Теперь я не Адвокат 3

Глава 26

Я поехал к себе домой. Патронов у меня к «пятисотому» с собой было всего пятнадцать штук, и этого может не хватить. Не знаю, со сколькими сектантами я столкнусь, но их точно будет не три человека. А еще там гомункулы и сделанные монстры — для них одного выстрела недостаточно.

Ехал так, что Вика была бы довольна таким учеником. Одно нарушение правил на километр, не меньше. Вытащу ее оттуда, покатаемся.

Мест на парковке нет, поэтому заехал на газон. По некоторым причинам штрафа не боялся совершенно. До квартиры добрался бегом и вытащил из сейфа все свое оружие. Сколько у меня патронов к «пятисотому»? Оказалось, несколько десятков. В принципе, хватит. На всякий случай захватил еще второй пистолет, 9-миллиметровый. Мало ли что, надо готовиться ко всему. Снаряжение по карманам не распихать, поэтому положил патроны в рюкзак — есть у меня такой, маленький, городской, который я почти никуда с собой не брал. Но теперь время.

Туда же положил нож, тень которого так помогла мне в астральном мире.

Стрельбы предстоит много. Дай бог, чтобы случилось именно так — потому что если удастся выстрелить всего несколько раз, это будет означать только то, что меня убили. Понятия не имею, как потом доказывать, что имел право стрелять, но какая разница. Будь что будет. Надо спасти Вику, даже если получу пожизненное.Только в кино полицейский забегает на какой-нибудь мафиозный склад, начинает палить направо и налево, а на следующий день приходит на работу, как ни в чем не бывало.

В реальной жизни на место происшествия приходят следователи и через некоторое заявляют, что у такого-то бандита в руках не было пистолета, поэтому стрелять в него было нельзя, и вообще, в соответствии с законом «о применении оружия», сначала надо показать служебное удостоверение и предложить всем сдаться, в крайнем случае сделать предупредительный выстрел в воздух.

С юридической стороны сейчас моя ситуация намного хуже, чем когда я застрелил киллера на лестничной клетке. А на меня и тогда хотели повесить не то убийство, не то превышение самообороны.

Все, пора бежать. Хоть бы на дорогах не оказалось пробок.

…Чуть ли не за десять минут оказался на вокзале, затем помчался по дороге к станции, до которой доезжал Митя. Тоже очень быстро. Штрафов придет миллион, но какое мне сейчас до этого дело.

…Остановиться пришлось поодаль. Заезжать на территорию сектанстского села по понятным причинам нельзя. Когда я мотался по дорогам в день похищения Вики, сюда не добрался. Может, оно и к лучшему. Пока бы разбирался, что к чему, меня убили бы в два счета. У этих людей все просто.

Село (или хутор, не знаю, как назвать правильно, там всего два десятка домиков и какие-то склады), располагалось за перелеском в нескольких сотнях метров от меня. Наверняка здесь есть какие-то часовые, поэтому идти надо очень тихо. Надеюсь, шум подъезжающего автомобиля остался не замечен.

Я шагнул в лес и стал смотреть «темным» зрением. Все правильно я подумал. Вот он, сидит на пеньке, прислонившись к дереву. Дремлет. Похоже, молодой парень. В кобуре под курткой у него пистолет, а на плече — странная татуировка. Пересекающиеся линии светятся красным под магическим взглядом… не простая она. Не в обычном тату-салоне сделана. Что-то означает. Ну, тем лучше. Правильно делаете, ребята, что помечаете своих.

Знать бы, насколько сильно он спит. Поймать бы, допросить. Но очень это рискованно. Второй вариант, правда, только стрелять. Мимо я не пройду ни здесь ни в другом месте. Если часового сюда поставили, то они, очевидно, и по всей округе. Наручники у меня с собой. И скотч. Ладно, попробую.

Зайдя ему за спину, я начал потихоньку идти, стараясь не хрустнуть веткой. Револьвер — впереди, в выставленной руке. Хорошо бы было заехать за моим нелегальным стволом с глушителем, но времени на это у меня не оставалось. Ну да ничего. Если что-то пойдет не так, бойня начнется просто чуть раньше.

Часовой по-прежнему спит. Не обманывает, в магическом зрении это хорошо видно.

