Тени под сердцем неба

Глава 8. Старший ученик

Высокие створки зала Совета медленно разошлись, открывая путь внутрь.

Цзяньюй шёл первым, выпрямив плечи, хотя в груди нарастало напряжение. Яохань — на полшага позади. Она старалась держаться уверенно, будто её уже не беспокоили раны. Байсюэ замыкала процессию, беззвучная, как тень.

На возвышении, под сводом, украшенным барельефами стихий, стоял Хэ Чжэнь. Сегодня его белые одеяния были особенно строгими, и в позе чувствовалось сдержанное ожидание генерала, слушающего рапорт перед боем.

— Ученики Чжао Яохань, Лю Цзяньюй, — произнёс он, чуть склонив голову. — Рад видеть вас живыми.

— Мы… задержались, — начал Цзяньюй, но Яохань перебила:

— Мы исследовали древний храм, куда открылся проход из-за оползня. И нашли там… — она бросила взгляд на Байсюэ, — кое-что важное.

Хэ Чжэнь также посмотрел на их спутницу без какого-либо удивления.

Вот это самообладание! – подумал Цзяньюй. — Перед ним настоящая богиня, а он будто каждый день такое видит!

— А ещё мы подумали, вам стоит на это посмотреть, Учитель, — Цзяньюй извлёк из сумки свёрток и протянул главе.

Хэ Чжэнь неловко развернул ткань, и один из свитков упал на пол, раскрылся, показывая неведомые письмена.

— Это нашли в храме, — добавил Цзяньюй, подняв свиток.

В этот момент Байсюэ чуть нахмурилась. Она склонила голову, разглядывая находки.

— Я этого не видела, — тихо сказала она, словно про себя.

Яохань смутилась.

— Мы... не подумали. Я тогда едва держалась на ногах...

— Мы собирались рассказать, — добавил Цзяньюй. — Просто времени не было.

Байсюэ ничего не ответила. Но её взгляд долго оставался на свитках, которые сейчас находились в руках Хэ Чжэня.

Хэ Чжэнь наблюдал за ней исподлобья.

— Я попрошу знающих людей расшифровать.

Он сделал паузу, молча свернул свиток и положил все находки на свой стол.

— Вы поступили правильно, что принесли это. Остальное обсудим позже. Сейчас вам нужно отдохнуть.

Пока он говорил, Байсюэ слегка повернула голову. Взгляд её задержался на тёмном углу, в глубине за ширмой, где, казалось бы, никого не было.

Когда трое вышли за дверь, зал погрузился в тишину.

На столе остались лежать свитки, свёрнутые, будто спящие змеи. Хэ Чжэнь не сразу повернулся. Его взгляд оставался прикован к дверям — туда, где только что исчезли фигуры тех, от кого, возможно, зависел исход всего.

— Ты слушал? — спросил глава Школы, когда зал опустел.

Никакого ответа. Только еле слышный выдох — будто ветер коснулся края одежды.

Хэ Чжэнь прикрыл глаза. Конечно, слушал, можно было бы и не спрашивать.

Коридор за дверью был прохладным и полутёмным. Где-то снаружи шумели ученики, но здесь, в глубине павильона Совета, было почти безмолвно.

— Вы не говорили мне про свитки, — первой заговорила Байсюэ. Её голос был ровным, но в нём ощущалось лёгкое, холодное напряжение.

— Мы… не скрывали, — замялся Цзяньюй, потирая шею. — Просто… всё случилось слишком быстро. Сначала бой, потом ты спасла Яохань… потом путь в Школу, а Яохань ещё не до конца оправилась от ран... Мы не думали, что это важно.

— Возможно, — ответила она, не глядя на него.

— Мы зря передали свитки Главе? — тихо спросила Яохань.

— Нет, — ответила Байсюэ. — Ему можно доверять.

Цзяньюй коротко глянул на неё, потом перевёл взгляд на Яохань.

— Мы и правда заслужили отдых. Давайте хотя бы пару часов просто… побудем учениками.

Он попытался улыбнуться — и это даже получилось.

— Только не слишком расслабляйтесь, — сказала Байсюэ, и на губах её мелькнуло что-то похожее на усмешку.

Они зашагали дальше по коридору молча. Сначала нужно было отвести Байсюэ в павильон для гостей, а затем вернуться в свои комнаты (наконец-то!) и как следует отдохнуть. О свитках и всём остальном, можно подумать, завтра.

