Теперь я не Адвокат 3

Глава 19

У меня мурашки прошли по коже. Ничего подобного еще никогда не происходило.

— Когда это случилось?

— Только что. Утром. Собрались рабочие, привезли гомункулов… и вот.

— Гомункул был не один?

— Да, несколько, — растерянно ответил Валентин Палыч. — Все, как обычно на любой стройке. Был ответственных за них. Он тоже погиб… первым, насколько я понял. В Москве срочно приостановили использование гомункулов. Приказ министра.

— Как это могло случиться? — спросил я, хотя понимал, что Валентин Палыч не ответит.

— Понятия не имею… для меня легче вообразить прилет инопланетян, честное слово. Их всех проверяют. И если б что-то было не так, люди б это заметили — гомункул еще в клетке стал бы агрессивным, возбужденным, нервным… а тут — ничего. Привезли, высадили, сказали, что куда тащить… и вдруг такое…

— А как его убили? Гомункулы очень живучие.

— Повезло, что на стройке дежурила охрана и кто-то был с тяжелым помповым ружьем… пистолетные пули для гомункулов слабоваты, они такие же крепкие как медведи… но охранник с ружьем все-таки не растерялся и спас много жизней.

— Я хочу приехать на место посмотреть. Но меня наверное не пустит полиция.

— Этот вопрос мы решим, — вздохнул Валентин Палыч. — Я скоро буду там и скажу, что вы со мной. Никто проверять не будет. Какой же все-таки ужас… вот за что это все?

Профессор, судя по голосу, был готов разрыдаться.

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал я. — Слезами горю не поможешь. Надо разобраться в том что случилось, чтоб это не повторилось вновь.

— Да вы правы… надо брать себя в руки и работать. Но я еще не рассказал вам самого ужасного!

— Чего?

— Когда это случилось… один из рабочих тоже сошел с ума и бросился на людей.

…Стройку в Безымянном переулке я нашел быстро. Сделано пока что только пять этажей, но дом обещал стать высоким. Рядом с ним — старые пятиэтажки. Во дворах гуляют люди, игровая площадка полна детей. Вырвись гомункул сюда — страшно подумать, что могло случиться. Стройка забором обнесена, но для огромной метровой твари он не преграда.

Машин стоит много. Преобладают полицейские. Пригнали сюда даже спецназ, зачем — непонятно. Вроде все уже закончилось. У ворот дежурят уже не сторожа, а полицейские с автоматами. Хмурые, неулыбчивые. Мрачно смотрят на собравшихся около забора местных.

Слышали в округе выстрелы и крики, но что случилось, понятно им не очень. Хотя слухи распространяются быстро. Но полиция ничего не объясняет.

Пока парковался, увидел отъезжающий фургон с решетчатыми окнами. На таких обычно возят арестованных и на боку у них написано «люди», но сейчас внутри находились гомункулы — их увозили со стройки. И знак на кузове нарисован другой — «опасный груз». Да уж, с сегодняшнего дня действительно опасный.

На стройку меня однозначно не пустят, поэтому я набрал телефон Валентина Палыча и сказал, что я приехал.

— Ага, одну секундочку, — грустно сказал он и через полминуты появился в воротах.

Махнул мне, и, когда я подошел, сказал полицейскому:

— Это наш сотрудник.

Полицейский согласно кивнул и пропустил меня.

…Представшее глазам зрелище было, что называется, не для слабонервных. Около входа в недостроенный подъезд лежал десяток тел с оторванными конечностями и головами. Крови — как на скотобойне. Залито все. Два следователя аккуратно переступали между луж и делали записи в протоколах. Толпилось высокое полицейское начальство. Подполковники, полковники и прочие, генералов пока нет, но скоро должны появиться. Такое случается в Москве не каждый день, приехать надо. Министр может спросить, почему лично не обследовали территорию, не побеседовали с людьми.

Поодаль валялось тело гомункула. Похоже, в него попал не один десяток пуль. Охрана стреляла как из табельных пистолетов, так и из ружья, но только ружейные патроны смогли остановить монстра.

