Теперь я не Адвокат 3

Глава 2

— А что я… — сжался под моим взглядом Вадим. — Не хотел тебе этого говорить… Расстраивать раньше времени…

— Дорогой друг, — медленно произнес я, — несмотря на свои навыки в боксе, я не являюсь профессиональным спортсменом. Не встаю в пять утра на пробежку, и не провожу две тренировки в день. Моим питанием не занимается специально нанятый диетолог, и я не спарингую три раза в неделю, чтобы поддерживать рефлексы в тонусе. Вследствие этого, воевать в ринге с чемпионом мира для меня несколько затруднительно и чревато негативными последствиями для здоровья. Я понятно объясняю или мне выразиться нецензурно?

— Понятно… — жалобно пробормотал Вадим.

— Почему ты не рассказал мне обо всем⁈

— Так я же тебя знаю! Ты бы все равно не отказался! Ты бы не бросил меня в беде!

— Кто, я? Ни фига ты меня не знаешь! В два счета! Сказал бы, разбирайся сам в своем клоунском «бойцовском клубе»! Куда я попал⁈ Не то детский сад, не то филиал сумасшедшего дома! Я уж было порадовался, что элита страны не боится драться на кулаках, а оно вон что! И, к тому же, особого вреда ты бы не получил. Тюкнул бы тебя разок кулачком этот чемпион, и все бы закончилось!

— Я сам не знаю, как получилось, что разрешили подменять, — пожал плечами Вадим. — Был один случай, когда за человека вышел его приятель… простой, не спортсмен, секундант, потому что тот случайно заболел и его обвинили в трусости! А потом понеслось, как снежный ком… А владельцы клуба довольны, дуэли-то в результате участились, и они за каждую получают деньги.

— Такое впечатление, что вы уже передумали драться? — громко спросил Хмелев и засмеялся. — Я так и знал!

— Предлагаю перед основным боем сделать парочку разминочных. Я подерусь с тобой, а твой друг — с Горчаковым, — ответил я.

— Нет-нет, — замотал головой Хмелев, — это будет какой-цирк!

— Цирк⁈ — разъярился я, — а сейчас — не он⁈

— Что случилось? — к нам подошел граф Завьялов. — Правила нашего клуба кого-то не устраивают?

— Я люблю комедии, но только когда смотрю их стороны, — злобно ответил я.

— Не боись! — вступил в разговор чемпион мира, — я тебя не больно побью. Чик — и ты уже в отключке.

— На твоем месте лучше было бы заткнуться! — ответил я. — Когда меня сильно злят, я имею привычку бить в пах и кусаться за уши. Ничего с собой не могу поделать. Тебе когда-нибудь откусывали на ринге уши⁈

— Только попробуй! Я тебе быстро башку оторву! — нахмурился чемпион. — Я за последнюю неделю нокаутировал всех, с кем спарринговал! И это в больших перчатках, не в таких, в которых сейчас подеремся! У нас сейчас и шлемов не будет, если ты не знал! Все, как в древние времена!

— Господа, прекратите! — сказал Завьялов. — Если вы отказываетесь, то можете это сделать, никаких проблем, разве что ваше имя появится на нашей доске позора с надписью «он отказался от поединка».

— Чье имя, мое или Горчакова?

— Обоих, разумеется! А над вами будет висеть торжествующая физиономия барона Хмелева как победителя.

Я повернул голову в его сторону. Рожа Хмелева была до того мерзкой, до того наглой и самодовольной, что я не выдержал.

— Хорошо, согласен!

Хмелев и чемпион мира с улыбкой переглянулись.

Мы поднялись на ринг. С нами зашел рефери — маленький щуплый мужичок лет шестидесяти. Как он будет нас растаскивать из клинча, понятия не имею. Я больше него вдвое, Никитин — почти вчетверо.

Вадим стал в углу в качестве секунданта. Какой-то мужчина притащил небольшой гонг, поставил его на стол и уселся рядом. Очевидно, он будет отсчитывать время. Тут же к нему присоединились еще трое с блокнотами — судьи, обязанностью которых является определение победителя в раунде.

Но, боюсь, сегодня они не потребуются. Маловероятно, что мне удастся не упасть в драке с чемпионом мира.

Судья дал команду подойти.

