Спасти СССР, Часть 3

Первые осенние дни на Днепропетровщине были еще совсем летними, с температурой под тридцать. Темнело уже рано, солнце садилось где-то там, где Молдавия с ее вином — а здесь завершалась страда и десятки, сотни тысяч тонн зерна ложились в закрома родины. То чему места в закромах не находилось — мирно гнило под брезентом на деревенских токах…

Область эта — особенная, можно сказать — лицо Украины, отсюда Леонид Ильич Брежнев происходит. Тут и мощная промышленность, металлургические заводы, шахты, оборонные заводы — и в то же время мощное сельское хозяйство. В одном из колхозов — двадцать три Героя социалистического труда, это рекорд по стране. Но мало кто знает истинные достижения этой области, кроме может быть областного КГБ и ОБХСС. А если бы знали, то удивились бы — как при таких достижениях — на полках ничего нет?

А так и нет. Полки — они не для товара, а для вида. Основная торговля идет мимо прилавка, с подсобки…

Вот, новенький Камаз с рефрижератором — после напряженного рабочего дня, часов в шесть, когда смеркалось уже — выехал с базы и покатил на юг. При этом — он не отметился у диспетчера, а вот накладные у него были…

Причем уже заполненные, хотя до места он не доехал.

Уже на трассе — к Камазу пристроилась канарейка, завыла, замигала огнями. Водила — молодой парень, и тридцати еще нет — выругался про себя, прижался к обочине.

Тут дай, там дай. Ему на каждый рейс давали пятьдесят рублей — для ГАИ. Если прошло нормально, бери себе, но если больше потребовали — плати из своих…

— Тебя как звать?

Кололи наскоро — в салоне подъехавшей Волги, при свете фар. Водила — молодой, крепкий парень — угрюмо молчал. Оперативник в форме сотрудника ГАИ — схватил его за руку… на кисти было восходящее солнце и надпись ДРА.

Демократическая республика Афганистан.

Водила вырвал руку

— Ничего не знаю.

— Зато я знаю. Корень, Иван Владимирович. Сержант, десантно-штурмовая рота. Красная звезда у многих есть, а вот ЗБЗ[81] просто так не дается. Не помнишь, за что дали?

…

— Тогда я напомню. Остался прикрывать отход роты. Тебя на Героя представляли, но дали ЗБЗ. Ты случаем не после этого — так разочаровался в системе, что начал работать на мафию?

Водитель зло посмотрел на опера

— Чего вам от меня надо?

— Чтобы ты не смотрел на меня как овчарка на волка. А подумал головой. Думаешь, просто так именно тебя — выбрали?

…

— Я тоже там был. И в той же провинции что и ты. Работал советником в местном бандотделе. Смотрю — земляк, считай. Дай, думаю, второй шанс ему дам?

— Говорить не буду.

— Это почему?

— Своих сдавать не хочу.

— Тебе теперь мафия — свои?

…

— Ты понимаешь, что ты возишь украденное? Левыми рейсами. По поддельным накладным на груз. Тут украли, там украли. А потом оглянулись — чего так живем то плохо? А потому что все воруют. Или помогают воровать. Скажи, как может нормально жить страна, где все воруют?

Афганец посмотрел на опера

— Тебе — чего надо? Что ты из меня жизнь тянешь? Вези в тюрьму, если виноват.

— В тюрьму определяет суд. И степень вины определяет тоже он. Выбирай — одно из двух. Или ты сейчас в СИЗО действительно поедешь. А с нами корреспонденты — Человек и закон, слышал? Вот и будет по Центральному телевидению сюжет — про тебя, воина — афганца, героя. Или — ты сейчас помогаешь нам изобличить мафию, а потом даешь в суде против них показания. Тогда тебя выводим из дела как свидетеля, помогавшего следствию.

Оперативник, переодетый в сотрудника ГАИ достал удостоверение.

— Смотри!

…

— Смотри, смотри.

На книжечке почему-то не было фотографии. Как в удостоверении КГБ — там тоже только номер. Зато было — МВД СССР, г. Москва и место работы — Управление по борьбе с организованной преступностью.

— Это чтоб ты понимал — я не местный. Дашь показания против расхитителей — в беде не оставим, перевезем и тебя и семью. Человек и закон смотришь?

Молчание. Опер достал папку, которую можно использовать и как столик, положил на колени водиле.

— Пиши расписку и работаем.

— У меня одно условие — сказал водила

— Какое?

