Теперь вы знаете, кто я. Том V

Глава 23. Голод

Я лишь усмехаюсь, где-то внутри загорается любопытство — интересно посмотреть, что из себя представляет гравитон, который прибыл к Альянсу раньше меня. Вроде речь шла про нескольких, очевидно пошлют самого сильного.

Раздаётся стук в дверь, Инсилио кивает Олдону:

— Забери.

Капитан молча уходит за дверь. Через несколько секунд он возвращается, неся в руках внушительного вида пакет. Передаёт его мне, и я вижу, что там новый комплект чёрной брони.

— Как ты понимаешь, тебе не стоит отсвечивать своим лицом в городе слишком сильно. Как показали тесты, напрямую ты не заразен, — говорит патриарх, пока я облачаюсь в переданную форму. — Твои слюна, кровь и другие жидкости не содержат активных форм вируса. Влияния на мозг тоже пока не обнаружено. Мы будем за тобой присматривать, но ты можешь вернуться в распоряжение своего клана. По улицам города не броди, с основным населением не сталкивайся.

Киваю, прекрасно понимая, что сейчас права качать я несколько не в праве. Меня даже немного смущало, что эти ребята так легко меня отпускают. Ведь заражённые — это основная проблема планеты, а тут вот так легко — пока не заразен, значит, гуляй. Складывалось ощущение, что эти вояки ставят какой-то эксперимент. Отправляют меня в расположение клана? Потому что моих людей, чуть что, будет не так жалко? Спалят потом всё здание с нами, как чумной корабль. С одной стороны да, с другой стороны глупо — мой клан одно из самых боевых подразделений. Куча классовых, прокачанных уже вполне неплохо. Жертвовать ими ради эксперимента — плохая стратегия. Тогда почему? Но мне в любом случае надо будет перестраховаться самому.

Поэтому я стоял и изображал китайского болванчика, кивал на все их предложения, а в голове в это время шла активная мыслительная деятельность насчёт себя любимого. В первую очередь надо было разобраться с навыками, описание которых поехало. Насколько я их теперь контролирую? Как они работают? Как глубоко пойдёт влияние вируса на их функционал?

Но пока добиваюсь только того, что меня наконец выпускают из палаты. Пытаются сразу предложить такси и сопровождающего, но я замечаю ожидающего меня Калума и пока что вежливо, но решительно отказываюсь от их сервиса. Сначала я должен убедиться, что смогу нормально работать. Иначе какой от меня толк?

Калум приближается, с тревогой в глазах осматривает моё лицо. Оно было меньше тронуто следами инфекции, но тем не менее. Мне подобные настороженные взгляды уже порядком поднадоели, так что я торопливо натягиваю шлем со специально затемнённым стеклом.

— Что дальше, босс…? — как-то тихо спрашивает Калум, отводя глаза.

— Завтра с утра поговорю с Инсилио и остальными командирами, он обещался их собрать. Нужно будет построить стратегию…

— Я не про это, — Калум продолжает разглядывать стену, не желая встречаться со мною глазами даже через шлем.

— Мне надо кое-что проверить, — хватаю его за плечо и буквально тащу с собой подальше от чужих ушей. — А ты мне в этом поможешь. Я не уверен, что могу применять навыки, как раньше. Вирус что-то делает с системой или с чипом, я не знаю. Эти крысы в белых халатах ничего толком мне не говорят, но пока что отпускают. Я им не доверяю. В отличие от тебя, — резко останавливаюсь и поворачиваюсь к Калуму, обхватываю его голову ладонями, не даю отвести взгляд. — Ты должен быть рядом со мной. Возьмёшь винтовку помощнее. Пообещай мне, что убьёшь меня, если что-то пойдёт не так.

— Но босс! — Калум буквально отшатывается, вырываясь. Я вижу, как заблестели его глаза. — Я не смогу! Вы не про то подумали, я не боюсь вас! Я боюсь за вас!

