Судьба дракона

14 ПО КОЛЕНО В КРОВИ

ВОКРУГ НЕЕ кружились искры на вихре такой силы, которая заставляла Маерлу Радужный Дракон трепетать в священном восторге. Магия охватила ее своими кольцами, превратив темную, узкую кладовую магических предметов дядюшки Мултаса, которую он всегда считал своей маленькой тайной, в ураган, пронизанный треском молний и лишивший ее дыхания. Когда хаос улегся, Маерла осознала, что уже не прячется в кладовой. Она была где-то в другом месте, где пахло влажной землей. Она никогда не бывала в этом месте, но оно все равно почему-то казалось знакомым. Она посещала его в виде иллюзии-посланца — это жилище Повелителя Заклинаний Аглирты. А вот и он сам — стоит и смотрит на нее из полумрака.

Дрожа от возбуждения, Маерла встретила холодный и всезнающий взгляд Ингрила Амбелтера. Ей были знакомы сладкие мужские улыбки и сопровождавшие их взгляды, скользящие по плавным изгибам ее тела. Эти мужчины всегда бежали от нее, когда узнавали, из какого она рода. Но вот такого смертоносного взгляда она никогда не встречала.

Сглотнув, она протянула ему похищенные волшебные вещи Радужного Дракона — зеркала, шкатулки и кинжалы, которые только что послушно украла для него. Один клинок чуть было не выскользнул из ее пальцев, и она быстро подхватила его. Он был настоящий. Она и на самом деле была здесь, где-то под землей, неподалеку от реки в Аглирте, далеко от дома — и в двух шагах от такого источника силы, которого она и представить себе не могла. У нее по коже мурашки ползли в присутствии этого человека.

— Подойди, — сказал Амбелтер с мягкой опасной улыбкой, подзывая ее жестом руки. В другой пылал Дваер. — У нас много дел.

— А разве вы… да. Конечно, — ответила Маерла, услышав за спиной тихий шорох шагов и бросив взгляд через плечо.

Сзади, спокойно глядя на нее, стоял в сверкающей броне барон Фелиндар с мечом, направленным ей в спину. Однако он уже опускал меч, а в его другой руке горел Дваер.

Маерла быстро обернулась, чтобы понять, действительно ли эти люди владеют двумя Дваерами, но руки магистра были уже пусты. Стараясь не выдать своих чувств, но понимая, что Амбелтер заметил, как сузились ее глаза, она еще раз сглотнула и сказала:

— Да, у нас много дел.

— Мой отец и все наши кони в порядке, — отрезала Эмбра. — По крайней мере, так показал Дваер. И поверь мне, Краер, он не только показал мне, я это еще и чувствую.

Делнбон вскинул руки.

— Не осуждайте меня, леди, я просто обратил внимание, что наши кони все… э… норовистые.

Тшамарра вздохнула.

— Краер, а как бы ты себя вел, будь ты лошадью? — Она обвела вокруг хрупкой рукой. — Оглядись!

Сейчас поблизости они видели как минимум шесть стай стервятников. Каждая стая трудилась над останками какого-нибудь тела, а от далеких ферм и сараев поднимались клубы дыма. Ближайший к ним дом уже сгорел и теперь стоял черный, без крыши. Домашний скот неприкаянно бродил вокруг. Иногда из кустов в животных летели стрелы, а затем к тушам подбегали мужчины и женщины, второпях разделывали их и снова скрывались в зарослях с кусками мяса в руках.

Единственные люди, которых Высочайшие Князья видели с тех пор, как покинули лес, в ужасе разбежались от них, но пятеро всадников уже поняли, что надо держаться подальше от кустов и зарослей деревьев. Очевидно, жители Сиятельного не настолько обезумели от страха, чтобы не суметь нацелить стрелу, и не настолько мало было у них этих самых стрел.

Сейчас из кустов тоже порой вылетали стрелы, но падали, к счастью, далеко от коней и всадников.

— Неужто Аглирта дошла до бандитизма? — с отвращением проворчал Краер, поворачиваясь в седле и сердито глядя на темную стену деревьев, откуда летели стрелы.

