Тени под сердцем неба

Глава 26. Школа, которой не было

Когда Яохань открыла глаза, её первым порывом было воскликнуть: «Мы дома!»Это был знакомый коридор, ведущий из зала старейшин Школы Пяти Циклов. Стоило только пройти чуть дальше — и можно выйти прямо в главный двор!

Она бросилась вперёд. Пальцы скользнули по стене — прохладной, гладкой, но привычной на ощупь.— Цзяньюй, смотри! Неужели мы вернулись! — радостно воскликнула она через плечо.Но, подбежав к дверям, замерла.

Они не были деревянными. Вместо привычных створок её ждал гладкий серый металл, покрытый узорами.

Прежде чем Яохань успела коснуться поверхности, двери бесшумно разошлись в стороны.

— Что?.. — выдохнула она, отступив на полшага.

Как она и ожидала, двери вели в главный двор. Но всё вокруг было знакомым и незнакомым одновременно.Перед ней высились здания, по форме напоминавшие павильоны школы, но построенные не из дерева и камня, как прежде. Всё выглядело как нагромождение металлических блоков и серебристых зеркал. Некоторые стены были прозрачными — сквозь них можно было разглядеть людей внутри!

Яохань вышла на улицу, обернулась и посмотрела на здание, которое приняла за павильон старейшин. Оно выглядело так же, как и соседние строения: форма привычная, но материалы — странные. Над входом висела прямоугольная табличка, светившаяся ярко-жёлтым. На ней действительно было написано: «Зал Совета».

Цзяньюй нагнал её и тоже застыл с раскрытым ртом.— Это не наша школа, — пробормотал он.

Юншэн и Байсюэ показались из коридора. Двери перед ними тоже разошлись в стороны, хотя никто к ним не прикасался.

Каким-то непостижимым образом им удавалось сохранять спокойствие и достоинство — наверное, для этого надо быть богами. Но, судя по выражениям лиц, они тоже были удивлены. Особенно Юншэн, который много лет выдавал себя за ученика этой школы и отлично знал её планировку и облик.

Главный двор был расчерчен прямыми линиями дорожек, по краям которых тянулись тонкие полосы света, будто обозначающие направление. Они были ярче обычных фонарей — наверное, хорошо помогали ориентироваться ночью.

Юншэн осторожно наступил на одну из таких линий и потыкал её носком сапога. Но ничего странного не почувствовал, словно они были неотъемлемой частью дорожки.

Из-за поворота вынырнула группа девушек — человек шесть. Они были нарядно, но совсем непривычно одеты: ткани ярких оттенков делали их похожими на стайку редких бабочек. Их плечи были открыты, ноги — почти целиком на виду, потому что юбки едва достигали колен. Как будто они не по школьному двору шли, а в купальню!

У одной девушки волосы были ярко-синего цвета, а у нескольких — вообще короткие, едва до подбородка. При этом ни на монахинь, ни на преступниц, ни на рабынь девушки похожи не были. Волосы — как и всё тело — были даром родителей, святым заветом предков. Отрезать их — значит отвергнуть своё происхождение, унизить тех, кто дал тебе жизнь. До чего же дошли нравы, что в Школе Пяти Циклов такое допустимо?!

Цзяньюй уставился на них, приоткрыв рот. Яохань пихнула его в бок, чтобы не пялился. Даже не столько из смущение. Вдруг это безумие, и оно заразно?

Только вот девушки улыбались, весело болтали друг с другом, и явно не чувствовали ни стыда, ни страха.

— Это что, боги? — спросила она у Байсюэ, стоявшей рядом. Может, у них так было принято одеваться? Хотя она ни разу не видела Байсюэ или Юншэна в подобном виде. Но кто же знает, какие там были нормы морали...

— Точно нет, — отозвалась та. — Обычные смертные.

Обычные?.. Яохань снова взглянула на девушек. Сейчас в ней боролись две силы: воспитанная скромность и искреннее потрясение.

Девушки весело щебетали между собой, пока одна из них не заметила Юншэна.— Ой, это что, актёр? Такой красивый…— Может, косплеер?— Давайте спросим! Вдруг селфи с ним разрешит сделать!

Юншэн повернул голову, чуть приподняв бровь. Девушки остановились в паре шагов. Самая смелая вышла вперёд:— Простите, здесь проходят съёмки дорамы? Или это косплей?— Я просто прохожий, — ответил он спокойно. — И, боюсь, не знаю, что вы имеете в виду.— Ах! Он даже говорит, как герой дорамы! — воскликнула другая, прикрывая рот ладонью. — Смотрите, там ещё люди в костюмах стоят!— Надо срочно на видео снять!— А можно фото?

