Сын Люцифера

День 3-й СДЕЛКА

И настал третий день.

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Почему говорится: слуги сатаны, но рабы Божьи?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Потому что Мне служат свободные люди. Мне не нужны рабы.

Игорь сидел в скверике на лавочке и бездумно глазел по сторонам. Делать было в общем-то нечего. Не домой же, в самом деле, идти. Пивка, что ль, купить?..

Неожиданно внимание его привлекла появившаяся на той стороне аллеи какая-то делового вида девица. За девицей шел парень с камерой, судя по всему, оператор. Телевизионщики! Девица остановилась, перебросилась парой слов с оператором и начала говорить что-то в камеру. Игорь с ленивым любопытством наблюдал за происходящим. Все-таки какое-никакое развлечение. Девица была стильная, вся из себя, в каком-то супермодном джинсовом костюме и темных очках. Классная, в общем, девица. Смотреть приятно. Игорю такие всегда нравились.

Девица между тем кончила говорить, повернулась и, держа в руке микрофон, решительно направилась прямо к Игорю. Оператор с включенной камерой на плече двинулся за ней. Игорь не успел даже толком ничего понять, как телевизионщики оказались около него.

Девица бесцеремонно уселась рядом, профессионально улыбнулась Игорю и бойко затараторила:

— Здравствуйте! Это программа «Религия в современном мире». Вы в прямом эфире. Мы хотели бы задать Вам несколько вопросов. Вы не против?

— Хорошо, — растерянно и несколько невпопад ответил Игорь. До этого с телевизионщиками он никогда никаких дел не имел и сейчас совершенно потерялся. Включенная и направленная на него телекамера сковывала и мешала думать. Он чувствовал себя перед ней каким-то сразу поглупевшим.

— Представьтесь, пожалуйста, — бодро продолжала тем временем девица. — Имя, возраст, профессия?

— Игорь, 40 лет, дизайнер.

— О! Какая у Вас современная профессия! — обрадовалась девица. — Это замечательно! Это как раз то, что нам нужно! Поскольку нас интересует отношение к религии именно современного человека. Вот как раз такого, как Вы. Игорь! В последнее время, вот, в обществе наблюдается резкий поворот в сторону религии, церкви, веры в бога. Стали отмечаться религиозные праздники, руководители наши публично в них участвуют… Как Вы к этому относитесь?

— Ну, в общем-то, положительно, — промямлил Игорь. (А как я, действительно, к этому отношусь? Да никак! По хую мне все эти праздники! Я и в церкви-то ни разу в жизни не был.)

— Вы считаете это нормальным? — с крайне заинтересованным видом уточнила девица.

— Что «нормальным»? — как попка повторил за ней Игорь.

— Что сейчас происходит возврат к религии, — терпеливо пояснила ему корреспондентка.

— Да! — глупо улыбаясь и косясь на камеру, ответил Игорь. Он чувствовал себя полным дураком.

— А почему?

— Что «почему»? — опять тупо переспросил Игорь.

Он всё никак не мог отвлечься от камеры и хоть как-то сосредоточиться. В голове не было ни единой мысли.

— Почему Вы считаете, что возврат к религии — это для общества хорошо? — с поистине ангельским терпением снова повторила свой вопрос корреспондентка. Улыбка на её лице стала, правда, несколько напряженной. Похоже, она начала подозревать, что нарвалась на идиота.

Игорь, наконец, разозлился и стряхнул с себя охватившее его оцепенение.

Да чего это я, в самом деле!? Взрослый человек, а веду себя… Как кисейная барышня на выданье. Камеры стесняюсь. Возьми себя в руки! Перед людьми не позорься!

— Я считаю, что человек должен во что-то верить. Во что-то светлое, — тщательно подбирая слова, медленно произнес он. (Кажется, так?.. Да, именно. Именно так!) — В бога, в коммунизм — не важно! Но во что-то верить надо.

— Угу… понятно… А скажите, Игорь, Вы сами в бога верите?

— Я? Да нет, пожалуй, — засмеялся Игорь. Он окончательно оправился от смущения, освоился и чувствовал себя теперь совершенно свободно и раскованно. — С детства веру не привили, а сейчас уже поздно, наверное, убеждения менять.

— Ага! Прекрасно! — чему-то опять обрадовалась девица. — Итак, Вы в бога не верите?

— Нет, — с улыбкой подтвердил Игорь.

— И в церкви, значит, наверное, не бываете? — девица была само любопытство.

— Нет, конечно. (Чего ей надо?)

— Хорошо. А вот такой, несколько странный вопрос. Если Вы не верите в бога, то наверняка ведь не верите и в дьявола? Ну, что он существует?

— В дьявола? — удивленно переспросил Игорь. (В какого еще, блядь, дьявола?! Что за вопросы? Может, это какая-нибудь провокация? Когда людям всякие дурацкие вопросы задают и скрытой камерой снимают, наблюдая за их реакцией? Дьявол-то здесь причём?) — Конечно, не верю.

— Итак, перед нами современный человек, который якобы ни во что не верит, — повернулась к камере девица. — Ни в бога, ни в черта. Сейчас мы проверим, так ли это! Игорь, Вы не верите ни во что, я Вас правильно поняла? — снова обратилась она к Игорю.

— Да, — не понимая еще, куда она клонит, но уже чувствуя какую-то ловушку, подтвердил Игорь.

(Вообще назойливость корреспондентки начала его уже несколько раздражать. Ему все больше начинало казаться, что его просто-напросто специально выставляют перед всем светом каким-то дурачком. На всеобщее посмешище. На потеху почтеннейшей публики.

Что это, блядь, еще такое!? Что я ей тут, шут гороховый, что ли?)

— Хорошо. Тогда не согласитесь ли Вы подписать вот этот документ? — корреспондентка держала в руках какую-то бумагу. Игорь не успел даже заметить, откуда она её взяла.

— Что это? — почти грубо спросил он.

— Читаем! — опять повернулась к камере корреспондентка и начала вслух читать. — Договор. Я, такой-то, такой-то, продал душу дьяволу за 10 тысяч долларов. Число, подпись. Если Вы, Игорь, действительно ни во что не верите, — голосом профессионального провокатора с вкрадчивой улыбочкой предложила она Игорю, — подпишите её. Это же для Вас ничего не значит!

— Зачем? Зачем я буду её подписывать? — попробовал отшутиться Игорь.

(От такого поворота событий он опять несколько подрастерялся и сейчас лихорадочно соображал, что в этой ситуации делать!? Собственно, волновал его не столько сам смысл происходящего — какая там ещё душа! ясно же, что это полный бред, шляпа! подстава какая-то! — сколько страх оказаться в смешном положении, позволить выставить себя полным болваном. Перед всем честным народом. Черт! В чем же здесь подвох-то?!)

— Чтобы получить 10 тысяч долларов! — радостно сообщила ему между тем девица, с явным интересом наблюдая за его реакцией.

— Если я подпишу эту бумажку, мне дадут целых 10 тысяч долларов? — с веселым выражением лица включился в игру и Игорь, делая вид, что всё это его ужасно забавляет.

На самом же деле ему было не до веселья. Ясно же, что никаких десяти тысяч долларов ему никогда не видать как своих ушей, никто ему их давать, естественно, не собирается. Так в чем же здесь все-таки хохма-то? Ждет, наверное, мымра, что я сейчас испугаюсь? И откажусь подписываться?

— Да! — еще радостнее подтвердила тем временем девица. — Подпишите, и я прямо сейчас их Вам выдам!

— Ну, Вы хоть их покажите мне сначала, — шутливо попросил Игорь. — Чтоб я хоть знал, за что душу продаю.

Девица охотно засмеялась вместе с ним и с ловкостью фокусника мгновенно извлекла откуда-то плотный конверт.

— Итак, в этом конверте ровно 10 тысяч долларов! — громко сказала она в камеру. — Давайте посмотрим… — она открыла конверт, достала оттуда пачку стодолларовых купюр и повертела её перед камерой.

(У Игоря глаза на лоб полезли. Шутка начинала заходить слишком далеко.)

— Как только Игорь подпишет договор, я ему их отдам. Но только всё должно быть всерьёз, — лукаво посмотрела она на Игоря и кокетливо ему подмигнула. — Подписывать надо кровью! У-у-у!.. Как это во всех страшных сказках требуется. Вот у меня в руках специальная одноразовая иголочка, ну, не иголочка, а специальная штучка такая, которой колют, когда кровь из пальца берут. Я сейчас уколю ей Игоря, он приложит палец к договору и, таким образом, скрепит его своей кровью. Ты готов? Извини, что на ты перешла, это я от волнения! — оживленно обратилась она к Игорю, держа в руках свою запечатанную в целлофан иголку.

И, смеясь, добавила:

— Иголочка совсем тоненькая, больно не будет — гарантирую. Проверяли на нашем операторе Косте, — она кивнула на оператора с камерой, который на этот её жест никак решительно не отреагировал и продолжал как ни в чем не бывало спокойно и дальше заниматься своим делом.

Пока Игорь с глупым видом таращился на оператора-Костю, корреспондентка живо схватила его за руку, быстренько протерла влажной ваткой указательный палец и легонько кольнула распечатанной уже иголкой. Игорь даже сориентироваться не успел и лишь безвольно наблюдал за происходящим. Как она хватает его за палец… протирает… колет… (Больно, кстати, действительно не было.) Не успел он и глазом моргнуть, как всё было уже закончено, и на подушечке его указательного пальца выступила малюсенькая ярко-красная капелька.

— Приложите вот сюда, пожалуйста, — девушка протянула ему лист. Игорь послушно приложил. — Итак, дорогие наши телезрители, Игорь действительно не испугался подписать договор с дьяволом о продаже своей души. И даже скрепил его кровью! — корреспондентка подняла договор повыше и подержала его некоторое время перед камерой. — А вы бы решились на такое? Пишите нам. Или шлите свои сообщения по электронной почте. Адрес нашей электронной почты… — корреспондентка быстро что-то проговорила. Игорь успел разобрать только слово «собака». Впрочем, ему было не до этого. Он пребывал в каком-то трансе. Договор… кровь… деньги…

Он посмотрел на конверт. Потом осторожно заглянул внутрь. Доллары! Ей-богу, доллары! Он пощупал их рукой. Доллары! Щупай, не щупай.