— Очевидно, дошла, Краер, — вздохнула Эмбра. — Вспомни, понадобилось три поколения относительного мира и порядка, чтобы народ поверил в короля и закон. А сейчас бароны меняются, как времена года, туда-сюда маршируют армии, маги бесчинствуют, постоянно ходят слухи о смене власти на острове Плывущей Пены, каждый год людям дурят головы эти проклятые змеиные жрецы, а теперь еще этот Кровавый Мор, от которого их никто не может защитить… Будь рад, что у них хоть луки остались и что они еще не забыли, как ими пользоваться!

— Перестань! — воскликнул Краер. — Ты верно говоришь, но все равно мне это не нравится.

Тшамарра округлила глаза и крикнула:

— Придержи коня, лорд Болван! Когда в другой раз прилетит трехглавый дракон, я хочу, чтобы ты был рядом со мной, чтобы мы умерли вместе!

Краер бросил на нее недовольный взгляд и послушно натянул поводья.

Эмбра одарила Тшамарру куда более почтительным взглядом и прошептала:

— Впечатляет.

Что бы ни собиралась ответить леди Талазорн, все заглушил отчаянный вопль слева, из леса. Она повернулась туда, быстро подняла щит и увидела очередную группу бредущих не разбирая дороги людей в рваной, грязной одежде. Шли они вроде бы спокойно, но дрожь и дикие взгляды выдавали их безумие.

— Как бы они нас не покусали, — мрачно сказал Краер, наполовину вынимая из ножен меч.

— Едем дальше, — прорычал Хоукрил. — Мы ничего не сможем сделать для такого количества народа, разве что найдем змеиного жреца и заставим его остановить Мор.

— Пока в Аглирте хоть кто-то еще остался в живых, — с горечью добавил Краер, не выпуская меча.

Они пришпорили коней, и животные явно были рады повиноваться. Их пришлось даже сдерживать, чтобы они не пустились галопом. Люди разбегались от них — кроме одного человека, более нездорового, чем остальные. Он падал, бился в конвульсиях, снова поднимался, шел как обычный человек, затем снова падал в припадке. Проезжая мимо него, Высочайшие Князья увидели, как он выпрямился и на его теле мгновенно выросла звериная шерсть.

Краер, зашипев от отвращения, выхватил меч, но Эмбра остановила его.

— Стой! Мне этот человек нужен живым! Ястреб?

— Стрела вашего лука, леди, — прогудел тот, устремляясь вперед.

— Это он о чем? — быстро спросила Тшамарра. — Я такое и прежде слышала.

— О, просто старинное любовное присловье Долины, — рассеянно ответила Эмбра, не сводя глаз с Краера, готового спрыгнуть с седла. Черные Земли ловко подхватил повод лошади квартирмейстера, а Хоукрил подъехал с другой стороны к скорчившемуся, рычащему человеку. — Из старинной баллады: «Леди, да буду я стрелой для вашего лука, приказывайте мне до смерти моей», и так далее.

— О-о, — задумчиво протянула леди Талазорн.

Эмбра с любопытством глянула на нее, затем быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто и ничто не собирается броситься на них из зарослей. Но кроме послушных мужчин — Высочайших Князей, никого поблизости не было.

Сейчас несчастный стал похож на волка, его превращение в зверя почти закончилось. Когда он наклонил голову и угрожающе зарычал на Хоукрила, Краер мгновенно набросил шнур, который носил обмотанным вокруг пояса, на ноги пленника.

Человек-волк с ревом обернулся, щелкнул зубами — но Краер сунул ему в челюсти меч, а Хоукрил обеими руками схватил его за шею, оттянул голову назад и сел на него сверху. Несчастный верещал и метался, но Краер теперь спутал его передние лапы, а затем обмотал шнуром его морду, пока Хоукрил удерживал его на месте, — и стало понятно, что пока они вот так его держат, человек-волк никуда не денется.