***

Сад Пяти Троп встречал утро запахом росы и терпкой зелени. Свет, пробиваясь сквозь листву, рассыпа́лся на тропинках мозаикой бликов. Где-то в ветвях пели ранние птицы, но в этой части школы царила редкая для учеников тишина — сюда приходили не тренироваться, а отдыхать и размышлять.

Цзяньюй неспешно шёл по каменной дорожке, щёлкая пальцами по листьям, чтобы сбить с них росу. Он был в отличном настроении, и даже такая мелочь, как отражение солнца в рассыпающихся капельках, почему-то радовала. Ночь прошла спокойно, впервые за долгое время хорошо выспался, голова прояснилась. Вот всегда бы так!

В беседке, как и договаривались, уже ждала Яохань.

Он хотел было позвать её, но замер. Она была не одна.

В полутени резного навеса, за каменным столиком, сидел незнакомец. Мужчина в чёрном, с лицом настолько совершенным, что оно казалось нарисованным рукой небесного художника. Гладкая кожа, прямой профиль, длинные струящиеся волосы, которым могла бы позавидовать любая девушка.

А Яохань… смеялась. Она что-то сказала мужчине, а тот ответил — и по её взгляду было видно: он сказал что-то остроумное.

Цзяньюй не слышал слов. Только видел — как она подалась вперёд, чуть пригладила выбившуюся прядь. Как его пальцы ненадолго коснулись чашки, стоящей рядом с её. Как она не отодвинулась.

Его шаг невольно замедлился. Он вдруг ощутил, что вся лёгкость утра — солнце, пение птиц, запах свежей травы – ушла, стала будто чужой.«Это ещё кто?» — мысленно спросил он, и сердце отозвалось коротким, тревожным ударом.

Цзяньюй решительно шагнул вперёд — к беседке, к Яохань… и к тому, кто сидел рядом с ней.

Он пересёк последние камни дорожки, и его шаги, наконец, заставили Яохань поднять взгляд.— О, ты пришёл, — с радостью сказала она. Голос звучал спокойно, абсолютно никакого напряжения, даже в присутствии незнакомца.

Цзяньюй кивнул, но взгляд не отрывался от мужчины напротив. Вблизи тот производил ещё более странное впечатление. Он был не просто красив — он был совершенен.

Чужак с лёгкой улыбкой посмотрел на Цзяньюя — открыто, как будто они уже встречались.

— А ты, должно быть, Лю Цзяньюй, — сказал он, и голос его был низким, бархатистым. — Да, — ответил Цзяньюй, чуть выпятив грудь. — А ты кто?

— Это Старший ученик, Су Юншэн, — вставила Яохань.

— Су Юншэн? — переспросил Цзяньюй.

Мужчина кивнул. В тишине было слышно, как ветер пошевелил листву в саду.

Су Юншэн.

Имя, звучащее в Школе Пяти Циклов почти как заклинание. Личный ученик самого Хэ Чжэня, формально — старший, неформально — уже почти легенда и практически гарантированно следующий Глава. Они с Яохань слышали о нём много всякого: одни говорили, что он никогда не проигрывал ни в бою, ни в споре. Другие — что за него собиралась замуж Вторая принцесса, но он сбежал со свадьбы.Почти никто не видел его лично. Он редко бывал в школе, постоянно исчезая по каким-то поручениям Главы. Даже поговаривали, что нет никакого ученика на самом деле, это вообще призрак, обитающий в стенах школы.

И всё же в каждом слухе повторялись две вещи: его красота, и его беззастенчивая, опасная харизма. О нём говорили как о том, кто разрушает дисциплину одним лишь появлением. Как о том, чьё имя заставляет срывать дыхание младших учениц и выводит из себя даже самых уравновешенных наставников.

«Если хоть раз увидишь Су Юншэна — забудешь обо всём», — вспомнил Цзяньюй чью-то фразу, произнесённую когда-то вполголоса у входа в учебные павильоны.

И вот теперь этот самый Су Юншэн сидел здесь, у столика в саду, с лёгкой улыбкой, будто был просто старым другом Яохань.

Цзяньюй вдруг остро почувствовал, насколько он не готов к этой встрече. В Су Юншэне всё — от интонаций до взгляда — кричало о другом уровне игры.

— Мы говорили о древних формах каллиграфии, — добавила Яохань, будто желая разрядить обстановку. — Он разбирается в письме с тех свитков.

Цзяньюй перевёл взгляд на неё.

— Разбирается?

— Немного, — мягко вставил Юншэн. — У каждого свои интересы. У кого-то это меч, у кого-то — древние языки.

— А у кого-то — непрошенные встречи, — отрезал Цзяньюй, не повышая голоса.

