Тайны Оленьего парка

Глава VIII В покоях короля

Снотворное подействовало незамедлительно. Даже быстрее, чем Полин ожидала. Катя заснула. Перенести её, конечно, было тяжёлой задачей, но вполне выполнимой, учитывая, что весу в девушке чуть более ста фунтов[1]. Да и тащить её нужно было не далеко. Главное, чтобы другие неожиданно не появились. Хотя этого Полин боялась меньше всего, ведь рабочий день ещё не закончился – воспитанницы на уроках, горничные заняты уборкой.

Первым делом она поменяла воду в их общем кувшине. Всё подстроить и выждать удобный момент оказалось весьма непросто. Ну, ничего. Теперь у этой куклы спеси поубавится, - со злорадством думала злоумышленница.

Комната, в которую Полин притащила крепко спящую Катю, скрывалась за узкой невзрачной дверью, похожей на вход в кладовку. Об этом помещении знали лишь избранные. И убирать его доверяли только ей самой и ещё Сюзан. Полин не раз бывала здесь не только как служанка. Она знала, что и Сюзан тоже. А сможет и другие девушки. Ведь здесь у каждого были свои тайны...

Это были роскошные апартаменты с зеркальными потолками и огромной кроватью с балдахином. Те же нарядность, пышность и шик, что и в покоях маркизы. Не удивительно, ведь оформлением комнат тоже занималась Помпадур, подбирая все детали согласно вкусу своего покровителя.

Интерьер здесь был выполнен в глубоких синих тонах и золоте. На бархатных обоях красовались королевские геральдические лилии. Лёгкие голубые полотна балдахина походили на утренний туман над рекой или почти прозрачные летние облака. Тот, для кого предназначалось сие великолепие, бывал здесь не часто. Но апартаменты поддерживались в идеальной чистоте. Они должны в любой момент быть готовы к появлению венценосного гостя.

Теперь девушка лежала на покрывале. Расслабленная и нежная, будто спящая красавица. Её грудь мерно вздымалась, дыхание было спокойным. Полин некоторое время смотрела на новенькую, потом взобралась на ложе, потянула ночную рубашку девушки, чтобы больше обнажить грудь. И подняла подол повыше, открывая стройные ноги. Живописно растрепала её локоны и местами скомкала ночную сорочку.

- Так, пожалуй, будет лучше, - прошептала пакостница, усмехнувшись.

Окинула получившуюся картину придирчивым взглядом и довольно покачала головой. Вышло вполне естественно. В лице Полин появилось нечто хищное. Резко обозначились скулы, глаза заблестели. Спрыгнув с постели, горничная быстро убежала.

Король появился гораздо позже, чем рассчитывала Полин. Он был измотанный после заседания совета и погружённый в свои мысли. Быть может потому и приехал сюда. Чтобы отдохнуть и хоть на время забыться. Вошёл один, сбрасывая на ходу лёгкий плащ, декорированный вышивкой. Гладко выбритое лицо монарха скрывала полумаска. Cлегка завитые волосы, свободные от привычного напудренного парика, были зачёсаны назад. Он никогда не приезжал сюда открыто, в своём обычном виде. Только в плаще, маске и в треуголке, надвинутой на глаза.

Снял камзол и жилет, небрежно швырнул в кресло. Оставаясь в белой рубашке, манжеты и воротник которой отделаны изящным венецианским кружевом, Людовик взял со стола бокал с красным вином. Только теперь он заметил девушку на ложе. Подошёл, окинул внимательным взглядом.

- Вот так сюрприз… - проговорил едва слышно его величество.

Потом пригубил вино, беззвучно поставил бокал на место и, скрестив на груди руки, ещё некоторое время глядел на Катю. Потянувшись к незнакомке, он коснулся её плеча и слегка потряс. Никакой реакции не последовало. Тронул щёку. Тёплая и бархатистая. Ресницы слегка задрожали, красавица во сне пошевелилась, вздохнула. Людовик чуть отстранился. Такого опыта у него ещё не было. Неизвестно откуда появившаяся спящая полуобнажённая блондинка показалась королю чьим-то подарком. Иначе как она могла сюда попасть? Но на всякий случай нужно было кое в чём убедиться. Людовик вышел в соседнее помещение и позвонил. Месье Флоретт появился незамедлительно. Конечно, он знал, кто его зовет. Остановившись перед королём, почтительно поклонился.