Мне их что, правда дали? Они мои? Или это всё для камеры было, а сейчас отбирать начнут?

Он поднял глаза. Корреспондентки рядом уже не было. Игорь успел только заметить, как они с оператором садятся в какой-то, судя по всему ждавший их всё это время микроавтобус, который сразу же тронулся с места и через секунду исчез в плотном потоке машин. Всё! Никого! Ни корреспондентки, ни камеры, ни оператора. Только конверт с деньгами да ватка на указательном пальце. Больше ничего вокруг решительно не изменилось. Как будто и не было ничего. И все эти 15–20 минут Игорь просто мирно просидел на лавочке, праздно глазея по сторонам.

Однако было! Деньги и ватка свидетельствовали об этом совершенно неопровержимо. Было! И интервью это немыслимое, и договор этот шутовской. И балаган с укалыванием пальца и подписыванием кровью. И 10 тысяч самых настоящих американских долларов, которые он в результате всей этой фантасмагории каким-то совершенно волшебным образом получил.

Блядь, большие деньги! За них убивают! Просто так такие деньги никому не дают. Но ему-то дали!? Игорь посмотрел на палец. Кровь тоже была настоящая. Как и деньги. Что, черт возьми, всё это значит? Он что, действительно только что дьяволу душу продал?! Какому ещё дьяволу? Нет же никакого дьявола! А деньги? Деньги есть. За что же мне их дали? Десять штук баксов. Не шутки!

Игорь повертел в руках конверт и сунул его в карман. Потом решительно встал и направился к автобусной остановке. Он ехал домой.

Дома первым делом Игорь бросился смотреть программу.

Так… 1-й канал… НТВ… Ну, где? Она же говорила: прямой эфир? Где эта передача? Как её там? «Религия…», «Современное общество…»? Ну где, короче?! Хоть что-нибудь похожее?.. Ничего. Даже близко. Какая там ещё «религия»! В современном мире. Кого это сейчас интересует! Обычные шоу и сериалы, вся эта тягомотина бесконечная, песнопения и свистопляски.

Так-так-так!.. Ну, и чего? Где же это, интересно, выступленьице моё? Интервью в скверике? Передачка эта?.. Может, спутниковый какой канал? Платный? Или кабельный?.. Может. Но вряд ли. Будут тебе по платному такую чушь передавать! Которую и даром смотреть никто не будет… Но деньги-то мне дали! Действительно дали. И я за них кровью расписался. Блядь! Чего-то мне всё это не нравится. Совсем не нравится!

Хм!.. А чего от меня хоть требовали-то? Ничего! В том-то и дело, что ничего. Абсолютно! Просто «душу». И что теперь? У меня теперь что, души нет? Или это только после смерти? Как у Фауста? Блядь, надо было хоть договор почитать. «Договор»! Да это филькина грамота какая-то, а не договор!.. Почему же «грамота» — нормальный договор. Мне его зачитали, предложили подписать — и я его добровольно подписал. Кровью. Всё правильно, всё честь честью.

Охренеть можно! Так я действительно, что ли, получается, дьяволу душу продал!? А вдруг он правда есть? Дьявол этот. И что тогда?.. Пиздец тогда, вот что тогда!! Причём такой, что ни в сказке сказать ни пером описать! Всем пиздецам пиздец. Неслыханный и невиданный. Гореть мне в аду тогда, вот что тогда! Вечно! Аминь.

Игорь попытался собраться с мыслями. Ладно, хватит понтоваться и ёрничать да словами красивыми без толку жонглировать. Перед самим собой кокетничать и в прятки играть, как всю жизнь делал, когда о вопросах веры речь заходила. «Филькина грамота»! «Пиздец»! Тон-то этот игривый оставить бы надо. Дело-то серьезное.

Спокойнее, спокойнее! Итак, что мы имеем?

Только что в сквере ко мне подошла какая-то девица и парень с камерой, на вид явные телевизионщики, сказали, что они из какой-то там программы, и предложили заключить сделку с дьяволом. На что я, как последний мудак, и согласился. Причем совершенно добровольно. И продал, якобы!.. (Игорь поспешил сделать про себя эту оговорку. «Якобы»! Якобы продал!) …дьяволу свою душу. За десять тысяч баксов. Каковая сумма мне и была немедленно с соответствующими шуточками и прибауточками на месте и вручена. После чего парень с девицей быстренько сели в поджидавший их микроавтобус и укатили в неизвестном направлении. Вместе, блядь, с договором! Подписанным моей кровью!!!

Так… Спокойно, спокойно!.. Всё? Нет, не всё. Передачи такой не оказалось. По крайней мере, я её не нашел в программе. Да-а!.. чего там «по крайней мере»?! Не оказалось, и всё! Нет ни хуя такой передачи! Нет!! Вот программа передо мной лежит. Черт подери! Хотя черта-то, пожалуй, мне теперь лучше как раз и не вспоминать. Всуе.

Итак, итак, ладно! Не будем отвлекаться. Что же мы в итоге имеем? Давайте всё по полочкам разложим. И проанализируем.

Вариант первый. Подстава. Бред полный, но предположим. Меня вели, выслеживали (кто?! зачем?! кому я на хуй нужен?!), подловили момент, когда я сел на лавочку (ведь заранее они этого знать не могли! я и сам не знал), и подкатили ко мне под видом телевизионщиков. Специально, чтобы вручить торжественно десять штук ненаших денег… Великолепно! А, ну еще писульку с меня какую-то бутафорскую взяли, чтобы всё правдоподобно выглядело. А то как же мне иначе-то 10 тысяч баксов было всучить? Предлог же нужен был! Благо-видный. Так-то ведь я не возьму еще, чего доброго! Я же гордый.

Ну, в общем, таинственные доброжелатели. Которые обо мне таинственно — и тайно, опять же! — пекутся и заботятся. Никогда, блядь, до этого — сорок лет уже! — не заботились, а тут вот вдруг приспичило! Специально для этого целую комедию с переодеванием устроили. С песнями и плясками. С телекамерой и микроавтобусом. И с иглоукалыванием пальца. (Игорь покосился на палец. Ранка уже почти зажила.) Водевильчик этот дешевый.

А договор с кровью — это так! Это чепуха! Это просто для правдоподобия. Для соблюдения таинственности и конспиративности. Договор никакого значение не имеет! Они его, наверное, уже вообще в ближайшую урну выбросили. Чтобы на улице зря не мусорить.

Н-н-да… Очень соблазнительная версия. Очень! Всё прекрасно объясняющая. Главное, что правдоподобная! Ладно, оставим это. Пока. В запасе. На самый крайний случай. Поехали дальше.

Вариант второй.

Всё то же самое, но только это не доброжелатели, а как раз наоборот. Недоброжелатели. Тоже такие же тайные и сверхтаинственные. Непонятно к тому же, чего от меня вообще хотящие. Чего им, блядь, от меня надо-то? Я же гол как сокол! Чего с меня взять? Ну, не важно. Чего-то, значит, надо. Сейчас они пока меня заманили и заставили — обманом! обманом! — взять деньги — под любым предлогом! просто насильно всучили! впарили! — а вскоре объявятся опять и тогда уж покажут зубы и потребуют эти их денежки отработать. Пожалте, мол, дорогой наш Игорь Иванович, теперь на правёж! Любишь кататься — люби и саночки возить! Долг платежом красен! Ну, и так далее. Десять штук-то… В общем, короче, всё ясно.

Бред и ахинея в квадрате!! В кубе!!! Бред, бред, бред! Единственное утешение, что душу я тогда продал все-таки не дьяволу, а просто каким-то беспросветным мудакам. Которые решили зачем-то со мной связаться. Имели такую глупость. Всё лучше!

Н-да-а-а!.. Ладно, пошли дальше.

Вариант третий. А что, собственно, «вариант третий»? Нет же никакого «варианта третьего»! Всё, вроде? Все более-менее разумные («разумные»!) варианты на этом, кажется, и закончились?.. Так… так… Да! Всё! Больше никаких естественных вариантов, вроде, нет? Остались, блядь, одни только сверхъестественные.

Точнее, один только сверхъестественный. Один-единственный. Единственный реальный. А именно: что всё это правда. Что дьявол действительно есть, и я только что действительно подписал с ним договор. Продал душу.

Бред!!! Бред-бред-бред! Бред-бред-бред-бред-бред!! Нет же никакого дьявола. Нет! Не-ту!! Я в это не верю! Не-ве-рю! Как он выглядит? Как девица в джинсах? И с микрофоном? Чушь! Чушь!! Не может этого быть! Не может!! Не может вот — и всё!.. Не может-то не может — а деньги? Деньги могут? Деньги тогда откуда? Вот же они. (Игорь повертел в руках конверт, достал из него пачку долларов.) Они же есть? Есть! Ну, так?..

Ёб твою мать! Игорь почувствовал, что внутри у него образовалась какая-то черная ледяная пустота. Вакуум. Что бы он ни говорил, как бы перед самим собой ни ерепенился, ни хорохорился, ни острил, ни шутил и ни балагурил — она не исчезала и не рассасывалась. Более того, становилась всё мрачнее и мрачнее. Он чувствовал себя как человек, только что совершивший какую-то страшную и непоправимую то ли глупость, то ли ошибку и начинающий сейчас это потихоньку осознавать. Прозревать.

На хуй мне нужны были эти проклятые доллары! На хуй я вообще во всё это ввязался!! Сказал бы: нет — и всё! Крови, мол, боюсь — извините! Да мало ли что можно было сказать!.. Нет — и всё! Баста! Разговор окончен. Катитесь вы, ребята, со своим договором… к едрене-фене! Вот ч… А, да! Никаких теперь «ч» и «д»!.. Господи-боже мой! Да неужели я во всё это верю? Я! Который и в церкви-то никогда в жизни не был! Господи! 21-й век на дворе! Кругом компьютеры-интернеты! А я, видите ли, черту душу продал! А? Угораздило же меня. С ума сойти! Неописуемо!

