Ступень третья. Часть первая

Глава 6

Спать хотелось зверски. Мне казалось: доберусь до любой горизонтальной поверхности — вырублюсь сразу, пусть даже у Серого не самый удобный диван. Примерно на середине дороги я наконец сообразил, что Серый может отвезти меня домой. Ко мне, разумеется, а не к себе, куда он сейчас держал путь, время от времени неприлично позевывая. Выглядел он усталым и невнимательным. Хорошо хоть, дороги были пустые и скорость он выдерживал невысокую.

— Серег, поворачивай ко мне, — предложил я. — Крюк небольшой, зато отделаешься от нежеланного гостя.

— В моем доме ты всегда желанный гость, — ответил он, смазав конец фразы очередным зевком, но машину послушно направил уже в другую сторону.

Возможно, эксплуатировать столь замученного мага было неправильно, но есть же практики, позволяющие взбодриться. Машина неприлично вильнула, и я скомандовал:

— Стоп. А то угробишь кого-нибудь из нас или даже обоих. Пять минут тебе на приведение состояния в порядок.

Серый буркнул что-то невнятно о том, что потом не заснет, но откинулся на спинку водительского кресла и мерно задышал. То, что он не спал, а приводил себя в состояние временной бодрости, стало понятно уже минуты через три, когда он открыл глаза и посмотрел на меня совсем по-другому: ясным взором хорошо все понимающего человека. Причем человека, которого обуяла жажда деятельности. Он сразу полез в телефон и присвистнул от удивления.

— Что такое? Инночка написала? — съехидничал я.

Ах эта Инночка, которая не давала покоя соседке Серого, которая в свою очередь уже не давала покоя самому Серому, желая если не помирить пару, то хотя бы напрямую пообщаться с бывшей пассией соседа. Увы встретиться им не выходило.

— Неа, Лазаревы деньги перевели, которые получили от Глазьевых. Как оплата штрафа за ненадлежащую охрану.

— Интересное дело… — протянул я.

Кто был инициатором? Кирилл или его отец? Кирилл не выглядел желающим меня облагодетельствовать, но его целью было наказать Глазьевых, а не обогатиться. Лазарев-старший же был недоволен тем, что вообще содрали эти деньги с приятеля. Возможно, в разговоре нашли компромисс? Но как бы мне не вылез боком этот компромисс, если о нем узнает Глазьев, которому я и без того, как кость в горле. Так он хотя бы обвинял в потере денег двоих, соответственно, и злость делится напополам.

— И как это я сам не догадался про штраф? — расстроился Серый. — Вымотал ты меня сегодня, Ярослав. Аж мозги отключились.

— Ты их все равно в магии не используешь, — подколол я его, но Серый так глянул, что я тут же сменил тональность: — Ты бы про это непременно утром подумал. Выспался бы, и мозги бы с утроенной силой заработали.Поехали. Чего тут стоять и расстраиваться? Первый раз вижу человека, переживающего, что ему на счет миллионы упали просто так.

— Они должны были упасть, потому что я об этом позаботился, а не просто так, — возразил Серый.

Тем не менее машина наконец тронулась, и водитель расстроенно сопел всю дорогу, но доехали мы быстро, я с Серым попрощался и посоветовал, добравшись до дома, лечь спать невзирая на то, что практика его немного взбодрила. Этой бодрости хватит от силы на полчаса еще.

Сам-то я сразу последовал своему совету. Сон только пришел какой-то мутный, связанный с прошлой жизнью и временем, когда Айлинг был жив, а Дамиана я считал другом. И выглядел нынешний император куда приличнее, чем в нашу последнюю встречу.

— А ведь мы были друзьями, — вздохнул я.

— Друзья? Какие друзья, Мальгус? У тех, кто наверху, друзей не бывает. Все люди для нас делятся на тех, кого ты используешь, и тех, кто использует тебя.

Ответ был столь неожиданным и столь в тему, что первое, что я сделал, — проверил, нет ли магического влияния извне и не нахожусь ли я в чужом снохождении. Было бы неприятно влипнуть из-за ерунды. И хоть я на себя постоянно ставил защиту, но не стоит забывать, что магом я пока был не самым сильным, а значит тот, кто сильнее и умелей, обойти мою защиту сможет. Проверка показала, что хотя сон был и не управляемым, но нечто странное в нем присутствовало, что означало одно: на меня пытались влиять и искали слабые места защиты.