- Сир, к вашим услугам.

- Идите сюда, Эркюль.

Людовик поманил врача за собой. Без всякого стеснения он провёл его в альков. К этому моменту Катя уже проснулась и всё слышала. Страх парализовал настолько, что она не могла шелохнуться. Тем более что и сил двигаться не было. Лёгкий поворот головы вызвал головокружение. Комната завращалась, поплыла. Так было с Катей всего однажды, когда на дне рождения у подруги перепила шампанского. Сейчас ей казалось, что она куда-то летит. И ещё было жарко. Лежала, слушала приглушённые голоса, а в груди нарастала тревога.

Сегодня девушке дали выходной в благодарность за вчерашнее спасение маркизы. Она помнила, что попила воды. И после этого её стало клонить в сон. Как надевала ночную рубашку и как оказалась здесь – совершенно не помнила. Кто мог всё это подстроить? Полин. Больше некому.

Когда прозвучало имя «Эркюль», Катя решила притвориться спящей. Ей нужно было время, чтобы сориентироваться в происходящем и придумать план действий.

- Вот, глядите. Что с ней?

Почувствовала, как тёплые пальцы коснулись её запястья, и поняла - это месье Флоретт.

- Пульс незначительно учащён. Но, думаю, девушка просто спит, ваше величество. Или претворяется спящей.

Это уточнение заставило Катю ещё больше разволноваться. Должно быть, её сердцебиение теперь можно было расслышать, даже не прикасаясь к ней.

- Ну, она же здорова?

- На первый взгляд здорова. Без более тщательного осмотра я не могу сказать ничего определённого.

- А почему у неё такое гладкое тело? – озадачил доктора неожиданным вопросом король.

Чья-то твёрдая рука провела по её ноге. Катя изо всех сил сдерживалась, чтобы не пошевелиться. Её, кажется, бросило в жар от волнения. Девушка с ужасом думала, что её полунагое тело сейчас разглядывают двое мужчин. И молила Всевышнего, чтобы дальше этого дело не зашло. Кате хотелось верить - пока она «спит», его величество её не тронет.

Судя по продолжительному молчанию, Эркюль тоже был озадачен. А Катя в который раз мысленно прокляла свою идею сделать лазерную эпиляцию.

- Я не знаю, монсеньор, - наконец, признался доктор. – Очевидно потому что она блондинка. У светловолосых женщин иногда бывает совершенно гладкое тело.

- Никогда такого не встречал, - раздался голос короля, исполненный восхищения. – Бесподобно!

Вот это Катю не на шутку испугало. Особенно нотки возбуждения в тоне его величества.

- Дотроньтесь! Как нежно на ощупь! – монарх снова провёл рукой по ноге девушки от икры и почти до самого бедра.

- Боюсь, мадемуазель была бы против, - с осуждением промолвил Эркюль.

Но монарх то ли не заметил этого, то ли не придал значения.

- Я ваш король! – напомнил Людовик, давая понять, что не потерпит ослушания.

Доктор кончиками пальцев провёл по лодыжке и одёрнул руку. Катя, затаив дыхание, прислушивалась к этому едва ощутимому касанию. Интересно, он вообще догадывается, что она в него, кажется, по уши влюблена?

- Видите? Это великолепно! Кожа нежнее шёлка! – и уже несколько торопливо добавил: - Ладно, Эркюль, ступайте.

- Сир…

Доктор хотел что-то сказать, но король сухо оборвал его.

- Вы свободны.

Раздались удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери. Доктор ушёл, оставив её наедине с Людовиком. И в полной его власти.

