Святые Спасения

ИРЕЛЛА «Моргам»

Комплексная личность Иреллы наблюдала за кафе тридцать третьей палубы через сенсоры. Она все еще не встретилась со Святыми в своем изначальном теле, которое тихо сидело в официальной капитанской приемной вместе со своим клоном. Иммануээль потратил последний час, выращивая для нее этот клон в домене быстрого времени. Размерами домен едва ли сильно превосходил чан–матку. Вырастить биологическое тело на инициаторе было бы гораздо проще, но ей не хотелось дешевок. Это тело должно было быть совершенным во всех отношениях; он этого заслуживал.

Оба аспекта с волнением наблюдали за кораблями комплексов и аппаратами, устанавливающими проводники экзотической энергии на корпусах всех захваченных кораблей оликсов. Одновременно немалая доля ее внимания была сосредоточена на продвижении нейтронной звезды. Звезда находилась теперь всего в часе от короны. Широкие пылевые реки туманности втекали в нее, вспыхивая солнечными протуберанцами, ныряя в небытие черного горизонта. Впечатляющее, но зловещее зрелище.

— Не слишком быстро?

— Все идет по графику, — спокойно ответил Иммануээль.

— При условии, что ничего не сорвется. Не попадись в ловушку самонадеянности. Мы не оликсы. Нам нужно уходить немедля; можно закончить крепить проводники и попозже.

— Хорошо. Мы признаем твою точку зрения, создатель.

Ирелла не совсем поняла, что из этого следует. Иммануээль обращался к ней так только во время официальных речей.

— Я тебя чем–то обидела?

— Нет. К мнению создателя всегда нужно относиться с уважением — особенно если ты решила усовершенствоваться.

— Это не вполне усовершенствование. К такому я не готова.

— Понимаю. Я помню, как начинал процесс. Он требует значительной ментальной перенастройки.

— Да.

— Сейчас мы размещаем порталы.

Ирелла сосредоточила большинство аспектов на поступающей от армады информации. Еще одно преимущество того, что тебя много, — вполне можно оценить общую картину.

Вдалеке виднелся терминал червоточины, окруженный более чем тысячей ударных крейсеров комплексов. Преследователи, корабли Решения, сильно отстали. Большинство из них, кажется, даже снизили скорость. Точно сказать было трудно; миллиарды сенсорных «листьев», разбросанных червоточиной, только–только зарегистрировали их. Ирелла считала расстояние и удивилась:

— Как долго мы находились в анклаве?

— Вопрос относительный, и правильного ответа на него нет — тем более что полное сознание оликсов управляло временным потоком анклава.

— Конец червоточины находится в трех четвертях светового года отсюда. Мы, верно, проторчали там несколько месяцев.

— Да, но это означает, что ближайшие корабли Решения находятся почти в семи тысячах а. е. за червоточиной. Что дает нам преимущество.

— Определенно.

— Эвакуация начинается.

Перед каждым ковчегом открылись расширяющиеся порталы, залив корабли густым сапфировым светом. Личность Иреллы все еще оперировала нейростратой «Спасения жизни» — хотя и пользовалась огромным количеством защитных процедур и режимов на случай, если единое сознание оставило после себя какие–нибудь вирусы. Она отказалась от попыток активировать гравитонный двигатель. Целые секции его были выведены из эксплуатации, а компоненты загружены в оликсовский эквивалент дезинтеграционных реакторов, готовых к переработке массы. На некоторых кораблях–ковчегах постарше даже не имелось отсеков, где размещался бы двигатель; все они были перепрофилированы на содержание коконов.

Сейчас она могла только обеспечивать поставку энергии в огромные хранилища коконов, поддерживающие жизнь мозга более чем миллиарда человек. И эта ответственность была ей ненавистна.

Ударный крейсер занял позицию в километре перед кораблем–ковчегом. А сам портал двинулся назад, поглощая «Спасение жизни».

«Я так и не увижу, как упадет нейтронная звезда. Мы будем обгонять свет новой на всем пути до Земли. Жаль. Зрелище, верно, удивительное».

Оставшиеся ударные крейсеры и «Морган» проследовали в портал за «Спасением жизни». Ирелла бросила последний взгляд на изысканные облака туманности, обрамленные тонким голубым ободом. Как только все корабли прошли, Иммануээль деактивировал портал.

Ирелла отрегулировала поступающие с сенсоров «Моргана» данные. Вокруг «Спасения жизни» вырастала корона полыхающей межзвездной пыли: одинокие молекулы сталкивались с защитной границей ударного крейсера и распадались на элементарные частицы. В сотне тысяч километров впереди ждала открытая червоточина.

— Итак, за тобой осталось еще одно решение, — проговорил Иммануээль. — Ты скажешь ему?

