Спасите меня, Кацураги-сан! Том 15

Глава 22

— Одну минуту, доктор Иманати! — воскликнул я, затем вскочил со стула, быстро перепроверил, все ли покинули клинику, после чего запер окна, чтобы никто не мог подслушать нас, и вернулся к разговору. — Рассказывайте, что у вас произошло. Я постараюсь оказать вам поддержку настолько, насколько это возможно.

— Спасибо вам, доктор Кацураги, — вздохнул Адлай Иманати. — Я несколько часов назад осмотрел одного пациента, ради которого мне пришлось проехать несколько сотен километров. Я узнал о нём случайно. Мне сказали, что он контактировал с какими-то необычными камнями, а после этого заболел.

Значит, есть вероятность, что вспышка инфекции «Фебрис-12» возникла уже и в ЮАР. Если это правда, вирус быстро адаптируется к любым климатическим условиям. Его уже и в Гренландии находили, и в Австралии, и в Японии. А теперь есть вероятность, что он уже добрался и до зоны близ экватора.

— Вы сказали, что открыли новый путь распространения, доктор Иманати, — напомнил я. — Что вы имели в виду?

— Мне сказали, что тот камень, который предположительно является осколком метеорита, был найден пациентом в одной из пещер, где протекают грунтовые воды. Понимаете, к чему я клоню? — спросил он.

— Хотите сказать, что осколки метеоритов могут перемещаться даже по подземным течениям? — предположил я.

— Возможно, так и есть. Больше всего я опасаюсь, что вирус может сохранять свою целостность в грунтовых водах и перемещаться таким образом через реки, озёра и даже выбираться в морские воды. Если это действительно так, вопрос его распространения по всему миру через воду — лишь вопрос времени, — объяснил свою теорию Адлай Иманати.

— Подождите, а с чего вы взяли, что он вообще способен пережить длительное пребывание в воде? — поинтересовался я. — Вы ведь сказали, что заболел только тот, кто контактировал с камнем. Это вовсе не означает, что вода заразна.

— Я забыл уточнить, доктор Кацураги, — вздохнул он. — Контактировавший с неизвестным минералом пациент заболел тяжелее других. Остальные заболели после того, как употребили воду из этого источника. У меня в деревне пять больных детей.

— Погодите-ка, — перебил его я. — Дети? Взрослые не заболели?

— Взрослых в этой пещере и не было. Местные жители говорят, что дети часто лазают по этим пещерам, но раньше такого не случалось.

Ох и двойственная же ситуация… В идеале их нужно срочно изолировать, перепроверить все органы и системы, сдать полный спектр анализов и только потом уже судить. Возможно, «Фебрис-12» маскируется под другое заболевание. Но почему-то мне кажется, что дело не этом вирусе.

Я ещё даже не знаю симптомы, но интуиция подсказывает мне, что мы имеем дело с чем-то другим. Если бы я только мог осмотреть их лично и…

Стоп. А я ведь и вправду могу это сделать. По крайней мере, могу попробовать.

— Доктор Иманати, где сейчас находятся эти дети? — спросил я. — Далеко от вас?

— Нет, в соседнем здании, — ответил он. — Я поместил их в местный изолятор. Жду, когда «ВОЗ» пришлёт мне автомобиль и специальную группу для перевозки детей в ближайший центр инфекционных болезней.

— Я смогу вам помочь, доктор Иманати. Но для этого мне потребуется связаться с вами ровно через час. Я хочу, чтобы вы надели защитный костюм и прошли к детям со своим телефоном. Интернет у вас там ловить будет? Сможете показать мне их по видеосвязи?

— Должен ловить, доктор Кацураги, — ответил он. — Здесь рядом хорошая вышка. Может, иногда будет прерываться, но, думаю, мы справимся.

— Тогда ждите моего звонка. Через час я с вами свяжусь.

Я положил трубку, подхватил свои вещи и на бегу вызвал такси. Мне нужно было срочно добраться до своей квартиры. Ведь теперь у меня есть способ оказать помощь на расстоянии.

Лекарский компас, который я совсем недавно приобрёл у коллекционера на севере Японии. С помощью него мне удалось буквально внедриться в сознание других лекарей. Я пока что не могу знать наверняка, может ли он помочь мне повлиять на пациентов из Африки, но я должен хотя бы попытаться.

Если через телефонную связь передавались мои мысли и лекарская энергия, значит, магией с помощью этого компаса можно манипулировать на расстоянии.

Что ж, лучшей возможности это проверить и представить сложно.

Мне повезло, и я добрался до дома, миновав большую часть пробок. Хотя обычно в это время из Сибуи выехать практически невозможно. Поднимаясь в квартиру, я мысленно рассчитал разницу во времени.

