Судьба дракона

25 ДРАКОН НАД ОСТРОВОМ

— НАДЕЮСЬ, — мягко сказал Ингрил Амбелтер, озаренный мерцающим светом, — вы все поняли приказ? И осознали, что будет с теми, кто ослушается?

Несколько мгновений стояла тишина, затем послышался хор хриплых, прерывистых голосов:

— Да, Великая Змея!

Змееголовый человек посмотрел на них сверху вниз. Изумрудно-зеленая голова (Ингрил Амбелтер обнаружил, что ему очень нравится быть на голову выше остальных) прошипела:

— Хорош-ш-шо. Очень хорош-ш-шо. Теперь, Повелители Змей, внимайте дальше. Вместо того чтобы нанимать армии для похода на остров Плывущей Пены, лучше поднимайте аглиртцев, которых вы поразили Кровавым Мором, но пока еще не дали превратиться в зверей или сойти с ума. Раздайте им оружие. Остальное сделаю я. Вы знаете мои сомнения относительно вашей готовности к сроку, так что я ожидаю только одного ответа.

Он еще немного постоял, как будто вслушиваясь в напряженное молчание, коротко ухмыльнулся и рявкнул:

— Быстро!

Люди в жреческих одеяниях, куда более роскошных, чем его собственное, бросились мимо мерцающих жаровен к дверям — все, кроме десятка старших жрецов, которые посторонились, прижавшись к стене, чтобы пропустить толпу. Когда за змеиными братьями затворились двери, все старшие жрецы встали лицом к Великой Змее. Каждый мысленно услышал приказ остаться, так что все, без сомнения, знали, что этот чародей и правда повелевает Траэлем и является Змеей по праву.

Казалось, Амбелтер одновременно смотрит каждому в глаза.

— Все достаточно хорошо вооружены? Вам могут доставить мечи, ежели пожелаете.

Ответом было общее молчание. Жрецы переглянулись, но ни один не выступил вперед и не заговорил.

Великая Змея кивнула.

— Хорошо. Значит, считаете себя готовыми?

Жрецы закивали.

— Да, Святейший, — послышалось бормотание.

— Вы знаете, что делать, и судьба братства зависит ныне от вас. Не подведите нас.

Ингрил Амбелтер театрально простер руки и перенес их всех в разные места. Траэль позволял ему повелевать Дваером, даже не прикасаясь к нему. Такая мощь…

Когда свечение в том месте, где стояли десять жрецов, угасло, Ингрил Амбелтер повернулся и позволил себе улыбнуться. Он зашагал по залу.

Что же, неплохо. Повелитель Заклинаний всей Аглирты и Великая Змея всего Дарсара. Неплохо, совсем неплохо… Траэль показал ему, что его трапеза почти готова и что никто из готовивших ее жрецов не осмелился подмешать в нее яда. Лучше поесть — день предстоит нелегкий.

С Дваером он скоро будет без труда перемещаться по всей Долине — от одного сигнального костра до другого. У каждого костра будет ждать жрец с вооруженными аглиртцами — каждый из жрецов был переправлен в свой город или деревню в ореоле такой магии, что это сопровождалось болью даже при наличии Траэля.

Дваер перенесет их на остров Плывущей Пены. Когда они окажутся там, десяток жрецов, которых он предварительно туда послал и спрятал в дворцовых садах, снимут заклинание, останавливающее распространение заразы. И прибывшие аглиртцы, воины или крестьяне, бросятся в бой.

— И король со своими Высочайшими Князьями будут уничтожены своими же верноподданными, — сообщил Ингрил Амбелтер усыпанному звездами небу, которое просматривалось сквозь разрушенный потолок. Затем архимаг расхохотался.

Один из жрецов-привратников тайком заглянул в дверь на этот звук. Он увидел хохочущего человека, ноги которого начали обращаться в хвост, он становился все выше и выше, выше самого высокого латника и даже еще больше…

Но когда Великая Змея справилась с приступом смеха, она снова уменьшилась и хвост исчез.

