Теперь я не Адвокат 3

Глава 24

…Утром очень не хотелось расставаться, но у Вики сегодня судебные заседания. Закончатся они уже под вечер. Я к этому времени должен собрать вещи, чтобы перевезти их на ее квартиру. Подумав, мы решили что сейчас лучше будет жить у нее. Дальше — разберемся. Чтобы улучшить жилищные условия, деньги найдутся. Регистрировать наши отношения смысла нет, мы взрослые люди. Жизнь показала, что друг от друга мы не сбежим, даже если очень захотим, поэтому зачем пустые формальности.

Мы приехали в город, я забрал машину и отправился к себе домой. Ничего делать не хотелось. За полчаса собрал пару сумок — а большего мне пока не нужно, упал на кровать и отключился. Прошлой ночью спал мало. Для этого были очень хорошие причины. Следующей ночью, скорее всего, будет та же история. Как же это здорово.

Проснувшись, я позвонил разузнать, что с делом по убийству лаборанта. Как выяснилось, пока ничего. Сделали обыск в лаборатории (на его месте) и дома в поисках документов и вещей, которые могли бы пролить свет, но пока ничего не нашли. Вскрытие монстра произошло. Специалисты в шоке. Сейчас пробуют установить личность человека, которого изменяли, но это сделать очень трудно — И ДНК, и отпечатки пальцев крайне изменились.

На вопрос, когда начнется прочесывание местности в поисках лаборатории, ответа я не получил. Никто ничего не знает. На такое мероприятие должны дать добро господа генералы, но они пока чешут в затылке.

— Дождетесь, что произойдет еще одна бойня на строительстве, — сказал я следователю.

— Вы так говорите, будто это от меня зависит, — ответил он с легкой обидой и отключился.

Ладно, завтра займусь этим сам. Как — пока не знаю. Буду думать. Обычно я находил выход из затруднительных ситуаций, а значит, получится и сейчас. Но это случится завтра. А сегодня- продолжение вчерашней ночи. Мы с Викой очень соскучились друг по другу… так что пусть весь мир подождет.

Первое заседание должно закончится к обеду, и мы договаривались, что Вика мне позвонит. Мне хотелось пообедать вместе, хотя это, наверное, отвлекло бы ее работы. Однако пока телефон молчал. Я снова лег на кровать, положив его рядом. Прошло пятнадцать минут, двадцать — и ничего.

Забыла, что ли? Суд обязан был отправиться на обед. Обед — это святое. Вечером заседания могут сильно затянуться, но не днем.

Разволновавшись, я набрал ей.

Телефон отключен.

Очень странно. В суде разговаривать нельзя, но телефоны никто не отключает, просто ставят на беззвучный.

Неужели что-то случилось. По какому делу и у какого судьи пойдет процесс, Вика вчера мне говорила, поэтому я позвонил приставам и представился следователем одного из районных отделов Москвы. Те подтвердили, что заседание, как и полагается, к обеду благополучно завершилось. Тогда я осмелился задать еще один вопрос — проходила ли на заседание адвокат такая-то? Дескать, она должна была срочно ехать к нам, но что-то ее нет, не может начинать допрос.

Не было ее сегодня, ответил пристав. Не приходила, не появлялась.

У меня задрожали руки. Что все это значит.

Найдя номер в интернете, я набрал в ее коллегию. Там ответили, что со вчерашнего дня Вику не видели, на судебное заседание она не явилась по неизвестным причинам.

…Через минуту я выруливал со стоянки. Бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через десяток ступеней. Еще через десять я выскочил из машины около Викиного дома. Он — за металлическим забором, ключа у меня нет, надо набирать в домофон, чтоб кто-то открыл, но я просто выломал дверь вместе с магнитным замком.

Вот ее подъезд. В нем, внутри стеклянной будки-аквариума, сидит, наверное, та самая женщина — консьерж, о которой мне говорила Вика. Мол, мимо нее и муха не проскочит. По ее лицу, кстати, похоже. На вид лет шестьдесят, крупная, мрачная, внешность злой учительницы математики в школе.

— Вы к кому? — сурово спросила меня она.

— Скажите, Вика, адвокат, сегодня не выходила? Вы знаете ее?