Ирелла поднялась; ее изначальное тело и ее новый клон застыли лицом друг к другу.

— Не могу. Он заслуживает той жизни, которую нам обещали. Я не могу отказать ему в этом. Я люблю его.

Двадцатью семью палубами ниже, в одном из грузовых трюмов «Моргана», она собрала все свои аспекты–андроиды. Теперь она оставила их, чувствуя, как они каменеют, отключаются. Иммануээль принял сеть «Моргана», затем она передала ему контроль над «Спасением жизни».

И вот их осталось двое.

Точно у кого–то двоилось в глазах: эти два ее изображения, два ее аспекта были абсолютно идентичны, даже носили одну и ту же одежду.

«Потому что я не могу позволить себе быть с ним честной».

Из всех необъяснимых страхов, порожденных существованием в виде сонма аспектов комплекса, этот был самым острым.

В конце приемной открылся портал. Биофизическое тело Иммануээля прошло сквозь него, резко пригнувшись и дергая хвостом, чтобы сохранить равновесие.

— Мы готовы, — сказал он.

— Спасибо.

Она нежно обняла темное пятнистое тело.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да. Я должна. Он никогда не поймет. Не простит.

— Он может. Он любит тебя.

— Нет. Я знаю моего Дела. Его война теперь закончена. После всего, что он сделал, после всего, что случилось с ним, я не могу просить его о большем.

— А как насчет тебя? Ты этого заслуживаешь?

— Заслуживаю? Простота тут больше не применима. Я давно уже поняла, что, если ты в состоянии сделать выбор, значит, ты имеешь на это право.

— Ты воистину создатель.

Ирелла в своем настоящем теле расправила плечи и последовала за Иммануээлем в его корабельный центрекс. Разум ее раздвоился и разделился. Шагнув за светящийся край портала, она оглянулась и взмахнула рукой, прощаясь.

— Позаботься о нем.

Когда Ирелла вернулась в кафе, там шла настоящая вечеринка. Всем хотелось заглянуть в столовую и встретиться со Святыми, которые после почти правдоподобного сопротивления все–таки храбро согласились смириться со статусом кумиров. Звучали громкие разговоры — и еще более громкая латиноамериканская музыка.

Юрий все еще сидел за столом, с Джанком и Ксанте, между ними громоздилась куча липких рюмок и две пустые бутылки из–под водки — которая, видно, была такой холодной, что стекло все еще покрывала изморозь. Юрий разлил всем по новой из следующей бутылки, повествуя о какой–то героической миссии, которую некогда выполняли они с Кохаи, спасая мир от террористов, или революционеров, или безумных мечтателей. Твердость его руки произвела на Иреллу поистине глубокое впечатление — меж тем как Ксанте едва ли видел свою рюмку, не говоря уже о том, чтобы поднять ее.

Каллум вел очень серьезный разговор с Ованом о последнем (перед тем, как он покинул Землю) потрясающем сезоне «Донов» в шотландском первом дивизионе, а Кандара учила Урета и Фалара танцевать самбу — настоящую самбу — при дружной поддержке громогласной аудитории.

Деллиан увлеченно беседовал с Джессикой, глядя на тактический дисплей в окне. Ирелла обняла его сзади, привычно положив голову ему на плечо.

— Ну, привет.

— Наконец–то! — радостно воскликнул он и поцеловал ее. — А я все гадаю, куда ты подевалась.

— Времечко было напряженное.

— Да! — Улыбка его поблекла. — А Тиллиана и Элличи?

— Живы. Мы омолодим их тела, так же как восстановили всех на «Калибаре».

— Здорово!

— Их тела, Дел. Их тела восстановятся. Но от них самих мало что осталось.

Он уныло кивнул:

— Верно.

Ирелла улыбнулась Джессике, которая бросила на нее оценивающий взгляд.

«Как будто она знает».

— Рада встрече.

— Взаимно. И спасибо.

— Я должна спросить: вы знали про это, когда прибыли на Землю? Думали, что мы будем теми, кто победит оликсов?

— Ничего определенного. Но я была уверена.

— Ясно. Что ж, и вот мы здесь.

— И что же будет дальше?

Ирелла указала на окно и вызвала визуальное изображение терминала червоточины. Корабли–ковчеги один за другим ныряли в открытую горловину.

— Примерно через три минуты мы тоже войдем туда, а четырьмя годами позже выйдем у небольшой звезды, бывшей сенсорной станции оликсов. Бывшей — потому что армада позаботилась об этом. А потом — долгий путь в десять тысяч световых лет к Земле.

— Так просто — на словах.

— Вы были там — на Земле, в смысле. Мы — нет.