— Напоминаю вам, бой будет проходить по правилам кикбоксинга. Удары коленями, локтями, головой, ниже пояса, по спине, лежащего или стоящего на колене соперника запрещены. Четыре раунда по две минуты. Господа, вы готовы?

— Да, — мрачно ответил я.

— Ага, — ухмыльнулся Никитин. На его белоснежной капе черной краской были нарисованы клыки. Выглядело эффектно.

Затем мы вернулись обратно в углы, судья взмахнул рукой и скомандовал:

— Бокс!

Мы сошлись в центре ринга. Я протянул руку, чтобы коснуться перчатки (жест, свидетельствующий о взаимном уважении), но господин чемпион вместо ответного касания махнул рукой мне в голову и едва не попал.

Ах ты, ублюдок, подумал я и кинулся в атаку.

Несколько раз я ударил его — неожиданность сыграла свою роль. На лице Никитина появилось озадаченное выражение, он явно не ожидал, что человек, с которым он сегодня столкнется в ринге, что-то умеет.

А потом, увы, все пошло так, как должно идти. Преимущество в силе, росте, весе, да и просто лучшая форма дала себя знать. Техника исполнения ударов у Никитина, к моему удивлению, оказалась корявее, чем я думал. Ничего сверхъестественного. Получается, он выигрывал чемпионаты за счет роста и лошадиного здоровья, и с этим никто не мог ничего поделать.

После первого раунда я уже устал. Попробуй, потаскай на ринге такую тушу, при каждом удобном и неудобном случае наваливающуюся на тебя в клинче. Про удары я и не говорю — жесткие, тяжелые. Левой, впереди стоящей ногой он бил меня в корпус, не давая подойти, и мне приходилось быть очень осторожным, чтобы эта «оглобля» не залетела в подбородок — мгновенный нокаут обеспечен.

— Ты хорошо его лупишь, — неуверенно сообщил Вадим в перерыве. Ему, как секунданту, полагалось говорить хоть что-нибудь ободряющее.

Во втором раунде все стало еще хуже. Сильных ударов не пропустил, но устал до чертиков. Если не тренируешься постоянно, дыхалка страдает первой. Это правило сейчас лишний раз подтверждалось. Один раз я неплохо зацепил расслабившегося чемпиона размашистым правым, пролетевшим у него над плечом, но о нокдауне, а тем более о нокауте речь не шла и близко. Никитин только удивленно вскинул брови и покрутил головой, как бы говоря «надо же, какой прыткий».

На меня он особо не наседал. Видимо, считал, что я и так никуда не денусь. У него серьезные соревнования на носу, а это — так, маленькая подработка.

Увы, он был прав.

В перерыве Вадим молчал и старался не встречаться со мной взглядом.

Дышал я тяжело. К тому же усталость влечет за собой еще одну проблему — ухудшается реакция, и теперь большие шансы, что я не успею в очередной раз уклониться от вражеского кулака.

Вся радость была в том, что я достойно сопротивлялся целому чемпиону мира. Этим я удивил и собравшихся у ринга, и самого себя. Я был даже быстрее его, что немного сглаживало колоссальное преимущество в габаритах.

Третий раунд я кое-как отбегал, хотя по очкам, конечно, проигрывал. Изредка мне удавалось прорваться на ближнюю дистанцию, где я что было сил лупил «крюки» в голову и бока Никитина, но большого успеха не добился. К тому же, вблизи он теперь почти не дрался — просто хватал меня в клинче и висел, будто чувствуя, как наливаются свинцом от такой тяжелой атлетики мои мышцы.

Потом настал четвертый раунд, последний. Сил не осталось никаких, и Никитин пошел в затяжную атаку, решив добить противника. Прижав меня к канатам, он замолотил кулаками, как автомат, чередуя атаки в корпус и в голову. Я закрылся, прижав руки к лицу, и лишь изредка отвечал, чтобы бой не остановили.

Это меня и подвело. Почти не видя противника, я наудачу выбросил левый «крюк», и тут же над ним мне в висок прилетел правый кулак, сбивший меня с ног, как несущийся локомотив.

Свет в зале погас, и я очутился в темной пещере. Не было видно ничего, но я мог слышать, как где-то с потолка капает вода, и еще немного дул холодный ветер.

Странно, подумалось мне. Я же только что был на ринге, что за ерунда! И никакого страха, только удивление. Может, я умер? Нет, непохоже. Тогда где я? И как отсюда выбраться?

