Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10

Глава 19. На волоске от смерти

Первые полминуты все вроде бы шло хорошо.

Даже создавалось впечатление, будто бы боевики отказались от нашего преследования.

Однако, это не так. Глупо было надеяться на то, что нас оставят в покое, особенно после моей дерзкой выходки с захватом в плен агента ЦРУ…

Теперь у меня был ценный свидетель и не абы кто, а действующий американский агент, причем из офицерского состава. Перестраховался и связал ему руки обрывком веревки что нашел в кузове — вроде бы крепко. Все же лучше, чем ничего. Это не тот противник, сообразительность и находчивость которого стоит ставить под сомнение.

Вообще, мне повезло нейтрализовать его максимально быстро, ловко и коварно сыграв на доверии после «мирных» переговоров. Фактор неожиданности и моя подготовка оказались решающими. Любой нюанс и я даже не знаю, как все могло бы развернуться… Я-то в своих навыках и умениях не сомневался, но пойди что не так и живого щита у меня бы сейчас не было…

Наверняка агентов ЦРУ для Афгана или той же Сирии готовили хорошо. Он тоже молод — около тридцати лет. В хорошей физической форме… К тому же, их тут вон сколько!

Ну да, это с возрастным Вильямсом в тесном физическом контакте все прошло успешно, даже почти без проблем. А в законсервированном советском бункере, совершивший грубую ошибку агент Морган, просто получил пулю на опережение.

Убедившись, что хвоста за нами пока нет, я посмотрел на Тома — тот скрючившись лежал на полу кузова, с разбитым лицом. Руки были связаны за спиной, сам он вяло шевелился в такт качки автомобиля. Вряд ли он будет послушным пленником…

Мы вырвались. Однако уже через минуту я заметил, что наша машина шла как-то странно. Ее вело на правую сторону, кочки по правой стороне ощущались то слишком мягко, то очень жёстко. Поломка? Пробитая пулей шина?

Перевесившись через борт, в полумраке я заметил, что правое заднее колесо если и не пробито, то хорошо подспушено точно.

— Зараза! — с досадой процедил я, вспомнив про богиню удачи. — Фортуна — все?! Любовь прошла, завяли помидоры?

Само собой останавливаться и качать колесо посреди открытого пространства мы не станем — это глупо. Менять — тем более. Ситуация не та. Оторвемся, еще можно рискнуть.

Похлопав ладонью по крыше кабины, я привлек внимание Окунева.

— Чего?

— Антон, у нас заднее правое спущено. Что там с топливом?

— Э-э… Почти половина бака, — старлей частично высунул голову наружу. — Не беда, так дотянем! Разговаривать приходилось переходя на крик. — До ближайшего блокпоста километров двадцать. Наверное. Макс, я не знаю куда точно ехать… Тут хрен теперь разберёшь!

— К сирийцам точно нельзя! — покачав головой, возразил я.

— Почему?

— Неизвестно, кто из их полевых командиров был замешан в этом дерьме! Нужно сразу к нам в гарнизон…

И это верно. Раз кто-то из сирийских военачальников был замешан в этой мутной схеме с передачей оружия, это уже потенциально опасно. Союзная армия, не такая уж и союзная. Узнав, что мы там были и в курсе подставы, нас легко могут ликвидировать. Как ненужных свидетелей. А нашу смерть, к примеру, спихнуть на боевиков. К сожалению, в любых войнах среди своих и союзников всегда есть кроты и крысы. Так было, так есть и так будет.

Конечно, полковник Калинин тоже будет совсем не рад тому факту, что может вскрыться эта мутная схема с перевозкой ракет неизвестного производства. Замешан он в этом или нет — не знаю, пока сложно что-то предполагать. Слишком мало информации. Даже если наш военный советник в этом и замешан, первым делом после нашего появления, он попытается выяснить, что нам известно. И тут все будет зависеть от того, что именно и как мы ему расскажем… Нужно только договориться, чтобы показания не расходились. Разумеется, вываливать свои подозрения я тоже не буду — это неразумно. Проще сыграть на том, что мы просто везунчики — отбились от врага, ещё и языка привезли. Плохо, что ли?