— Когда я покидала ее, она была в ужасном состоянии. Планету потребуется восстанавливать.

— Мы на это способны, — выпалила Ирелла. — У нас есть опыт терраформирования многих миров. Мы можем восстановить Землю. Энсли всегда смеялся надо мной, когда я говорила что–то подобное.

Джессика подняла высокий бокал с коктейлем:

— Похоже на него.

— Да.

— Осталось еще много оликсов. Вам это известно, не так ли? Их корабли и промышленные станции здесь, но их заставы разбросаны по всей галактике. Еще ничего не кончено. Я как–то переговорила с единым сознанием «Спасения жизни», когда мы прибыли к этой звезде, и оно думало, что я сижу внутри «Еретика–мстителя» — как раз перед тем, как корабли Избавления его взорвали. Я ощутила его фанатизм.

— Знаю. Но уничтожение анклава — начало конца. Для них.

— Надеюсь, — ответила Джессика.

— Отсчет пошел. Все эти корабли армады, охраняющие терминал червоточины, — они вот–вот укроются.

— Укроются?

— Как только последний корабль–ковчег окажется в безопасности внутри червоточины, комплексные люди захлопнут ее точно так же, как сделало «Спасение жизни», когда вы вынудили его бежать с Земли. И тогда эти укрытые боевые корабли тихонько вернутся и начнут выслеживать корабли Решения. Оликсы не смогут оставаться здесь. Их звезда станет новой, может быть, даже сверхновой — а может, как знать, и черной дырой. Им придется уйти, чтобы выжить. И они отправятся к своим аванпостам. Наши боевые корабли последуют за ними. И, оказавшись в световых годах от какого–либо места, нанесут удар.

— Черт побери, — пробормотала Джессика. — Комплексные люди сделают это?

— Да. Их аспекты будут делиться и множиться; они к этому готовы. Защитить невинных этой галактики, чтобы их история не оборвалась.

— Этим и собираются заниматься люди?

— Вы, неаны, тоже это делали. Пассивно, придя на Землю. Мы не пассивны.

— Я человек, — горько сказала Джессика. — Как я всегда говорю: такая же, как ты.

Ирелла прищурилась, изучая ее:

— Конечно.

— Это будет что–то особенное: галактика с тысячами разных видов, контактирующих друг с другом. Какой контраст с изоляцией и одиночеством, которые длились для нас последние два с половиной миллиона лет.

— Да! Мы можем установить порталы и червоточины, чтобы снова связать все звезды, как сделала «Связь», только в гигантских масштабах. Кольцо станций по всей галактике, чтобы путешествовать среди всех рас и культур и просто… жить.

— Ты мечтатель, Ирелла.

Она крепче обняла Деллиана и улыбнулась ему:

— Меня уже обвиняли в этом.

Деллиан поцеловал ее.

— Да ладно. Уже почти время.

Веселье приостановилось. Все столпились у окон, наблюдая за приближением «Моргана» к червоточине. Руки со стаканами и рюмками замерли в предвкушении.

— Как Хогманай[10], — радостно выдохнул Каллум.

Ирелла, нахмурившись, оглянулась на Джессику. Откуда она знает, что крестовый поход оликсов начался два с половиной миллиона лет назад?

Кто–то начал обратный отсчет. Ирелла временно отложила вопрос и поспешно схватила стакан. Впереди них «Спасение жизни» скользнуло в червоточину, и тьма поглотила ковчег. На корпусе «Моргана» поднялись проводники отрицательной энергии.

— Три. Два. Один!

Червоточина объяла их, и окна погасли. Грянули аплодисменты; последовало празднование — исступленное и попойка — грандиозная. Ирелла удостоверилась в том, что перецеловала всех присутствующих в кафе, а потом принялась танцевать, смеясь над Деллианом, чей энтузиазм сильно превосходил грацию. Закончили они тем, что просто стояли, чуть покачиваясь, крепко вцепившись друг в друга, среди буйной танцующей толпы.

А потом, когда музыка стала медленной, а повсюду распростерлись пресытившиеся тела, она наклонилась и поцеловала его как следует.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я не хочу жить без тебя.

И заплакала.

Ее прекрасный Деллиан улыбнулся ей — такой же восторженный и обожающий, как и тогда, когда им обоим было по пять лет.

— Глупышка, — сказал он и пальцем смахнул ее слезы. — Ничто не может разлучить нас. Мы заживем чудной жизнью в галактике, которую создала ты.

Ее мысли на миг — краткий, кратчайший миг — скользнули к другому аспекту, тому, который она оставила сопровождать Иммануээля, тому, кто завершит ее искания.

«Потому что если не можешь доверять себе, то кому ты можешь доверять?»

— Теперь мы вместе, — сказала она любимому. — Навсегда.