Катя хоть и была девственницей, но об этой стороне жизни имела довольно внятное представление. Она не сомневалась в намерениях его величества, наблюдая за ним сквозь ресницы. Король начал раздеваться. Снял рубашку, кюлоты, чулки. Обнажившись, он потянулся всем телом, как сытый хищник. Так что все мускулы напряглись. Удивительно. Ему ведь за сорок, а даже небольшого брюшка нет. Подтянутый, с широким массивным торсом. При виде нагого взрослого мужчины, практически всё тело которого покрыто тёмными волосами, девушка затрепетала. И трепет этот был вызван никак не восхищением, а животным ужасом. Она вспомнила отвратительную сцену с участием его величества, которую имела неосторожность лицезреть. От неприятного воспоминания стало только хуже. Она незаметно закусила губу. По-прежнему не шевелилась, изображая спящую. И всё ещё надеялась, что ничего страшного не произойдёт. Наверняка он дождётся, пока она «проснётся», спросит её позволения и после отказа отпустит с миром.

Однако эта уверенность начала таять, когда король лёг рядом. Катя зажмурилась. Чувствовала только, как скрипнула под его тяжестью кровать. Ощутила лёгкий запах мужского пота и шумное дыхание, отдававшее вином. Внутренне вся сжалась в ожидании неизвестного.

- Какая нежная, чистая, - с придыханием прошептал Людовик.

Внезапно его рука легла на крепкую упругую грудь девушки. От неожиданности Катерина вздрогнула. Но король, видимо, решил, что это во сне. И тихонько сжал её плоть. А потом пододвинулся совсем близко, навис над Катей, принялся ощупывать её и целовать. Жадно шарил по её телу, попутно стягивая с девушки рубашку. Вскоре она осталась совершенно нагой. Руки мужчины, большие, горячие, вовсе не были грубыми. Он касался почти осторожно. Но когда его пальцы проникли Кате между ног, она невольно дёрнулась и открыла глаза.

- Не надо, пожалуйста! – прошептала, не владея от страха собственным голосом и не отдавая себе отчёт в том, что говорит по-русски.

Король крепко прижал горничную к себе, вызывая у неё смешанное чувство стыда и оцепенения. Прикосновения мужчины были непривычны. Волосы на его теле оказались очень мягкими и щекотали кожу. Это могло бы даже показаться приятным, если бы не сложившиеся обстоятельства. Катя пыталась сопротивляться. Но делала это настолько нерешительно, что его величество вряд ли воспринимал это всерьёз. Скорее ещё больше входил в раж.

- О, моя сладкая строптивица, - шептал он, покрывая её тело жаркими, откровенными поцелуями.

Языком мокро прошёлся по соскам. Девушка задрожала. Точнее затряслась. И это было воспринято, как признак получаемого ею удовольствия. Людовик лишь усилил напор.

Катя уставилась в потолок и обнаружила, что он зеркальный. Теперь в зеркалах сверху она видела, как мужчина над ней извивался, будто огромная змея. Почему-то осенила неожиданная мысль, что вот-вот вернётся Эркюль и остановит всё это. Как тогда. Но месье Флоретт не появлялся, а всё заходило уже слишком далеко.

Её первый раз касался мужчина. Король Франции! Это было странно, невозможно, невероятно. Девушка начала плакать. Но это, кажется, только распалило французского монарха. Его глаза блестели, а руки дрожали. Будто он вот-вот набросится на Катю.

- Не плачь, не плачь, - бормотал он, не прекращая трогать её, целовать, ласкать языком.

Не обращая внимания на её слёзы и сопротивление, он лёг сверху, опираясь на свой локоть и втискиваясь меж её бёдер. Бесстыдные мужские пальцы касались её плеч, груди, спины, ягодиц. Катя, задыхаясь от ужаса и рыданий, попробовала его оттолкнуть. Но он ещё сильнее придавил её собой. То, что это был король, нисколько не утешало. Для неё это был чужой, огромный, воняющий потом волосатый мужик.

Казалось, всё это никогда не закончится. Когда стало совсем невыносимо терпеть, она закричала в голос. Принялась бешено биться под ним, отталкивать короля, вцепляться ногтями в его плечи и спину, царапаясь, вырывая волосы, до крови раздирая кожу. Уже не просто кричала, а вопила и даже как-то странно подвывала.

Но сильный мужчина над ней был неумолим. И совершенно не замечал ничего – ни слёз, ни криков. Катя чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Тело покрылось горячим потом. Может его размер чересчур огромен для неё? Девушка хоть и была довольно образованна в интимном плане, но сейчас от страха допускала и такое. Видимо, разум помутился от пронизывающей всё тело боли. Мысль «скорее бы это закончилось», безусловно, посещала. А ещё мучил вопрос – что потом? Что будет после всего этого? Что сделает с ней король за то, что она позволила себе такое поведение в отношении него?

