все дома, включая ваш. Может не столь чистый, но бизнес. И не надо выставлять это оскорблением, потому что тогда я вообще не пойму, как вы ведёте бизнес, когда каждое деловое предложение для вас оскорбительно.

Может немного грубо, но довольно точно я описал своё мнение. Да, они, конечно, дом, великий и старый, но это не даёт им право так ко мне обращаться. Это бизнес, здесь все равны, и уже не играет роль, аристократ ты или простолюдин.

Господин Ли сверлил меня взглядом на протяжении всего моего монолога, при этом он не выглядел оскорблённым, рассерженным или в ярости. Нет, он был задумчивым, будто, получив отпор в одном месте, продумывал план, как бы прижать меня в другом. Это лишь показывает, что он прекрасно понимает, где бизнес, а где неуважительное отношение.

— Так что ты можешь предложить нашему дому? — спросил он наконец. — Всё же это дело не такое уж и простое, так как не все согласны с тем, что вы провозите через него наркотики. Это создаст для меня трудности.

— Деньги. Свой товар не предлагаю, так как вряд ли вас это заинтересует, но тоже как вариант. Могу достать то, что вы захотите, в пределах разумного в уплату аренды вашего порта.

— Аренды? — хмыкнул он. — Ну хорошо, и каковы пределы разумного?

— Я не смогу достать вам ядерную бомбу или биологическую. Вряд ли смогу достать какие-то секретные разработки, коих не найти на чёрном рынке.

— Понятно. Но вряд ли нечто подобное нам пригодится. Как и деньги. К сожалению, они в нашем мире не всегда могут помочь.

Я понял, к чему он клонит, хотя и не был рад этому.

— Мы можем прийти к соглашению иначе, — продолжил я. — В уплату аренды я могу оказывать вам равноценные услуги силами своего картеля.

— Хотелось бы услышать, что ты можешь предложить, — кивнул он, предлагая мне продолжить.

— Как я и говорил, услуги. Любого рода, связанные с чем-то, с чем ваш дом не захочет сталкиваться. Грязные дела, посредничество, убийство в пределах разумного, достать, продать, купить, всё анонимно, чтоб ни одна ниточка не привела к вам. В принципе, я думаю, вы и без меня знаете, на что способен криминал и чем полезны такие люди.

— Представляю. Однако ваша организация не настолько крупная, чтоб мы действительно могли воспользоваться вашими услугами.

— Если вы ожидаете увидеть армию, как у страны, то да, — пожал я плечами, — мы вряд ли удовлетворим ваши ожидания. Однако нас нельзя назвать слабыми.

— Не хочу показаться назойливым и ворчливым стариком, Томас, но вас уже сейчас атакуют и, поправь меня, если я не прав, вы ничего сделать с этим не можете, — показал он свою осведомлённость в наших делах, сбивая цену.

— Можем, господин Ли, — не согласился я. — К сожалению, борьба с невидимым противником куда сложнее, чем борьба с тем, кто стоит перед тобой. Поэтому глупо надеяться, что мы по щелчку поймаем тех, кто открыто о себе не заявляет и бьёт в спину. Но и здесь у нас всё схвачено.

— О таком судят по поступкам и результатам, а не по словам. Но как раз-таки результата не видно.

— Да, но вряд ли это имеет отношение к делу, господин Ли. Это наши внутренние проблемы, которые мы можем решить сами и которые никак не повлияют на вас. Я предлагаю лишь свои услуги, а как мы будем с этим справляться, уже будет целиком на нас.

— Но дай я вам какое-нибудь конфиденциальное задание, где гарантия, что ваши, как ты выразился, внутренние проблемы не аукнутся на наших интересах?

— Я могу это гарантировать.

— И чем же?

— Тем же, чем вы, когда кому-то что-то обещаете, господин Ли. Своей репутацией. Все знают, что если глава дома сказал, то он сделал. Если что-то пойдёт не так, он сделает всё, чтоб сдержать слово. Я могу гарантировать, что если мы вместе будем вести дела, то вам не придётся волноваться об этом.