Изо сна я выпрыгнул резко. Меня затрясло то ли от холода, то ли от усилий, которые пришлось затратить на то, чтобы выйти. А задержать меня пытались. И, похоже, не один маг. Происки Дамиана, не иначе. Проще всего не платить по счетам, когда нет того, кому ты задолжал. Достать меня могли только через него, хотя попытайся я сейчас с ним связаться, он будет пучить глазки и вопить, бия себя пяткой в грудь, что ни при чем, что он всегда выполняет договоренность. Только вот в нашем договоре не было пункта о том, что он не имеет права мне вредить. Я настолько был уверен в собственной недосягаемости, что не додумался добавить. Хоть в следующий раз юриста вытягивай на переговоры. Хотя, о чем я? Какой следующий раз? Не будет у меня больше договоров с этой скользкой гадиной, которая уже достаточно оправилась от последствия проклятия, чтобы начать гадить. Сам-то он серьезно не навредит, да и несерьезно тоже, но привлечь кого-то в его силах. Во сне люди куда беззащитнее, легче поддаются влиянию со стороны, даже если их разделяют границы миров. Нужно что-то придумать, чтобы отсечь возможность подводить ко мне других магов.

Проще всего это сделать, поставив блок на любые способы общения. Но вот незадача, если его делать непробиваемым, то Дамиан может посчитать это основанием для невыполнения обязательств со своей стороны. Мол, я делал все, чтобы передать тебе запрошенные знания, но ты сам не шел на контакт. Клятва в этом случае нарушена не будет, но я не получу ровным счетом ничего.

Вариант, когда Дамиан являлся победителем по всем фронтам, меня категорически не устраивал. Значит, пойдем путем посложнее. Я глянул на часы. Четыре утра. Самое время поработать, поспать еще успею. Здесь работы максимум часа на полтора.

И это я учитываю, что магией в полную силу пользоваться не могу, так-то и в полчаса уложился бы, с учетом того, что есть небольшой запас зелий по обработке материалов и их делать не придется.

В лаборатории я вытащил моток платиновой проволоки, накопитель покрупнее, достал пару пузырьков, один из которых вылил в подходящую плошку, куда отправил еще с десяток перьев из запасов еще прошлого хозяина, и стал выплетать нечто, больше всего похожее на обычную паутину, с накопителем в центре и с перьями, которые я доставал из жидкости по одному и встраивал в пересечения нитей в определенных местах. Зелье не только должно было увеличить срок службы довольно хрупкого материала, но и придавало особые защитные свойства от ментальных воздействий. Таблица векторов всплыла в голове сама собой, все же Айлинг вбивал в нас знания намертво. Даже потеря головы оказалась неспособна оставить меня без знаний.

Справился я всего за час, даже меньше, причем в это время уложились и правки, которые пришлось сделать, чтобы повысить эффективность. К защите я прибавил еще и оповещательный артефакт, чтобы точно знать, когда кто-то опять попытается влезть в мой сон. В чужие сны в этом мире имею право ходить только я.

Подхватив красиво блестевший на свету артефакт, я отправился в спальню, и надо же было такому случится, при выходе с лестницы сразу наткнулся на маму.

— Ярослав? Что случилось? Ты же говорил, что останешься у Сергея Евгеньевича? И что у тебя в руках?

Она хмурилась и слишком пристально изучала мой артефакт. Что у нее там в голове творится, я понятия не имел и хотел оставаться в неведении дальше. И чего ей не спалось?

— У него очень неудобный диван. Я промучился полночи и решил поехать домой. Есть там тоже нечего.

Перевести мысли мамы в нужное русло оказалось проще простого. Как только она решила, что я голодный, сразу же потащила на кухню, где срочно наполнила мою тарелку, приговаривая:

— Ну так и нужно было сразу ехать. Что там у Сергея Евгеньевича могло в холодильнике оставаться, если он все эти дни он сидел у нас? Там наверняка все испортилось.

— Там нечему было портиться. Сергей Евгеньевич предусмотрительно его не заполнил, — ответил я, припомнив холодильник Серого, в котором с комфортом могла повесится не одна мышь, а целая мышиная дивизия.

— Вот-вот. Мужчины всегда наплевательски относятся к вопросам запасов.

— Зато они любят поесть. Все очень вкусно, мама, я прям жалею, что не выбрался раньше.

Еду я в себя закидывал торопливо, а поскольку не столько хотел есть, сколько спать, но уж если сказал, что голоден, мама не отпустит, пока не убедится, что наелся. Наконец я отставил опустевшую тарелку, еще раз подтвердил, что считаю мамины кулинарные способности выше всяких похвал, и быстро убежал к себе, пока еще что-нибудь не положили на тарелку и не заставили съесть. Единственное, что мама еще успела: бросить мне вслед, что она позаботится, чтобы меня не будили раньше времени.