Если у меня сейчас десять вечера, значит, в ЮАР должно быть за полдень. Это к лучшему. Думаю, если у заболевших детей действительно окажется «Фебрис-12», днём машины «ВОЗ» доберутся до этой деревни гораздо быстрее, чем ночью.

Я забежал в квартиру, затем, не раздеваясь, достал из своего тайника компас и вновь позвонил через мессенджер Адлаю Иманати. Почему-то он долго не отвечал, мне пришлось набрать его раз шесть, но всё безрезультатно.

— Ну, давай же… — вновь вызывая, Иманати, прошипел я.

Может, там всё-таки не ловит интернет? Либо случилось что-то ещё, чего мы оба не предсказали. Но я всё же буду дозваниваться до тех пор, пока он не ответит. Мы рискуем потерять пятерых детей. А если там и вправду вспышка «Фебрис-12», значит, и вся деревня скоро вымрет. Нужно поспешить.

— Да, доктор Кацураги, я вас слышу! — наконец, ответил Адлай. — Простите, мне пришлось отвлечься. Парню стало ещё хуже. Пришлось вколоть ему противорвотные. Его всего выворачивает наизнанку.

— Как остальные? — тут же спросил я.

— Гораздо лучше в сравнении с ним. Может показаться, что они и вовсе не болеют. Но симптомы той же инфекции всё равно есть, — объяснил Адлай Иманати.

Так, осталось придумать, как мне провернуть дистанционный осмотр, не заставив Адлая заподозрить что-либо о моих силах.

— Доктор Иманати, мне нужно знать всё о течении его заболевания, — произнёс я. — Прошу, включите камеру, вставьте телефон в нагрудный карман и покажите мне пациента. Будет лучше, если вы его осмотрите при мне. Я постараюсь дать вам подсказки, если что-то пойму.

— Хорошо, доктор Кацураги, одну минуту, — включая камеру, ответил Адлай. — Так, вам всё видно?

Я настроил качество связи и всмотрелся в экран своего мобильного телефона. Как же меня ужаснуло то, что я увидел. И речь сейчас вовсе не о пациенте. Больше всего меня поразили условия, в которых находятся больные. Это прекрасно видно даже через видеосвязь.

Изолятор? Да разве можно назвать изолятором старый деревянный дом с прогнившими стенами? ЮАР — не самая бедная страна в Африке, но в некоторых её деревнях всё-таки царит полная антисанитария.

— Я всё вижу, доктор Иманати, начинайте осмотр, — произнёс я, а затем сжал в руках артефакт «компас».

— Так, смотрите, доктор Кацураги, пациенту тринадцать лет, симптомы проявились три дня назад. У четверых его ровесников буквально сегодня. Только после этого они признались, что на самом деле произошло в той пещере три недели назад.

— Так с момента посещения пещеры прошло уже три недели? — уточнил я.

— Да, всё верно. А что вас так удивляет? — ответил Иманати.

Нет, тут что-то определённо не так. «Фебрис-12», конечно, тоже может «играться» с инкубационным периодом, но в целом общая картина выглядит подозрительно. Во всех предыдущих случаях вирус начинал проявлять себя в период от нескольких часов до двух-трёх дней. А тут получается, что у детей симптомы появились практически одновременно лишь спустя три недели.

Это продолжает наталкивать меня на мысль, что мы имеем дело с совсем другим заболеванием.

— Продолжайте осмотр, доктор Иманати, — попросил я. — Больше всего меня в данный момент интересуют симптомы, которые возникли у мальчика.

Я всё ждал, когда проявится эффект компаса. До этого момента мне казалось, что всё тщетно и мой план не удастся, однако, как только Адлай Иманати начал перечислять жалобы и симптомы, я почувствовал, как моё восприятие реальности изменилось.

Больше перед моими глазами не было низкокачественного видео, передаваемого телефоном Иманати. С этого момента я стал наблюдать за картиной сразу с двух сторон. Через самого Адлая и через «анализ», который смог прорваться через десятки тысяч километров и за счёт союза интернета и магического артефакта оказался прямо в Африке.

— Поначалу родители мальчика заметили, что он потерял аппетит, — голос доктора Иманати звучал прямо в моей голове. Теперь важно проследить за тем, чтобы я случайно не ответил ему мысленно. Иначе он, мягко говоря, удивится.

Интересно, как я смог установить с его сознанием прямой контакт? Может, он тоже имеет лекарские способности?

Нет. Это не так.

Работа компаса стала мне предельно ясна. С лекарями я могу связываться через артефакт напрямую, а для слияния с органами чувств других людей требуется телефонная связь или интернет.

— Он перестал есть, начал слабеть. На улице сверстники его больше не видели, потому что он постоянно валялся дома, — продолжил Адлай. — За слабостью пришла лихорадка. Через сутки мальчик начал жаловаться на головную боль и… Доктор Кацураги, позволите, если я не буду его мучить лишними проверками?