Игорь всеми силами старался сохранить присутствие духа, но удавалось ему это с трудом. Ему становилось всё более и более не по себе. Он чувствовал себя так, словно он вообще теперь выпал из мира людей. Будто он теперь уже и не человек вовсе! У всех есть душа — у него одного только нет! Он её продал. Сатане. И обратно дороги нет. Всё! У всех, у любого, даже у самого-самого страшного и закоренелого преступника, у убийцы, насильника — это всё-таки люди, плохие, но люди! — у любого есть надежда на милосердие божие, а у него нет! У него у одного нет! Он вообще больше не человек. Изгой! На нем теперь клеймо Сатаны. Печать Дьявола.

Игорь побродил бесцельно по пустой квартире. На душе у него становилось всё тоскливее и тоскливее. Не зная, что делать, он снял трубку и позвонил старому институтскому приятелю. Одному из тех немногих, с кем он еще до сих пор поддерживал отношения. Тот, к счастью, оказался дома. После обычного обмена приветствиями и последними новостями («Машка-то, слышал, развелась!» — «Да ну?») Игорь перешел наконец к главной теме своего разговора, ради которой он, собственно, и звонил.

— Слушай, Дим. Я тут книгу одну читал, забавную. И там герою предлагают продать душу дьяволу.

— Что? Что продать? Душу? — удивленно переспросил друг. Видимо, переход от развода Маши к продаже души оказался для него слишком уж резким.

— Ну да. Ну, сюжет просто такой! — поспешил пояснить Игорь. — Ну, книжка такая!

— Ну, и что?

— Нет, вот я и подумал. А вот интересно, если бы мне, скажем, предложили, я бы согласился? А почему нет? В бога я не верю, в дьявола тоже. Почему нет? Вот ты бы согласился, если б тебе предложили?

— Что предложили?

— Ну, что-что! Ну, душу дьяволу продать! Если б предложили. Ты бы согласился?

— Нет! — тон приятеля был совершенно категоричным.

— Почему? — холодея, спросил Игорь. — Ты что, в дьявола веришь?

— Ты чего, душу у меня, что ли, хочешь купить?

— Да при чем здесь я! Я вообще говорю. Чисто гипотетически.

— В общем, я бы не согласился.

— Но почему?!

— Не согласился бы, и всё! — приятель явно хотел закрыть поскорее эту тему. Игорь еще побеседовал с ним для приличия пару минут и повесил трубку.

На душе у него после этого разговора стало совсем муторно. Такой однозначной реакции он все-таки не ожидал. Ну, он в общем-то подозревал, что приятель, возможно, и откажется, но всё-таки предполагал какое-то обсуждение, дискуссию, взвешивание всех «за» и «против». Ну, хоть разговор какой-то! Но чтобы вот так! «Нет» — и всё! Удивительно. Удивительно! Умный же человек… Образованный… И такая странная реакция. «Нет!» А почему «нет»? Даже без обсуждений. Ну и ну! Удивительно…

Игорь всё это себе под нос бормотал, саркастически улыбаясь и картинно пожимая плечами, но ему было не до смеха. Он всё больше и больше чувствовал себя каким-то отщепенцем, парией, иудой. Человеком, совершившим такой неслыханный проступок, что ему нет ни оправдания, ни прощения, и все объяснения тут совершенно бессмысленны и бесполезны. В голове вдруг всплыли строчки из какой-то полузабытой песенки. Кажется, Галича.

«Песенка»! Хороша, блядь, «песенка»! Что там дальше-то? Что «наши предки»? Черт, не помню! Опять «черт»?! Да ладно, ладно! Не психуй! Так что там «наши предки»-то? Что они, блядь, в таких ситуациях делали? Стрелялись, наверное?.. А, да! Точно. В конце там: «и к виску пистолет!» Всё ясно. Твою мать! Ладно, с этим пока подождем. Тем более, что и пистолета-то нет. Да и смысл? Это же для меня тоже не выход. Наоборот. Вход! В ад. Ко всем чертям на муки вечные. В преисподнюю. В геенну огненную. Мне ж теперь туда только прямая дорога. Билетик куплен и оплачен. В один конец, правда, но зато недорого. Со скидкой на глупость. Льготный тариф для мудаков. Всего-то десять штук зеленых. Интересно только, в какой круг? А в какой? В последний, наверное, в девятый? А куда же еще?

Я охуеваю!.. Нет, ну, я просто охуеваю!.. За каких-то несчастных десять тысяч… Впрочем, какая разница? Какая разница за сколько? За десять тысяч или за миллион? Причем тут сумма?

Если дьявол действительно существует, то сумма тут вообще не при чем. Нет такой суммы, за которую можно было бы… — можно-то за любую, вот я, например!.. — стоило бы душу свою ему продать. Чтобы в аду потом вечно гореть. Вечно! Единственная надежда, что это всё-таки какая-то идиотская шутка. Дебилов-телевизионщиков. Которых за яйца за такие шутки вешать надо!! 21-й век на дворе! Какой, блядь, на хуй, дьявол!!??

Игорь кое-как промаялся до вечера, дожидаясь прихода жены. Как ни хотелось ему немедленно! сию секунду! позвонить ещё одному своему знакомому, Косте, — тоже, кстати, ещё с институтских времен, — но он сумел всё же удержаться и пока этого не делать. Да и чего звонить! Если уж Димка отказался… А Костя, так он вообще, кажется, чуть ли не верующий. Он, вроде бы, даже в церкви венчался. Так что…

С женой, как он прекрасно понимал, разговаривать на эту тему тоже совершенно бесполезно, женщины в таких вопросах вообще крайне суеверны и мнительны, но тут уж удержаться было просто выше его сил. Он испытывал прямо-таки болезненную потребность говорить об этом постоянно, всё время! Всё время возвращаться и возвращаться к этой проклятой теме.

Он даже не дождался, пока жена сядет за стол ужинать, даже умыться ей не дал, а сразу, чуть ли не в дверях накинулся на неё со своими этими вопросами. Впрочем, как он и предчувствовал, никакого разговора у них по сути вообще не получилось.

— Вер, а вот если бы тебе душу дьяволу продать предложили, ты бы согласилась?

— Что за дурацкий вопрос!

— Почему дурацкий? Вопрос как вопрос. Согласилась бы? Если б бабки хорошие дали?

— Отстань ты от меня со своими глупостями!

— Нет, ну согласилась бы? За деньги? За большие?

— Я вообще не хочу на эту тему разговаривать.

— Почему?

— Да отстань ты от меня! Зачем вообще об этом разговаривать!

— Да я просто так спросил.

— Ну, и отстань. Поговорить, что ль больше не о чем? Лучше скажи, ты хлеб купил?

Ну, и так далее, в том же духе.

В результате настроение Игоря после этой беседы ещё больше упало. Он буквально не находил себе места. Ему хотелось куда-то бежать, что-то делать, как-то всё исправить, деньги эти треклятые кому-то вернуть. (Конверт с деньгами он благоразумно спрятал пока подальше от жены. Да и от себя самого тоже! Он вообще видеть его теперь спокойно не мог! А не то что лишний раз к нему прикасаться. Эти деньги буквально жгли ему руки.)

Но некуда было бежать, нечего было делать. Ничего нельзя было исправить. Всё! Всё рухнуло. Произошло что-то до такой степени страшное, что разум просто отказывался в это верить. Да не может такого быть! Нет! Нет!! Нет. Нет никакого дьявола, никакого сатаны! Нет!! Нет и нет! Всё это сказки! Бабьи бредни! («А деньги? — тут же язвительно напомнило ему подсознанье. — Деньги-то откуда?»)

А деньги?..Деньги, это так… Это телевизионщики. Шоу-викторины. Спонсоры ихние богатые. У них бабки вообще немеряные. Шальные! Что им 10 штук! (Ха-ха! «10 штук»! Ты хоть думаешь, что говоришь? «Что им 10 штук!» Первому встречному на улице вручили и убежали. Ты в своем уме?!) Короче, не знаю я ничего и знать не хочу! Но никакого дьявола нет!!! Нет, нет и нет! Вот это я знаю точно. А если он есть, то пусть явится! Вот прямо сейчас!! Вот тогда я и поверю! Ну, где же он?! Нету?

В кресле у стола неожиданно возник молодой мужчина лет 35-и. Он сидел, закинув ногу за ногу и снисходительно-лениво посматривал на побледневшего и потерявшего дар речи Игоря.

— Вы, кажется, звали меня, Игорь Иванович? — после некоторой паузы спокойно и вежливо поинтересовался он.

— А…А… — Игорь беззвучно раскрывал и закрывал рот и не мог вымолвить ни слова. Мужчина спокойно ждал.

— Кто Вы? — кое-как смог наконец выговорить Игорь. — Как Вы здесь оказались?

— Странный вопрос, — пожал плечами мужчина. — Давайте-ка не будем терять времени и перейдем сразу к делу. Так зачем, Игорь Иванович, Вы хотели меня видеть?

Игорь во все глаза смотрел на сидящего в кресле незнакомца и всё никак не мог осмыслить происходящее. Это что, действительно… дьявол?! Черт? Сатана? Так значит, он все-таки действительно существует? И ад, и всё, что в Библии написано… Так всё это правда?! Стоп-стоп-стоп! Не о том я думаю! Что-то важное… важное… что-то такое… Ах, да!!! Душа!! Душа! Я же продал ему душу!!

— Я хочу вернуть свою душу, — внезапно осипшим голосом проговорил Игорь. — Я не понимал, что делаю! — тут же жалобно добавил он и чуть не захныкал, так ему вдруг стало себя жалко.

Выражение лица его собеседника нисколько не изменилось, но Игорю почему-то показалось, что в глазах у него промелькнуло легкое презрение.