— Вот, — произнес Валентин Палыч и приложил ладонь ко рту, сдерживая тошноту. — Боже мой, как это могло случится… И что теперь будет, что теперь будет… Я ничего не понимаю, ничего…

Профессор выглядел абсолютно потерянно.

— А где рабочий, который тоже бросился на людей? — перебил я его.

— С другой стороны дома. Где-то там, я туда не ходил. Я… я боюсь мертвецов.

— Не волнуйтесь, они не нападают на живых. Как правило, во всяком случае, — сказал я, схватил Валентина Палыча за рукав и потащил за собой.

Мы обошли строение и увидели изломанное тело на земле. Около него дежурили двое полицейских. Держались они получше профессора, но физиономии были бледненькие и у них. У одного кобура расстегнута, а ладонь лежала на табельном «макарове». Боится, что еще один гомункул прибежит? Или второй строитель свихнется?

— Он был с другими людьми на площадке пятого этажа. Когда внизу все началось, поначалу тоже испугался. А когда гомункула убили, с ним вдруг что-то случилось — он натурально свихнулся, изо рта пошла пена, он бросился на своих коллег. Но силой был не как гомункул. Рабочие столкнули его вниз, он упал и разбился. Во всяком случае, рассказали так.

— Кошмар, — согласился с ним я. — Могли бы бывшие товарищи не убивать его, а попытаться связать, что ли. Это намного облегчило следствие.

Нервы у меня крепче, чем у научного работника, но сейчас и они вытянулись в напряженную струну. К черту этот прогресс, зачем вообще создавать монстров-гомункулов. Строили раньше как-то без них, и ничего. А, с ними получается дешевле. Но, думаю, сейчас многие пересмотрят свои взгляды.

…Картина выглядела жуткой, если смотреть на нее обычными глазами, но что же будет, если использовать магию?

Правильно — все стало еще хуже.

Темная энергия текла по стройке ручьями, смешиваясь с кровью. Мерзкие черно-красные потоки струились, как талая вода весной. Там, где лежали мертвые тела, она будто вскипала, реагируя на плоть.

Какое счастье не видеть некоторые вещи. Быть таким же, как другие люди, которые ходят и ничего не замечают. Для них этого, получается, как бы и нет. Ну что ж, только позавидовать.

Тут я заметил то, что потрясло меня еще больше. Ручьи темной энергии текли в одном направлении — куда-то за забор стройки.

— Вы что-то заметили? — удивленно спросил Валентин Палыч, когда я побежал к воротам.

— Да, — на ходу ответил я.

…Не так давно за забором находился какой-то артефакт и собирал энергию. Я понял это по отблескам, которые он оставил. На земле лежало что-то безумно сильное, оно притягивало ее, как магнит, и впитывало, как губка. Сейчас артефакт уже убрали, но энергия текла по инерции, скапливалась, как лужа, а затем уходила в землю или испарялась.

Случайно оказаться он там не мог. Исчезнуть сам по себе — тоже. Значит, его кто-то принес, а потом уехал с ним. И положил около забора не просто так, а в ожидании того, что из-за убийств сюда потечет магическая субстанция. Но как он мог знать, что на стройке произойдет страшное событие?

Наверное, он и заставил сойти с ума как гомункула, так и рабочего. Да я просто Шерлок Холмс, не иначе!

Интересно, есть ли тут видеокамеры. Должны быть, как без них. Около этого места паркуют машины — тут что-то вроде стоянки для автомобилей прорабов или приезжающих на стройку, но кто-то оказался здесь по другим причинам.

Есть камера. Висит поодаль на заборе, наверняка с низким разрешением, но висит. Правильно, ни одна стройка без них не обходится. Сторож должен видеть, что в округе. Воровать на стройке особо нечего, но наркоманы будут счастливы, если уволокут хоть что-нибудь. Да и дети могут забраться, это же какое удовольствие, полазить здесь.

Вернувшись, я спросил у Валентина Палыча:

— Как мне глянуть, что сняли видеокамеры?

— А вы… что-то заметили?

— Да, есть немного. Пойдемте вместе, самому мне не разрешат посмотреть.