Если вдуматься, то и ехать нам больше некуда — о нахождении других советских гарнизонов в этой части САР мне почти ничего не было известно. Карту я видел, но она слишком грубая. Лишь в самом Дамаске размещалось наше консульство, но как там сейчас обстоят дела — вопрос неоднозначный. Ну и ещё на ближайшем военном аэродроме имелась наша служба… Впрочем, там нас точно никто не ждет!

В любом случае, сначала нужно поскорее покинуть этот опасный квадрат.

Бросив взгляд в сторону тех далеких руин, где все ещё горел наш КамАз, я заметил выезжающую технику… Одну за другой, три единицы. Сука… Это все, что было в их распоряжении.

— Окунев, жми! Жми на газ! — заорал я.

Да, у боевиков и их американских кураторов из ЦРУ ещё оставался второй внедорожник и два отбитых у нас ГАЗ-66, которые прекрасно могли гонять по сирийскому бездорожью. Где-то даже лучше пикапов. А учитывая, что на полуспущенном колесе, в плохом свете, на незнакомой местности, без ориентиров, полноценно разогнаться мы не могли., Да и несложно просчитать, что скоро нас догонят.

Антон испуганно обернулся, вдавил педаль газа.

Внедорожник погнал чуть быстрее. Пришлось держаться за борта — от усилившейся трясучки, меня чуть приступ мигрени не схватил.

— Я не знаю, куда ехать! — воскликнул Окунев, растерявшись. — Ни одного ориентира знакомого не вижу! Темнота, степь да холмы!

— Прямо, а там посмотрим! — я махнул рукой. Относительно ровная степь с небольшими группами холмами позволяла гнать вперед без опасения влететь в какую-нибудь скрытую яму или канаву. Риск существовал, но его игнорировали.

Решительно вытащив из стоящего в кузове оружейного ящика пулемет Калашникова с уже пристегнутым к нему коробом, я быстро его осмотрел.

По весу почти сразу определил, что лента там далеко не полная. Из двухсот патронов если четверть есть и то хорошо. А пятьдесят патронов, не густо… Особенно с прожорливостью Калашникова…

Помимо этого в кузове имелся ещё один оружейный ящик для транспортировки автоматов, но он оказался пустым.

Ситуация! У нас не было ни гранат, ни какого-либо другого стрелкового оружия… Оборонятся нечем! Да, у меня были снаряженные магазины от автомата, но толку от них? Выковырять можно, но в пулеметную ленту не подойдут!

Из внутреннего содержимого кузова, была только неполная канистра с топливом, какие-то инструменты и, да запасное колесо. Перспектива, так себе. Окунев выйдя на прямой и ровный участок, уверенно прибавил в скорости. Иногда он объезжал попадающиеся по пути ямы, камни и заросли колючих кустарников, отчего скорость вновь падала. Сыпучий грунт тоже не шел на пользу.

А преследователи приближались.

Первым гнал внедорожник. У этого в кузове был установлен крупнокалиберный ДШК — одна хорошая прицельная очередь и наш пикап превратится в рваное решето. Я честно рассчитывал на то, что по нам не станут стрелять пока есть живой заложник. Уверенности не было.

Наверняка у американцев есть отдельные указания на тот случай, если отбить своего командира живым не получится.

Важная информация, что у него есть, вполне может пролить свет на многие моменты, что задумали в ЦРУ относительно действующего правительства Сирийской Арабской Республики. А для США это плохо…

Не смогут вызволить своего агента, то наверняка его уничтожат вместе с нами. Это сделать несложно. Методы и средства есть.

За внедорожником, с небольшим отставанием мчали и обе «Шишиги». У тех в кузовах вооружения не было, но достаточно посадить внутрь двух-трех автоматчиков и они вполне смогут вести преследующий огонь. И они там были. Кажется, по двое, или по трое. Эффективность такого маневра безусловно низкая, но зато психологический эффект хороший. Однако стрелять сзади они пока не станут. Том им живым нужен.

Что они точно сделают, так это обгонят нас, возьмут в клешни и либо попытаются вывести из строя двигатель, либо передние колеса. На крайний случай — водителя. Им для допроса и одного человека хватит, если вообще будут брать живого.

Расстояние между нами постепенно сокращалось.

Триста метров. Двести.

Сто пятьдесят. А время тик-так, тик-так…

Но если они стрелять пока не собирались, то у меня ограничений на этот счет не было никаких.