Ну, и пусть! Уж кого-кого, а ЕГО-то стесняться не приходится! ОН меня и так насквозь видит. Со всеми моими потрохами. Что никакой я не герой! Только бы душу вернуть! Только бы вернуть!

— Вы же взрослый человек, Игорь Иванович, — незнакомец с любопытством разглядывал Игоря, как какое-то редкостное насекомое. — Что значит, Вы не понимали?

— Я думал, что Вас нет, — пробормотал Игорь. — Я думал, что это какая-то дурацкая шутка, розыгрыш телевизионщиков. (Неужели я действительно с Самим Дьяволом разговариваю?! Это же просто бред какой-то!)

— А деньги Вы зачем брали тогда, а, Игорь Иванович? — мягко переспросил незнакомец. — Если думали, что всё это шутка?

— Ну, дают же — чего не взять! — торопливо пояснил Игорь, пытаясь объяснить свои действия. — Я откуда знаю — может, им так надо? Это уже их проблемы.

— Да-да! — охотно подхватил незнакомец. — Вот и я тоже: смотрю — продают, отчего ж не купить? Я откуда знаю, может, Вам так надо? Это уже Ваши проблемы!

Игорь растерянно молчал, не зная, что на это ответить.

— Ладно, впрочем, — так и не дождавшись ответа, весело продолжил незнакомец. — Не в этом дело. Все мы иногда ошибаемся. Так Вы, как я понял, хотите расторгнуть нашу сделку? Это так?

— Да, да!! — чуть не закричал Игорь. — Хочу!! Расторгнуть! Вернуть деньги!! Вот они, пожалуйста! — Игорь бросился доставать пакет с деньгами.

— Минутку, минутку, Игорь Иванович! — успокаивающе поднял руку мужчина. Игорь замер. — Деньги пока доставать не надо. Сейчас, по крайней мере. Дело вот в чем, — мужчина чуть помедлил, испытующе глядя на Игоря. Игорь слушал, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. — Так вот. Сегодня или завтра с Вами свяжется один человек. Зовут его, кстати, тоже Игорь, как и Вас. У него будет Ваш договор. Если он Вам его вернет завтра до полуночи — будем считать его расторгнутым. Добровольно вернет, Игорь Иванович! Запомнили? Добровольно! Если же не вернет — увы! — незнакомец шутливо развел руками. — Тогда всё останется в силе.

Итак, Вы всё запомнили? Он должен добровольно вернуть Вам Ваш договор завтра до 12-и часов ночи. Тогда Вы свободны. И впредь уж будьте, пожалуйста, поосмотрительней. Если же нет… Вы меня поняли? — он вопросительно, приподняв брови, посмотрел на Игоря. Тот поспешно кивнул. — Прекрасно. Постарайтесь с ним договориться. А теперь разрешите откланяться, — мужчина мельком взглянул на висящие на стенке часы. — Спешу. Дела. Итак, Игорь Иванович, всего наилучшего.

С этими последними словами мужчина исчез. Игорь некоторое время тупо смотрел на пустое кресло, потом тяжело опустился на диван. Мысли у него метались, в голове была каша. И в то же время чувствовалось какое-то огромное, чудовищное, ни с чем не сравнимое облегчение.

Спасен! Спасен!! С этим Игорем осталось только договориться. А-а!.. Договоримся уж как-нибудь! Живой же человек! Из плоти и крови. А человек с человеком всегда общий язык найдут. Это тебе не с Самим Сатаной договариваться. Которого неизвестно даже, где искать.

Так, значит, Сатана действительно существует! И бог, и Библия… Так всё это правда! И ад, значит, существует. Господи ты боже мой, как же теперь с этим жить-то? Это же… Это же всё меняет! Завтра же в церковь начну ходить, вообще другую жизнь начну. Молитвы все наизусть выучу и вызубрю. Может, вообще в монастырь уйду, грехи замаливать… Ну, монастырь, это я, конечно, загнул с горя. Да бог уж с ним, с монастырем! Это, наверное, всё-таки не для меня, но вот что жизнь я свою теперь полностью изменю — это уж точно. Библию завтра же куплю обязательно! Еще, может, что-нибудь. Псалтырь какой-нибудь или что там?.. Я же вообще ничего не знаю. Какие еще святые книги существуют.

Твою мать!.. Ругаться-то тоже, кстати, надо завязывать. Особенно, когда о Боге думаешь. Твою… А, черт! Блядь! Ну всё! Три слова — три богохульства. Ладно-ладно, привыкну! Не всё сразу. Если я сорок лет ругался и чертыхался, не могу же я за одну минуту теперь отвыкнуть? Позволительно иногда и ошибиться. Да-с. На первых-то порах. Забыться. Бог простит. Если уж меня даже сам черт простил.

А чего он меня, кстати сказать, простил-то? А?.. А действительно!?

Игорь словно остановился внезапно в своих приятных мыслях, с разбегу натолкнувшись на какое-то невидимое препятствие. И сразу же почувствовал, что исчезнувшая было черная пустота опять вернулась.

Действительно!! Чего это… ОН?

Игорь даже в мыслях теперь не решался произносить таких слов, как Сатана или Дьявол. Черт — еще ладно, еще куда ни шло; черт — это что-то нейтральное и неопасное, какое-то забавное, безобидное, хвостатое существо из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», на котором разъезжал кузнец Вакула и с которым любезничала Солоха, но Сатана или Дьявол — о, это уже совсем другое дело! Это тебе не шутки!

ОН же, вроде, ничего просто так не делает? Никогда! Так чего это ОН меня вдруг отпускает? Душу мне возвращает да еще дружеские напутствия дает?.. Хотя, а с чего это я, собственно, взял, что ОН мне её возвращает? Мне же еще с этим его Игорем договориться надо. Как ОН сказал?.. Если этот Игорь добровольно — ОН специально это несколько раз подчеркнул! — вернет мне завтра да полуночи этот проклятый договор… А если не вернет?!

Но эта мысль была так ужасна, до такой степени, что Игорь поспешно её отогнал, чуть ли руками не замахал.

Вернет-вернет! Куда он денется! Как это «не вернет»?! Да я его тогда!.. Зубами!.. А что «я его тогда»? Какими «зубами»? Он же добровольно должен мне его вернуть. Доб-ро-воль-но! ОН специально мне об этом несколько раз сказал. И повторил еще потом. Доб-ро-воль-но! Это значит, что отнимать, к примеру, бесполезно. Или с помощью хитрости, там, какой пытаться выманивать. С Дьяволом не хитрят.

Бог ты мой! Так это… А если он у меня, скажем, квартиру взамен попросит? Или вообще убить кого-нибудь? («И съесть!» — мрачно докончил он про себя фразой из известного анекдота.) Господи-боже! Так это я рано радовался-то! Это я, похоже, из огня да в полымя попал! Что там от меня этот Игорь попросит?! Полномочный представитель самого… самого… ну, ясно, кого. Он сам, наверное, такой же, только в человеческом облике. Маньяк какой-нибудь. Чикатилло. Что вообще надо совершить, чтобы с самим… познакомиться?! Даже представить себе невозможно. Да таких преступлений просто вообще существовать не может! Будь ты хоть Гитлер, хоть сам Иосиф Виссарионович, собственной персоной… Может, сектант какой-нибудь?.. Сатанист? Глава секты?.. Да навряд ли даже и он с самим Дьяволом напрямую общается. Вряд ли Сатана вообще хоть с кем-то общается… Да, но со мной-то общался! Лучше бы не общался. Помолиться, что ли? «Господь милосердный и всемогущий»! Так ведь я ни одной молитвы не знаю. Да и бесполезно всё это. Раньше надо было молиться. А теперь…

Игорь все яснее и яснее понимал, уяснял для себя какой-то совершенно беспросветный ужас происходящего. Он, Игорь Иванович Федоров, находясь в здравом уме и трезвой памяти, добровольно продал душу Дьяволу и скрепил этот договор кровью! Просто так! Из какого-то дурацкого озорства и пустого бахвальства. Перед телкой молодой покрасовался и перед камерой, старый дурак! Такой вот, мол, я герой! Море мне по колено и сам черт не брат! — любуйтесь, люди добрые! Да лучше бы я СПИДом перед камерой публично заразился! Или бубонной чумой! Или вообще повесился. На потеху всему честному народу. И поделом бы мне было! Тем более, что даже это было бы лучше того, что реально произошло.

И теперь этот Дьявол является ко мне и играет со мной в кошки-мышки, в какие-то свои дьявольские игры. Непонятно, правда, с какой целью и на кой я ему вообще сдался, но это мы скоро выясним. За этим-то как раз дело не станет. Только думается мне почему-то, что знание этого меня совсем не обрадует. Со-овсем! И кончится это всё наверняка каким-то чудовищным кошмаром, как и кончалось всегда у людей, пытающихся договориться о чем-то с Дьяволом.

«Я что, буду вечно теперь гореть в аду?!» — мелькнула вдруг у него в голове отчаянная мысль, и он чуть не завыл в голос от слепого ужаса. «Оставь надежду сюда входящий»? Вечно!!?? Без всякой надежды? Нет!!! Я не хочу!! Не хочу!! Господи!! За что!? Что я сделал?! Спаси меня, Господи!! Помилуй! Ты же всё видел! Я же никакое не чудовище и не архизлодей, я просто обычный безобидный дурачок со своими маленькими обычными грешками, и не более того. Прости меня, Господи! Я же не ведал, что творил!! Спаси раба своего!

Игорь невольно посмотрел на кресло, где только что сидел … его недавний посетитель, в какой-то безумной надежде, что если он такая важная персона, что нужен самому… то теперь на его защиту явится (и возникнет, вероятно, в том же самом кресле!) если и не сам Господь, то уж, по крайней мере, Архангел Михаил в сверкающей белой броне и с огненным мечом в правой руке, успокоит его и скажет, чтобы он, Игорь Федоров, спал спокойно и ни о чем больше не волновался и не беспокоился. Сатана, мол, в очередной раз посрамлен, и козни его рассеяны. «Да расточатся врази Его»! Аминь.