— Кончай подсматривать, — сказал Амбелтер, даже не обернувшись к привратнику, — и принеси вина. Я буду в зале Змеиных Колец.

Вспыхнул Дваер, и комната опустела прежде, чем перепуганный жрец бросился исполнять приказ.

В центре зала Змеиных Колец была яма, края которой представляли собой спираль спускающихся вниз ступеней, а стены зала были украшены изображениями змей, высовывавшихся из стены футов на десять. Огромные драгоценные камни, светящиеся из-за наложенных на них заклинаний, сверкали в глазницах навсегда застывших каменных змей, керамические плитки пола были расписаны картинами триумфа веры. Десятилетия самоотверженной работы были потрачены на одну эту комнату. Неудивительно, что это место было скрыто далеко в горах, куда аглиртская армия могла бы добраться разве что по воздуху.

Ингрил Амбелтер снова улыбнулся. Великая Змея. Пустой титул, как и все титулы, — но Траэль стоил тяжкого груза божьего внимания. За то, чтобы вкусить эту силу, можно было отдать все.

— Святейший?

Он мог спокойно пить вино, не опасаясь отравы. Амбелтер с улыбкой взял у дрожащего жреца кувшин.

— Благодарю. Ступай и никого сюда не впускай.

Он и не оборачиваясь мог знать, открыта или закрыта дверь, он знал, что никто сейчас за ним не подглядывает. Надо было гораздо раньше перебить жрецов и взобраться на вершину иерархии церкви Змеи — если бы он только знал, что такое на самом деле Траэль.

Вино было славным. Амбелтер с помощью Траэля брал готовые куски прямо с кухни, не дожидаясь, пока жрецы ему принесут блюда и те остынут по дороге — длинные коридоры, извилистые лестницы… Да, эта жизнь куда лучше, чем у архимага, которому приходится вечно скрываться в пещере среди омерзительных тел похищенных мертвецов.

Скоро он станет править на острове Плывущей Пены, в самом сердце огромного сада — Аглирты, а его жрецы будут служить ему ядовитыми клинками, когда он начнет истреблять всех магов Силптара. Когда он станет править еще и этим городом, настанет время истребить в Дарсаре всех оставшихся сколько-нибудь сильных чародеев, включая и самых способных жрецов. Да, Темный будет гордиться им и вкусит плоти любой женщины во всем мире, какую только пожелает…

Сытый и довольный, Ингрил Амбелтер слизал с пальцев подливу, допил вино и пошел к балкону в конце зала.

В свете звезд перед ним простиралась роскошно цветущая Долина. Ингрил Амбелтер улыбнулся, увидев пламя на вершине холма неподалеку. Первый сигнальный огонь.

Он швырнул кувшин с балкона вниз и при помощи Траэля насладился звуками, с которыми сосуд разбился о камни. Подняв Дваер, он вспрыгнул на перила. На грани смертельного падения Ингрил Амбелтер рассмеялся и бросился вниз. Вспыхнул Дваер, и он исчез.

Тьма в зале Змеиных Колец под аркой входа на балкон задрожала и расступилась, словно занавес, открывая хрупкую темноволосую женщину в черном платье. Вместо лица светились магическим светом кости, черные волосы сливались с мраком, и казалось, что над обтянутыми черной тканью плечами плывет голый череп.

Череполицая чародейка двигалась молча, держа в руках камень. Она словно скользила босиком по полу. Красота зала мало привлекала ее — она вышла прямо на балкон.

Внизу в Долине в ночи вспыхивали костры.

— Значит, вот что за игру ты затеял? — прошептал Гадастер Мулкин. — Ну что же, в нее и двое могут играть. Остров Плывущей Пены, еще чего!

Дваер вспыхнул, и балкон опустел.

— Когти Темного, — простонал король, — это когда-нибудь закончится?