Действие снотворного пока не прекратилось окончательно, потому что моментами Катя проваливалась в забытьё и совсем не помнила, что с ней в те секунды делалось. Точно как человек, слишком перебравший алкоголя. Самой ей казалось, что она изо всех сил сопротивляется, но на деле все её движения были вялыми, заторможенными.

Приступы жесточайшего головокружения никак не покидали девушку. Любое резкое движение головы или смена положения тела приводили к тому, что комната начинала вращаться, как в центрифуге.

Катя не заметила, когда острая боль сменилась тупой. А потом это огромное, наполнявшее её, ещё несколько раз дёрнулось и замерло. Король выдохнул, расслабленно навалившись на неё. Полежал так с минуту, а потом откинулся на спину.

Внутри всё болело, как свежая рана. Катя, дрожа от пережитого, лежала и не шевелилась. Даже дышала как будто через раз.

- Какая же ты страстная, горячая! – произнёс Людовик.

Девушка ничего не ответила. Когда поняла, что король, наконец, заснул, поднялась, прошла к кувшину, чтобы попить поды. Во рту совсем пересохло, ноги едва держали её. Низ живота пробирала саднящая боль. Катерину шатало то ли от потрясения, то ли всё ещё под действием неизвестного препарата. Девушка едва успела склониться над тазом для мытья рук, когда её начало рвать. Иначе бы запачкала шикарную мебель и роскошный ковёр королевской опочивальни. Одна надежда - ранним утром воду незаметно поменяет служанка. Наверняка сама же Полин. Обычно это делали, пока все ещё спят. Самой Кате сейчас было настолько плохо, что нести куда-то таз с водой она и не подумала. Даже просто выплеснуть содержимое в окно ей не пришло в голову. Она словно отупела от всего происходящего. С трудом соображала, явственно ощущая, как с огромным трудом движутся в голове мысли, и причиняют глухую боль. Доплестись бы назад до кровати. Почти у самого ложа почувствовала, что оседает. Успела схватиться за выпуклый узор лепнины, широкой полосой украшавшей комнату по периметру. Постояла некоторое время, и медленно пошла дальше, держась за стену.

В своих покоях доктор Флоретт отошёл от окна, сел за рабочий стол. Нужно было описать состав одного лекарственного средства, но шум за стеной не давал ему сосредоточиться. Возня, глухие крики, сопение, слабые стоны… Перед глазами стояла эта горничная Катрин, растерянная и перепуганная, как дикая лань. Как она разволновалась, разбив кувшин у него в комнате, как старательно убирала осколки, как едва не расплакалась, расплескав лечебную настойку. А ведь она и впрямь красавица… И расчётливая, оказывается. Ну что ж, налюбится девчонка сегодня вволю.

Лучше бы он не возвращался сюда больше! Ведь в Париже его всё устраивало. Теперь сидел, слушал всё это, тошно было. Хотелось заткнуть уши. И казалось, что это длится невозможно долго. Тишина наступила только под утро. Но никуда не деться от оглушающих ударов собственного сердца. Сон так и не пришёл к нему. Эркюль просидел за столом до самого рассвета, словно окаменев.

Свечи потихоньку догорали, негромко потрескивая. Катя откатилась к краю, подальше от спящего Людовика. Завернулась в одеяло, и лежала, рассматривала комнату, точнее роскошную западню, в которую угодила. Девушке казалось, что она так и провела остаток ночи без сна, но на самом деле её сознание погружалось в какой-то неверный, неглубокий отдых, зыбкий, как марево.

[1] Фунт - единица измерения массы. Исторически использовался в некоторых европейских странах, причём в эпоху феодальной раздробленности в некоторых странах (например, во Франции) его значение имел право устанавливать каждый феодал, поэтому даже в начале XVIII века в Европе было более ста разных фунтов. Наиболее распространённым сегодня является международный фунт эвердьюпойс, который юридически определён как 0,45359237 килограмма. 100 фунтов равняется примерно 45 кг.