Теперь быстрый шаг вправо за дерево. Парень открыл глаза, потянулся к револьверу, но уже поздно. Одной рукой я схватил его за руку, а второй — за горло. К темному умению быть сильным, которому я научился во время кикбоксерского поединка, я обращаться не стал, потому что после него необходим будет отдых, а сегодня отдыхать некогда. Но злость и так удесятирила силы, а парень оказался совсем не атлетичным — худым, но с пивным животом. По виду — крестьянин в сотом поколении. Кричать и даже говорить он не мог, сбросить мою руку с горла тоже не сумел. Попытался неловко пнуть ногой, но я подставил колено.

Скоро он обмяк и отключился. Никакой живой организм без кислорода не может и этот тоже. Уснул.

Я завел ему руки за спину, надел наручники, потом скотчем обмотал ноги. Все, теперь только ползти. Пистолет (старый «макаров» с двумя запасными обоймами), я положил в рюкзак. Пусть будет на всякий случай, хотя «макаровский» патрон даже слабее моего 9-миллиметрового, хотя калибр такой же.

Потом я привел его в себя. Он очнулся, вспомнил, что с ним произошло. Вытаращил на меня глаза, но кричать не стал. Возможно потому, что к морде было приставлено широченное дуло «пятисотого».

— Крикнешь — убью, причем умирать будешь долго, — прошептал я. — Ответишь на вопросы — останешься живой.

Парень скосил глаза по сторонам, убедился, что находится в том же перелеске, и тихо ответил:

— Я понял.

— Говори быстро и без размышлений. Как тебя зовут?

— Алексей.

— Что это за место? — я кивнул по направлению к домам.

— Хутор Светлый.

— Ишь ты, Светлый… — покачал головой я. — Но почему там такие темные дела творятся…

Парень молчал.

— Как называется ваши секта?

— Никак. «Безымянные». У нас нет имен.

— Надо же… а как ты в нее попал?

Парень вздохнул.

— Я сам с этого хутора. Работы не было. А потом пришли они. Платили неплохие деньги. Поначалу ничего особо делать не пришлось… а потом начали платить еще больше.

— Наверное, не за просто так. Ты убивал?

— Нет… просто следил.

— За чем?

— Ну… как люди изменяются. Сначала было страшно, потом привык. Даже интересно стало. Ну и эти постоянно говорили, что все здесь избранные, что впереди великое будущее. Когда постоянно об этом говорят, начинаешь верить.

— Кого вы изменяли?

— Ловили бомжей… алкашей… тех, кого искать не будут. Всякую падаль.

— Ишь ты, падаль… — покачал головой я. — Ну да, совсем забыл, вы же избранные. Высшая раса. Кто ловил?

— Несколько человек, приближенных к главному. К Михаилу Семеновичу. Фамилию его не знаю. И кто он такой, тоже. Вроде из дворян, а как на деле, неизвестно. Он страшный человек. Его все боятся. Ему убить кого-то раз плюнуть. Он сумасшедший. С ним его заместитель, Алан. Был еще полицейский, Игорь. Мерзкий тип. Ходил, распоряжался всеми. Но его посадили, а потом он вроде умер в тюрьме.

Тут с Алексеем произошло какое-то озарение. Он вытаращил на меня глаза и пробормотал:

— Ты его посадил! А потом убил! Ты тот самый детектив, о котором все говорили! Тебя бережет сам дьявол!

— Ты отчасти прав, — ответил я. — Да, детектив, и, наверное, «тот самый». Я действительно посадил Смирнова, но убит он был его дружками — боялись, что сдаст их, а вытащить его не получалось. И насчет дьявола ты погорячился. Если б он меня берег, проблем было бы явно меньше….

— Сколько вас? — спросил я после паузы и ткнул стволом Алексею в зубы, чтобы он не расслаблялся.

— Двадцать девять человек. Четыре гомункула и два созданных монстра, — быстро ответил тот. — Половина наших, хуторских, а половина пришлых, кого привел Михаил Семенович.

— Есть здесь похищенные люди? — сказал я, чувствуя, как стучит сердце.

— Есть… девушка. Адвокат. Не знаю, как ее зовут. Очень красивая. Ее еще не начали изменять, надо, чтоб «Никто» сделал вещество. Не знаю, почему ее взяли, а не алкаша-бродягу. Наверное, чтоб отомстить кому-то. Может, тебе.