— Здорово вы его взяли, — сказал Черные Земли, держа всхрапывающих коней. Он посмотрел на Эмбру. — Как я понимаю, хочешь поупражняться?

— Именно. — Леди Серебряное Древо подняла Дваер и сказала Тшамарре: — Я хочу, чтобы ты сейчас соединилась с моим разумом.

Леди Талазорн кивнула. Эмбра повернула голову.

— Если сработает и если мы увидим еще одного волка, попытаемся еще раз, но тогда мысленно свяжешься со мной ты, отец. Мы должны понять, как изгонять заразу, и будем делать это до тех пор, пока возвращение человека в его тело станет не сражением с Дваером, а чем-то быстрым и легким.

Зараза в теле их пленника немного отличалась от той, что они ощущали в своих телах. Но, как обнаружили чародейки, им помогло то, что они видели этого человека до его превращения в зверя. Их воспоминания о его прежнем облике дали им некую зацепку, что помогло ускорить процесс обратного изменения с помощью Дваера. Казалось, Мор следит за ними, старается помешать, пытается затаиться и, наконец, исчезает в никуда…

Когда человек снова стал самим собой, он, грязный, небритый, в ужасе посмотрел на них и упал без чувств.

Краер подхватил его самым простейшим образом — просто оказался под ним, когда тот падал.

— Вот, — отрезал квартирмейстер, с трудом сажая излеченного, — самая незаметная благодарность, которую кое-кто из вас получил за все это время.

Эмбра криво усмехнулась ему в ответ.

— Когда попадется следующий волк, попытаемся еще раз и посмотрим, как это у нас получится без знания о прежнем виде того, кого мы пытаемся вернуть в человеческий облик.

Краер вытаращил глаза.

— И сколько же мне для вас волков ловить?

— А сколько у тебя пальцев на руках осталось?

Черные Земли фыркнул, возвращая Краеру повод его коня.

— Теперь ты тратишь впустую время, Эмбра, — с лордом Делнбоном тебе в острословии тягаться бесполезно. Я принимаю это как единственный путь остановить Мор — ведь мы таким образом можем разобраться в сути его магической природы и уничтожить его. Так?

Эмбра кивнула.

— Болезнь меняется каждый раз, как я соприкасаюсь с ней. Кроме разве что, — медленно добавила она, — тех случаев, когда заражение произошло из одного источника. Мне так кажется. Я пока не уверена, я не знаю, от этого ли происходят различия или от того, что зараза сама перерождается, оказавшись под угрозой. Поэтому каждое наше столкновение проходит по-разному, но мы начинаем понимать, что надо делать, — так латники обучаются владеть оружием.

Хоукрил обернулся в седле.

— Ты забыла одну маленькую, но весьма важную вещь, которая для обучающихся владению оружием стоит выше всякой боевой практики, — умение оставаться живым.

Так они и ехали, учась оставаться в живых, по лесистым взгорьям, из-за которых торговцы нечасто наезжали в эту часть Сиятельного. Это была территория маленьких ферм и невозделанных полей, щедро усеянных сейчас разлагающимися телами. А еще здесь хватало перепуганных жителей, которые прятались, как могли, зато в Высочайших Князей стрелять стали реже.

Пятеро всадников теперь еще внимательнее смотрели по сторонам, особенно когда дорога спускалась в обширные долины, где располагались более богатые фермы, но на пути им не попалось ни единой телеги, ни единого путника. Впечатление было такое, будто страна разом опустела, а все жители рванулись вниз по реке в Силптар на какой-нибудь праздник или еще куда, покинув свои фермы, лавки и кузни.

Волки! Как только Краер и Хоукрил, ехавшие первыми, повернули туда, где дорога вилась между двух холмов, на дорогу выбежали трое крестьян, а за ними по пятам несся здоровенный волк.

Разинув пасть, он преследовал людей. И тут последний из крестьян споткнулся и упал.