Юншэн кивнул, не сразу поняв, что означает слово «фото» и почему одна из девушек держит в руке странную сияющую табличку розового цвета. Он только заметил, как её пальцы легко коснулись поверхности, и тут же раздался негромкий щелчок — вспышка света ударила ему в лицо.

— Ничего себе! Он даже не моргнул! — восторженно выдохнула одна из девушек. — Такой профессионал!

— Я… — начал Юншэн, но не успел договорить — девушки уже окружили его плотным кольцом, перебивая друг друга:— Можно с вами вместе сфоткаться? Пожалуйста! Только одну фотку!— О, у него такой взгляд! Боже, я влюбилась…— А как вас зовут? У вас блог есть?

Он отступил на шаг, растерянно оглядываясь на Байсюэ, которая теперь стояла с каменным лицом, скрестив руки на груди.

— Это что, заклятие захвата души? — подозрительно пробормотала Яохань, когда девушки показывали друг другу «фото»: маленький портрет Юншэна внутри светящейся таблички.

— Нет. Кажется, это… предмет, фиксирующий образы, — прищурилась Байсюэ.

— Я лучше нарисовал бы, — проворчал Цзяньюй.

— Сюда, сюда! — звала одна из девушек, уже встав рядом с Юншэном. — Моя очередь!

— Что?.. — только и сказал Юншэн, слегка качнув головой, как его уже взяла под руку девушка с синими волосами, а её подруга, достав ещё одну табличку, произносила какие-то заклинания про «фильтры» и «ракурс».Вдруг выяснилось, что «горизонт завален» — это что-то очень плохое, и потому нужно было сделать ещё десяток-другой новых «фото».

Но в этом месте не чувствовалось присутствия Пустоты, а Юншэн не привык сражаться с женщинами. Пусть даже такими… неприличными демоницами. Они, похоже, не желали зла, а искренне восхищались им.

— А это кто с ним? — одна из девушек пристально оглядела Байсюэ, Яохань и Цзяньюя. — Такой стильный состав из сянься-дорамы!— Только посмотрите на неё! — другая кивнула в сторону Яохань. — Такая милая! Вы главную героиню играете?— Давайте с ней тоже селфи!

— Я?.. — Яохань инстинктивно шагнула назад. — Но я не…

— А вы кто будете? — обратились уже к Байсюэ. — Наверняка наставница или древняя богиня, да?

Байсюэ чуть склонила голову, её губы изогнулись в полуулыбке.— Допустим.

— А вы? — к Цзяньюю подошли сразу двое. — Любовный интерес главной героини?

— Эм… — Цзяньюй тяжело выдохнул, — скорее, тот, кто не понимает, что здесь происходит, и хотел бы уже уйти.— Идеальное попадание в роль! Вы же актёры, да? Или блогеры? Или это тайная рекламная съёмка?

Тем временем девушка, которая первой делала «фото», подбежала вновь:— Давайте все вместе! На фоне этого павильона! Только встаньте ближе… вот так… Нет, чуть левее!

— Подождите… — Юншэн начал было протестовать, но тут же осознал, что его слова тонут в буре восторженного щебета.

— В какую-то странную иллюзию мы попали. Нас никто не воспринимает всерьёз… — прошептала Байсюэ.— Нам нужно выбираться отсюда, — тихо добавила Яохань, — они собираются сделать из нас стикеры.— Что это? — спросил Цзяньюй.— Не знаю, но звучит зловеще, — вздохнула она.

Сделав ещё несколько снимков и обсудив вслух, кто из них «точно попадёт в рекомендации», девушки наконец, довольно щебеча, двинулись дальше.

— Ты сохранила?— Конечно! И видео тоже! Я потом смонтирую с музыкой…

Девушки скрылись за поворотом, оставив после себя только запах сладких духов и лёгкое эхо смеха.

Некоторое время группа стояла в молчании.

— Это был… первый раз, когда меня просили написать моё имя на ладони девушки, — Юншэн посмотрел на свои руки. — И я всё ещё не понимаю, что такое «горизонт завален».

— Они так легко… прикасаются. И улыбаются, будто всё это игра, — пробормотала Яохань.

— Это все равно иллюзия, созданная Пустотой, но в этот раз, возможно, она показывает не то, что было, а то, что могло бы быть, — задумчиво произнесла Байсюэ.

Цзяньюй недовольно хмыкнул:— Что ж, если это будущее, то оно очень странное. Не уверен, что хотел бы тут жить. Хотя девушки одеваются…

Яохань наступила ему на ногу

— Ай! Ужасно! Ужасно одеваются!

Байсюэ снова взглянула на табличку над дверью с надписью «Зал Совета».

— Может, нам сто́ит заглянуть внутрь? Посмотрим в архиве, что пишут об этом месте.