Но я об этом позаботился сам, заперев двери в своей комнате и развесив все возможные защитные купола, после чего разместил артефакт в изголовье кровати, немного подвигал, определяя оптимальное место, потом бухнулся головой на подушку и отключился.

Проспал я почти до вечера. Во всяком случае, когда открыл глаза, за окном было уже совершенно темно. Но я чувствовал себя полностью отдохнувшим. В голове было ясно, и я точно знал, что в сны больше никто не пытался вломиться.

— Ну ты и здоров дрыхнуть, — приветствовала меня Полина, стоило только выйти из комнаты.

Она сияла так, словно была счастлива меня видеть. Возможно, это и так: после Глазьева, который у нее наверняка вызывл нервный тик, я кажусь просто идеалом главы клана. Идеалом, который так легко облапошить. Даже сейчас я не мог отделаться от мысли, что сестры Ермолины ведут свою игру. То, что подтвердилась инфа от Ани о попытке диверсии в нашей автоклавной, меня ни в чем не убедило: возможно, она и слила инфу, чтобы любовник не пострадал при попытке пройти через охрану силой. Ане я не верил ни на грош, и это недоверие перешло на Полину.

— Привет всем, — ответил я, обращаясь сразу к ней, Дену, Тимофею и его отцу. Дела у последнего шли… А неплохо так у него шли дела. Короткое сканирование показало, что дальше он может выправляться сам, без помощи Тимофея, который, похоже именно об этом и хотел поговорить. Судя по всему, ждали они меня уже долго, но мамин приказ не беспокоить побоялись нарушить. — День вчера был тяжелый. И ночь еще та выдалась. Возможно, ты уже знаешь, что мы задержали Романа Глазьева при попытке нам навредить на производстве.

Дух-хранитель мрачно висел над головами Давыдовых. В последнее время к нам воры не залезали, и он сидел на голодном пайке. Не сказать, чтобы выглядел умирающим, но подкормить его надо, пока к целителю не полез.

— Ого, — удивился Ден, — об этом нигде ни строчки.

— Мы решили кулуарно, с ними и Лазаревыми, и стали немного богаче, — пояснил я. — Надеюсь, не надо говорить, что эта инфа не должна выйти из этой комнаты?

— Разумеется, — кивнула Полина. — Мне и Аня ничего не рассказала, хотя уж кого-кого, а ее это касается в первую очередь. Хотя… Я же теперь не в их клане, а в вашем…

— Вот об этом тебе стоит еще десять раз подумать — заметил я, все еще надеясь, что ее обратно принимать не придется. — Между нашими кланами отношения ухудшаются с каждым днем, и если твоя сестра будет в одном клане, а ты в другом, то возможны всякого рода неприятности.

Прямо о том, что я подозреваю сговор с Аней, я не сказал, но Полине оказалось достаточно и этого, она вспыхнула и срывающимся от возмущения голоса бросила:

— Я не собираюсь сливать Ане информацию.

— Да я не про это. Я про то, что, возвращаясь к нам, ты сестру подставляешь.

— Это был ее выбор. — Полина наклонила голову и смотрела на меня исподлобья. — Ты был прав: она все время думала о себе. Могу я сейчас последовать ее примеру и тоже думать только о себе?

— Можешь — согласился я. — Но ведь есть еще твои родители.

— Они тоже не возражают. И да, они осознают опасность того, что мы оказываемся в кланах, которые враждуют, но считают, что для меня этот вариант лучше любого другого.

Интересно, на что они рассчитывают? На то, что я в конечном счете женюсь на Полине, или что я отпущу прекрасно обученного мага? Нет по обоим пунктам.

— Ане у Глазьевых теперь очень плохо, — продолжала Полина. — Роман с ней так обращается, словно она не маг, а рабыня, проданная за долги. Нет, мне такого будущего не нужно. Я связана с вами до самого конца, в чем могу поклясться хоть сейчас.

— Хорошо, Полина, пусть будет по-твоему. Но предупреждаю, что больше ты из клана не выйдешь ни при каких условиях и что клятвы будут посерьезнее тех, что ты давала в первый раз. Поэтому даже если ты и захочешь, не сможешь рассказать сестре что-то про наш клан.