Мужчина рассмеялся. Тихо, почти любезно.

— Полагаю, ты хочешь убедиться, что я не враг? Увы — ничем, кроме чашки чая, я не угрожаю.

Цзяньюй ещё мгновение смотрел на него, словно пытаясь почувствовать хоть какой-то подвох. Но ничего, кроме дружелюбия и безмятежности, в незнакомце не было.

— Тогда, может, и мне стоит сесть, — сказал он наконец и подошёл ближе к столу.

— Конечно, — ответил старший ученик Су, с едва заметным кивком. — Это ведь, в конце концов, разговор друзей.

Цзяньюй сел. Яохань разлила чай по чашкам, стараясь, чтобы жест был спокойным.

— Брат Су… так ты давно вернулся в школу? — спросил Цзяньюй, обращаясь к Юншэну.

— Вчера утром, — отозвался тот, легко откинувшись на спинку скамьи. — Хотя возвращение — дело относительное. И можете называть меня просто по имени, зачем эти формальности!

— Брат… ээ… Юншэн, значит, Глава поручил тебе разобраться с найденными в храме свитками? — Яохань сделала глоток чая.

— Среди прочего. Некоторые вещи требуют особого внимания. Особенно если речь идёт… — он на мгновение задержал взгляд на ней, — …о древней письменности.

Цзяньюй молча опустил глаза в чашку. Он не знал, почему Юншэн рядом с Яохань вызывал у него такое чувство тревоги. Это было нелепо, это же просто старший ученик…

— Хватит ли у тебя времени, чтобы помочь нам? Ты же всё время куда-то уезжаешь по поручениям Главы… — наконец спросил он, глядя прямо на старшего ученика.

— Это тоже поручение Главы, — ответил Юншэн, не отводя взгляда.

Воздух между ними снова начал натягиваться, будто струна.

Байсюэ вошла в Сад Пяти Троп со стороны восточной рощи. Свет скользил по её плечам, по прядям серебристых волос, и с каждым шагом тишина вокруг неё становилась гуще.

Юншэн поднял глаза.

Он не вскочил, не склонился в поклоне — лишь слегка наклонил голову, как бы признавая её присутствие. Байсюэ остановилась в двух шагах от беседки. Она взглянула на него. Их взгляды пересеклись.

Цзяньюй почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику. Он не знал, что именно пронеслось между этими двумя. Но это было точно что-то странное. Реакция Юншэна на появление богини была совершенно не такой, как у других учеников. Как будто бы… они знали друг друга.

— Утро, — сказала Байсюэ, наконец, голосом спокойным, как гладь воды.

— Утро, — кивнула Яохань, чуть сместившись, чтобы оставить место рядом.Байсюэ не села. Лишь осталась стоять, как будто её присутствие было само по себе достаточным.

Юншэн вновь взглянул в чашку.

— Пожалуй, на сегодня чая хватит, — тихо сказал он и встал. — Рад был познакомиться, Лю Цзяньюй. Чжао Яохань.

Проходя мимо Байсюэ, он едва заметно склонил голову.

Когда он ушёл, в саду повисла неловкая тишина. Байсюэ всё ещё стояла на том же месте, словно время не касалось её вовсе.

— Мне показалось, или вы знакомы? — робко спросил Цзяньюй.

— Возможно… – Байсюэ прикрыла рукой глаза и потёрла лоб, будто у неё заболела голова.

Цзяньюй взглянул на Байсюэ, всё ещё стоявшую в утреннем свете — и вдруг его кольнуло странное ощущение.

Что-то… было между ней и Су Юншэном, но почему-то оба предпочли об этом не говорить. А ещё он вдруг понял, что было нечто общее в их внешности. Не в чертах, нет, они не походили на родственников. Но что-то в осанке, в манере держаться, во взгляде… и в том впечатлении, которое они производили на людей.

Цзяньюй потряс головой.Глупости. Он сам это видел — Юншэн сидел за столом, пил чай, улыбался, разговаривал как обычный человек. Он был учеником школы. Да, редким гостем, почти легендой — но просто учеником. Он не спускался с небес в кольце ледяных мечей, не создавал предметы взмахом руки. Да и в Школе он давно – разве богам нужно было бы столько учиться? Тем более, у людей. Просто ему повезло, что он такой красивый и харизматичный…

«Нет, — подумал Цзяньюй. — Это просто совпадение».

Он снова посмотрел на Байсюэ. Та уже стояла, как ни в чём не бывало, поправляя полы своих светлых одежд. Она встретилась с ним взглядом.

— Мы идём? — спросила она спокойно.