Они переглянулись — и, едва заметно кивая друг другу, направились внутрь.

— Когда мы были в снежном лесу и убили зверя, открылся проход сюда. Возможно, здесь нам тоже нужно что-то сделать, чтобы пройти дальше, — рассуждал Юншэн вслух, пока они шли по коридору.

— Только кого, интересно, нам тут нужно убить? — тут же поинтересовался Цзяньюй.

— Не обязательно убить, — отозвалась Байсюэ. — Возможно, испытание будет иного рода. Не всё измеряется силой.

Юншэн повёл их знакомым путём в архив, располагавшийся в том же павильоне, что и зал старейшин. Они прошли к дверям, над которыми парила надпись, выполненная ровными светящимися иероглифами: «Цифровой архив».

— Архив, — указал Цзяньюй. — Мы пришли!

— А что такое «цифровой»? — уточнила Яохань.— Понятия не имею. Но архив остался на месте, — откликнулся Юншэн. — Возможно, если мы поймём, как работает этот мир, найдём выход.

Дверь сама разъехалась в стороны, впуская их внутрь.

Помещение внутри было похоже на библиотеку, только вот…

— А где книги?!

Через прозрачный потолок струился мягкий белый свет. Стены покрывали прямоугольные таблички, похожие на те, что были в руках у девушек, но только намного больше.

— Это… архив? — Яохань подошла ближе, вытянула руку, но колебалась, не решаясь коснуться гладкой поверхности.

— Я хорошо помню, как те девушки пользовались такими маленькими штуковинами, к ним надо прикоснуться, — сказал Юншэн и дотронулся до одной из них.

Свет мигнул, и на поверхности появились иероглифы. Хотя бы они были знакомыми… Они беспорядочно сменялись, пока, словно откликнувшись на невысказанный вслух вопрос, не замерли на строке:

«Закрытие Врат Пустоты»

— Это о нас? Тихо спросил Цзяньюй, наклоняясь ближе.

«Группа неизвестных заклинателей предотвратила открытие Врат. Личности не подтверждены. Предположительно, мифологизированные фигуры. Некоторые считают их персонажами позднесказочной традиции. См. также: Миф о Пяти Заклинателях.»

▶ Читать дальше

— Миф?.. — выдохнула Яохань. — Откуда пять заклинателей, нас же четверо?

Ни одного имени. Ни одной подробности. Лишь холодные датировки, сомнения в подлинности.

«... некая группа заклинателей спасает мир. Это как легенда про Сунь Укуна. Никто точно не знает, откуда взялся этот сюжет — историки спорят до сих пор…»

— Это и есть цена времени. Оно забывает — тихо проговорила Байсюэ, глядя в прозрачную панель.

— Люди забывают, — сказал Юншэн, чуть хрипло.

Юншэн резко провёл рукой по панели, и изображение исчезло.

— Вот, значит, что остаётся, — глухо произнёс он. — В этой реальности получается, что мы остановили Пустоту. Но об этом останется только неправдоподобная легенда, подвергаемая сомнению…

— Всё это время… — произнесла Яохань, её голос дрожал. — Я думала, что наш путь имеет смысл. А оказывается, мы просто «группа неизвестных»? Для мира это не имеет значения?

— Им удобнее думать, что всё произошло как-то само собой — отозвался Цзяньюй, и голос его был неожиданно жёстким.

— Неужели это и есть цена победы? — прошептала Яохань, опустив глаза. — Не важно, что мы сделаем, об этом всё равно забудут?

Наступила пауза.

— Если мы правда остановим Пустоту и мир продолжит жить — этого достаточно, — сказал Юншэн, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Но внутри всё будто сжималось. Для него, как для хранителя памяти, быть забытым — не просто обидно. Это было всё равно что исчезнуть, потерять себя. Но он не мог позволить этой боли заговорить за него. Он уже прожил слишком много жизней, чтобы путать боль с истиной.

Он повернулся к остальным:

— Яохань, Цзяньюй… скажите, вы ведь пошли с нами не ради того, чтобы о вас написали в исторических трактатах? Вы пришли сюда, потому что верили, что это правильно. Даже если память о нас исчезнет, но мир будет жить — значит, мы сделали своё дело.

Он замолчал на миг, а потом добавил, уже тише:

— Память — это не только слова в хронике. А то, что остаётся в жизнях других. Даже если им неведомо, откуда это пришло.

Байсюэ молча кивнула.

— Ты прав. Мы доведём всё до конца.

Яохань вытерла подступившие было слёзы.

Панель, на которой они только что читали заметки, рассы́палась чёрным пеплом, как и тело зверя в снежном лесу.

На её месте появился новый проход.