— Конечно, знаю! Как не знать! Я знакома со всеми жильцами в доме! Выходила, да. Еще утром, часов в восемь. За ней приехали коллеги по работе, трое мужчин. Точнее, не совсем по работе. Они были откуда-то со спецслужб.

— Почему вы их пропустили⁈ — крикнул я.

— А как я могла сделать иначе! — обиженно ответила женщина. — Они мне удостоверение показали! Там черным по белому написано — сотрудник полиции и Комитета Имперской безопасности!

— Как, в одной ксиве? — не понял я.

— Да, через запятую.

— Не бывает одновременно и полиции, и комитета, — сказал я, начиная понимать, что произошло. — Это две совершенно разные организации.

— По вашему — не бывает, а по моему — бывает! — надув губы, произнесла тетка. — Почему вы так плохо о них думаете? Ребята такие вежливые, обходительные. Вике, как они сказали, почему-то нехорошо стало в лифте, так они ее прямо на руках несли!

Я перепрыгнул через турникет и побежал наверх, к ее квартире. Наверное, они встретили Вику, когда она выходила и что-то ей вкололи. Не убили, а забрали с собой. Это точно связано с делом секты Смирнова и Мити.

Женщина что-то кричала мне вслед, но мне не было до этого дела.

…Вот этаж, на котором квартира Вики. Я начал смотреть магическим зрением.

Дверь закрыта. Около нее — аура беды. Пустая аура. Хозяйка уехала, и вернется ли…

И записка. Вставлена в щель повыше замка. Несколько слов крупным уверенным почерком.

«Не ищи ее, она сама тебя найдёт через некоторое время. Ты узнаешь ее. Она станет примерно такой. Не убивай ее, пожалуйста. А впрочем, решай сам».

И ниже — нарисованное карандашом изображение лица монстра, напавшего на меня и Митю.

Они похитили ее, чтобы изменить.

Я побежал вниз.

Прыгнул в автомобиль и, поворачивая ключ, одновременно набрал следователю, который вел дело по убийству лаборанта.

— Похитили человека, — сказал я. — Те люди, которые сделали монстра и заставили его напасть.

— Да уж, — ответил тот, — а откуда вы знаете, что это они?

— Похитили мою жену, когда она выходила утром из квартиры и оставили в двери записку.

Не прерывая разговора, я сфотографировал ее и переслал ему.

— Да, похоже… — согласился он. — Но не знаю, чем сейчас смогу вам помочь. Привязать похищение к делу о нападении я пока не знаю как. Формальных доказательств никаких. Вам нужно обращаться в районный отдел и писать заявление. Пропажей людей занимаются именно они. Вы, наверное, это знаете.

К сожалению, он прав. Знаю.

Моя машина остановилась около районного отдела, на территории которого находится Викин дом.

В окошке дежурной части — майор с обветренным лицом.

— Слушаю вас!

— Мне надо срочно написать заявление. Похитили человека.

Майор взглянул на меня уже с подозрительностью. Он работает в полиции не первый год, знает, как что бывает, а случаи похищения людей на самом деле очень редки.

— Сейчас к вам спустится наш сотрудник.

Пока я раздумывал, кому можно позвонить, ко мне подошел капитан в форме. Лет тридцать, спокойный, на вид неглупый. Голос вкрадчивый, рассудительный.

— Вы заявитель по похищению человека? Пройдемте со мной.

Мы поднялись на второй этаж в его кабинет.

— Расскажите, что у вас случилось.

Я рассказал обо всем и показал ему записку.

— Понятно, — вежливо кивнул оперативник, возвращая ее. — А девушка, которую вы назвали похищенной, кем вам приходится?

— Моя жена, — мрачно ответил я, понимая, к чему он клонит.

— Ваш брак зарегистрирован?

— Нет, гражданский.

— Видите ли… вы, конечно, можете написать заявление. Но дело в том, что для поисков человека это должен делать родственник или прямой свидетель похищения. А вы таковым не являетесь. Принять заявление я у вас обязан, но ход ему будет дан соответствующий. Извините, таковы жизненные реалии. Пусть приходит кто-то другой.

Я встал и вышел, хлопнув дверью.