— Ролин, — прорычал Хоукрил, — ложись! Ты уже три раза мог получить кинжал в глотку. Иди охраняй Орели и дай нам сражаться, не опасаясь за твою жизнь!

Прежде чем король успел ответить, несколько гвардейцев схватили его за плечи и поволокли к задней двери. В дальнем углу комнаты вспыхнул Дваер Эмбры, мгновенно осветив темную комнату, полную воющих, уничтожающих друг друга людей. Поток обезумевших аглиртцев казался нескончаемым. Он тянулся по лестницам сколько хватало глаз. И сколько бы они ни дрались друг с другом, это значения не имело, потому что им не было числа. Дворцовая стража уже выбилась из сил, стражников давили несметные толпы пораженных Кровавым Мором аглиртцев, они гибли один за другим от рук врагов, которым было наплевать на все, даже на себя. Только в самых узких проходах тела валялись кучами, перегораживая дорогу, но во дворце было слишком много больших залов, так что на то, чтобы все входы завалить трупами, понадобится не один день.

Пол был весь залит кровью, кое-где стояли лужи, но люди все ломились — безумная толпа мужчин и женщин с вилами, ножами, всем, что способно бить, колоть и резать. Они сражались друг другом, со всеми, кто попадался под руку. Придворные падали им под ноги, как скошенная трава, а те, кто еще остался в живых, забились в самые глубокие подвалы. Стражники умирали немного медленнее — но все равно они гибли один за другим, а поток обезумевших аглиртцев не убывал. Защитники дворца отступали, оставляя комнату за комнатой.

Судя по слабому серому свету, пробивавшемуся сквозь окна, наступало утро. Еле переводящие дыхание от усталости гвардейцы увидели, как короля утащили из тронного зала. О, Трое, неужели их оттеснили сюда? По крайней мере, после вспышки Дваера Эмбры и страшной рубки они улучили немного времени для отдыха — зал был очищен от бешеных аглиртцев.

— Надо заложить эти двери! — крикнул один из молодых гвардейцев, показывая мечом на тронный зал с многочисленными золочеными дверями. С острия его клинка падала кровь.

— Нет, нет! — рявкнул Хоукрил. — Этот зал станет для нас ловушкой. Нас слишком мало. Отступаем по лестнице Крылатого Дракона! Закрепимся в Щитовом зале, за ним есть собственные кухни и комнаты и только одна задняя дверь — на лестницу в подвалы!

— Какая еще лестница в подвалы? — крикнул в ответ гвардеец, хотя и кивнул согласно и устало махнул своим солдатам, чтобы те подтянулись к нему.

— Потайная лестница, о которой тебе только что сказали, — проревел Халгор Делкампер, стирая с лица кровь убитых им аглиртцев. В то же мгновение он глянул сквозь слипшиеся от крови волосы на Хоукрила и крикнул: — Боги, да у вас тут знают толк в драке! Я-то думал, придется мне бороться с подушками да с застежками платьев служанок до конца дней моих, а вот нет! Эх, здорово!

— Развлекайтесь, милорд, — ядовито ответил один из гвардейцев, — только для нас всех это смерть, как и для Аглирты.

— Да ладно, — сказал ему Хоукрил, глядя на придворного, выскочившего с перекошенным от ужаса лицом из одних дверей вместе с двумя гвардейцами. — Это все змеиная зараза, а мы уже два раза побеждали змей за последнее время, как, впрочем, и в прежние годы, и Аглирта стоит. И змеепоклонников на наш век еще хватит.

Гвардеец хмыкнул:

— Хорошо сказано.

Остальные, однако, устало качали головами, и один из гвардейцев с горечью пробормотал:

— Только мы до новых побед не доживем.

Двери с грохотом распахнулись, и в зал ввалился окровавленный гигант в полных доспехах. Гвардейцы уже были готовы отразить атаку, но тут воин поднял забрало и ухмыльнулся им.