— Что ж, — задумчиво пробормотал он. — Хорошо, я тебя услышал, однако ты не думал, что всё может обернуться вам боком?

— Боком? — включил я дурачка, хотя понимал, к чему это и что он скажет. — Что конкретно вы подразумеваете под этим?

— Вам нужен порт, и допустим, что вы получите его. Всё пойдёт на лад, вы станете сильнее, займёте весь Нижний Сильверсайд и будете там полноправными хозяевами. Но вы не предполагаете такого развития событий, что, когда этого достигнете, некоторым может приглянуться ваша организация?

— Домам?

— Конечно. Я не имею ввиду полицию, так как с ней вы, насколько мне известно, уже договорились. Ведь рано или поздно вы столкнётесь интересами с одним из домов. Мне не надо, наверное, объяснять, как это будет: придут люди, которым вы перешли дорогу и которых остановить вы будете не в состоянии, и скажут, что у вас два выбора — служить им или умереть. Заставят отдавать процент с товарооборота и исполнять их волю без права выбора. Вы станете их верной тенью, за которую всё будут решать и которая будет подчиняться беспрекословно, когда ей скажут.

— Мы готовы повоевать с любым домом за свою свободу, господин Ли, если до этого дойдёт.

— А выстоите ли? — усмехнулся он. — Против дома-то.

— Кровь мы точно знатно им попортим, — улыбнулся я. — Как нас называют в некоторых домах? Паразиты? Тогда им должно быть известно, например, как целая армия клопов может свети с ума одного, но очень сильного человека.

Глава дома секунду-другую смотрел на меня удивлённо, после чего рассмеялся.

— Армия клопов? Так вы себя величаете? — рассмеялся он.

— Это аллегория, господин Ли. Мои бойцы считают себя великими воинами, что тоже весьма забавно. Но на деле мы люди, которых вытравить из естественной среды обитания будет ой как непросто. Потому, предполагая ваше предложение, нам не нужна протекция — нам нужны равноправные деловые отношения. Мы платим — нам оказывают услугу, нам платят — мы оказываем услугу. Ни больше, ни меньше.

Глава дома улыбнулся на мои слова. Скорее всего, он хотел к этому подвести, очень мягко и плавно намекнуть, что неплохо было бы, чтоб нас кто-то прикрывал, а я практически в лоб ему это и сказал, раскрыв все карты. Теперь оставалось играть лишь в открытую.

— Однако, допустим, лишь допустим такой вариант, что, например, мы покажем, что вы входите в сферу наших интересов и вы, грубо говоря, теперь под нашим крылом, вам не придётся даже думать об этом. Будете заниматься своими делами, получите порт, но при этом у вас будет защита на высоком уровне. И не только среди домов.

— За всё надо платить, господин Ли, и мне даже страшно представить, чем заплатим мы вам. Ведь, по сути, вы предлагаете то, чем сейчас стращали меня минуту назад. Я и наша организация станем вашей тенью и теми же бесправными людьми, что и при них. В чём разница?

— Права у вас будут, как и свобода. Я не буду вас заставлять и требовать деньги выше того, что вы заплатите за порт. Но иногда вы будете выполнять некоторые поручения уровня принеси-подай-устрани. Но лишь так, а в остальном полная свобода.

— Тогда в чём разница, господин Ли, между тем, что мы будем под вашим крылом, и тем, что мы будем вашими партнёрами? Что так мы будем сотрудничать, что так мы будем сотрудничать. Лишь в том, что вы будете представлять нас как своих? Но для меня не секрет то, что в какой-то момент вы можете попросить меня сделать то, на что я не соглашусь. Поэтому я не хочу иметь над собой кого-то. Я заинтересован лишь в равноправном партнёрстве, и мне не нужна протекция. Можно вам сказать всё начистоту, господин Ли?

— Что ж, — вздохнул он, — мне даже интересно, что ты скажешь, если честно.