Дождался приемлемого сближения. Приладив и уперев пулемет между зазором правого борта и задней крышки, я прицелился и дал короткую очередь.

Несомненно свои намерения я обозначил четко, потому что внедорожник противника резко вильнул влево. Мелькнул свет фар. Снова петля.

Я еще дважды открывал огонь. Бил короткими очередями по три-пять патронов, по привычке прогоняя в голове цифру «двадцать два». Внедорожнику досталось. Попадал я не всегда, несмотря на то, что для стрельбы выбирал промежутки времени, когда Антон вел машину более-менее ровно.

— Газу добавь! — крикнул я.

— Да жму я, жму! — огрызнулся тот. — Толку нет! Громов, нас так зажмут!

— Не зажмут!

Движок внедорожника натужно рычал, но толку было мало — мы шли по песчаному участку, где спущенное колесо частично играло роль эдакого якоря. Больше шестидесяти ехать мы не могли. И скорость падала.

А подгоняемые волей заокеанских хозяев боевики даже и не думали отступать. Их явно координировали оставшиеся американцы. Ну и мотивация у них — ого-го.

Инструкторов, кстати, должно было остаться только двое — третий должен был сгореть вместе с уничтоженным мной КамАзом. Ното не точно. Заложенная под тело граната вроде бы не взорвалась, по крайней мере отдельного взрыва в кабине я не видел. Или в суматохе просто не заметил.

Все три машины шли своеобразной «вилкой» — в центре пикап с пулеметом, по флангам грузовики. Противник по-прежнему не стрелял.

Я тоже прекратил огонь, экономя боезапас и намереваясь подпустить их поближе — ну, раз стрельбой с большого расстояния шугануть их не удалось, попробуем с ближнего.

По моим расчетам патронов в коробе оставалось штук тридцать, плюс-минус.

Бросил взгляд на пленного американца — тот все ещё лежал на полу. Списывать его со счетов нельзя, слишком опасный человек, несмотря на ранение.

Я снова постучал по крыше кабины.

— Антон, потихоньку сбавляй скорость! Наблюдай в зеркала, как только они приблизятся на расстояние менее пятидесяти метров, резко бери влево.

— Но там же камни! — Окунев увидел, как по левой стороне, вдоль нашего маршрута и впрямь валялись разнокалиберные камни и даже небольшие валуны.

— Вдоль них!

— Понял!

А я вновь схватился за пулемет.

Выждал минуту, затем саданул очередью по пикапу. Пули застучали про металлу, посыпались искры. Снова тот начал отставать, но уже через несколько секунд резко ускорился. Пристроился у нас с правого борта, метрах в двадцати. Пулемет ДШК был направлен точно на кузов. Само собой они пока не стреляли.

— Хрен вам! — короткой очередью я дал по корпусу. Пулемётчик в ужасе отшатнулся, а водитель резко крутанул руль — машина шарахнулась в сторону.

Окунев тоже вильнул. С правого борта приближался ГАЗ-66. Я перекинул пулемет на ту сторону, дал очередь по передним колесам. Пикап верткий, быстрый. По нему сложнее попасть, а тяжёлый грузовик вот он — даже несмотря на лютую качку, я попал с первого раза.

Как и на КамАЗе, у «Шишиги» тоже имелась система централизованного регулирования давления в шинах, но попроще. Однако очередь из ПКМ это серьезный аргумент.

ГАЗ-66 резко сбавил ход и вильнул влево. То ли он на камень налетел, то ли яму словил — машина резко накренилась и в лучших традициях американских боевиков — перевернулась, упав на бок. Боевики полетели из кузова, словно мешки с картошкой по дороге…

Минус один. Есть.

Я тут же перекинул пулемет обратно, но не дотянулся. Тут наконец-то среагировал Антон, резко свернув левее, отчего нас занесло.

Не удержавшись, по инерции я полетел в ту же сторону больно ударился спиной о борт. Не удержал пулемёт — тот упал куда-то под ноги.

И тут на меня навалился Том. Он уже освободился от веревки — вот сукин сын, а?!

— Вам не уйти! — зашипел он, пытаясь добраться до моего горла.

Оттеснив его коленом, я с силой оттолкнул его в сторону. Американец ударился головой, но тут же схватил большой разводной ключ и рыча словно зверь, вновь навалился на меня.