— Твоя магия сработала, дочь моя! — воскликнул Эзендор Черные Земли. — Я снова стал самим собой. Кто из вас, дурни, впустил этих недоумков во дворец? Они налетали на мой меч всю дорогу от оружейной! — Смерив взглядом только что вбежавшего бледного придворного, он рявкнул: — Ты! В другой раз оставляй мои доспехи там, где я могу их взять, а не вывешивай в дворцовом коридоре! Хотя сотни сбрендивших от заразы крестьян очень старались меня прикончить, я еще не сдох!

Придворный пробормотал что-то бессвязное, пытаясь схватиться за рукав леди Серебряное Древо, но тут же с криком отпрянул, когда острие меча уперлось ему в грудь. Здоровенный латник холодно глянул на придворного и пробасил:

— Отстань от моей дамы, или умрешь.

— А… а… х-х-х, — промямлил придворный, попятившись и наткнувшись спиной прямо на меч гвардейца, которым тот преградил ему путь. — Я от Высочайшего Князя Краера! Ему срочно нужна леди Эмбра!

— Да неужто? — вздохнула Владычица Самоцветов. — И во что он на этот раз вляпался? Пытался пошарить по дворцовым подвалам и что-то пошло вкривь-вкось? Или служанка оказалась не такой уступчивой, как он думал?

Кое-кто из гвардейцев рассмеялся, но придворный продолжал бормотать:

— Я н-не з-знаю, леди. Он крикнул сквозь дверь опочивальни… что-то с леди Талазорн…

— Халгор, останьтесь с Хоукрилом, — бросила Эмбра, направляясь к двери, в которую прежде вбежал придворный, и хватая его по дороге за рукав. — Лоривар, приведи двух лучших воинов нам в сопровождение.

Гвардеец, который до сего дня и не подозревал, что леди Серебряное Древо знает его имя, вспыхнул от неожиданности и удовольствия и рявкнул:

— Сию минуту, леди!

Эмбра коротко улыбнулась в ответ, но шага не замедлила. Обернувшись у самых дверей, она бросила:

— Всем повиноваться приказам лорда Анхару и отступать в Щитовой зал! Прихватите по дороге короля и госпожу Орели. — Она подняла Дваер и добавила: — Из всей этой болтовни я поняла одно — во дворце полно зараженных людей и они в безумии убивают всех, кто под руку подвернется.

— Ну, тут ничего нового нет, — протянул один из старших гвардейцев. — В Долине всегда было полно чокнутых, которые готовы за косой взгляд убить. Просто они все вдруг приперлись во дворец.

— Нет, — пробормотал другой гвардеец, — тут ты не прав. Они никогда и не покидали этого дворца — прошу прощения, милорды, — все те годы, что я живу в Аглирте.

Некоторые из гвардейцев украдкой посмотрели на Хоукрила, ожидая вспышки гнева из-за этих чуть ли не предательских высказываний, но латник только ухмыльнулся и пробасил:

— Их тут может быть куда больше. Слишком много на каждого из нас.

— Думаю, шансы наши невелики, — прошептал молодой гвардеец, опираясь на меч и глядя, как чужая кровь капает с его волос в лужу у его ног. Но говорил он очень тихо, и тяжелое дыхание усталых воинов заглушило его слова.

— Кто идет? — послышался из-за дверей резкий вопрос, и в щель между косяком и дверью просунулся меч.

— Леди Серебряное Древо, Высочайшая Княгиня Аглирты, — сердито отозвалась Эмбра. — Открывай, а то двери разнесу!

— Откуда мне знать… — начал гвардеец, но кто-то перебил его более низким голосом:

— Болван! Помоги отодвинуть засов!

— Но… — опять попытался возражать гвардеец, когда загремел засов.

Эмбра устало покачала головой, и придворный у нее за спиной крикнул:

— Открывай скорей! Тут опасно!

Дверь распахнулась, и старший из двух гвардейцев в комнате ухмыльнулся придворному и сказал:

— Парень, тут тоже опасно. Хвала Троим, вы пришли, миледи!