— Тесть мой… в автоколонне работает…

— Он значит, тебя и вовлек? Поговоришь с ним сам, если и он согласится дать показания, проведем как свидетеля и его.

…

— Ну?

— Что писать то?

— В правом верхнем углу. Министру внутренних дел СССР, генерал-полковнику Карпецу Игорю Ивановичу. От… фамилию имя отчество полностью, год рождения, место проживания…

Как это все работало? Да просто.

Если где-то чего-то нет — значит это кому-нибудь нужно. Все начиналось с самой сути колхозов — это и государственная структура и частная одновременно. Даже есть отдельная категория — «колхозная собственность». С одной стороны — колхоз работает на самоокупаемости. С другой стороны — государство поставляет им ресурсы по дешевке, оплачивает мелиорацию (это огромные деньги!).

Председатели колхоза — в большинстве своем люди особенные, хваткие. И работают они на селе, где мораль своя. Своего не выдадут, если он за общество, за крестьянский мир. Промолчат.

Григорий Тимашук стал председателем в двадцать четыре года — председателями были и его отец и дядя. Потому он с детства знал, что реальная урожайность на колхозных овощных полях выше официальной примерно в полтора раза, а где и в два. И примерно каждый пятый килограмм мяса на фермах — неучтенный и идет налево. Но он с детства был умным (в армии, например, он «отслужил» водителем командира полка, и сохранил полезные связи, пользуясь теперь бесплатным трудом солдат) и придумал то, до чего не додумались ни отец ни дядя.

Как то раз он спросил себя — из чего делают веники? Самые обычные веники, какие есть в каждой советской квартире. Оказалось, есть такой кустарник, ветви срезают и сушат — и по берегам Днепра его немерянно.

Он наладил срезание и сушку этого кустарника и открыл подпольный цех по производству дефицитных веников. При себестоимости не доходящей и до тридцати копеек — в городе он стоил рубль, а то и полтора. При том веник не портился, никаких требований к хранению и перевозке не было.

Работали на вениках — в основном сельская молодежь, часто даже без оформления. Десять рублей за смену — кому плохо? Потому — все село горой стояло за молодого председателя.

Так вот и шла работа. Днем одно — планерки, Ленкомната, трудовые достижения, отчеты в райком и обком партии. Ночью — левые рейсы, люди с фонариками, шуршание купюр. Не только председатель — но и многие бригадиры имели в саду-огороде закопанную трехлитровую банку с ценностями, а то и не одну. Как люди к этому относились? Да с полным одобрением! Крестьянство веками работало на помещика, потому родилась двойная мораль. Если ты обманул своего, односельчанина — с тобой разговаривать больше не будут. Но если обманул помещика, в том числе и коллективного помещика в виде государства — так делать можно и даже нужно. Все так делали, просто по-разному. На задах всегда давали под картошку участок. Весной его пахал колхозный трактор, потом косилкой косили плети и картофелекопалкой — выкапывали. Все бесплатно. За дровами — опять трактор дай. Кто работал на ферме — домой тащил посыпку, на току — зерно, и все это было нормой, на это закрывали глаза. Ну а председатель просто на своем уровне дела делал. Если он не трогал своих, а наоборот, давал заработать — все село было за него горой. Никто и слова не скажет — что там Женя Столетов[82]…

Ночную деревенскую глушь — пронзил свет фар, но никто из тех кто это видел — и не подумал что что-то не так. Все знали — всё так, и если кто ездит по ночам — значит так и надо. Камаз — прокатился по двору, и заехал, мимо колхозной весовой в закуток, где рядом с зерносушилкой — был колхозный холодильник.

Бригада работяг, каждый из которых согласился пожертвовать частью ночи за пять рублей (бригадир — за десять), потушив сигареты споро поднялась на ноги…

— Здорово — из Камаза выбрался водитель

— Здорово — подошел бригадир — это кто с тобой?

— А… молодняк

…

— Натаскиваю.

— Он что ли вместо тебя теперь будет?

— Как старшие решат.

Бригадир понятливо кивнул

— Мясо заберешь?

— Какое мясо? Про мясо не говорили.

— Ну, мясо. Бычка закололи, надо в трест забросить. Леониле Сергеевне

— Слушай, про то разговора не было. Да и потом — какое мясо, у меня что, рефрижератор?

— Да брось. Что ему будет, сейчас не тридцать градусов, осень как-никак. Разморозиться не успеет. Домчи, а? Будь другом.

Водитель сплюнул

— Грузить не буду.