— Вот это точно лишнее, — усмехаюсь, но внутри сворачивается холодный ком. — Ничего не бойся, всё будет хорошо, я справлюсь. Но ты должен пообещать.

— Всё было хорошо, только когда вы были рядом! — бросает Калум. Но я его знаю и представлю, что будет дальше. Он сжимает кулаки, собирается с мыслями. И коротко кивает. — Я вас понял, соберу сопли. Я всё сделаю. А теперь вперёд, тестировать ваши способности.

Он разворачивается и идёт первым, я следую за ним. Смотрю в спину помощнику и понимаю, что его одного может не хватить. И дело тут не в том, что он не сможет убить меня из-за моральных преград. С этим он справится. Вопрос сугубо физический. Я — раскачанный гравитон с дополнительными непонятными навыками, описание которых от меня скрыто. И с вирусом в теле, чьё влияние пока не выяснено полностью. Калум — защитный класс. Он может помочь тому, кто должен будет меня убить, но сделать это сам? Даже самой мощной винтовки может не хватить, чтобы прикончить того, кто умеет телепортироваться. Уж я-то знаю, как никто. В моей подстраховке нужно ещё одно лицо, которое обладает как раз наступательными навыками и при этом не пожелает убить меня раньше, чем я действительно выйду из-под контроля. Кандидатур, в принципе, несколько, но надо будет обдумать, кто подойдёт лучше.

Мы выходим из здания, и Калум останавливается на ступенях. Его взгляд приковывается к красноватому закату, который виден из-за оборонительной стены. Я же сначала просто оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в том самом корпусе Альянса, который расположен рядом с городком. Но не удерживаюсь и тоже перевожу взгляд в сторону заката. Красиво, чёрт побери. Сколько ещё таких закатов я смогу увидеть? Мысли о том, что меня банально не выпустят с планеты, если даже я уделаю обелиск, стараюсь задвинуть куда-нибудь на задний план. Рано думать о будущем, которое я пока что себе не обеспечил.

— Пойдём, — хлопаю Калума по плечу и топаю к ближайшему пустому тренировочному полигону.

Время позднее, рейды только вернулись, так что мало кто находит в себе силы для развлечения на площадках, поэтому идти далеко не приходится. Прошу Калума отойти подальше, сосредотачиваюсь и начинаю с гравимолота. Вся выделенная мною область хорошенько так приминается от удара.

— Так, это работает, — киваю сам себе.

Выбираю телепортацию и прыгаю к Калуму. Тот вздрагивает, когда я выныриваю из пространства рядом с ним.

— Босс! — в его глазах гнев за то, что испугал, но я лишь подбадривающее ему улыбаюсь.

А про себя ещё раз убеждаюсь в том, что Калуму я не по зубам. Следом тестирую рывок, полёт и управление. Вот тут белобрысый забывает про свои невзгоды и приходит в восторг от моих возможностей.

— Босс, это же круто! — разве что в ладоши не аплодирует.

Я снисходительно улыбаюсь и киваю. В принципе, результатом проведенного теста я доволен — все навыки слушаются и работают так, как надо. Пусть описания чудят, но пока что никак не отражаются на функционале. Это позволяет хоть немного выдохнуть — я всё ещё не бесполезный кусок больного дерьма. Навык, скрытый вопросами, пока применять не рискую. С Эти разберёмся потом, когда я буду максимально далеко от дорогих мне людей. Да и от всех людей в принципе.

— Джек, вот ты где!

Поворачиваюсь на крик, никак не ожидая здесь увидеть вообще хоть кого-нибудь, а тем более бегущую ко мне Блад и плетущуюся за ней мечницу Лексу. Эти двое теперь лучшие подружки что ли, что везде вместе шатаются?

— Инсилио мне рассказал… — она спотыкается, не зная, как продолжить. — Ты как?

Снимаю шлем, чтобы не пришлось всё объяснять словами. Она разглядываем меня и мрачнеет.