Краер соскочил с седла прямо перед волком. Зверь моргнул при появлении невесть откуда улыбающегося человека и шагнул в сторону, словно пытаясь обежать его. Конь Краера попятился и встал на дыбы, а волк развернулся и бросился на Делнбона сбоку. Но в зубах зверя клацнул меч квартирмейстера, сунутый плашмя в челюсти. Волк сбил Краера, тот перекатился, рыча сам словно волк, и уперся ногами в ребра зверя, чтобы тот не мог надавить на него всем своим весом.

Раненный спрятанными в сапогах Краера лезвиями, волк заскулил, а тут подоспел и Хоукрил, спрыгнул с седла и бросился на зверя. Обхватив его загривок, он вытащил меч Краера и повалил зверя на спину, упершись коленом ему в ребра. Волк снова заскулил, и латник сунул ему в пасть свою закованную в железо руку.

— Предвечный! — воскликнул он, когда клыки пронзили железо и вонзились в плоть. — Это же сущее чудовище!

Краер вскочил и со всей силы ударил волка кулаком по носу. Тот разинул пасть, выпустив руку Хоукрила, и завыл. Хоукрил ухватил волка обеими руками за шкирку и перегнул трепыхающуюся тушу через колено…

— Я не могу, — задыхаясь, пробормотала Эмбра, когда свет Дваера омыл сцепившихся в схватке. — Я не могу найти человеческого разума в нем, это… это…

— Дочь, это обычный волк, — резко ответил Черные Земли, крепко держа Дваер вместе с Эмброй, — это просто волк, а не превращенный Мором человек!

— Разрази его гром! — в ужасе прошептала она, глядя на борьбу на дороге. Их лошади прядали ушами и пятились, и Черные Земли еле удерживал их. — Что мне делать?

Ее отец устало вздохнул и что-то сделал с Дваером, в результате чего Камень вспыхнул в ладони Эмбры. Она задержала дыхание и застонала от боли, выпуская его, и тот завис над ее ладонью, вращаясь в воздухе, связанный с пальцами Золотого Грифона только тоненькими трескучими язычками силы, словно маленькими белыми молниями.

Мгновением позже Краер, словно шар, откатился к лошадям, яростно ругаясь. Хоукрил полетел в канаву у корней дерева, а волка отбросило в другую сторону.

— Что… — начала Тшамарра, пытаясь разглядеть Краера, а Камень вращался в воздухе, свивая туман.

— Воспользуйся Дваером и успокой коней, — приказал ей Черные Земли. — А то вьючные убегут в Сторнбридж, а жеребец Делнбона удерет в соседнее баронство, а то и Серебряную перепрыгнет.

Тшамарра воззрилась на него, раскрыв рот.

— Скорей! — рявкнул он ей прямо в лицо, и она, задрожав, протянула руку к Дваеру, который послушно вплыл в ее ладонь.

Эмбра уже спускалась с седла, позабыв о Дваере.

— Ястреб? Ястреб!

— Все в порядке, — послышался голос Краера откуда-то сзади, и Тшамарра облегченно вздохнула, а Черные Земли поморщился, поскольку ее контроль над Дваером чуть нарушился. — Пойду посмотрю, не покалечился ли этот здоровяк в чугунной броне! Не беспокойтесь о ловком и невероятно умном Краере Делнбоне, которого швырнуло прямо в деревья с опасностью для жизни и костей! Не думайте о блестящем уме, который обвел вокруг пальца наместника Лаунсрара, лишив его четырех коней и кареты сборщика налогов, в которую они были запряжены! Или управляющего замка Мрорн, оставшегося без прекрасной дочери! Или… — Квартирмейстер заметил настороженный взгляд Тшамарры и торопливо добавил: — Ладно, о ней мы не будем. Может быть, вместо этого остановимся на…

— На том, что поймаем коней и на время заткнемся, — прорычал Черные Земли, нагнувшись с седла, чтобы встряхнуть коротышку за шкирку.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза, и Золотой Грифон отпустил ворот Краера, уронив Высочайшего Князя Делнбона на дорогу со словами:

— Кроме того, ты наверняка оставил Лаунсрара без серебра, пока следил за ним для меня, так что сундуки в этой карете должны были попасть ко мне, а я что-то не припомню, чтобы хоть монетку из них видел!