…Позвонив нескольким своим знакомым в полиции, я убедился, что капитан прав. В принципе, я это знал и раньше. Родители Вики жили далеко от Москвы. О других ее родственниках я никогда не слышал, поэтому тут сделать ничего было нельзя. Да и пользы от заявления, в общем-то, не будет никакой. С моей стороны это просто жест отчаяния. Заявление сначала отлежится неделю-другую, затем оперативник поедет опрашивать тетку-консьержа, потом напишет запрос на предоставление копий материалов уголовного дела по нападению на лаборанта…

У меня нет столько времени.

Я в очередной раз прыгнул в машину и поехал на станцию, с которой Митя уезжал на велосипеде в лабораторию.

А что я еще мог сделать?

…Михаил Семенович снова стоял над вырытой в земле черной ямой.

— Что ты молчишь? — обратился он к находящейся внизу девушке. — Скажи что-нибудь. Попроси прощения, умоляй о том, чтобы тебя отпустили… Все так делали. Все до одного, кто к нам попадал.

Но в ответ не доносилось ни слова.

— Куда вы лезли со своим приятелем? Чего вы хотели? Остановить историю? Это ни у кого не получалось… не выйдет и у вас.

Михаил Семенович замолчал, надеясь, что Вика что-то ответит, но тщетно.

— Мне всегда было интересно, что чувствуют те, кто изменяется. Испытывают ли они ужас, отвращение, глядя на то, во что превращается их тело, или мозг становится другим первым. Я спрошу тебя, когда все начнется. Прошлых измененных мы накачивали наркотиками, чтоб они вели себя спокойно, но с тобой мы поступим иначе. Это будет справедливо. Твой друг много крови нам попил.

— А самого интересного ты еще не знаешь, — продолжил он, усмехнувшись. — Коль он оказался таким удачливым, убить его придется тебе. Ты выследишь его в своем новом обличье и разорвешь когтями на куски. А он будет знать, кто на него нападает. Поднимется ли рука стрелять в бывшую любовь?

Михаил Семенович отошел от ямы и жестом подозвал стоявшего неподалеку мужчину.

— Когда начинаем?

— День-два, — ответил тот. — Раствор будет — и сразу под капельницу ее. Сейчас у нас ничего не осталось, все потратили на других. Но мы сделаем все быстро.

— Очень хорошо, — похвалил Михаил Семенович. — А как у вас так ловко получилось ее поймать?

— На самом деле, очень несложно, — улыбнулся мужчина. — Около ее двери мертвая зона, видеокамера туда не доставала. Девчонка и выйти не успела, как мы ей сделали укол. Она обмякла, ну и потащили ее. А чем более дурацкая ксива, тем лучше впечатление она произведет на вахтеров. Мозгами-то они не блещут.

— Молодцы. Давайте пошустрее. Скоро нас ждут великие дела. И она, точнее, то, во что она превратится, нам очень поможет.

…Деревень, в которых могла скрываться лаборатория, была уйма. Я решил проверять их одну за другой. Ничего другого я сделать не мог. Медленно проезжал по улицам, затем останавливался и шел пешком, приглядываясь к домам при помощи магического зрения.

Там, где находится лаборатория, тьма должна клубиться, как дым.

Увы, ничего подобного я не видел. Зла и горя в деревнях много. Я видел его, ощущал кожей, но это было что-то другое. И никаких следов Вики. Мне казалось, что я смогу ее почувствовать.

Я ездил до самого вечера и ничего. Под конец дня я через одного своего знакомого вышел на начальника отдела местной полиции. Тот когда-то учился с ним на одном курсе института, и потом часто общался, поэтому разговаривать он мне разрешил очень откровенно. Я пообещал любые деньги за помощь. Они у меня были, в крайнем случае мог продать квартиру. Не может быть, чтоб никто ничего не знал о таинственной секте. В селах ничего скрыть невозможно.

Начальник отдела оказывался суровым жилистым мужчиной раза в полтора старше меня.

Я рассказал ему все, что случилось, открыто пообещав ему заплатить в любом объеме.

Он молча выслушал меня, посмотрел в окно и ответил:

— Извини, но ничем помочь не могу. Тут очень много людей. Сотни всевозможных контор — лесопилок, строительных, складов, и еще черт знает каких. Там стадо слонов можно спрятать, не то что человека, и никто не догадается.