— Выглядишь хреново…

— Чувствую себя слегка лучше, чем выгляжу, — криво усмехаюсь, проворачивая шлем в руках.

— И кто тебе позволил выйти? — слышу тягучий голос Лексы. — Мы раньше не встречали инфицированного, — она глядит на меня настороженно. — Учти, если что, долго ты бегать с головой на плечах не будешь. Оскалишь зубки и потеряешь очень важную часть тела.

Лекса говорит вполне логичные и очевидные вещи, но меня всегда крайне раздражал такой тон. А сейчас это чувство резко переросло в гнев. Горячая волна прошла по телу, перед глазами встала кровавая пелена.

Калум замечает только смазанную тёмную тень, а я уже стою не рядом с ним, а около мечницы и с удовольствием сжимаю её шею, приподнимая над землёй. Великая борзая воительница вдруг неожиданно превращается в обычную девчонку, сучащую ногами и пытающуюся меня пнуть, но моя форма не позволяет нанести хоть какой-то значимый урон. Хочется оскалиться, обнажая зубы, но это я пока сдерживаю. А то ещё не то подумают.

— А ты сможешь выполнить то, о чём сейчас так громко говоришь? — выговариваю, чувствуя вибрации от рычания в горле. — А, девочка?

— От… тхх… пуст…ти! — хрипит она, пытаясь разжать мои пальцы, но безуспешно. Я даже не ощущаю её попыток.

Зато вижу, как постепенно темнеет от крови её лицо, как лезут из орбит глаза.

— Джек! — кидается ко мне Блад и вцепляется в руку. — Отпусти её сейчас же!

Но я не собираюсь ей подчиняться. Однако краем глаза вижу, как одобрение в глазах Калума сменяется тревогой по мере того как долго я держу ставшей безвольной куклой Лексу. Смотрю на вяло дёргающуюся мечницу и не понимаю, что я делаю. Разозлился? На что? На вполне уместное замечание, пусть и сказанное неуместным тоном?

Кривлюсь и разжимаю руку, Лекса кулем падет на землю, с жадностью глотая воздух и растирая шею.

— Я тебя не так долго знаю, — с горечью произносит Блад, помогая Лекса подняться на ноги. — Но не думала, что ты на такое способен.

Чувствую, как мои брови летят вверх. Это что ещё за осуждение? Ты на меня обидься ещё!

— Ты меня вообще не знаешь, — отмахиваюсь.

Хочется добавить вслед ещё пару ласковых, но тут что-то взрывается в груди, словно грозовая буря, меня как будто режут изнутри. Хватаюсь за грудь, сжимая зубы до скрежета. Хочется выплеснуть всю эту боль вслед уходящей парочке. Этой мечнице, чьё самомнение выше её сил, и Блад, на которую беспомощная Лекса сейчас опиралась. Но я сдерживаюсь, пока эти двое не удаляются с полигона. И только после этого закашливаюсь, боль сгибает меня пополам, рот наполняется кровью, я выплёвываю на бетон сгустки крови вперемешку с чёрной дрянью.

— Босс? — Калум легко касается моей спины, в голосе слышится беспокойство, граничащее со страхом. — Вы в порядке?

— В полном, — хриплю, вытирая ладонями окровавленные губы. Выпрямляюсь, смотря на помощника. — Лучше подготовь наших людей, этот мир не оставит нас в покое. Всё решится гораздо быстрее, чем мы думали. Уверен, что орда монстров, которых я видел у обелиска, уже направляется сюда.

— Но вы… — Калум опускает голову и тихо добавляет. — Я не умею, но буду молиться за вас. Если есть такая дрянь, как этот вирус и сверхспособности, то, может, и боги тут есть.