Он провел их из прихожей через гостиную прямо в опочивальню, где к ним бросился бледный как смерть Краер с кинжалами в обеих руках.

— Только леди Эмбра! — крикнул он. — Остальные — закройте двери, пейте и ешьте в свое удовольствие, пока вас не позовут.

Эмбра вздохнула.

— Ты пропустил большую драку, Краер.

— Нет, — ответил Делнбон, откидывая полог кровати.

Она была пуста. Прогорела до соломы. На полу вокруг нее валялись обгоревшие остатки простыней, покрывал и мехов. А причина всего этого парила над ними.

Тшамарра Талазорн лежала на спине в воздухе, нагая как новорожденная, и при этом изгибалась и корчилась и вся блестела от пота, словно ее натерли маслом. Она смотрела неподвижным взглядом в пустоту, явно страдая от невыносимой боли, и с каждым вздохом из ее уст вырывался язычок пламени.

— Сделай что-нибудь, — в ужасе прошептал Краер. — Она умирает! Это змеиная магия, да?

Эмбра нахмурилась.

— Огонь — это не в обычае змей, — прошептала она. — Может, Амбелтер? Или еще какой маг, творивший зло, пока мы разбирались с Мором? — Она шагнула вперед и подняла Дваер. — Это не может быть ловушкой, пока магия в действии. — Она глянула на Краера, невесело улыбнувшись. — Ведь Таш обычно огнем не дышала, пока вы были наедине, так?

Краер мрачно глянул на нее.

— Я так и думала, — бодро заключила Эмбра. — Я попытаюсь истребить всю магию, которая сейчас в ней. От матраса еще кое-что осталось, чтобы смягчить ей падение.

Дваер вспыхнул в ее руках. Одинокий светильник в опочивальне погас, струящееся из уст Тшамарры пламя померкло, и тут что-то вырвалось из тела парящей в воздухе чародейки. Это нечто сбило Эмбру и Краера с ног так быстро, что они даже моргнуть не успели. Их пронесло мимо гобелена на стене и впечатало в дверь. И тут же что-то еще вырвалось на волю — кроме той магии, что отшвырнула их от Тшамарры.

Когда это накрыло их, Дваер Эмбры зазвенел, как колокольчик, и врезался ей в грудь, прижав ее к стене. Она бы закричала от боли, если бы ее не охватил такой восторг. Она застонала, как в порыве любовного томления, хватаясь за воздух, и даже Краер, который в магии ничего не понимал, ощутил силу, от которой она дрожала и которая держала их над полом.

А в центре этой силы была Тшамарра, которая стонала даже громче Эмбры — почти пела. Ее нагое тело светилось, становясь все ярче, словно пламя. Вся комната вокруг нее содрогалась, гобелены и постель разваливались на куски и разлетались по углам.

В гостиной за дверьми в тревоге закричали гвардейцы, зовя Краера, но их крики почти потонули в нарастающем реве того, что исходило из Тшамарры.

— Боги, — в отчаянии прошептал Краер, — не дайте этому пожрать ее, что бы это ни было! Пусть она живет! Пусть живет!!!

Эмбра едва слышала его. Ей было трудно даже понимать его слова, так поглощена она была волной силы. Магия оказалась куда сильнее, чем поток даже от двух Дваеров, а этого ощущения она не могла бы забыть никогда, и оно все нарастало, нарастало…

Такая сила — истинное блаженство для тех, кто искушен в магии. Эмбра стонала, металась и дрожала, желая, чтобы это никогда не кончалось. Она пела, громко, всем сердцем, без слов, теряя сознание от восторга.

Женщина в центре комнаты вспыхнула огнем, извиваясь и хватаясь за воздух. Огонь был таким ярким, что больно было смотреть.

Краер выкрикнул ее имя, рубя воздух кинжалом, словно пытался рассечь ту силу, что прижимала его к стене. Тщетно, он не мог добраться до возлюбленной.