Профессор здесь — фигура важная. Никто не разбирается в гомункулах лучше него, поэтому и пригласили. Потребовать взглянуть видео он может, и я потащил его к вагончику, в котором, по логике, должен находиться сторож.

Так и оказалось. Правда, кроме сторожа, сейчас там сидел следователь и скачивал себе на флешку данные с видеокамер.

— Нам бы… посмотреть, что происходило сегодня, — неуверенно произнес профессор.

— А кто вы? — нахмурился следователь.

— Мы из генетической лаборатории. Нас сюда пригласили оказывать помощь следствию.

— Аааа… — протянул полицейский. — Ну тогда конечно. Сейчас, минуту.

Скачивание закончилось, он вынул флешку и ушел. Я приземлился на его место, Валентин Палыч стал рядом.

Разобраться, как действует программа, я смог мгновенно. Я такие видел не раз, даже помощь сторожа, сухонького дедушки лет шестидесяти пяти, мне не понадобилась.

Так… где камера, выходящая наружу… Вот она. Черт побери, действительно низкое разрешение. Сэкономила строительная фирма. Отличие цены хорошей видеокамеры от плохой почти никакое, пару бутербродов разве что можно купить на сэкономленные деньги, но этого мало кто понимает. Ладно, будем работать с тем, что есть. Передвигаем ползунок на нужное время…

Около лужи магической энергии стоит черный «опель». Небольшой, непритязательный, далеко не новый. Модель в этом кузове сейчас, кажется, уже не выпускается. Таких в Москве тысячи и тысячи. Места около забора предостаточно, но автомобиль стоит максимально далеко от видеокамеры. Ублюдочная камера показать номер не может, настолько она слабая. К тому же, насколько я могу разглядеть, номер забрызган грязью.

Откуда взялась грязь, непонятно. Сильных дождей в Москве давно не было, да и кузов выглядит практически чистым. Специально замазали, даже гадать нечего. Грамотно. Разбираются граждане в некоторых вопросах.

Водитель сидит в машине и не выходит, а в это время за забором стрельба и крики. Надо же, какое безразличие к опасности. Пуля с легкостью пробьет и деревянный забор, и лобовое стекло.

Откручиваю еще назад… Вот автомобиль подъехал. Из него не спеша вышел грузный мужчина в кепке и черных очках. В руках — темный чемодан. Он постоял полминуты, посмотрел по сторонам, затем поступил очень странно — приоткрыл чемодан и положил его на землю — на место между машиной и забором, затем сел на заднее сидение.

Его стало не видно. А через минуту на стройке началась стрельба.

Чемодан лежал как раз там, куда стекались потоки темной энергии.

Спустя несколько минут мужчина не спеша открыл дверь, выбрался наружу, поднял чемодан, аккуратно закрыл его и положил в салон. После чего сел за руль и не спеша уехал.

Как говорится, вопросов больше нет.

— Что он делал? — спросил меня Валентин Палыч.

— Сейчас объясню, — ответил я. — Все нормально, не волнуйтесь.

Не хотелось говорить при стороже.

Потом я посмотрел камеры, направленные во двор.

Кошмар, конечно.

Четверо гомункулов оттаскивают в сторону плиту. Привычная работа, но затем один из них вдруг останавливается, хватает себя за голову, а потом бросается на людей. Другие гомункулы на это спокойно смотрят, не слишком понимая, что случилось.

Прибегают охранники, начинается пальба. Сначала стреляют из пистолетов, но от тех никакого толка, все равно что камешками кидаться. Потом появляется охранник с ружьем, гомункул бежит на него, но не добегает и валится на землю. Мужчина от ужаса стреляет в лежащее тело.

Я включил просмотр с камеры за поворотом — там, где свихнулся еще и человек, но она смотрела вниз, а все происходило выше. Камера запечатлела только падение спятившего на землю.

Человек с портфелем уехал спустя несколько минут после того, как все закончилось. Темную энергию через видеокамеры заметить невозможно.

Мы с Валентином Палычем вышли на улицу.

— Ну что там? — спросил он меня.

— Судя по тому, что я видел, кто-то подъехал к забору и сделал так, что гомункул и человек сошли с ума.

— А кто он?