Однако никто, увы! так и не появился. Никому он похоже, кроме… был не нужен. Кресло по-прежнему оставалось пустым.

Игорь посидел перед этим злосчастным креслом еще немного, потом встал и прошелся по комнате. Всё происходило слишком быстро, и он все-таки не до конца осознавал реальность и серьезность ситуации. У него просто не хватало времени, чтобы её как следует обдумать и осмыслить. Он просто не успевал за событиями. Они менялись с такой поистине калейдоскопической быстротой и были настолько удивительны и невероятны, что оставляли впечатление какой-то забавной, захватывающей игры. Какого-то шоу. Нечто вроде кино или спектакля. Мюзикла. Вот сейчас произойдет еще что-то, и всё опять изменится, декорации поменяются. И так еще несколько раз. Ну, а в конце, какие бы приключения и перипетии с героем не происходили, в самом конце обязательно будет хэппи-энд. И все будут счастливы. Все будут обниматься, смеяться, целоваться, прыгать от радости, похлопывать друг друга по плечу и кричать: «Ва-ау!!».

В этот момент зазвонил телефон. Игорь рассеянно снял трубку. Жене, наверное, как обычно, уже какая-нибудь подружка звонит. Засядет сейчас на час. Вместо того, чтобы ужин готовить. С работы, блядь, придти не успела!

— Алло!

— Игорь?

— Да, — машинально ответил Игорь и почувствовал, что внутри у него все оборвалось. Он уже понял, кто это.

— Завтра в три часа жду тебя у себя дома. Записывай адрес. (Игорь безропотно записал адрес.) Записал?

— Да. А кто это?

— Ты знаешь, кто это, — в трубке противно захихикали. — И вот еще что. Сынишку своего с собой захвати. Он у тебя сейчас на даче? Вот съезди и захвати. До трех как раз успеешь.

— Зачем? — совершенно безжизненным голосом спросил Игорь.

— Зачем? — натурально удивились в трубке. — А ты догадайся.

Игорь молчал.

— Мальчики — моя слабость, — любезно пояснили на том конце провода и опять захихикали. — Особенно совсем молоденькие. Твоему же всего 5 лет, кажется, да? Как раз то, что надо. Самое оно! Короче, завтра в три часа. Вазелин на всякий случай захвати, ну, или крем какой-нибудь, а то у меня, кажется, кончился. Я, конечно, скажу ребятам, но и ты на всякий случай лучше захвати. Ну, пока. Жду.

В трубке раздались короткие гудки. Игорь некоторое время в полном ошеломлении на неё смотрел, потом осторожно, словно боясь разбить, положил на место.

Он всё никак не мог поверить в реальность происходящего. Этого просто не может быть! Это какой-то злобный сон, и он сейчас проснется. Неужели это всё реально с ним происходит? На самом деле? Это всё шутка! Шоу! Мюзикл. Боевик со счастливым концом. Где он, этот конец? Не может же этот кошмар быть на самом деле! Причём тут его пятилетний сын?! Что значит: мальчиков люблю!.. самое оно!.. вазелин захвати!..

Каждая фраза падала на душу, как стопудовая гиря.

Он хочет, чтобы я привез ему для развлечений своего единственного сына?! Пятилетнего ребенка! Он что, действительно полагает, что я это сделаю?! И что он там в конце про «ребят» сказал? Так их там еще и несколько будет?! Ах ты, сволочь!! Да я сейчас в милицию позвоню! Чтобы этот вертеп твой вонючий прикрыли, тварь! Какой там у тебя адрес?

Игорь в слепой ярости схватил бумажку с записанным на ней адресом. Руки его дрожали, буквы прыгали и расплывались.

Так!.. Куда звонить!? 02?

Он протянул уже было руку к телефону и вдруг замер. И что?.. Что я делать-то собираюсь? Со мной-то что будет, если я его в милицию сдам? Он же моя единственная надежда… Да, но сын, Валерка! Я его сам, этим извергам на забаву отвезу? Да я умру лучше! Или лучше этих ублюдков сначала убью. Этих нелюдей! А что со мной потом будет — наплевать!.. А что со мной будет? В аду буду вечно гореть — вот что со мной будет. Вечно!! У всех есть какая-то надежда, даже у самого страшного грешника, только у меня одного — никакой. Я душу дьяволу продал. Всё! Единственный мой шанс — это с этим выродком договориться… А как я могу с ним договориться, если он сына моего пятилетнего требует для развлечений! Пока. А что дальше еще потребует — неизвестно. Может, жену потом. Может, меня. Может, еще что. Господи! Господи! Что делать? Что же делать?! Должен же быть хоть какой-то выход! Ну, хоть какой-то!!!

На следующее утро Игорь поехал на дачу, наплел теще какую-то дикую, несусветную чушь про некое мифическое собеседование в школе, на котором им с Валеркой, мол, обязательно надо быть, схватил сына и уехал.

(Теща слушала его с огромным удивлением, охала, ахала — «В пять лет?!» — и как-то сомнительно на него посматривала, но так как Игорь был абсолютно трезв, то ничего существенного так в итоге и не сказала.)

Прошедшая ночь не прошла для Игоря даром. Чего он только за неё не передумал! Он словно постарел за эту ночь на сто лет. И результатом всех этих его раздумий явилось то, что он ехал сейчас туда, куда ему приказали. И вез с собой своего пятилетнего сына.

Место это он хорошо знал, дом нашел сразу. Время еще было, минут 40; он купил Валерке мороженое и посидел во дворе на лавочке. Он смотрел на сына, на ничего не подозревающего, полностью доверяющего ему пятилетнего малыша… совершенно беззащитного, любящего его!.. — и думал… он и сам не мог сказать себе, о чем он думал. И что чувствовал.

И всё-таки он шел туда, куда ему приказали. И вёл с собой своего ребенка.

Ровно в три Игорь стоял перед нужной дверью. Он помедлил еще секунду, посмотрел на Валерку, зачем-то погладил его по головке и нажал кнопку. Не успел еще звук звонка затихнуть, как дверь распахнулась. На пороге стоял тот же самый мужчина, его вчерашний посетитель — Дьявол, Сатана или кто он там на самом деле! В общем, ОН!

Игорь ожидал увидеть кого угодно: какого-нибудь монстра, маньяка, чудовище в человеческом обличии или даже целую толпу чудовищ, но только не ЕГО! Он настолько растерялся, что буквально застыл перед дверью, крепко держа за руку Валерку.

«Всё пропало! — озарила его вдруг страшная догадка. — Он передумал».

— Проходите, Игорь Иванович! — мужчина посторонился и приветливо улыбнулся Валерке. Тот доверчиво улыбнулся ему в ответ. Игорь, продолжая пребывать в каком-то шоке, вошел, двигаясь как лунатик, механически переступая ватными ногами и таща за собой Валерку. Мужчина прикрыл за ним дверь, еще раз улыбнулся смотрящему на него снизу вверх ребенку и сказал, обращаясь к Игорю:

— Итак, Игорь Иванович! Вы сейчас поедете домой и расскажете своей супруге, Вере Валентиновне, всю Вашу историю. От начала до конца. Во всех подробностях. Как Вы вчера заключили со мной договор, как хотели его потом во что бы то ни стало, любой ценой расторгнуть. И зачем Вы сюда сейчас приехали и зачем привезли с собой своего сына. Всё-ё расскажете! Как на духу, — мужчина усмехнулся. — Все свои самые тайные мысли. Если Вы это сделаете, договор Ваш ровно в полночь сгорит, — мужчина протянул Игорю договор. Тот принял его безжизненной рукой. — Если же Вы хоть что-то утаите, приукрасите, скроете, попытаетесь выставить себя в лучшем свете — он останется цел. И тогда — всё! Это Ваш последний шанс. Единственный. Второго не будет. Так что помните об этом. Когда перед женой будете исповедоваться, — мужчина опять усмехнулся. — Малейшая фальшь — и всё! А теперь идите. Вы свободны. Я Вас больше не задерживаю. Сын у Вас хороший, — уже стоя в дверях, добавил он и захлопнул дверь.

Игорь подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Спустившись вниз, он подошел к своей машине, открыл её, усадил рядом с собой Валерку, пристегнул его и поехал домой. Он ни о чем не думал, ни в чем не сомневался и не испытывал никаких эмоций. Он действовал совершенно автоматически, словно какой-то робот или зомби. Он и чувствовал себя зомби. Живым мертвецом. Внешне живым. На самом же деле давным-давно уже мертвым или даже, скорее, заживо сгнившим.

Потому что то, что от него требовалось, живой человек выполнить не мог. Ему это было просто не по силам. Для этого нужно было сначала умереть. Убить в себе всё живое: чувства, стыд, совесть… Потерять душу. Впрочем, он её, похоже, уже потерял. Вчера в скверике на скамейке.

Жена, как ни странно, оказалась уже дома. Что-то у них там на работе случилось, и их всех пораньше сегодня домой отпустили. Игорь, впрочем, этому нисколько не удивился, а напротив, воспринял как нечто, само собой разумеющееся. Естественно, так и должно быть! ОН же сказал ему: поезжайте сейчас домой и расскажите всё жене. Значит, жена должна быть уже дома.

Увидев Валерку, она сначала опешила, а потом не на шутку встревожилась и бросилась к Игорю:

— Что случилось? Почему ты его привез? Что произошло? С мамой что-нибудь?

— Мне надо с тобой поговорить. Немедленно. Прямо сейчас, — мертвым голосом, монотонно произнес в ответ Игорь. — Иди на кухню. Я сейчас приду. Валерке только мультфильмы поставлю, чтобы он нам не мешал.

— Мультяшки хочешь посмотреть? Про волка? — преувеличенно-игриво обратился он к сыну и, не дожидаясь ответа, потащил его в спальню. Сунул в магнитофон кассету и включил телевизор. — Посиди здесь и посмотри мультики. А мы с мамой пока на кухне поговорим. Ладно?

— Да! — смеясь, ответил Валерка, с восторгом наблюдая на экране за приключениями любимых персонажей мультфильма.