Тшамарра теперь плыла по воздуху, извиваясь. Сквозь пламя он увидел нечто вроде хвоста и крыльев. Маленькая чародейка обернулась, словно чтобы посмотреть на Делнбона, затем повернулась к окну и вылетела в него.

На пол попадали тлеющие клочья, и в комнате внезапно потемнело. Снаружи что-то огромное восторженно заревело, устремляясь к звездам.

— О, Владычица, защити ее, — взмолился Краер и разрыдался. Словно в ответ его словам, комната снова ярко осветилась и рядом с ним пламя охватило Эмбру.

Краер в ужасе уставился на леди Серебряное Древо. Та бросилась к окну, окруженная пламенным ореолом, на ходу роняя клочья тлеющей одежды. Она пела, все еще охваченная восторгом, и Краер увидел, как по всему ее прекрасному телу проступили пылающие чешуйки. Но прежде чем она успела добежать до окна, и ее полет, и сияние прервались, и она опустилась на пол, вцепившись в обгоревший подоконник, глядя в ночь за окном.

— Да. О да. О, Таш… — шепотом простонала она.

— Что?! — всхлипнул Краер, ощутив, как слабеет удерживающая его сила, но все еще не способный оторваться от стены. — Что случилось с…

Эмбра вздохнула — и начала опускаться. Пламя угасло. Дваер вспыхнул, она вздрогнула в воздухе, печально подплывая к Краеру. В то же самое время незримая сила внезапно исчезла, и он приземлился на ноги и бросился к ней бегом.

Эмбра летела к нему стрелой, раскинув руки, и Краер торопливо отбросил кинжал, чтобы поймать ее… да!

Когда надо, коротышка умел двигаться по-кошачьи стремительно. Он поймал Эмбру умело и точно, схватил за плечи, замедлил ее полет, откинувшись назад, и оттолкнулся от пола, чтобы они упали вместе. Они заскользили по полу и наконец остановились.

Дрожа, Эмбра поникла у него в руках.

— Она жива, Краер. У Аглирты — новый Дракон.

Высочайший Князь Делнбон уставился в ее полные слез глаза и вдруг бешено замотал головой.

— Нет! — кричал он. — Ее убьют, убьют, как Сараспера! Она превратится в чудовище, как и он! Я… я никогда больше не обниму ее!

Дваер словно вплавился в грудь Эмбры. Она села, с трудом взяла его в руку, коснулась Камнем лба Краера и что-то прошептала. И его темный гнев сменился печальным спокойствием.

Сидя рядом с ним, Эмбра улыбнулась ему. Почти рассеянно он увидел, как золотистые чешуйки исчезают с ее тела. Боги, она прямо перед ним, совсем обнаженная — мягкая, гибкая, такая… теплая.

Владычица Самоцветов снова была в его объятиях и сама обнимала его.

— С ней все будет хорошо, Краер, — утешала она его. — Дракон может менять свое обличье на человеческое. Она сильнее Змеи сейчас, и она не может забыть тебя. Именно сейчас твоя любовь для нее — все.

Она погладила Краера по голове, и тут он осознал, что ее грудь касается его. Растерянно он убрал руки и вдруг ощутил, что весь дрожит и краснеет.

— Я… я всегда мечтал вот так обнимать тебя, — прошептал он, — но сейчас мне почти страшно…

Эмбра ласково рассмеялась.

— Не бойся, Ловкопалый, — прошептала она и поцеловала его.

Краер отдернул голову, почти оттолкнув чародейку. Дыхание Эмбры было горячим. Сладким, острым… и пронизанным пламенем!

Чародей со змеиной головой погладил свой Дваер.

— Ступайте! — сурово сказал он, и последняя шайка аглиртцев и змеиных жрецов отправилась на остров Плывущей Пены.