— Так это мы быстро — обрадовался колхозник — Ленька, давай! Из холодильника мясо последним!

Никто из колхозников не знал, что их снимает камера…

Наскоро закиданный Камаз — пустой, ночной дорогой возвращался на базу. За ним, соблюдая дистанцию, ехали Волга и Жигули опергруппы.

— С ними что будет? — спросил водитель

— С кем? — переспросил оперативник на сидении Камаза

— Ну, с Егором Ильичом. С мужиками.

— Которые грузили? Если дадут показания, кто заставил расхищать — отделаются малым. Бригадир наверное на принудработы поедет, эти — штраф заплатят. А что?

…

— Жалко, что ли их?

— Да нет… неправильно как то все это.

— Что — неправильно?

…

— Как думаешь, стырить рубль это воровство?

…

— Воровство. Начинается все с мелочи, с рубля. Потом десятка. Потом и тысячи полетят.

— Вы мясо с заднего входа не покупали?

— Жена готовит.

— Так значит — съехали.

— Почему. Наверное, покупала. Хотя я и запретил.

— И что получается — непойманные карают пойманных?

— А ты не задумывался — как так? Вот вроде колхозы, совхозы, скота столько. А мяса нет.

— С черного входа продают?

— И не только. Задумайся — за счет чего жили бы жулики в магазинах, если бы продукты можно было просто покупать с прилавка. Кто бы стал им переплачивать и с черного хода брать?

— Это вы к чему?

— К тому. Системе не просто выгодно вот эти вот левые рейсы делать и левые продукты распределять. Они все делают для того чтобы продуктов не было. Гноят, даже нормальные продукты на свалку выкидывают. Ты не поверишь, что мы в Москве нашли

Зашуршала рация

— На приеме.

— Седьмой, болтаешь много.

— Принял

Опер отключил рацию

— Система ваша — называется «Морковка». И она работает по всему Союзу.

…

— Ты знаешь, сколько машин в твоей автоколонне? Должно быть?

…

— Сто двадцать.

— Быть не может. У нас больше пятисот.

— Может. Теперь ты понял, с кем связался? Что за сила, которая может триста Камазов за свой счет держать

…

— Но ничего, не боись. Сломаем мы — эту силу.

Сам опер был отнюдь в этом не уверен. Но он прошел Афганистан, и там пришел к тому же выводу, к какому пришел адмирал Колчак за шестьдесят лет до этого. Если что-то страшно — иди этому навстречу, тогда не так страшно.

А других в опергруппы по борьбе с организованной преступностью — и не брали…

А утром — в Днепропетровске на два часа отключили телефонную связь — в связи с поломкой. И за эти два часа — опергруппы из местного и союзного МВД — успели задержать почти пятьсот человек…

Временный штаб — разместили там, где никто не ожидал: на территории знаменитой днепропетровской психушки. Там запланировали капитальный ремонт, под это дело вывезли больных — и никто не понял, что психушка с особым режимом — идеально подходит для размещения больших групп задержанных.

Сейчас — на воротах стояли солдаты дивизии Дзержинского, спешно переброшенные сюда ночным рейсом, то и дело — через ворота въезжали автозаки, Лазы и Икарусы с зашторенными окнами — это выгружали очередную партию задержанных. По горячим следам шли первые допросы, в пропахшим горем и лекарствами коридорах и кабинетах психушки теснились люди, и уже был труп — один из задержанных покончил с собой. Еще один случай самоубийства удалось предотвратить…

Пока грузили задержанных — к воротам подлетела белая Волга с гражданскими номерами, и средних лет и начальственного вида человек на повышенных тонах приказал пустить его внутрь.

Это был Леонид Деркач, председатель УКГБ по Днепропетровской области[83]…

— Не велено… — сказал солдат, стоящий на воротах.

— Что значит не велено? Приказываю пропустить немедленно!

— Не велено…

— Я генерал государственной безопасности! Приказываю пропустить!

Вышел и шофер, как обычно и бывает — правая рука в не совсем благовидных делах генерала

— Парень, тебе погоны жмут? В дисбат захотел? А ну-ка…

Силой прорваться не удалось — солдат нацелил на них автомат

— Дальше ни шагу!

— Ты с. а пожалеешь… — сказал шофер, но дальше действительно не пошел.

Рядом остановилась Волга

— Что происходит?

— Вы кто такой, представьтесь — потребовал Деркач

— Подполковник Петров

Деркач был так зол, что не сообразил — скорее всего это псевдоним

— Что здесь происходит?