— Вы великий дом, имеете богатую историю, и у вас, как мне известно, даже после сокрушительной войны есть Легаты, Магистры и даже Оракулы. Например, вы. И возникни у вас такое желание, я отсюда живым не выйду, а жизнь нашей организации усложнится в разы. Однако есть одно «но», господин Ли. Я не желаю ни в коем случае сейчас вас обидеть или оскорбить, лишь хочу показать вам факты — вы не можете заставить нас присоединиться, если мы не захотим. А если я и скажу даже, что согласен, контролировать вы нас не сможете от слова совсем. Весь смысл этого в том, что сильнейший подминает слабейшего. Это не добровольное дело.

Глава ничего не говорил и оставался очень спокоен. Я бы даже сказал, что чересчур спокоен. Я даже не чувствовал от него угрозы, как это иногда бывает, будто он действительно не принимал это на свой счёт. Однако я так же знал, что после этих слов могу отсюда и не выйти. Но если я хотел добиться своего, рисковать придётся.

— Как вы верно заметили, господин Ли, другие дома попробуют присоединить нас силой. Я знаю, как это делается — дом держит в страхе клан или картель, и те действуют только из-под палки под страхом смерти. Если преступная организация отказывается, их наказывают или уничтожают. Им это прекрасно известно, потому они и подчиняются. И если откажемся мы, вы действительно верите, что сможете нас заставить силой?

Он нахмурился. Уже хотел что-то сказать, но я его опередил.

— Господин Ли, я только за честные деловые отношения и поэтому не хочу вас обманывать никаким образом и тем более подставлять. Я мог бы сказать: «да, давайте, я прыгну под ваше крыло», а потом просто кинуть. Конечно, нас бы преследовали, но согласитесь, удар был бы ниже пояса. Именно поэтому говорю начистоту, как есть — я не соглашусь на ваше покровительство, потому что для меня это не имеет смысла и вам нечем на меня надавить. Но мы вполне можем сотрудничать с вами на равных правах. В этом случае вы можете быть уверены, что я вас не кину, не подставлю и в деликатных вопросах не сдам. Я не буду отрицать, своим влиянием и репутацией вы сможете нас прикрыть, но нам это не нужно.

Он вздохнул, облокотившись на спинку дивана, в то время как госпожа Ли всё это время сидела ровно, не позволяя себе такого.

— Что же, тогда, если я вам откажу, куда вы пойдёте?

— Для начала, даже если я приму предложение, то вы никогда не сможете быть уверенными, что мы подчинимся вам в нужное мгновение, потому согласитесь, лучше вообще быть одним, чем иметь таких помощников. А потом, есть и другие дома, — пожал я плечами. — Только прошу, не думайте, что я вас шантажирую или угрожаю. Я просто стараюсь описать ситуацию.

— Я понимаю, — кивнул он. — Но другие дома вас как раз-таки и прижмут.

— Соломона не прижали, и нас не будут. К тому же, мы просто найдём тех, кто согласится работать с нами на равных. Лучше иметь честного партнёра, чем гнилого слугу.

Естественно, я немного шантажировал их. Иначе никак, если я хочу получить то, что необходимо. Лесть, шантаж, скрытые угрозы, опять лесть.

К тому же, если уж откровенно, они были слабым домом. Великим, но слабым, который пытался выёживаться и показываться себя чуть больше, чем они есть на самом деле. В любом другом доме это всё воспринимали как бизнес, но здесь он пытался несколько раз сначала перевести это на свой счёт, чтоб состроить обиженку. Довольно вульгарный ход, как по мне, так как прекрасно ясно, что речь идёт о вполне адекватной услуге, а не о том, что я пытаюсь купить их.

Как по мне, жалкие попытки тех, кто слаб, выставить себя сильными. Но тем не менее, именно с ними мне и светило больше всего пользы. Слабые после войны, от них можно было получить больше преференций, чем от других домов, которые, вполне возможно, и попытаются сделать нас должниками. Им наша дружба будет тоже выгодна, какие-никакие, но сила и партнёр, который поддержит. Так что я был уверен на семьдесят процентов, что глава дома согласится вести со мной дела.