Затем он посмотрел мне в лицо.

— И еще… Скажу честно, я боюсь. Происходят странные вещи. По деревням ходят непонятные слухи, народ верит во всякую лесную нечисть и думает, что настают плохие времена. У меня был заместитель. Отвечал за уголовный розыск. Парень молодой, прыткий, совал нос повсюду… Ставил коммерсантов на деньги, называя вещи своими именами.

— Убили его. Что-то утянуло под воду, когда купался. По факту смерти отказной материал, но все знают, как было на самом деле. И еще двое участковых погибло. Несчастные случаи по бумагам. А без бумаг — их убили. Тоже узнали что-то лишнее. Извини.

Я вернулся к автомобилю и поехал проверять местность дальше, но через пару часов остановился в каком-то селе осмотреться. Уже было четыре часа, день близился к вечеру. А вдруг никакой ауры над лабораторией нет? Наверняка ее можно скрывать при помощи магии… Но других вариантов у меня пока нет. И времени нет.

Заброшенный дом, около которого стоял автомобиль, выглядел странно. Он находился рядом с перекрестком дорог, отличался от других маленькими окнами и непонятным забором.

Забора, точнее, не было совсем. Были ворота, стоявшие перед домом, и все. На замке, все, как полагается, но какой смысл ими пользоваться, когда пройти мимо них можно запросто! А за домом — еще одни ворота, поменьше главных, ведущих с улицы, но тоже закрытых и к тому же обмотанных железными цепями.

Аура над домом — непонятная. Вроде и черная, но с примесью чего-то хорошего. Из окон будто чудовища выглядывают, но не слишком злые, скорее любопытные, хотя встречаться с ними на узенькой тропинке не следует.

— А кто здесь жил, не подскажете? — я обратился к проходящему мимо мужику в кепке с большим козырьком.

— Не местный? — или спросил, или поинтересовался мужик.

— Да, мимо ехал… стало интересно. Забор непонятный! И ворота.

— Матвеевна тут жила когда-то, — покрутив головой, ответил мой собеседник. — Но умерла. Точнее, вроде как умерла. Но не появляется тут давно. Ты лучше иди отсюда. Место здесь не особо хорошее. Мало ли чего.

— А что за Матвеевна? — уточнил я, начиная догадываться, о чем идет речь.

— Ведьмой была Матвеевна! — заявил мужчина, с опаской оглянувшись на дом. — Ведьмой! Настоящей, не то что эти, которые в Москве гадают на картах! И не как маги императорские, на которых противно смотреть! Вы только императору не передавайте, что я сказал!

— Хорошо, не буду, — кивнул я. — Зачем ей такие непонятные ворота?

— Дык она через них в другой мир ходила! — мужик развел руками, удивляясь, что я не понимаю таких простых вещей. — Особенно через те, что позади дома. Те вообще вели не знамо куда. Парадные — еще ладно, через них недалеко в темный мир, а вторые… Через вторые она и пропала. Как надоело ей жить, так и ушла в них, вечером попрощавшись. Не поминайте лихом, сказала, но если хочется, поминайте, мне это неважно. А через ближние она часто ходила и возвращалась. Не телом, душой, конечно. Тело Матвеевны в этот момент лежало на кровати, почти бездыханное. Помогала людям. Однажды соседский ребенок в лесу пропал, заблудился, так она смогла найти его через эти двери. А когда сама исчезла, так и тело пропало. Вот и гадают, действительно ли ушла целиком через ворота, они ведь только для души предназначены.

У меня застучало сердце.

— А что… так можно найти человека?

— Конечно, можно! — снова удивился мужик. — Там, в астральном мире, все не так, как у нас. Там аура близких людей видна, сияет, как фонарь в ночи! Матвеевна так говорила. А я сам не знаю, конечно. Но опасно в тех краях. Демоны и всякие твари. Только опытный человек может туда заходить и недалеко. Ребенок тут был, рядом, в нескольких километрах, оттого Матвеевна его и вытащила. А ежели б она далеко был бы, все! Быть ведьме съеденной за милую душу!

Я понял, что нужно делать.