Ступень третья. Часть первая

Интерлюдия 9

Валерия Лазарева сидела перед зеркалом и расчесывала длинные блестящие волосы. Перспектива лечь спать ее пугала. Нет, она обезопасилась кучей артефактов, да и сама менталистом была не последним, но очень уж ее напугал визит в сон. Такой реальный был этот старикашка, прям до отвращения. Валерии казалось, что она не только видела его давно немытые патлы, но и обоняла запах, исходящий от столь же давно немытого тела. Не зря же она где-то читала, что особо приближенные к богам волхвы не мылись, чтобы ненароком не смыть божественную благодать. На этом Варсонофии, видать, благодати было много.

— Фиг тебе, сволочь, а не извинение, — прошипела Валерия в зеркало, но достаточно тихо для того, чтобы ее не услышал кто-нибудь случайный в коридоре и не удивился теме беседы, которую ведет почти хозяйка дома сама с собой. — Не знаю, глюк ты или не глюк, но унижаться перед ублюдком не буду, как бы Кирилловой матери не хотелось. Но вообще я уверена, что это был просто сон, которого я испугалась настолько, что пропал голос. Больше мне ничего не грозит. Я могу лечь спать хоть сейчас и прекрасно высплюсь без вмешательства кого бы то ни было.

Она неуверенно посмотрела на кровать, но тут же повернулась к зеркалу, с остервенением продолжая расчесывать волосы, гладкий шелк которых в этом давно не нуждался. Лицо ее за день осунулось, и скулы заострились еще сильнее, а под глазами вылезли предательские тени. Валерия боялась, как она ни подбадривала саму себя. Да и как тут не испугаешься, если кто-то с наглым требованием вламывается в твой сон, а наутро оказывается, что тебе прилетело наказание из сна?

— Черт бы побрал эту девку и ее ублюдка, — тихо, но эмоционально бросила она. — Никому не позволено вставать между мной и Кириллом. Ни его шлюхам, ни его ублюдкам. На моей стороне закон и сила.

Она отложила расческу и принялась разминать руки, создавая и распуская то одно, то другое заклинание и представляя, как она их использует на противнике. В зеркало смотреть она прекратила, а зря, возможно, тогда для нее не стало бы таким неожиданным появление Варсонофия.

Он тронул ее за плечо, и она кулем свалилась на пол, с ужасом чувствуя, что тело ее не слушается. Волхв придержал, не дал навернуться совсем уж жестко, аккуратно уложил на пол, на ворсистый ковер в бежевых тонах, который горничные ненавидели чистить. Не отказали Валерии только зрение и слух. Глаза она зажмурила тут же, чтобы не видеть склоняющегося к ней страшного старика, чьи волосы развевались даже без ветра, но уши она заткнуть не могла, поэтому каждое слово как гвоздем вбивалось ей прямо в мозг.

— Ты не вняла моему предупреждению. Сегодня второе. Паралич временный, до утра. Если извинения принесены не будут, на третье предупреждение не рассчитывай. Овощем останешься до конца жизни. И учти, что в следующий раз предупреждений не будет вообще. Даже не думай в сторону моего ученика и его матери.

Больше она не слышала ни одного шороха, сколько ни вслушивалась. Варсонофий наверняка уже покинул комнату, но как он это сделал? Неужели он может приходить порталом куда хочет? Но Лазаревы всегда славились своей защитой, которая спасовала перед вонючим стариком. Или не вонючим? Валерия принюхалась, но не почувствовала запаха, в котором уверилась во сне. Посторонний запах в комнате был, но очень слабый, едва уловимый. Пахло скорее хорошим дорогим мылом, чем немытым телом. Или это была всего лишь галлюцинация, которую подбросил мозг своей хозяйке, чтобы занять ее хоть чем-то?

«Господи, сделай так чтобы я смогла двигаться до того, как утром придет горничная, — взмолилась Валерия. — И тогда я сразу же поеду к этому уб… — она испуганно одернула сама себя, — к этому убедительному юноше и извинюсь».