Умный человек, конечно, может составить картину и по тому, что происходит с самой Полиной, а Аня отнюдь не дура, если не считать ее зацикленности на Романе. Но почему-то мне кажется, что ее любовь как раз сейчас подвергается трансформации в ненависть, такую же жаркую и всепоглощающую, какой раньше была любовь. Теперь мне уже не казалось, что она мне сообщила, потому что переживала о его сохранности. Думается, она не хотела дать ему ни единого шанса на успех. Мы с Романом в ее голове боремся за звание самого гадского гада в ее жизни, но он рядом и, похоже, ведет себя так, что пальма первенства ему гарантирована.

— Я не захочу, — гневно фыркнула Полина. — Я уже все для себя решила.

Я кивнул и пошел завтракать. Или ужинать? Без разницы. Главное, что у Полины осталось время успокоиться и подумать. С другой стороны, а кому она нужна с нынешней силой магии? Глазьевы, вон, без всякого сожаления с ней расстались, как с бесперспективным кадром. А будет ли из нее толк, кто знает.

Завтрак немного подправил настроение, а еще то, что с Полиной сразу после него решать ничего не пришлось, потому что подошел Глаз за обещанной консультацией. Почему-то он необычайно привлек духа-хранителя, который до этого висел над Тимофеем с отцом, но после появления нового лица переместился к тому. Возможно, почувствовал, что когда-то они были знакомы? В другой жизни, не призрачной. Или почувствовал в нем криминальную личность, которыми он питался в последнее время?

Глаза следовало проконсультировать в первую очередь, поэтому я сразу обратился к нашему целителю, который, вроде, что-то изучал, но говорить пока не говорил ничего:

— Тим, что скажешь? Смотришь ты уже долго, что-то наверняка высмотрел.

— Артефакт сильно мешал сканированию, — пожаловался Тимофей. — Но как раз он и не позволил окончательно отмереть нерву. Так-то можно было бы и нерв восстановить…

— Нервные клетки не восстанавливаются, — блеснул познаниями Глаз.

— … но этого не нужно делать, а значит, регенерация пойдет быстрее, — продолжил Тимофей, словно его не перебивали.

— Быстрее — это сколько? — нетерпеливо спросил я.

— Не знаю, я никогда этого не делал. — Тимофей столь светло заулыбался, что я заподозрил: он надо мной издевается. — И все время исцеления пациент не сможет пользоваться артефактом, не только этим, но и любым, влияющим на возможности зрения.

— Примерно по времени все-таки сколько?

Тимофей задумался, наверняка сверяясь с таблицами, загруженными прямо ему в голову. Жаль, что придется такой удобный способ передачи информации уничтожить. Но вид комнаты Вишневского и, главное, клятва, данная императору, не оставляли мне выбора.

— Недели две в худшем случае, — наконец сказал он. — Алкоголь и никотин замедляют регенерацию, зато ряд зелий — ускоряет. Но здесь важно не переборщить, понимаешь? Нам нужен точно такой же глаз, который был раньше.

— Точно такой же? — хрипло переспросил Глаз, а я подумал, что через некоторое время уже никто не поймет откуда у него такая кличка. Впрочем, и клички не будет — не по статусу.

— План исцеления? — нетерпеливо спросил я.

— Сейчас извлекаем артефакт. Я провожу еще одно сканирование, чтобы точно определиться. Потом запускаю регенерацию с нужными поправками. Завтра в это же время пациент приходит ко мне, и мы продолжаем работу. Нужны ли зелья, посмотрим в процессе. Такой план пойдет?

— Пойдет, наверное… Насколько это будет болезненно для пациента?

— Чесаться будет точно, — предупредил Тимофей. — Зуд, кстати, можно снять зельем. Кажется, у меня готовое есть. Если нет, сейчас сделаю.

— А можно я? — неожиданно предложила Полина. — У меня всегда с зельями было хорошо.

— Поль, тебе все это нужно будет разблокировать, — напомнил я.

— Ну так принимай от меня клятвы, — уперлась она. — Тогда я сразу смогу быть полезной, а ты поймешь, что не зря соглашался.

— Я подожду, — решил за меня Тимофей. — Полчаса роли не сыграют.

— Поль, мое решение неизменно, — напомнил я. — На нынешнем уровне целителя из тебя не выйдет, даже не пытайся.

— Но зелья-то я готовить могу, — уверенно ответила она. — А уровень… Ярослав, я над этим работаю.

Мысль напоследок подсадить ей в голову медузу и узнать, что же она думает на самом деле, показалась очень привлекательной. Но потакать ей было нельзя. Возможно, Вишневский так и скатился от мелких сделок с совестью в пучины, где весь мозг ему заменила огромная фиолетовая мерзость.