— Сиди спокойно и не балуйся, — бросил ему напоследок Игорь и пошел на кухню.

Перепуганная насмерть и белая как мел жена сидела за столом и молча на него смотрела. Бог весть, что уж она там себе навоображала. «С мамой»!.. Если бы!.. Игорь взглянул на неё, набрал побольше воздуха и, словно бросившись в омут с головой, начал рассказывать:

— С мамой всё нормально, успокойся. С Валеркой тоже. (Жена облегченно вздохнула.) Так что не отвлекайся и не думай об этом, а слушай лучше, что я тебе сейчас расскажу. Это очень важно.

Вчера я ушел с работы пораньше. Делать было нечего, погода была хорошая, и я зашел в сквер и сел на лавочку. Пока я там сидел, ко мне подошли телевизионщики: девица с микрофоном и парень с камерой.

Девица мне понравилась, стильная такая, в моем вкусе, — подумав, добавил он, припомнив напутствие своего недавнего собеседника говорить абсолютно всё, ничего не утаивая.

Конечно, впечатление, произведенное на него девицей-корреспонденткой — это была мелочь, и мелочь, на первый взгляд безобидная и совершенно несущественная, но тем не менее при других обстоятельствах Игорь при разговоре с женой о ней бы ни в коем случае не упомянул и предпочел бы скрыть. Именно поэтому он и не решился скрыть её сейчас. Кто знает, что тут существенное, а что не очень. Сказано: всё — значит, всё. Ставки слишком высоки.

— Ты не удивляйся и не перебивай меня. Сейчас всё поймешь, — равнодушно заметил он, увидев, что изумленная жена явно собирается что-то сказать.

Та, однако, молчать вовсе не собиралась.

— Чего я пойму? Что тебе девицы в джинсовых костюмах нравятся? Ах, ты, козел старый! И не стыдно тебе такое мне говорить?

— Стыдно, — совершенно бесцветным голосом подтвердил Игорь.

— Так зачем же ты говоришь? — пораженно переспросила жена, глядя во все глаза на Игоря и чувствуя уже, что происходит что-то не то.

— Дослушай меня, и ты всё поймешь, — всё так же безжизненно, механически-монотонно ответил Игорь и через паузу продолжил. — Так вот. Ко мне подошли телевизионщики: парень и девица.

— Это я уже слышала! — не удержалась от язвительного комментария жена. — Девица стильная и в твоем вкусе.

Игорь подождал, пока она замолчит.

— Они представились мне, как ведущие какой-то передачи про религию и сказали, что я в прямом эфире. Ну, в смысле, что нас прямо сейчас снимают и по телевизору показывают. Стали задавать вопросы.

— Кто? Девица в джинсовом костюме? — опять едко переспросила жена.

— Да, корреспондентка, — терпеливо ответил Игорь. Бестолковая бабья дурь жены начинала его, несмотря ни на что, все-таки потихонечку раздражать. Причем здесь девица!? Я уж и думать о ней забыл. До девицы ли мне тут! Да и не девица это, похоже, была вовсе. А… тьфу!

— Послушай, если ты меня будешь всё время перебивать, я никогда не кончу…

— А ты и так уже месяц целый не кончаешь! Ну, понятно!.. У тебя же одни девицы на уме стильные.

— Ёб твою мать!! Ну, ёб твою мать! — в бешенстве заорал Игорь, но тут же вспомнил, что происходит, зачем он это все ей рассказывает — и сразу же поутих. — Вера, выслушай меня все-таки, а? — устало попросил он. — По сравнению с тем, что ты дальше услышишь… Не до девиц тебе сейчас будет. Послушай просто меня некоторое время спокойно — и всё поймешь. Хорошо? Поймешь заодно, почему я такие вещи… нелицеприятные тебе сам про себя так откровенно рассказываю. Всё поймешь! Подожди только немного и послушай, — Игорь сделал еще одну паузу и потер лоб, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. — Да… Так вот. Стали задавать вопросы. Верю ли я в бога? Я ответил, что нет. А в черта? Раз, мол, в бога не верите, значит, и в черта тоже?

— В кого-в кого? — подозрительно переспросила жена.

Она, похоже, всё никак не могла успокоиться насчет откровений Игоря по поводу сексуальной привлекательности молоденькой интервьюерши в джинсовом костюмчике и весь остальной его рассказ слушала вполуха, полагая, вероятно, что это он её только так… разводит, отвлекает и лапшу на уши вешает. А суть будет в том, что он эту девицу в конечном итоге трахнет и сейчас ей в этом признается. Покается, так сказать.

Ага! — раздраженно подумал Игорь. — Прямо перед камерой, на скамейке, в центре города, среди бела дня. В прямом эфире. Ну, баба-дура, чего с неё взять? Волос долог, а ум короток. Биоробот. При упоминании о возможной сопернице автоматически включается генетическая программа защиты своего гнезда и своего потомства, полностью блокирующая способность адекватно воспринимать окружающую действительность. Самка!

Но, тем не менее, упоминание про черта её насторожило. Во-первых, чертей она, как и любая женщина, вообще боялась; а во-вторых, это не вписывалось в уже выстроившуюся в её головке простенькую схемку.

— В чёрта? То-то ты ко мне вчера приставал со своими дурацкими разговорами о… — даже находясь в крайней степени раздражения, жена всё же решилась лишний раз называть ЕГО по имени.

Раньше Игорь всегда смотрел на всё это, как на какие-то дремучие предрассудки, обычную бабью блажь, и не раз над ней по этому поводу подшучивал, иногда довольно зло; а теперь-то на поверку оказывается что она, похоже, была права. Называть действительно лишний раз не стоило. Да и вот он, такой умный, образованный и современный, а кончил в итоге тем, что и сам теперь пришел к тому же, сам теперь всего боится. Только попался сначала, как кур в ощип, как пескарь на уду, самым прозаическим и наиглупейшим образом и теперь не знает, как из этой ситуации выпутаться — а она, такая нелепая, невежественная, суеверная, поняла всё с самого начала интуитивно и даже разговаривать с ним не стала, когда он сдуру попробовал о НЕМ разговор завести. И правильно, между прочим сделала. Ему бы тогда, на скамейке, её бабскую глупость! О-хо-хо!..

— Так это поэтому? Я сразу почувствовала, что что-то не так! А то: «просто так!.. просто так!..» Я всегда всё чувствую!

— Да. Поэтому. А «просто так» — это я тебя обманывал. Не решался сразу сказать, — честно ответил Игорь.

Врать он не смел даже в мелочах. Перепалка с женой его несколько встряхнула, и он словно бы даже слегка ожил. Но это было оживление мнимое. Как гальванизация трупа. Сокращение лягушечьей лапки при пропускании через неё электрического разряда. Иллюзия подлинной жизни. Реально же он был мертв. Даже жена его в конце концов это почувствовала и как-то притихла. Слишком уж прямые и неестественно-откровенные ответы мужа стали её несколько пугать. Живой почуял мертвого.

— Итак, они… она меня спросила, верю ли я в черта? Я, естественно, тоже ответил, что нет. Тогда она предложила мне продать душу. Подписать договор. Ну, типа, раз вы ни в кого не верите, ни в бога, ни в черта, то какая вам разница? Почему бы и нет? А мы вам за это деньги дадим. 10 тысяч долларов. (Жена тихонько охнула.) То есть вы сейчас перед камерой подписываете, а мы вам сразу деньги вручаем. Передача у нас такая. Шоу. Испугается человек или нет такой договор подписать. Говорить-то, мол, все горазды, а вот как до дела дойдет… Ну, в общем, я не испугался, — Игорь невесело усмехнулся. — И подписал. Кровью.

— Как «кровью»? — пораженно переспросила жена.

— Ну да! Кровью. У неё иголочка с собой такая была специальная, какими кровь из пальца берут; она меня кольнула быстренько, я и понять ничего не успел. Точнее, я все понимал, просто, я говорю, кольнула она меня ловко, я даже и боли не почувствовал, — твердо поправился Игорь. («Не понимал он», видите ли!.. Всё я, блядь, понимал!)

— Короче, уколола она меня в палец, я приложил палец к договору, и она мне тут же отдала деньги. Вот они, — Игорь вытащил заранее подготовленный конверт, положил его на стол и придвинул к жене. Подумал, не показать ли сразу и договор, но потом решил с этим пока подождать. Всему свое время.

— Это что, настоящие доллары? Действительно 10 тысяч? — потрясенно переспросила жена, рассматривая вытащенную из конверта пачку.

— Да, настоящие. Самые, что ни на есть. Ровно 10 тысяч, — подтвердил Игорь. — Я в обменнике проверял. (Это была правда. Игорь действительно успел по пути домой забежать ещё и в обменный пункт. Благо, тот находился как раз возле самого их подъезда. В двух шагах буквально.) Ну, короче, всучила она мне этот конверт, села вместе со своим оператором в машину и мигом куда-то укатила. Вместе с договором. А я с этим конвертом в руках остался.

(Игорь рассказывал чрезвычайно подробно и обстоятельно, боясь пропустить хоть малейшую деталь. Он прекрасно помнил, что ему было сказано: «Во всех подробностях!»)

Тут-то я и забеспокоился. До этого я всё как какую-то шутку дурацкую воспринимал — ну, как обычно телевизионщики прикалываются: скрытые камеры всякие устанавливают, «Сам себе режиссер» и прочее — а тут понял, что шутки кончились. Какие уж тут шутки! 10 штук зелени — это тебе не шутка!

Ну, и стал я думать, что же я наделал? Хоть и не верю я ни в какого черта, а все-таки… Деньги-то реальные. Дали же мне их за что-то? Как я ни прикидывал: и так, и этак, какие объяснения для себя не придумывал — не получается ничего. Не сходится! Придумывай, не придумывай — а вот они, 10 тысяч! Никуда от них не денешься. Что мне их, подарили, что ли? Просто так? Бред! Да и никто мне не говорил, что мне их дарят! Мне прямо и честно сказали: мы покупаем у вас вашу душу. А я, дурак, и продал. Добровольно. И кровью расписался, — Игорь перевел дух и взглянул на жену.