— Молись, чтобы меня хватило до отражения этой напасти… — невольно оглядываюсь на стену. — Иначе мы все уже не жильцы. Иди вперёд, — отталкиваю Калума. — Я хочу прогуляться. В густонаселенные районы заходить не буду. Поброжу по окраине, — и мысленно шлю к чёрту Инсилио с его запретами. Если прямо сейчас пойду в наше расположение и столкнусь с кучей вопросов от клановых, то свихнусь.

— Но я должен присматривать за вами! — возмутился помощник.

— Я более чем уверен, что люди Инсилио следят за мной двадцать четыре на семь. Я не буду один, — усмехаюсь криво. — Иди.

Калум оглядывается на меня с сомнением, но приказ выполняет. Я остаюсь один, хоть и понимаю, что это только видимость одиночества. Однако белобрысого я действительно не обманывал — иду прогуляться по окраинам города. Навстречу мне попадаются лишь редкие прохожие, но я для них как невидимка — броня и шлем делают меня неотличимым от привычных здесь бойцов Альянса. А я смотрю на горожан внимательно. Странное ощущение, ведь они даже не предполагают, что очень скоро здесь разверзнется филиал ада.

Темнота опускается на город, загораются редкие фонари. Я понимаю, что пора бы уже идти к своим: слабость всё ещё ощущается в теле, да и голод наконец догнал.

До нашего общежития дохожу уже к тому времени, как Рэд всех разогнал по кроватям. Сосущее чувство голода гонит меня на кухню и там, что удивительно, горит свет. Аккуратно заглядываю и вижу Хельгу, трудящуюся над заготовками на завтра. Её окутывает приятный домашний аромат пищи, свободное платье и фартук сверху стирают даже намёки на то, чем она раньше занималась. Появляется странная мысль, что хоть что-то хорошее я сделал в этом городе.

— Почему одна всем занимаешься? — спрашиваю, не подходя ближе, а присаживаясь за свободный стол.

Хельга вздрагивает от неожиданности, но поворачивается ко мне спокойно, видимо, узнав по голосу.

— Отпустила поваров пораньше, мы сегодня много чего успели сделать, я лишь немного завершаю, — она мягко улыбается. — Вас долго не было. Говорили, что вы ранены. Всё в порядке?

— Можно и так сказать, — стягиваю с головы уже надоевший шлем, прямо смотрю на неё.

Но Хельга не убежала с ужасом, не отшатнулась. Её лицо практически не изменилось, только в глазах мелькнула грусть.

— Покормишь? — почему-то такая реакция меня слегка раздосадовала.

— Конечно.

Она быстро подсуетилась и поставила передо мной тарелку дымящегося жаркого. Я приступаю к еде, а Хельга присаживается рядом, прослеживая вены на моём лице с непонятным выражением глаз.

— Боишься? — усмехаюсь.

— Мне жаль, — она встала, обогнула стол и подошла ближе, провела пальцем по одной из линий на моей щеке. — Почему именно вы?

— Сам задаюсь этим же вопросом, — на мгновение мне хочется прижаться к её руке, ощутить тепло. Но делаю я абсолютно противоположное, отстраняюсь и принимаюсь жевать. — Наверное, лезу всё время туда, куда не следует.

Хельга кладёт руку мне на голову, осторожно гладит по волосам. Только на этот раз её прикосновения не несут тепла, они обжигают. Я внезапно чувствую острую тошноту и ком, подкатившийся к горлу. Срываюсь с места, с грохотом опрокидывая стул, бегу в туалет. Там над унитазом меня выворачивает съеденным. Тело покрывается липким потом, меня на мгновение омывает страхом. Что это? Я не могу переваривать нормальную пищу? Или просто последствие болезни, от которой организм ещё не может оправиться?

Сплевываю, поворачиваюсь к раковине. Включаю кран и пригоршнями набираю холодную воду, погружая в неё лицо. Умывшись, поднимаю глаза на зеркало и холодею, потому что кажется, что на мгновение в отражении блеснули вертикальные зрачки. Но стоит только моргнуть, как всё приходит в норму. Галлюцинация? Или Олдон с его медиками ошиблись, и я мутирую?