— И что же получит дом от партнёрства? — спросил старик.

— Кроме обязательств, которые накладываются на обе стороны? — мягко, но прямо намекнул я. — Во-первых, наш деловой партнёр — наши интересы, которые мы будем отстаивать в случае необходимости. Если на вас нападут, и вы попросите, мы, конечно, не будем открыто воевать, но потравим кровь вашему врагу знатно. Во-вторых, если ваши интересы коснутся Нижнего города и вы попросите, мы будем их защищать и проталкивать. В-третьих, как уже и говорил, посреднические услуги, если надо достать что-то или кого-то.

— Ты упомянул об обязательствах с нашей стороны. Какие именно, мог бы уточнить? — спросил он.

— Мы имеем право отказаться. Всегда. Вы не можете заставить нас. Мы будем исправно платить вам за порт или выполнять какие-то услуги, равноценные плате за вашу помощь в порте. В принципе, на этом всё.

— Ты так не хочешь иметь нас в покровителях?

— Я хочу свободы, господин Ли. Я кровью научен, что, когда кто-то сверху, покоя не будет. Всегда будут требовать что-то, и каждый раз всё больше и больше.

Я уже не стал говорить, что если бы и захотел иметь покровителей, то не выбрал бы такой слабый, пусть и великий дом. Потому что правда в том, что ещё несколько месяцев, может полгода, и я уже своими силами смогу его снести, оставив после себя руины. Не нужен мне такой покровитель, если уж действительно выбирать.

Господин Ли не спешил отвечать. Вместо него неожиданно оживилась хозяйка дома. Поднялась, предложила нам чаю, после чего отправилась его готовить. Едва вышла, и господин Ли вновь продолжил.

— Хочешь партнёрства с нашим домом, значит, — вздохнул он.

— Хотелось бы, господин Ли, — кивнул я.

— Видишь ли, в чём дело, Томас, ты пришёл ко мне в дом лишь потому, что думал, что нас будет легче уговорить. В других домах нет даже гарантии, что тебя будут слушать, не говоря о том, чтобы прийти к соглашению. И не факт, что, добившись его, вас не заставят подчиниться, как ты заметил. Ведь Соломон был человеком взрослым, уже набравшим определённую силу, а ты…

— Подросток.

— Верно. И воспринимать многие тебя будут, исходя из этого.

— Хотите сказать, что мне ничего не светит там?

— Ты, молодой человек, смелый и отчаянный, не буду отрицать. Ты умеешь пробивать себе дорогу и не боишься подниматься всё выше и выше. В твоём возрасте добиться таких высот… Мне, честно признаюсь, всего несколько раз приходилось видеть подобных тебе за семьдесят девять лет. Вы редкие экземпляры. Возможно, тебя даже захотят заполучить к себе. Но никто не даст того, чего ты хочешь.

— Потому что не воспринимают всерьёз, — подытожил я.

— Не только поэтому. Поговори с тобой, и многое встанет на свои места, и воспринимать тебя будут уже как должно. Однако делать партнёром такой слабый картель никто не будет. Будь ты официальной компанией или представителем официального бизнеса, то и разговор бы был другой, но ты преступник, уж прости за такие слова. Я не говорю, что с криминальным миром не сотрудничают, но для подобных твоей организации это подачки в то время, как требовать будут по полной. Вести дела могут только с тем, кто равен или близок по силе — остальные лишь подчиняются. И ты должен это понимать хоть отчасти.

Он внимательно всматривался мне в глаза на протяжении нескольких секунд.

— И ты это понимаешь, как вижу. Потому и пришёл именно сюда, к нам. Считаешь, что наш дом вот-вот утонет и мы будем готовы схватиться за любую возможность, лишь бы остаться в живых. Так вот, Томас, это не так. Возможно, криминалу это и не свойственно, но домам присуща гордость, поэтому…

Он сделал неопределённый жест рукой.