Внедорожник завихлял, пошел зигзагом. Скорость движения упала ещё больше — сыпучий грунт ухудшал и без того дерьмовую атмосферу.

— Что там у тебя? — крикнул Окунев, заметив, что я перестал отстреливаться от преследующего нас противника. Завертел головой по сторонам.

Ответить я не смог.

Уклонившись от удара ключом, я изловчился и выбил его из рук противника, а сам выхватил нож. Дважды полоснул им по рукам и пальцам Тома — тот взвыл от боли. Брызнула кровь.

Новый толчок. Американец повалился на меня. Ловким ударом кулака в ухо, я успокоил противника.

В этот момент другой пикап с силой врезался нам в заднюю часть кузова, отчего я едва не размозжил себе голову о бортовую штангу. Раздался жуткий скрип и лязганье металла.

Я отчётливо разглядел, что на пассажирском сидении внедорожника сидел один из американцев.

Он как раз высунул руку в окно — в ней была зажата рукоять пистолета.

— Влево! — рявкнул я.

Окунев бросил машину влево, отчего второй пикап пронесся вперёд. Мы ушли с линии огня, но надолго ли?

Схватив пулемет, я тут же открыл огонь, разом накрыв огнем пулемётчика и второго боевика, что сидел в кузове. Вероятно, досталось и водителю.

Хотел добавить еще очередь, чтобы окончательно вывести их транспорт из строя, но закончились патроны…

Схватив металлическую канистру с топливом, я что было сил швырнул ее в сторону пикапа. Тут же выхватил пистолет и трижды выстрелил по ней. Рвануло.

Искра от срикошетившей металлической поверхности подожгла топливо. Грохнуло не сильно, но внедорожник объяло пламя…

Оставался последний ГАЗ-66, вот только обороняться теперь точно было нечем. В моем пистолете оставалось всего три патрона! Этим грузовик не остановить.

Вероятно ЦРУ-шник, что сидел внутри, принял решение ликвидировать нас, вместе со своим соотечественником.

Грузовик, ревя двигателем и быстро набирая скорость, летел прямо на нас.

Удар получился сильным — я едва удержался. Антон потерял управление и мы во что-то влетели…

Транспорт развернуло вдоль своей оси, водитель оказался впереди, точно напротив передней части ГАЗ-66.

Американец выхватил пистолет и открыл огонь по Окуневу… Тут сложно было промахнуться!

Бах! Бах!

Бах!

Больше мы никуда не поехали. Откинув в сторону Тома, я спрыгнул на землю. Прямо на ходу стрелял по кабине грузовика. Все три пули попали, но куда и в кого, разобрать было почти невозможно…

Едва не споткнувшись, я шустро, зигзагом бросился к «Шишиге». Раздался одиночный выстрел — песок под моими ногами взметнулся фонтанчиком. Второй выстрел — пуля попала мне в предплечье.

Вскрикнул. Ерунда, зацепило мягкие ткани — пуля прошла навылет. По руке потекла теплая кровь.

Я уже у машины, вовремя ушел с линии огня.

Из кузова грузовика, с хорошо узнаваемой М-16 в руках, что-то гневно выкрикивая, спрыгнул араб, но воспользоваться своим оружием не успел.

Размахнувшись, я швырнул уже бесполезный пистолет, попав ему точно в голову. Противник охнул, упал там же, где и стоял. Выхватив винтовку из его рук, я направил ее на владельца и дважды выстрелил — готов. Показался второй боевик.

Я неловко закатился под машину. Из кабины спрыгнул американец, тоже раненый, судя по всему. С пистолетом.

Заметив меня, он вскинул руку.

Я оказался быстрее.

Выстрел. Выстрел.

Отшатнувшись, он упал на спину. Показались ноги противника.

Замешкавшись, я хотел выбраться с другой стороны ГАЗ-66, но тут, всего в двух метрах от меня упала граната… Вот черт, кажется, через это я уже проходил!

Резко откатившись в сторону, я рывком оказался за колесом. Бабахнуло. Во все стороны полетел песок.

У меня была ранена конечность, да и сам я весь в царапинах и ссадинах. Но, кажется, все… Тишина!

Противника больше нет? А кто же бросил гранату?