— «Никто»?

— Да… это какая-то магическая штуковина. Ей все поклоняются. Сейчас ей сделали что-то вроде маленького храма во дворе. Она изменяет химические вещества. Наделяет их магией или что-то такое. Я в этом не разбираюсь. Чтобы превратить человека в монстра, нужны реактивы, а потом магия.

— Чего ты хочешь? — вдруг спросил он.

— Тебя не должно это волновать.

— Ничего у тебя не получится… Их много, и оружия там уйма. Уходи отсюда, зачем тебе это нужно. Найди себе другую бабу, мало ли их что ли на свете. Ты их небось десятками трахаешь… одной больше, одной меньше…

Я ударил его рукояткой револьвера по голове. Брызнула кровь и человек отключился. Пока он не пришел в себя, я привязал его к дереву, сунул кляп в рот и для надежности заклеил сверху широким скотчем. Даже мычать не сможет, однако надо спешить. Неизвестно, когда у них смена часовых или что-то такое.

Перелесок выходил прямиком на поляну, вокруг которой разместились дома и склады. Все, как в астральном мире, из которого я недавно вернулся. Только на том месте, где лежала «статуя», было что-то вроде деревянного навеса с остроконечной крышей. Под ней лежала коробка, а в ней, наверное, артефакт.

Я посмотрел на него магическим зрением — да, так и есть. Там что-то черное, причем настолько, что такого я еще не видел. Абсолютная темнота, как в космической «черной дыре».

А еще рядом — несколько отверстий-колодцев. Таких же, как в астрале. Только здесь в одном из них Вика.

Во дворе было пять человек. Кто-то просто стоял, кто-то вставлял разбившееся стекло. Все с сектантскими татуировками. «Темное зрение» позволяло их увидеть очень хорошо.

С чего же начать? Просто расстрелять тех, кто вижу? Несмотря на всю ненависть, я почувствовал, как мерзко вот так, из-за угла, начать стрелять в безоружных людей, какими бы ублюдками они не были.

Но тут из дверей показался еще один человек. Одетый в грязный белый халат, в руке он держал штатив из-под капельницы, а в другой нес прозрачную емкость с жидкостью. Проходя, он что-то сказал стоящим рядом троим мужчинам, и те незамедлительно бросились исполнять его указание — подняли высоченную лестницу и опустили ее в яму. Затем один из них стал требовать от находящегося в яме, чтобы он поднимался наверх. Получив отказ, сектант пробормотал какую-то угрозу, принес из ближайшего дома электрошокер, попробовал его в воздухе и шагнул на лестничную перекладину, чтобы спуститься вниз.

Внизу была Вика. Пойманный мной сказал, что из пленников сейчас только она.

«Пятисотый» выстрелил, и человек с электрошокером кувыркнулся в воздухе, упал, и остался недвижим. Двое его друзей оцепенели, в изумлении уставились по сторонам, но лучше бы они этого не делали — мой чудовищный револьвер каждому из них снес по полголовы.

Оставшимися в барабане патронами я убил еще двоих. Они не успели убежать.

Несколько секунд царила тишина — сектанты пытались понять, что произошло, а затем она исчезла — в меня начали стрелять со всех окон и дверей.

Пули стучали по стволам деревьев, выбивая из них щепки.

Пригнувшись как можно ниже, я палил в ответ и убил несколько человек, слишком высунувшихся из угла. Один из них был с автоматом, и мне очень повезло, что я успел его прикончить. «Калашников» — это все-таки не игрушка. Еще одним выстрелом я разбил ему ствольную коробку, чтобы оружие никто не подобрал.

Убедившись, что «в лоб» меня не возьмешь, сектанты побежали вокруг, чтобы обойти перелесок и окружить меня. Положение стало хуже.

В десятке метров от меня находился небольшой каменный домик с открытым окном в боковой стене. Скорее всего, там никого не было. Во всяком случае, никто оттуда не выбегал и не стрелял, хотя я был рядом.

Выхватив второй пистолет и быстро расстреляв весь магазин, я запрыгнул в окно. Дом состоял всего из одной небольшой комнаты. И еще внутри был запертый на засов подвал — к нему вела спускающаяся лестница. Дверь на нем — прочнейшая, из толстого железа, и такой же засов.