— Здесь происходит милицейская спецоперация, товарищ генерал

— А руководство КГБ области предупреждать не надо?

— Извините, товарищ генерал, не мой вопрос

— Приказываю пропустить на территорию.

— Извините, товарищ генерал. Операция милицейская и прокурорская. Мне может приказать только мой непосредственный начальник.

— Фамилия, звание.

— Простите кого, товарищ генерал?

— Твоего непосредственного начальника.

— Извините, товарищ генерал, этого я сказать не могу.

— Вы совсем охренели? Я сейчас пришлю…

Генерал осекся — дивизия Дзержинского уже тут, это не шутки.

— Товарищ генерал, рекомендую позвонить в Москву, в приемную МВД. Там вам все объяснят, что положено.

Генерал решил сдать назад

— Смотрите, с. и — зловеще сказал он — Нижний Тагил не резиновый…

В здании УКГБ по Днепропетровской области — разрывались телефоны. Части сотрудников — не было на месте.

— Оперативка через полчаса — бросил генерал порученцу, проходя на место

— Есть. Товарищ генерал, на проводе…

…

— В кабинет.

В кабинете он взял телефон с гербом.

— Да… да знаю. Это союзные силы. Нет, не могу сказать. Через час буду знать. Добро

Набрал на телефоне одну цифру

— Приемную Чебрикова набери, срочно

Плюхнулся в кресло, ослабил галстук… это что же делается? Совсем охренели? Он слышал о том, что МВД набрало большой вес при новом Генеральном, но так…

Хомуты поганые[84]… мало их давили

Тут надо понять, что делать. У него на местных ментов компромата — тома. Кто не по средствам живет, у кого родня мутная, кто напрямую связан с криминалом — но есть и такие. Вывалить — и головы полетят. Только что толку, если операцию союзное МВД ведет?

Если бы местное… не вели бы себя они так

Звякнул — именно звякнул — телефон

— Да

— Товарищ генерал, генерала армии Чебрикова нет на месте.

Действительно нет? Или затихарился?

Сдают что ли?

Господи до чего дожили, а?

— А где он?

— Генерал армии Чебриков в Кремле.

— Набирай замов. Пирожкова… нет, он в Тбилиси. Набирай всех кто возьмет.

— Есть.

Громят что ли? Решили Днепропетровский клан подвинуть? А что, очень даже может быть. В Москве уже мало кто остался.

Говорят, что в Киеве перестановки какие-то идут

Что же делать? Как остаться на плаву, как выплыть?

Если будут шерстить область, его уберут по-любому. Тут говна — эвересты целые. Джомолунгмы, е… их мать! Вызовут на коллегию и спросят — а ты куда смотрел?

Или сливать всех?

Снова звякнул телефон

— Да

— Товарищ генерал, генерал Агеев на месте.

— Давай

Зампред КГБ со странным именем Гений — Гений Агеев — был приближенным и обладал большой властью. Как и многие другие, он был «десантом» — из региональных секретарей, сразу присвоили звание генерала КГБ, засчитав партстаж за выслугу лет.

Знания у таких вот «варягов» были нулевые, они привносили в деятельность КГБ бюрократизм и подковерные интриги, но одно у них было не отнять — за честь мундира они стояли стойко. Никто не будет работать против своего же ведомства

— Товарищ Агеев, Днепропетровск, Деркач на линии

— Слышно хорошо

— Товарищ Агеев, тут у нас странное происходит

Деркач доложил о происходящем

— Дивизия Дзержинского говоришь?

— Так точно

— Понял кто это. Создали группу по борьбе с оргпреступностью. И вас получается, зацепило

— Товарищ генерал мне докладывают, утром на два часа в городе пропала вся связь. Это ни в какие ворота не лезет. У нас оборонный город, закрытых производств полно — и связь отключать?!

— У вас связь пропала? Телефонная?

— Так точно.

— Ну, ты на месте, знаешь что делать?

…

— Расследуй как диверсию — нарушение связи. По результатам — напишешь докладную на имя Чебрикова.

— Понял.

— Больше пока ничем помочь не могу. Держи в курсе

— Есть.

Не слили.

Если бы слили, Агеев просто не стал бы разговаривать.

Нет, но какой же беспредел, совсем охренели!

В кабинет просунулся порученец

— Товарищ генерал, второй секретарь на линии. И оперативка

— Все подошли?

— Все

— После разговора запускай

— Есть.