— Отец, прекрати! — со слезами в голосе воскликнула Эмбра из канавы позади Эзендора. — Ты чуть не убил Хоукрила, ты же использовал молнию, а он в доспехах! И все, что ты можешь…

Могучий латник, над которым она склонилась, поднял здоровенную руку и погладил ее по плечу.

— Детка, — прогудел знакомый голос, — я жив и здоров.

— Ястреб! — воскликнула Эмбра и сжала его в объятиях, несмотря на то что доспехи больно царапали ее.

— Сознаюсь, что не слышал вас, только вот сейчас услышал, мне уши заложило… Волк мертв?

Краер окинул взглядом дымящуюся тушу в дальней канаве и осклабился — такая усмешка сгодилась бы и для того самого волка.

— Мертвее некуда, — ответил он.

Латник замолчал, и Краер поднял руку в салюте и очертил круг, указав на землю, — воинский жест, которым бойцы Аглирты отводили смерть.

Хоукрил осторожно высвободил одну руку, другой продолжая обнимать Эмбру, и ответил таким же приветствием, и тут глаза Краера уловили в зарослях незнакомое лицо. Темноглазый человек внимательно следил за ними. Змеиный жрец!

Любимый кинжал Делнбона в мгновение ока оказался у него в руке, и второе лезвие скользнуло в ладонь, прежде чем вылетел первый кинжал. Квартирмейстер рванулся через дорогу, заставив лошадь Тшамарры от страха попятиться, а Эмбру — разинуть рот, домчался до другой стороны и бросился в лес, прыгая от дерева к дереву, торопясь добраться до места, где…

Где змеиный жрец, харкая кровью, медленно опускался на землю. Рукоять кинжала Краера торчала у него под челюстью. Вторым кинжалом Краер отсек ему пальцы, чтобы тот не смог в отчаянной предсмертной попытке сотворить еще одно заклинание, и тут увидел мерцание в воздухе за тем деревом, у корней которого скорчился жрец.

В воздухе возникало лицо, но Краер видел лишь ледяной, злобный взгляд глаз, которые, замерцав, ввалились внутрь, превратившись в пару искорок.

Краер яростно метнул кинжал в воздух, где только что было видение, он рычал и рубил, рубил, рубил…

— Краер? — Голос, раздавшийся сзади, принадлежал Тшамарре, и в нем звучала тревога.

Делнбон обернулся, по многолетней привычке одновременно уклонившись в сторону, чтобы не получить копье или стрелу. Но здесь была только его подруга, и над ее левым плечом вращался Дваер. Она покачала головой, криво усмехнувшись.

— Ты видел, кто это был?

Высочайший Князь Делнбон покачал головой.

— Мужчина, вот и все, что я успел заметить. Он видел меня. Конечно, это был еще один змеиный жрец, возможно, старший. Тут магией пахнет, не так ли?

Тшамарра кивнула и обняла его. Когда их губы встретились, он крепче стиснул ее, а она что-то без слов прошептала ему и еще сильнее обняла. Их поцелуй длился и длился…

— Боюсь, лошадей это не успокоит, — спокойно заметил Черные Земли, стоя за спиной леди Талазорн.

Она напряглась, Краер оторвался от губ Тшамарры и смерил бывшего хозяина ледяным взглядом. Черные Земли поднял бровь, ухмыльнулся, как проказливый мальчишка, и отвернулся.

Краер с испугом увидел, как Хоукрил улыбается ему с дороги, а Эмбра подманивает их пальчиком. Дваер поплыл к ней, и Тшамарра, ощутив, как Делнбон вздрогнул, быстро обернулась, но затем вновь расслабилась.

— Лорд Черные Земли, — сказала она, чуть помедлив, и в голосе ее явно слышалось предостережение, — я потрачу по пути некоторое время, чтобы решить, что уместнее всего будет вам сказать по этому поводу.