Отбросив смятое полотенце, возвращаюсь на кухню. И останавливаюсь на пороге, видя сидящего за столом Рэда. Отец окидывает меня мрачным взглядом, поднимается мне навстречу.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю хрипло.

— Дожидаюсь блудного сына, — кривится Рэд.

Его взгляд неспешно перемещается по моему лицу, он медленно тянет ко мне руку, осторожно касается щеки.

— Меня инфицировали, — говорю коротко. — Но пока для других опасности не представляю.

— Пока? — отец щурится.

— Я попросил Калума присматривать за мной, но, боюсь, один он не справится, — прямо смотрю в стальные глаза. — Ты поможешь ему?

Рэд молчит, но я вижу, как двигаются его желваки.

— Я не позволю, чтобы ты кому-нибудь навредил, — тихо, но твёрдо выговаривает он.

— Спасибо, — благодарю совершенно искренне.

Отец пожимает моё предплечье и уходит, а я вижу за его спиной Хельгу с плащом в руках.

— Уже поздно, я пойду, — говорит она тихо.

— Ты разве не тут живёшь? — поднимаю брови в удивлении.

— Моя дочь, она… — Хельга неопределённо махает рукой.

— Я понимаю, что ты за неё беспокоишься, но сама же видишь, мы не навредим ребёнку, — качаю головой. — Я провожу тебя, не следует одной бродить по тёмным улицам.

— Это необязательно, — тут же вскидывает голову Хельга. — Вам надо отдыхать.

— Сегодня я уже не усну. Всё равно бы пошёл бродить по улицам, так хоть что-то полезное сделаю.

Такое объяснение Хельгу слегка успокаивает, но она всё ещё смотрит на меня с сомнением. Я же просто натягиваю шлем и выхожу из дома. Ей ничего не остаётся, как последовать за мной.

Я уже достаточно изучил этот городок, чтобы без подсказок Хельги найти путь от общежития до её дома в тёмном тупике. Но стоит нам туда свернуть, как меня накрывает плохим предчувствием: дверь распахнута, хотя, судя по выражению лица Хельги, так быть не должно. Она пытается броситься вперёд, но я её останавливаю, прикладывая палец к губам. Первым приближаюсь к дверям и внезапно понимаю, что в доме есть живые существа. Именно так, я их чувствую. Пульсацию самой жизни внутри них, их энергию. А ещё я умудряюсь слышать их голоса:

— Где её носит⁈ Не дождешься, пока вернётся эта потаскуха!

— Не надо… Нет, дядя… — дочь Хельги хлюпает носом и просит жалобно, почти шёпотом, сил на крик нет то ли от слабости, то ли от сковавшего страха.

— Люблю помоложе, — мерзкий, полный какой-то гнили голос вторит своему напарнику.

Чувствую, что меня аж трясёт от отвращения. Поднять руку на ребёнка — это одна статья в моём личном кодексе того, за что следует убить. А то, что эта мразь собирается сделать…

— Стой тут, — приказываю Хельге.

Сам тенью проскальзываю в дом, мягко ступая дохожу до кухни. Там беззастенчиво роется в чужом холодильнике мужик, находящийся сейчас ко мне спиной. А его приятель стоит на коленях, одной рукой пытается стянуть штаны, а второй тянется к прижавшейся к стене белокурой девочке, чьи огромные голубые глаза полны ужаса. Она настолько оцепенела, что даже не думает куда-то бежать, только поджимает ноги, пытаясь сжаться в комочек и оказаться как можно дальше от грязной протянутой ладони. Последней каплей для меня стало то, что у малышки была разбита губа. Кто-то из этих тварей ударил её.

Тормоза слетают сразу и напрочь, грудную клетку прорезает изнутри болью, внутри поднимается шторм. Но на этот раз я даже не пытаюсь себя сдерживать. Прыгаю вперёд, вонзаю пальцы в шею стоявшего на коленях и вырываю кусок плоти. Тот заливается кровью и, булькая, заваливается на пол. Шаг ко второму, который ещё ничего не успевает понять, и я сжимаю его голову до тех, пока она не лопается как перезрелая тыква.