— Люди глупы, — вдруг послышался чей-то голос. — Они обладают сокровищами, но не знают об этом. А что еще хуже, не хотят знать о них.

— Кто ты? — спросил я.

— Какая тебе разница, — брезгливо ответил голос. — Ты всего лишь один из многих. Из тех, кто не имеет воли и желания думать. Как быстро тебя сломали.

Я почувствовал, что меня охватывает ярость.

— Ну хорошо, — пробормотал я, вспомнив, что со мной все еще остался мой дар.

Пещера озарилась странным светом, и в десятке шагов от меня показалось бледнокожее существо, сидящее на большом камне. Человеком оно не было — огромные черные глаза без зрачков, серая кожа, безгубый рот и трехметровый рост говорили именно об этом. Одето существо было во что-то черное.

Во что именно, рассмотреть я не успел, потому что пространство вокруг поплыло и я обнаружил себя лежащим на ринге. Надо мной склонился рефери и считал вслух от одного до десяти. За его спиной стоял Никитин и снисходительно посматривал на нас. Мысленно он был уже далеко отсюда. Наверное, строил планы, как потратить полученные от Хмелева деньги.

— … Пять! Шесть! Семь!

Семь, подумал я. А за семью будет восемь. Затем девять, а потом десять.Десять⁈ Десять будет означать, что я проиграл.

Да не в жизнь! И я вскочил на ноги, да так резво, что немного напугал рефери. Такого он явно не ожидал. И вмиг ставших змеиными глаз у человека еще не видел.

Он секунду помедлил, потом спросил:

— Хочешь продолжать?

— Конечно! — ответил я и улыбнулся.

О нокдауне я уже забыл. Да какой нокдаун, таким сильным я себя еще никогда не чувствовал. Десяток секунд назад едва не падал от усталости? Не может быть! Энергия из меня будто выплескивалась. Скажут сейчас пробежать марафон — я его на одной ноге отпрыгаю.

И еще со мной была сила. Жуткая сила в руках. Как ее измерить? Да очень легко! В нескольких шагах от меня стоит человек, ударивший меня по лицу… сейчас он пожалеет об этом.

— Бокс! — скомандовал рефери, с опаской поглядывая в мою сторону. Случаев, чтобы человек, валяющийся в глухой отключке, мгновенно приходил в себя и ни капли не шатался, в его практике не было. И еще эти глаза… сталкиваться взглядом с которыми очень не хочется.

Никитин тоже удивился. Но профессиональные спортсмены в своем большинстве люди простые, долгих размышлений не любящие, и он не был исключением. Встал этот странный тип? Напрасно! Валялся б себе на полу и радовался, что все закончилось, а сейчас он еще разок получит по голове и потеряет много здоровья. Впрочем, человек он взрослый и знал, на что шел.

Чемпион немного присел на заднюю ногу, намереваясь выпрямить ее, когда кулак полетит в цель, чтобы вложить в удар всю массу тела… но затем что-то пошло не так.

Низко согнувшись, я прыгнул вперед, ударив Никитина правым «крюком» в левый бок. По боксерским канонам, корпус защищается локтями, и левый локоть моего противника был на месте, прижатым к ребрам. Проблема оказалась лишь в том, что мой удар смял эту защиту, и собственный локоть Никитина вонзился ему глубоко в тело.

Его глаза раскрылись от боли и изумления, но неприятности еще не думали заканчиваться — другой кулак ударил в другой бок, в то место, за которым находится печень.

На боксерском жаргоне такая связка называется «клещи». Обычно второй удар здесь идет в голову, но я пожалел противника. По печени очень больно, но обычно никаких последствий для здоровья. А если в челюсть…

Никитин упал с искаженным лицом и начал кататься по рингу. Рефери, пару секунд побыв в ступоре, начал отсчитывать нокдаун, но тут же бросил — стало совершенно ясно, что человек не встанет, и махнул рукой, позвал на ринг врача и секундантов.

Поскольку я смотрел, используя дар, было видно, как красные пятна боли растекаются по огромному телу Никитина. Ребра, похоже, были сломаны. Лица врача и секундантов казались театральными масками, изображающими страх.

Впрочем, так и было. Никто не понимал того, что случилось. Я вернулся в свой угол. Вадим стоял бледный, как смерть.

— Как ты это сделал? — прошептал он.