Он оказался совсем один у сигнального костра на темном холме где-то посреди Аглирты. Ингрил Амбелтер поднял взгляд к звездам, а затем обозрел простирающуюся перед ним даль. Над горами на востоке, за огромным Лавровым лесом, разгорался рассвет. Именно среди острых пиков этих гор рождалась могучая река Серебряная. Он улыбнулся. Скоро вся Долина будет под его властью — до последнего дерева, замка, камня, девственницы. Скоро…

— Так и должно быть, — сказал он вслух, приказывая Камню создать наблюдательную вихревую воронку. — Незачем рисковать собой на острове Плывущей Пены — я буду следить отсюда.

— А придется рискнуть, — послышался сзади знакомый холодный голос, и воздух расступился перед мерцанием Дваера.

Гадастер!

Амбелтер мигом взял под контроль свой Камень, как только увидел череполицую колдунью, но хрупкие руки, принадлежавшие Маерле Радужный Дракон, сжимали два Камня, и она направила на него удар.

Амбелтер отчаянно потянулся к Траэлю, призвав всю его силу в такой спешке, что змеиные жрецы по всей Долине с воплями попадали без чувств. Он отчаянно впустил силу своего Дваера в Траэль, чтобы окружить себя защитой.

Но удары были направлены не в Великую Змею. Они поразили как раз Дваер Амбелтера.

Он вспыхнул, зазвенел, как колокол, — и исчез с холма, забрав с собой Повелителя Заклинаний всей Аглирты.

Итим Радужный Дракон слепо вцепился в Повелителя Летучих Мышей, не сводя глаз с хрустальных шаров.

— Это моя Маерла! — крикнул он. — Я должен идти к ней! Я должен…

Долмур успокоил Итима заклинанием, прежде чем их гостеприимный хозяин успел стряхнуть его с себя.

Младший Радужный Дракон моргнул и внезапно словно бы вспомнил, что находится в башне Гулдейруса, во власти этого злого чародея, чьи летучие мыши с пронзительным писком клубились под потолком.

— Твоя дочь?

Крылатые твари, густо усеявшие плечи своего хозяина, уставились на Итима.

— У нее в руках два Дваера, — насмешливо сказал Повелитель Летучих Мышей. — Что бы ты ни собирался сделать, даже не старайся! Ей не нужна помощь, и мы все втроем не сможем ничего противопоставить тому, чем она владеет. — Он снова повернулся к мерцающим сферам. — Просто смотри.

Дракон парил над дворцом, огромный и ужасный, покрытый броней чешуи. Переворачиваясь в воздухе на огненных крыльях, он заслонял сверкающие звезды и ревел от удовольствия.

Это была настоящая мощь! Боги, в это невозможно поверить.

Тшамарра Талазорн наслаждалась воплями, поднявшимися снизу, с острова Плывущей Пены. Жалкие змеиные заклинания не долетали до нее и с треском падали вниз. Она била хвостом, упиваясь своей мощью, выписывая круги в воздухе…

Боги, если бы Краер видел ее сейчас! Он…

Краер.

Она мгновенно развернулась и помчалась вниз, растопырив когти и разинув пасть. Эти сволочи внизу угрожали ее любимому, ее друзьям, всей Аглирте!

Она неслась, не разбирая дороги, круша на лету деревья, пока не приземлилась посреди цветущих островных садов. Она плевалась пламенем, била хвостом, пока вокруг не осталось никого, кроме обожженных, искореженных трупов. Уцелевшие с криками разбежались. Затем Тшамарра-Дракон снова взмыла в воздух, развернулась и опять ринулась вниз, проведя когтем на бреющем полете над садовой лужайкой, разрывая бегущих в клочья.

Она снова взлетела, пронеслась над башней, потом навалилась на верхнюю площадку всем брюхом, давя собой змеиных жрецов. Кости трещали, как хворост, вопли оборвались, и она снова поднялась в воздух.

Очередная толпа аглиртцев спешила с другого конца острова, завывая и круша все на своем пути. Их подгоняли кнутами змеиные жрецы. Тшамарра врезалась в них, безжалостно уничтожая всех, до кого могла дотянуться когтями и огнем. У нее странно запершило в горле — зараза, смутно поняла она, зараза таяла в огне ее силы. И она снова оказалась одна среди мертвых тел, и жажда крови тоже начала утихать.