Та сидела, приоткрыв рот, и завороженно на него смотрела.

«Мыльная опера, блядь, ей! Приключения. Дон Педро вручает пакет с деньгами донне Хуанитте», — с горечью подумал Игорь и, тяжело вздохнув, продолжил:

— Ну, в общем, когда я все это осознал, то забеспокоился. Димке Соколову позвонил. Так, мол, и так, говорю. Если б тебе душу предложили продать, ты бы согласился? Он говорит: нет. Нет и всё! Без всяких объяснений. Я даже удивился… Я хоть каких-то разговоров ожидал, а тут такая реакция. Тут уж я совсем задергался. К тебе было сунулся, но ты тоже ни в какую!

— Естественно, — не утерпела опять жена. — Это ж надо додуматься, такое спросить. Душу продать!

— Ну, подожди, Вер, подожди… — попросил Игорь. — Не перебивай меня, а? Дай мне выговориться. Мне и без того тошно. Хоть в!.. Сам знаю, что дурак.

(Если б только дурак, — безнадежно-тоскливо подумал он. — Это ведь только цветочки. Погоди, сейчас ягодки начнутся.)

Ну, в общем, совсем я перепугался. А что, думаю, если ОН и правда есть? И я действительно душу ЕМУ продал? Что тогда?

Ну, и стал себя успокаивать. Да не может, мол, этого быть! 21-й век на дворе, а я тут сижу, бабушкиными сказками себя пугаю. Нет никакого!.. Ну, словом, если ОН есть, пусть явится! И ОН явился.

— Кто явился? — глядя на него совершенно круглыми глазами, еле слышно прошептала жена. — Ты что, рехнулся?

— Вер, я понимаю, как это всё звучит, и что ты сейчас думаешь, но я не сумасшедший. ОН мне действительно явился, и я с НИМ действительно разговаривал. Просто возник вдруг в кресле в виде молодого мужчины, поговорил со мной и исчез.

— Да ты заболел! Тебе к врачу надо. У тебя галлюцинации!

— А 10 тысяч долларов — это тоже галлюцинации!? А договор этот — это тоже галлюцинации!? — Игорь вытащил из газеты вложенный туда договор и сунул его жене. Та машинально взяла его в руки и принялась растерянно читать. — Ну что — убедилась?

— Ну и что, что договор? — подняла на него глаза жена. — Вот тебе из-за него черти теперь и мерещатся! Из-за стресса. Переволновался и напридумывал себе невесть что. Навоображал!

— Какого, блядь, еще стресса! — в ярости прошипел Игорь. — Говорю тебе, я с НИМ разговаривал! Вот как с тобой. Ладно, впрочем. Выслушай меня до конца, а там хочешь верь — хочешь нет. Дело твое. Не поверишь — еще лучше. Главное — выслушай.

— А почему это я тебя должна слушать? Что это ты так на этом зациклился? — в голове у жены опять, судя по всему, зашевелились какие-то смутные подозрения. (А может, всё-таки?.. Может, все-таки он ей просто голову морочит? А сейчас опять та корреспонденточка молоденькая внезапно всплывет?)

— Потому, что ОН мне это приказал, — безнадежно сказал Игорь. (Бесполезно!) — Чтобы я тебе всё рассказал от начала до конца. Во всех подробностях и ничего не утаивая.

— Ну, в общем, ты сумасшедший. Точно! У тебя мания. Я про такое по телевизору видела.

(Господи! Ну, какая же она, оказывается, дура! — удивленно подумал Игорь. — Как это я раньше-то не замечал?)

— Вер, ты можешь меня просто выслушать? Ну, вот просто молча выслушать, и всё! Просто как бред сумасшедшего. Тем более, что с сумасшедшими ведь не спорят. Их только слушают и во всем поддакивают. Вот и ты только послушай меня, и всё. Можешь даже не поддакивать и вообще не слушать меня, а только делать вид, что слушаешь. Мне это всё равно. Даже ещё лучше. Главное, не перебивай.

— Ну, говори, говори, — сладеньким голоском пропела жена. Пожелание «не перебивать» она, судя по всему, благополучно пропустила мимо ушей и теперь явно готовилась к дальнейшим пререканием и комментариям по ходу рассказа.

(А может, оно и к лучшему? — неожиданно вдруг пришло в голову Игорю. — Может, она так за деревьями и леса не увидит? Главное за своими цепляньями мелочными не поймет? Решив доказать мне во что бы то ни стало, что она права, что она «всегда всё чувствует», а у меня просто «мания» и что я вообще переволновавшийся идиот. Может, всё еще и обойдется как-нибудь? А вдруг?!)

— Так?.. На чем я остановился?

— Что тебе явился черт, — ехидно подсказала жена. — В виде симпатичного молодого мужчины. Хорошо еще, что не женщины. Стильного вида, в джинсах в обтяжку, тебе такие нравятся.

(Дура набитая! — с внезапной злобой подумал Игорь. — Простейшее. Одноклеточное, блядь. Одноизвилиновое.)

— Да… — Игорь решил больше вообще не обращать внимания на жену, не реагировать на её реплики, а просто рассказывать всё «как на духу», как ему, собственно, с самого начала и советовали, адресуясь непосредственно к какому-то невидимому высшему исповеднику. А жена…

Тем лучше, что она у меня такая дурища вдруг оказалась. Она, наверное, и вообще своими куриными мозгами не поймёт, о чем сейчас речь пойдет. Просто не догонит. Не въехала же она, что я ей про ЕГО приказ сказал. Что я теперь ей только правду должен говорить. Голую. Без прикрас. Нагую. А уж сумасшедший я или нет — неважно. Главное, что у меня же теперь всё, что угодно, выпытать можно. На любую тему. Лови момент! Про что ни спросишь — про то я и отвечу. Всю подноготную выложу. Как на духу. Только спрашивай!

Она этот моментик вообще не заметила. Прозевала и прохлопала. Её сразу куда-то в другую сторону совсем по кочкам понесло. По целине. «Чушь это, и всё! По телевизору я видела!» Ну, и славненько! Чего мне её разубеждать? Мне же лучше. Пусть и дальше на всех парах несётся. С богом! Доказывает мне, что я верблюд. Я не против. Я на всё согласен. Хоть на верблюда, хоть на сумасшедшего, хоть на кого угодно! Всё лучше. Чем на самом-то деле. Потому что на самом-то деле для такой твари как я, названия вообще нет. Не придумано ещё. Для такой мрази. Сына родного!.. Да и… Ну да, будем надеяться, что до этого дело не дойдет. До разговоров на эту тему и до объяснений. Авось, удастся и проскочить. Если немного повезет и особенно, если рассказ мой умненько построить. Сагу о Форсайтах ей рассказать. Про дона Педру и донну Хуанитту.

«Если Вы что-то исказите, скроете, приукрасите, представите в лучшем свете…» — вдруг всплыло у него в памяти грозное предостережение. Мысли у Игоря заметались.

А я ведь именно это и собираюсь сделать, — сообразил он. — «Исказить, скрыть и приукрасить». «Представить в лучшем свете». Пользуясь внезапно открывшейся беспросветной глупостью моей дуры-супруженицы. Веры, свет, Валентиновны. И чего это она, к слову сказать, так вдруг внезапно поглупела? Именно сегодня. Что-то я за ней ничего такого никогда не замечал. Ну, баба как баба. В меру умная, в меру глупая. Не Софья, конечно, Ковалевская и не Мария Кюри, но женщина в общем-то вполне разумная и здравомыслящая. Способная всё нормально воспринимать.

А сегодня прямо как белены объелась. Как, блядь, с цепи сорвалась! Вообще ничего не слушает, не понимает и слова мне сказать не дает. Ты ей про Фому, а она тебе про Ерёму. Талдычит, вон, про свою «манию», и хоть ты кол ей на голове теши! В общем, словно подменили человека. Как будто специально меня подталкивают и подзуживают: обмани её, обмани!.. Запутай! Искази истину!.. Скрой, приукрась! Это же так просто!.. Блазнят. («Блазнит меня нечистый, в другой раз привиделся», — пришла ему неожиданно на ум какая-то древняя цитата.)

Ну, не «скрой», конечно, на это я не решусь, а просто… преподнеси всё в нужном свете. Зачем тебе жизнь рушить? Ракурс чуть-чуть сдвинь, угол освещения слегка измени — и всё! Готово дело! Картина сразу заиграет в нужных тебе тонах. И никакой ты окажешься не злодей и не монстр, а, наоборот, чуть ли даже не страдалец. Сколько ты перенес за это время! Как мучился! Разве просто было на такое решиться! Сына родного!.. Это же целая трагедия. Душевная драма. («Душевная», блядь!) И ведь не случилось же ничего!

А она сейчас всему поверит. Всё за чистую монету примет. Как преподнесешь, так она и воспримет. И обмана формально никакого нет. Как тебя просили, так ты всё и рассказал. Ничего не скрыл и не утаил. Правда, о некоторых деталях чуть поподробнее поговорил, а о некоторых так… вскользь… мельком, но это уж…

Н-н-да… Только с кем я собираюсь в эти игры-то играть? С НИМ?! Кого обмануть-то хочу! ЕГО?!

Это, наверное, просто еще одно ЕГО испытание. Последнее. Искушение, на которое я чуть было не поддался. Нет уж! Никто ведь со мной спорить и объясняться не будет. Не загорится листочек в полночь — вот и все объяснения. Оставайся со своими хитростями. Хитри и дальше. Нет уж!

И сам-то я, между прочим, случайно ли так подробно всё ей рассказываю? На бобах развожу. Хожу вокруг да около. Мне надо суть до неё донести, а я как раз именно суть-то эту и пытаюсь всеми силами скрыть. Утопить её в море никому не нужных подробностей. В разглагольствованиях про джинсовые костюмы каких-то там девиц.