— Конечно же, — с галантным поклоном ответил Золотой Грифон, готовясь взобраться в седло. — Ничего иного я и не ожидал. А мой пока еще невысказанный ответ ожидает вас, миледи.

— О, хвала Троим, — саркастически заметила Эмбра, глядя в затянутое облаками небо. — Как любопытно обнаружить, что мой отец, под всеми своими доспехами, со всей своей славой и годами волокитства, — всего лишь второй лорд Делнбон.

— Всего лишь? — негодующе вопросил Краер. — Всего лишь? Леди Эмбра, я начинаю глубоко сожалеть о том, что вломился в вашу спальню, чтобы похитить ваши платья!

— Нет, — прогудел Хоукрил, — ты просто сожалеешь, что нас сцапали. Правда, меня-то не поймали. — Он улыбнулся своей леди и добавил как бы между прочим: — Я теперь снова слышу хорошо.

Две чародейки обменялись изумленными взглядами.

— Радужные Драконы всегда были искусны в магии, — немного жестко ответила Маерла Повелителю Заклинаний. — Мы были архимагами Арлонда еще до того, как возникла Аглирта, с королями или без них.

Он ответил ей своей мягкой улыбкой.

— Очень мило, — промурлыкал он. — И все же тебе неплохо бы запомнить, что традиция чародейства и магической науки, жизненно необходимая всем, кто занимается магией, не имеет отношения к достижениям каждого отдельного мага. Разве мудрые правят королевствами и подают советы государям, разве они управляют политикой одним своим присутствием и страхом перед своей мощью? — Он зашагал по комнате, затем обернулся и отрезал: — Нет. Только архимаги могут сказать о себе такое по праву. Вот это, — он показал Дваер, — сделал архимаг. И теперь архимаг владеет им вместе с бароном.

Последние слова показались ей опрометчивыми, и, несомненно, они таковыми и были, поскольку Амбелтер покраснел, а барон быстро подошел к нему и твердо положил руку на Дваер.

— Короче, юная леди Радужный Дракон, многие могут задаваться и задирать нос в попытке казаться значительными, чтобы управлять толпой воинов и ручных правителей. Но те, кто знаком с магией, понимают: кроме нашей способности направлять силы, которые мы зовем магическими, мы ничем особенным от прочих не отличаемся. Мы просто владеем определенной техникой — кто больше, кто меньше, — а также опытом и силой.

Магистр заставил Дваер светиться, и Фелиндар поморщился и попятился, смерив Амбелтера мрачным взглядом.

— Вот что такое сила, малышка, — продолжал Амбелтер, не обращая внимания на барона. — С ней мы могучи, но даже без нее у нас как у жителей Аглирты больше опыта и искусства в заклятиях, чем у всех твоих родственников, вместе взятых. Твой отец и его братья занимаются магией от нечего делать, но мы с бароном встречаемся в магических поединках почти каждый день и постоянно упражняемся, испытывая заклинания и преобразовывая их для новых целей. Радужные Драконы овладевают магией ради собственного тщеславия, у них есть время оттачивать все детали, которого нет у нас… Если мы сделаем хоть одну ошибку, мы погибнем, но пока очень даже живы.

Он шагнул к ней.

— Если нам суждено какое-то время идти вместе, то научись уважать нашу силу. И пусть послушание станет твоим девизом. Так что не слишком гордись своим наследием: пусть гордость станет тебе поддержкой, но не престолом, на котором ты можешь покоиться в бездействии, и не зеркалом, перед которым можно корчить рожи. Ты можешь гордиться только тем, что сумеешь свершить сама. А обрести эту гордость можно лишь через послушание и следование нашим приказам. И твои дядья будут смотреть на тебя в священном трепете.

Повелитель Заклинаний посмотрел на барона, Фелиндар словно по молчаливому приказу шагнул вперед, и они снова встали плечом к плечу, держа руки на Дваере.

— Смотри же и вкуси каплю той силы, которой мы обладаем, — провозгласил Амбелтер.

Камень вспыхнул таким ослепительным огнем, что Маерла должна была бы ослепнуть, но вместо этого оказалась будто внутри огромного чистого кристалла, где все залито сияющим белым светом.