— Мама внизу, беги к ней! — кричу девочке.

Она наконец выходит из оцепенения и кидается прочь.

— Вот и хорошо, — выдыхаю, чувству в себе странный скачок энергии.

Поднимаю окровавленную руку, засматриваюсь на то, как по ней стекает тягучая красная жидкость. Капля за каплей. Не удерживаюсь и спонтанно облизываю ладонь. Чувствую странное удовлетворение, но на этом всё. Сознание гаснет в один миг, как будто кто-то дёрнул рубильник. Темнота наступает мгновенно, я ничего не успеваю даже подумать, не то что сделать.

Прихожу в себя от того, что яркий свет проникает сквозь сомкнутые веки. Понимаю, что лежу на полу. Приподнимаюсь на локтях и чуть не падаю обратно. Вскакиваю, чувствуя лёгкое головокружение, но это меня сейчас совершенно не волнует. В отличие от того, в окружении чего я просыпаюсь.

Потому что стены, пол, холодильник и плита — все забрызгано кровью. На полу валяются куски растерзанных тел. Как будто здесь пировала стая шакалов. Меня накрывает ужас, я хватаюсь за голову. Оглядываю себя и понимаю, что и сам весь в крови. Металлическая поверхность холодильника отражает моё окровавленное лицо. Но самое страшное не это. Сердце колотится в глотке от того, что я чувствую вкус чужой крови во рту, а многих частей тела этих двух ублюдков банально не хватает. Проще сказать то, что из тел есть, чем перечислять всё, чего не достает.

— Я их сожрал, — шепчу, пошатываясь от первобытного ужаса.

На подгибающихся ногах добираюсь до ванной, с остервенением пытаюсь смыть кровь если не с брони, то хотя бы с рук и лица. Тщательно вытираюсь полотенцем с такой силой, что начинает гореть кожа. И только тут вспоминаю, что пришёл сюда не один.

— Хельга!

Бегом вылетаю на крыльцо и замечаю сидящую там женщину, склонившуюся над своей дочерью. Присаживаюсь рядом, быстро оглядываю ребёнка и смотрю Хельге в лицо. У неё заплаканные глаза, полные страха, и руки все в крови, но девочка цела и спит.

— Я вам не навредил? — спрашиваю срывающимся голосом.

Но Хельга лишь качает головой.

— Я… я… — она пробует совладать с дрожащими губами. — Я пыталась вас разбудить… вы были весь в крови…

Мысленно благодарю всех местных богов, что она не видела, как я ел тех людей. Иначе бы она тут не сидела.

— Вам нельзя здесь оставаться, слышишь? — я легонько трясу её за плечо. — Вставай, мы уходим. Будете жить в доме, что мы сняли.

— А вещи? — страх в её глазах сменяется беспокойством.

На мгновение представляю, что она будет ходить по той кухне, где я поужинал.

— Брось их, я дам денег, купите всё новое.

— Д-да, — она осторожно поднимается.

Я было порываюсь взять у неё ребёнка, но тут же отдёргиваю руки. Вся броня всё ещё в крови, а я могу быть опасен. Точнее, я уже опасен, осталось только понять, насколько.

Я иду впереди, Хельга за мной. Изо всех сил стараюсь, чтобы она не заметила мой собственный страх. Меня не пугала кровь, убитые, да даже то, что я их сожрал. Чувство голода наконец перестало меня беспокоить. Но меня ужасал тот факт, что я не помнил того, что делал.

— Пока моя полезность превышает мою опасность, надо жить, — выдыхаю, говоря сам с собой. — Но мне нужен персональный конвой.

Стоило тщательно подойти к подбору кандидатур, которые смогут выдержать мой натиск, если что.