Боги, какая мощь! Но она убивала беспомощных жителей. Драконица встряхнулась, вылизала свои когти и огляделась по сторонам, высматривая змеиных жрецов. А, вот они, в своих ризах, высовываются из дворцового окна и пытаются поразить ее заклятиями! Она схватилась когтями за оконный переплет, вырвала его вместе с каменным пролетом между окнами. Жрецы попятились. Она вырвала внешнюю стену комнаты. Один удар ее чешуйчатой лапы смял остальных жрецов, размазав их по стене.

Рога Владычицы, она может убивать змеиных прихвостней чуть ли не одним только взглядом!

Тшамарра отправилась на поиски остальных. Она рыскала вокруг дворца, как чудовищная чешуйчатая кошка, бросаясь на жертву из зарослей. Большинству она позволяла унести ноги, но тех, на ком были змеиные одежды, убивала или сжигала огнем на месте.

Когда на пристани и террасах больше не осталось живых змеепоклонников, Тшамарра повернулась к дворцу и заглянула в каждое окно. Не раз она плевала огнем во внутренние покои и слышала шипение горящей плоти и крики умирающих.

Когда в небе стал разгораться рассвет, в голове Тшамарры раздались странные, режущие слух звуки, они неслись будто бы издалека, но она слышала их не ушами — только в сознании. С каждой смертью они становились все громче, все болезненнее. Казалось, кто-то водит ножом по металлическим струнам арфы — такое она раз слышала, когда подвыпивший бард отыгрывался на инструменте соперника. Звук становился все громче по мере роста ее кровавого урожая.

А потом дворец сотряс удар магии — и Тшамарра-Дракон, заглянув внутрь, увидела пятерых змеиных жрецов, идущих по дымящимся трупам убитых гвардейцев к дверям маленькой комнаты. Леди Талазорн узнала эту дверь. Там была комната, где хранились некоторые из зачарованных платьев Эмбры, окруженные магией, не дающей пыли осесть на них.

Она плюнула в них огнем, одновременно сунув коготь в другое окно, не думая, что развалит стену, потому что она перекрыла им выход.

Жрецы ругались, выли, пытались в отчаянной спешке творить заклинания, но Дракон дохнул на них огнем, и в комнате остались лишь пепел да обгорелая дверь.

Когда они умерли, металлический скрежет поднялся до визга — и оборвался. Послышался многоголосый вой, и все рухнуло в никуда.

Траэля больше не существовало.

По всей Долине змеиные жрецы застывали с воплем, и их головы взрывались. Многие просто горели как факелы, стоя на месте.

Брат во Клыке Мауриван был одним из таких. Он стоял на коленях на одном из холмов Сторнбриджа, вцепившись в глотку Клаэдры и пытаясь другой рукой сорвать с ее шеи шнурок со связкой золотых зостарров. Загоревшись, он рухнул на нее, и оба сгорели.

По всей Долине кричали аглиртцы, падая на колени, рыдая и дрожа, когда зараза уходила из их тел навсегда, оставляя лишь память о том, что с ними сделали змеиные жрецы, и чувство отвращения.

В небе над островом Плывущей Пены раздался слышимый всем резкий звон, в воздухе возникла огромная прореха, сквозь которую плеснул темный огонь, и за ним блеснула яркая вспышка, осветив возникшее непонятно откуда человеческое тело.

Оно вращалось, шлейфом волоча за собой темное пламя, с ужасающей скоростью росло, разбухая в нечто змееподобное, чудовищное, с огромной плоской головой и клыкастой пастью… И вот Великая Змея встала на хвосте позади Дракона, скользившего вокруг башни дворца, и с шипением бросилась на него.

Длинные черные клыки вонзились в золотой чешуйчатый хвост. Тшамарра обернулась, почувствовав внезапную боль, и тут огромные змеиные кольца охватили ее крылья.