Мое положение стало лучше, но ненамного. Стены пули сектантов не пробивали, хотя они стреляли и из ружей, судя по звуку, довольно большого калибра.

А затем они выпустили гомункулов. Всех четверых. Четыре чудовища пошли на меня, словно в психическую атаку — медленно, не спеша, будто не опасаясь выстрелов.

И совершенно напрасно. Я потратил всего четыре патрона, стреляя на выбор, как в тире. Шкура у гомункулов толстая, боли они почти не чувствуют, но у черепов есть придел прочности, и пуля «пятисотого» его превышала. Четыре выстрела, и все гомункулы медленно, будто не торопясь, осели на землю.

Опять наступила тишина. Я осторожно выглядывал в окно, никого не видя, затем начал перезаряжать револьвер, и дверь слетела с петель и в комнату ворвался измененный. Такой же монстр, какой напал на нас с лаборантом в лесу.

Одним ударом лапы он отбросил меня, затем прыгнул, намереваясь откусить мне голову. Еще секунда… Разряженный револьвер лежал на полу и не мог мне помочь.

Единственное, что мне оставалось, это обратиться к умению «темной силы», которому я не так давно научился.

…Наверное, к магии добавилась еще и злость. Иной причины, по которой я сумел сломать шею монстру, назвать не могу.

Прилив сил длился очень недолго. Отбросив неподвижное тело монстра в сторону, я бросился трясущимися руками перезаряжать револьвер. Слабость нахлынула сразу, хотя кое-как я держаться мог.

И тут…

— Выпусти, — услышал я из-за двери в подвал.

— Кто там? — спросил я, стараясь не отрывать взгляд от окна.

В ответ — тишина. Только какая-то возня и шорохи. А затем опять:

— Выпусти… пожалуйста…

Странный голос. Вроде и человек, но люди говорят иначе.

Черта с два я тебя выпущу, пока все не закончится, подумал я, но затем изменил свое мнение.

Все не так весело, чтобы надеяться на быструю победу или на победу вообще. Ситуация патовая. Если кто-то покажется из соседнего дома, я его пристрелю — но то же самое ждет меня, если выгляну из дверей. Ночь не за горами, и в темноте сектанты могут запросто поджечь мое убежище.

Так что выходи, кто бы ты ни был. Приоткрывать потихоньку дверь некогда, надо следить за тем, что происходит во дворе, и я, метнувшись к подвалу, быстро открыл засов, а затем бегом вернулся на свою позицию у окна.

Дверь распахнулась, и наружу выбрался измененный. Не знаю, почему я не выстрелил. Может, потому, что у него в глазах светился разум. Или мне это показалось. Но скорее всего — нет, ведь он только что со мной разговаривал.

— Я… — произнес монстр. — Я… спас-сибо…

Речь давалась ему с трудом.

— Я убью их, — наконец сказал он и вышел за дверь.

Послышались выстрелы, но рев чудовища их почти заглушал. Монстр кидался от одного дома с засевшими в нем сектантами к другому. Выбивал двери, заходил внутрь, оттуда слышались жуткие крики, выстрелы, но через несколько секунд измененный выбирался обратно, перепачканный своей и чужой кровью.

С каждым пройденным домом ее становилось все больше.

Он заходил в каждое строение. Какие-то сектанты попытались сбежать, но он догнал их и разорвал.

А потом монстр, уже весь израненный, откуда-то выволок тело человека и притащил на середину поляны, положив рядом с навесом, под которым лежал артефакт.

Человек был одет в дорогой костюм. В руке он сжимал пистолет. Тот его не спас, и тело человека выглядело изломанной игрушкой. Михаил Семенович, понял я совершенно точно.

Затем монстр упал замертво — рядом с тем, кто превратил его в чудовище.

…Я обошел все дома с револьвером в руке. Никого. Все мертвы. Мертвее мертвого. Меньшая часть погибла от моих пуль. В основном тела, разорванные монстром.

Только после этого я пошел к яме, где была Вика. Не хватало еще нам быть застреленными, когда все вроде завершилось, как в каком-нибудь драматическом кино.

— Вика, — позвал я ее.

— Я здесь, — ответила она. — Целая и невредимая. Настроение, правда, так себя. Хотя должна быть сейчас счастливой. Но ты же простишь меня за это?