— Вер, слушай, вот что! — Игорь хлопнул слегка ладонью по столу, чтобы привлечь внимание жены. — Слушай меня внимательно. Дело вот в чем. Действительно ли ОН явился или это я сам себе вообразил — не это главное. Главное, что я в это поверил. И попросил ЕГО расторгнуть договор. Любой ценой!

В качестве цены ОН назначил Валерку. Чтобы я его привез по указанному адресу для развлечения… — Игорь сглотнул, но справился с собой и продолжил, — для развлечения целой компании педофилов. И я это сделал. Если бы они его там мучили и убивали — я бы и пальцем не шевельнул. Если бы они тебя потом потребовали — я бы и на это пошел. Я бы вообще на всё пошел! На всё, что угодно. Я бы сам и его убил, и тебя! Собственными руками. И любого другого. Лишь бы самому спастись. Я всех вас предал. Всех и вся. Вот это главное, — он немного подумал и добавил. — И сейчас бы предал. Если бы опять пришлось выбор делать.

И вот еще что. Я ЕМУ, по сути, клятву дал. Говорить тебе сегодня одну правду и ничего не утаивать и не пытаться скрыть или даже приукрасить. Можешь меня спрашивать о чем хочешь, я тебе всё расскажу. ОН мне обещал, что, если я всё это выполню, мой договор сгорит сегодня в полночь, и я буду свободен. И ради этого я на всё согласился.

Игорь замолчал. Молчала и Вера. Игорь поднял на неё глаза. Вера смотрела на него не отрываясь. Судя по всему, она еще не до конца осмыслила только что услышанное. Не мудрено!

— Так ты готов был отвезти… Валерку?.. — наконец тихо-тихо спросила она.

— Ты меня не поняла. Я не «готов был отвезти». Я уже отвез! Сегодня. Только что, — безнадежным голосом, глядя в стол, горько ответил Игорь.

— Что?! Что ты такое сказал?! Так его?.. Отвечай!! Отвечай немедленно! Что?.. Что они с ним там сделали!!?? — в ужасе закричала жена.

— Ничего. Ничего с ним там не сделали, — поспешил успокоить её Игорь. — Никаких насильников там не оказалось, — так же горько продолжил он. — Там меня ждал тот же самый мужчина вчерашний, ну… ОН, и приказал мне ехать домой и рассказать всё тебе. Я и приехал.

— Так его никто не трогал? — всё еще не в силах успокоиться, взволнованным голосом переспросила жена.

— Нет.

Вера облегченно вздохнула. Потом глаза её вдруг расширились. Она начала понимать.

— Как… тот же самый … мужчина?.. — запинаясь на каждом слове, неуверенно проговорила она. — Что и вчера?.. Ты его и сегодня … видел?

— Да. И Валерка видел. Можешь у него спросить.

— А вчера… ты говоришь… он просто в кресле возник?

— Да. Я вызвал ЕГО, и ОН явился. Возник из ничего. А потом так же исчез. Поговорил со мной и исчез.

— А сегодня ты его опять видел?

— Да.

— Матерь божья! Свят-свят-свят! — мелко закрестилась жена и забормотала какую-то молитву.

Потом взгляд её упал на договор, и она резко и стремительно отодвинулась вместе со стулом от стола, инстинктивно стараясь, видимо, держаться от него как можно дальше.

— Так ты действительно продал душу… дьяволу… — не отрывая взгляда от лежащего на столе листа бумаги с небольшим бурым пятном внизу, тихо, словно про себя прошептала она.

Игорь молчал. Сидящая напротив женщина, когда-то давным-давно, в той, другой, земной жизни бывшая его женой, начала медленно-медленно осознавать происходящее. Обрушившийся на неё поток информации, тем более такой информации — совершенно дикой, невероятной и сверхъестественной, которую вообще трудно сразу воспринять всерьез — сначала попросту ошеломил её и сбил с толку, но сейчас она начала её, эту информацию, потихонечку осмысливать и переваривать, постепенно приходя в себя. До неё стало наконец доходить, что именно сказал её муж. Игорь ждал.

— Постой-постой!.. так ты вел Валерку, думая, что там над ним снасильничают?.. надругаются?..

— Да.

— И ты… И говоришь, если бы даже его там убили, ты бы и слова не сказал?

— Да.

— И сам бы убил? Собственными руками? Своего сына?! Как? Ножом? Как Иван Грозный?

— Не мучай меня! — чуть не закричал Игорь. («Не пытайтесь ничего скрыть и приукрасить!») — Как сказали бы. Как сказали бы, так и сделал. Ножом, значит ножом.

— И меня бы убил?

— Да.

— Но почему!? Почему!? Я просто не понимаю! Я же твоя жена! Это твой сын. Как ты вообще можешь такие вещи так спокойно говорить!? Я просто не понимаю, что происходит! Что с тобой такое случилось?

Игорь помолчал. Потом, всё так же уставясь в стол и не поднимая глаз, начал говорить:

— Послушай, Вера. Постарайся меня понять, — он запнулся, мучительно подыскивая нужные слова, чтобы возможно точнее выразить свои мысли. — Я вчера узнал, что Дьявол действительно есть. И ад есть. Одни люди верят в Бога, другие нет, но даже у тех, кто верит, всегда остается зернышко сомнения. По крайней мере, мне так кажется. Да чего там «кажется», так оно и есть! Одно дело, абстрактно верить, и совсем другое — просто знать. Это совершенно разные вещи. Не случайно все те, кто видел Христа и тесно с ним общались, видели его воскресенье — все они стали апостолами, святыми и прочее.

Потому что, твердо зная, что рай есть, загробная жизнь есть, можно здесь, на земле, ничего не бояться и смело на любые муки идти. Твердо зная, что на небесах воздастся. Именно поэтому, наверное, ни бог, ни дьявол никогда не являются никому. И чудес поэтому никаких нет. Потому что это всё бы меняло. Мир был бы тогда другой. Никакой свободы воли бы не было. Ничего бы не было! Никто бы не грешил да и вообще, наверное, ничего не делал. Все бы только молились и мечтали поскорее умереть и в рай попасть. Потому-то наш мир грешный, такой, какой он есть, и существует, что зернышко сомнения всё-таки всегда присутствует. Даже у святых. Кто там знает, что после смерти будет? И будет ли вообще что-то? Может, вообще ничего не будет! Никто же оттуда не возвращался. А живем только один раз. На этом всё и держится.

Я сбивчиво, наверное, говорю, но это потому, что тема сложная, — Игорь помолчал, подумал и продолжил. — Ну так, а я вчера действительно узнал, что Дьявол существует. Именно узнал! И ад, значит, существует. И душу я, значит, действительно продал. И буду за это вечно гореть в аду. Вечно!! Представь себе: вечно! Да я умру через 30 лет и забуду после смерти о вашем существовании — и тебя, и Валерки! Души же, вроде, не помнят о своих земных привязанностях. Да если даже и помнят! Ну, сколько я буду вас там помнить? 10 лет? 100? А тут — вечность!

Да что я говорю! Какие 100!

Умру я завтра, ты через год-другой замуж выскочишь и про меня забудешь. Как будто меня и не было никогда. Особенно, если новый муж хороший попадется.

— А если я завтра умру — ты меня тоже сразу забудешь? — тихо спросила Вера. — И опять женишься?

— Я уже забыл. Я вообще чувствую себя, как мертвый среди живых. Да я и есть мертвый. Вернувшийся из ада. Я теперь точно знаю, что загробная жизнь есть, и земная для меня — миг перед вечностью. Это — запретное знание, человеку нельзя его знать, теперь я это понял. Не знаю уж, за что Бог меня им наказал.

Минутная стрелка неотвратимо ползла к двенадцати. Игорь сидел за столом на кухне и не отрываясь смотрел на лежащий перед ним листок. Жена давно уже, ещё днем, уехала с сыном на дачу. Она явно боялась с ним разговаривать, боялась оставаться с ним одна. Вообще находиться с ним рядом. Как будто он действительно превратился вдруг в какое-то страшное чудовище, в нелюдь.

Ровно в полночь листок ярко вспыхнул. Игорь сидел, опустив голову на сложенные на столе руки, и бездумно следил, как пламя жадно пожирает бумагу с напечатанным на ней текстом. «…Душа…», — вдруг бросилось ему в глаза последнее нетронутое ещё огнём слово. Миг — и оно тоже бесследно исчезло в пламени. На столе осталась только маленькая горка пепла.

__________

И спросил у Люцифера Его Сын:

— В Апокалипсисе, Откровении святого Иоанна Богослова, сказано: «И видел я Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лицо его как солнце, и ноги как столпы огненные. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего». Что же говорили эти семь громов?

И задумчиво, как эхо повторил вслед за ним со странным выражением Люцифер:

— Ангела сильного…

И тотчас же мелькнули перед мысленным взором Сына Его обрывки какой-то картины, чудной и непонятной. Словно он превратился на время в кого-то другого и смотрел на всё чьими-то чужими, не своими глазами:

— …обжигающий ледяной ветер. И под дыханием его одежда растаяла, и клубы её сразу же куда-то унеслись, исчезая на глазах. На плечах его теперь была угольно-черная броня, и такая же точно броня покрывала всё его тело.

Он сидел в седле, и, чуть прищурившись, смотрел вперед, на стоящие перед ним неподвижные, бесконечные, безукоризненно-ровные ряды ослепительно белых всадников с длинными копьями наперевес — небесное воинство ангелов… воинство рабов… рабов божьих — выискивая глазами командиров, своих прежних соратников и друзей: Михаила, Гавриила, Уриила… Однако никого из них видно не было. Вероятнее всего, они были где-то там, в глубине, сзади, далеко в тылу, надежно прикрытые бесчисленными цепями передовых бойцов.

Разумно… — с презрительным равнодушием подумал он, потом ласково, не глядя, погладил по голове сидящего на левом плече боевого ворона, — птица встряхнулась и недовольно каркнула — покосился на замершего справа, напряженного как струна, огромного черного пса, неотрывно глядящего вперед, туда, на застывшие бесконечные-белоснежные шеренги противника, и, легонько коснувшись шпорами боков коня, тронул его с места…