Она раскрыла рот от восторга, прищурив глаза, чтобы уберечь их от внезапной вспышки, но грани кристалла просто засветились каждая по-особенному и разгорались до тех пор, пока в них не проступили пейзажи и сцены происходящего где-то в Асмаранде. Сельская местность, видимая словно бы со стен замка; побережье, с кораблями, качавшимися на волнах; руины, поросшие мхом; темные крепостные стены, освещенные неверным пламенем факелов; шумные рынки и мощенные брусчаткой улицы — все это были окна в живой мир, где летали птицы, дул ветер и прогуливались люди.

Она вскрикнула от удовольствия, пытаясь охватить взглядом несколько сцен сразу. Но тут все замерцало, видения слились в одно пятно, и она услышала сердитое восклицание Ингрила Амбелтера.

— Что такое? — спросил барон Фелиндар каким-то далеким, гулким голосом.

Амбелтер стоял ближе. Маерла ощутила его ответ, как если бы он был произнесен вслух:

— Другой Дваер, причем очень близко! Мы должны…

Их беседа превратилась в переплетение мыслей, но не голосов, и Маерла не могла следить за ходом разговора. Правда, она все еще могла ощущать через колеблющееся, плывущее сияние — и она увидела сквозь пелену то единственное место, где не было силы этого Дваера, где аркой вздымалась мощь, сродни той, в средоточии которой сейчас стояла она, но между этими силами было какое-то тонкое различие.

Это должен быть второй Дваер, точнее, его освобожденная сила, а вот это, рядом с ней, встающее в сиянии и нетерпеливости, были мысли Амбелтера и Фелиндара о том, что они должны сделать со своим Дваером, чтобы… чтобы…

Взрыв рубиново-красной, бешеной силы сотряс Маерлу с ног до головы. Следующий поток принес острые, как когти, стрелы силы, пронизавшие тьму между этими волнами, словно молнии, жаждущие разрушения.

И они нашли цель. Дрожа и задыхаясь, Маерла Радужный Дракон увидела, как огромная арка силы треснула, распалась, разбрасывая во все стороны струи магической энергии. Вокруг нее в поток сияния вмешались, словно удары хлыста, черные воздушные струи, поднимая ее над хаосом соперничающих сил. Такая мощь! Видят Трое, как она жаждет овладеть этим искусством, летать над всем Дарсаром, как дракон, убивая все, что попадется на пути.

Сила другого Дваера теперь окончательно распалась на мелкие части, раскручивающиеся во всех направлениях с величественной красотой, превращаясь… превращаясь…

Спираль наблюдательного заклинания разлетелась, разбросав вращающиеся отростки с такой силой, что содрогнулась вся пещера, в которой стояла одинокая фигура существа с постоянно меняющимся лицом. Даже когда взрыв сбил его с ног и швырнул назад, Дваер в его руке изверг поток искр, превратившихся в молнии — яркие стрелы, что разлетелись по всей пещере, отскакивая от камней и норовя вонзиться в него.

С воплем, в котором было больше ярости, чем боли, постоянно меняющаяся фигура подпрыгнула в воздух, используя Дваер, словно крылатого коня, чтобы тот поднял его над разносящейся смертью. Почерневшее тело дымилось. Существо рычало от боли, стараясь излечить себя и снова овладеть силой этого Камня. Кружась по пещере, оно боролось, боролось — и победило.

Кто бы ни нанес удар — а это была не та девка Серебряное Древо, но кто-то другой, — он испытает мощь Дваера в руках того, кто знает, как им владеть! Коглаур запрокинул голову, на которой возник только рот, чтобы набрать в грудь пахнущего грозой воздуха и утихомирить боль, и остановился, зависнув в воздухе посреди пещеры. В свете последних молний клубился дым, и он втянул сполохи обратно в Дваер, а тот задрожал, став красным, как кровь, и гневным, как сам коглаур.