— Пока не знаю, — ответил я. — Надо разбираться.

Я вылез за канаты и сел на лавочку у стены, продолжая смотреть при помощи дара. Но через полминуты прилив сил внезапно закончился, и пришла жуткая усталость. Я вернул своему взгляду человеческий вид и позвал Вадима, о чем-то разговаривающего на ринге с Хмелевым. То, что случилось, похоже, заставило забыть обо всех ссорах.

— Пошли отсюда, — сказал я. — На сегодня развлечений достаточно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Вадим. — Бледный, как смерть.

— Очень устал. Давай уходить, поговоришь со всеми потом.

— Да, конечно.

Доковыляв до раздевалки, я с трудом переоделся и через все тот же подземный ход мы направились к машине. Сопровождал нас охранник. В этот раз он шел не так вальяжно и старался держаться от меня в отдалении. Судя по всему, он видел то, что произошло.

Около машины я попросил Вадима сесть за руль. Он неуверенно согласился.

— А ты вообще умеешь ездить? — устало улыбнулся я.

— Права есть… уклончиво ответил Горчаков. — Но за рулем не был давно. Да и на права сдавал… ну ты понимаешь, как… По упрощенной схеме! Без теории и практики.

Поездка домой оказалась вторым испытанием за сегодня. Через закрытые стекла не было слышно того, что нам говорили водители проезжающих мимо автомобилей, но чтобы понять смысл сказанного ими, навыки чтения по губам были точно не нужны.

Вадим старался ни на кого внимания не обращать. Сидел, насупившись, и пару раз спросил, какой знак что означает, и можно ли поворачивать вправо со среднего ряда.

Немного отдохнув, я предложил Вадиму поменяться местами, но он с гордостью и злобой отверг эту идею.

— Или я сейчас доеду, или никогда больше не сяду за руль! — заявил он.

— Тогда езжай, — вздохнул я.

Вероятность кого-то задеть была очень велика, но фортуна позволила нам добраться до моего дома без происшествий. Вылезая из автомобиля и посмотрев на лицо Вадима, я понял, что мы сейчас весьма похожи. Оба пережили очень тревожные минуты в своей жизни.

Тревожные по разным причинам — один боксировал с чемпионом мира, второй — полчаса вел машину по московским улицам. Хотя плохого говорить про Вадима не хотелось, даже несмотря на то, что он меня очень подставил. Хороший он человек. И талантов у него много, хотя они… специфические.

— Назад я, пожалуй, на такси, — пробормотал Вадим. — На сегодня уроков вождения хватит. Когда садился за руль, вспоминал, какая педаль — газ, а какая — тормоз. Но почти угадал! Хоть и не с первого раза.

Он поежился.

— Не знаю, как тебя благодарить. Я засылал человека к Хмелеву перед дракой — он должен был поговорить, чтобы она прошла в виде легкого спарринга, но этот кретин уперся. А теперь он ни жив, ни мертв от ужаса. Он-то разговаривал с тренером Имперской сборной по кикбоксингу, попросил дать ему кого-то из бойцов на пару часов за большие деньги. Никакого риска, говорил. Но теперь команда лишилась главного бойца. Ни черта он не восстановится за месяц. А тренер, барон Светин, человек не совсем простой. Он со своими ребятами Хмелева за такое подвесит в качестве груши и начнет отрабатывать удары. Да уж.

— Ты скажи, что это было? — продолжил он. — Когда он тебе врезал, ты валялся в глухой отключке. А потом не то что встал, а даже подпрыгнул. Как это⁈

— Пока не знаю, — ответил я. — Это все дар. Хотя раньше я с таким не сталкивался. Сил он мне еще ни разу не прибавлял. Скорее наоборот, от него быстро устаешь. А тут…

— Поговори с Нечаевым, — посоветовал Вадим. — Может, он чего подскажет.

— А больше и не с кем, — согласился я. — Ладно, вызывай такси. Я посижу на воздухе, и пойду к себе. Чувствую, надо поспать. Завтра вроде мы договаривались в университет магии ехать, правильно?

— Да, конечно! Все договорено! — заверил Вадим.

Такси приехало через пару минут, Вадим на прощание обнял меня и уехал.

Я собрался вставать с лавочки, размышляя, как мне попасть к себе домой — воспользовавшись лифтом или по лестнице, как вдруг телефон зазвонил.

Снежана.