— Не знаю. Боюсь, установить его будет сложно. Номер автомобиля не виден, да и скорее всего машина взята в прокате по поддельным документам.

— Но зачем этот человек такое устроил⁈

— Видели чемодан около машины?

— Да. Я только не понял, зачем он его клал на землю.

— В нем находился какой-то артефакт, впитывающий темную энергию. Ее здесь целые ручьи. И все они стекались в одно место — туда, где лежал чемодан. Когда энергии собралось достаточно, человек забрал артефакт и уехал. Вот и все.

— Убийства он затеял, чтобы она появилась?

— Да, все верно. И, думаю, не последнюю роль здесь сыграли гомункулы. Они ее как-то аккумулируют или способствуют ее появлению.

— Боже мой, как это может быть… — запричитал Валентин Павлович. — За что нам все это…

А потом внезапно встрепенулся, выдохнул воздух, взял себя в руки.

— Вы знаете… возможно так и есть. В лаборатории возле созданных существ постоянно что-то происходило. То какой-нибудь легкий полтергейст, то еще что-то. Мы привыкли, особого внимания не обращали, но однажды все-таки привели специалиста… он посмотрел и сказал, что это именно она, темная энергия. Появляется из-за наших разработок. А как бороться ней — не сказал.

— Меня больше интересует, как этот тип на «опеле» получил контроль над гомункулом, а затем и над человеком, — проговорил я. — Такое чувство, будто это было сделано разными способами. Сначала — гомункул, а потом, когда в его распоряжении оказалась энергия, он использовал ее для человеческого разума.

— Я даже не знаю, что вам сказать, — покачал головой профессор. — Буду думать, но пока не знаю.

— Надо поговорить со свидетелями, — сказал я.

Сначала мы нашли охранника, который как раз и застрелил гомункула. Он сидел в курилке бледный-бледный, хотя на вид парень крепкий — еще не старый, лет сорока, крупный, широкоплечий.

— Десять лет в армии отслужил, такого не видел, — сказал он нам. — Хоть там бывало всякое. И на охоте тоже. Кабан на меня пер пару раз, и я не боялся. А тот клыками нутро раздерет в секунду. Но ничего, стоял, ждал, пока ближе подойдет, чтоб жахнуть и не промахнуться. А здесь… руки ходуном ходили. Как во сне все видел. В кошмарном.

— Хорошо, хоть ружье на месте оказалось, — кивнул я.

— Положено по инструкции, — пожал плечами охранник. — Хотя на многих объектах их не берут, говорят, не нужны. Но кабы не оно, гомункул нас всех разорвал. Видел, как пули из пистолетов с него фонтанчики крови выбивают, но зверюга на это никакого внимания. Оно и ружье его не сразу убило, хотя патроны здесь усиленные. Двенадцатый калибр, все-таки. Не какая-то мелочь.

— Ничего странного не заметили?

— Вроде нет… казалось только с утра, будто что-то не так, но кто знает, из-за чего оно…

Потом мы поговорили с рабочим — он находился рядом с гомункулом, когда все началось, и чудом спасся.

— Он схватился за голову, — бормотал рабочий, сжимая в пальцах измятую папиросу, — у него заболела голова. Он даже взвыл перед тем, как броситься на нас. Точно говорю, я стоял в трех метрах от него. Что-то произошло с его мозгами. Не знаю, что. Гомункулы, они боли не чувствуют. Одному на стройке как-то ногу плитой сломало, и ничего, только смотрел на нее, будто не понимал, что случилось. А здесь… Колдовство, точно говорю.

Рабочие, на которых напал их коллега, разговаривали неохотно. Как ни крути, в качестве самообороны или нет, но они его сбросили вниз, то есть убили. Скорее всего, кому-то пришло это в голову, а остальные подхватили идею. Не знаю, можно ли их упрекать.

— Мы услышали крики, потом выстрелы, — сказал один. — Спускаться, конечно, не стали. Потом вроде все затихло, уже собрались вниз, но тут Викторыч застонал, обхватил голову руками… потом у него пена изо рта пошла, и он на нас, будто в бешенстве… Да, как бешеный зверь, укусить норовил… И силы в нем появилось немерено…