Он повернул свою безглазую голову, словно бы мог видеть — или чуять в этом чаду своего врага. Повернулся, застыл и мрачно улыбнулся. Медленно поднял Дваер обеими руками. Врагов было двое, оба держали один и тот же Дваер. Хорошо же, пора поджарить их! Прямо сейчас!

Мир вспыхнул и опал, и Маерла Радужный Дракон внезапно снова оказалась в пещере Повелителя Заклинаний. Пол под ее ногами ходил ходуном от ударов молний и волн искрящихся огней, которыми исходил Дваер в руках Амбелтера.

Да, только Амбелтера — барона, вопящего от ужаса и боли, со всеми его доспехами отнесло в сторону этим всплеском дикой магии.

Сам воздух трещал и струился, пронзая дрожью тело Маерлы. И вдруг ей страстно захотелось оказаться подальше отсюда, где-нибудь в безопасном месте, только не в этой пещере, где магия, способная разнести замок, при малейшей ошибке может превратить Маерлу Радужный Дракон в кучку пепла.

Она резко повернулась и бросилась бежать куда глаза глядят, слыша за спиной рев, которого она и ждала, и боялась, — вопль разгневанного Ингрила Амбелтера. Бессловесный злобный крик, словно бы рот у мага был полон вина, лишь усилил ее страх и подхлестнул ее.

Задыхаясь, она пробежала еще три шага, прежде чем что-то ужасающе холодное схватило ее за руку и резко остановило — она застыла на полушаге, как статуя.

Она, наверное, упала бы, если бы эта ледяная хватка не развернула ее лицом к взбешенному Повелителю Заклинаний.

— Даже и не думай! — почти выплюнул он. Свет непонятной магии лился из его глаз, как подсвеченный дымок, и та же магия струилась из его рта, словно жидкое пламя.

Эта сила волной прошла по ее застывшему лицу, и с беспомощным предчувствием Маерла ощутила нечто большее, чем дрожь от дикой силы Дваера. Жуткое ползучее ощущение нарастало в ней, что-то чужое пробиралось в нее, живое и настороженное, с холодным любопытством наблюдая за ней изнутри, проникая в нее…

Не в силах даже закричать, Маерла внутренне вздрогнула, внезапно ослабев и испугавшись до смерти. Значит, вот каково ощущать себя обреченной.

Наверное, Амбелтер при помощи Дваера овладевает ею, шарит в ее теле, шпионя за ней изнутри. Стоило ли страшиться, что Амбелтер или Фелиндар изнасилуют ее, — разве физическое насилие можно сравнить с этим?

Она уставилась в глумливое лицо Ингрила Амбелтера, по-прежнему не способная видеть что-либо, кроме пламени дикой магии там, где должны были быть его рот и глаза, и, пока она смотрела, его лицо превратилось в подобие ухмыляющегося черепа, в пустых глазницах которого мерцали искры холодного огня.

Эти глаза больше не смотрели на нее, и Маерла ощутила удивленный и злобный взгляд какого-то древнего и отточенного разума. Затем один глаз определенно подмигнул ей, а ухмыляющийся череп исчез, сменившись побагровевшим от гнева лицом Повелителя Заклинаний Аглирты. Темные его глаза пылали, когда он кричал:

— Повинуйся, тупая сука! На колени, и будь счастлива, что я прямо сейчас не сломал твою красивенькую, но бесполезную шею!

И Маерла Радужный Дракон опустилась на колени, молитвенно сложив руки, словно Амбелтер был алтарем Троих Богов. Его гневный вопль тотчас же сменился самодовольной ухмылкой, хотя в глазах все еще полыхал злой огонь. Молнии угасли. Он пришел в себя, и комната снова приняла прежний вид.

Он махнул рукой, и молчаливые люди в доспехах, стоявшие у стены, как статуи, вдруг одновременно шагнули вперед. Маерла в ужасе уставилась на них, не понимая, что за новая напасть явилась на ее голову. Она ведь думала, что они и были статуями. Их лица с бесстрастными слепыми глазами менялись и стекали, словно расплавленный, а потом снова застывающий воск.