— О чём это вы? — временно закрыв свой разум, вслух произнёс я.

— О светобоязни, — ответил Иманати. — У него очень резкая реакция на фонарик. Как видите, он даже от солнечного света старается укрыть лицо.

И это при том, что все окна занавешены. Пациента раздражают даже малейшие лучики света. Плохо дело. Речь идёт о поражении нервной системы и органов чувств. Вопрос только в том, насколько далеко зашли повреждения в головном мозге?

Пора направить взор «анализа» туда.

— Нет, не надо включать фонарик, я верю вам на слово, — ответил я. — Помнится, вы упоминали, что его постоянно рвёт. Есть и другие симптомы поражения пищеварительной системы?

— Тошнота, рвот и неукротимый понос, — тут же ответил Адлай. — И это вам ещё плохо видно, что происходит с его руками, ногами и шеей. Мальчик двигается с большим трудом. Теперь понимаете, о чём я говорю, доктор Кацураги? Симптомы слишком разношёрстные. На такое способен только «Фебрис-12».

Иманати мог спокойно говорить о вирусе прямо при пациенте, поскольку мальчик, судя по всему, не понимал английского языка, на котором мы с коллегой как раз и общались.

Вот только я был уверен, что Адлай ошибается. Судя по всему, он просто слишком перенервничал и перестал объективно мыслить, когда столкнулся с этими симптомами. И я могу его понять. Да, действительно, ситуация выглядит так, будто у мальчика отказывает вообще весь организм.

Но стоит учесть, что «Фебрис-12» — не единственный вирус, который умеет так делать.

Я временно отстранился от монолога Адлая Иманати и погрузился в нервную систему пациента. И довольно быстро нашёл то, что искал. С его спинном мозге начались необратимые изменения. Передние рога — участки, где проходят нервы, отвечающие за движение, возникли участки нарушения кровообращения.

И вскоре после этого я нашёл вирусные частицы. Но не «Фебрис-12».

Моя теория оказалась правильной.

— Доктор Иманати, кто доставит детей до ближайшей инфекционной больницы быстрее — машины «ВОЗ» или местный транспорт? — спросил я.

— Что⁈ — удивился он. — Но им нельзя контактировать с другими людьми. Тем более с обычными жителями…

— Ещё раз повторяю вопрос, — перебил его я. — Кто доставит быстрее?

— Учитывая, что из «ВОЗ» мне ещё даже не отзвонились, судя по всему, их машины не успели выехать, — ответил Адлай.

— Доктор Иманати, срочно ищите тех, кто может отвезти детей в крупный город. Это — не «Фебрис-12». Никто от них воздушно-капельным путём не заразится.

— Как… — Адлай чуть не выронил телефон. — Тогда что это⁈

— Гарантирую вам, что это — полиомиелит, — сказал я. — Всё сходится. Инкубационный период, симптомы, и даже способ заражения. Скорее всего, где-то в другом месте в воду попали нечистоты. И вирус добрался до детей как раз в тот момент, когда они лазали по источнику. Готов поклясться, что они из него пили.

— Но… А как же камень? — растерялся Иманати. — Разве это — не кусок метеорита?

— Дети могли его придумать. Просто приукрасили историю. Уверен, на самом деле там был самый обыкновенный минерал, — объяснил я. — Если сомневаетесь, можете в случае неудачи доложить «ВОЗ», что это я сбил вас с правильного пути. Я готов взять на себя ответственность. Но детей лучше как можно скорее положить в стационар. Как минимум один из них может на всю жизнь остаться инвалидом.

Я понимал, как тяжело даётся этот выбор моему коллеге. Но у меня сомнений не было, поскольку я собственными глазами увидел вирус полиомиелита. Уж от «Фебрис-12» я его отличить точно смогу.

В большинстве стран эту инфекцию уже давным-давно победили, но в Африке она встречается до сих пор. Болеют в основном только дети, но клинические проявления встречаются лишь в четверти случаев. Однако протекает это заболевание очень тяжело. Как правило, повреждённую нервную систему восстановить уже невозможно. Ребёнок навсегда остаётся парализованным инвалидом, прикованным креслу или костылям.

В моём мире этот вирус тоже встречался время от времени. Основные вспышки, правда, закончились ещё в девятнадцатом веке. После этого Российскую Империю это заболевание больше не беспокоило. Хотя, изучая историю этого мира, я обнаружил, что после прошедшей здесь Второй Мировой войны Россия столкнулась с этой инфекцией ещё раз. Несколько лет подряд каждый год полиомиелит уносил жизни примерно двенадцати тысяч человек. А сорок процентов из заболевших навсегда оставались инвалидами.

Суть этого заболевания — парезы и параличи. То есть, отключение скелетной мускулатуры. Одно дело, когда отключаются ноги или руки. Другое дело, когда вирус поражает дыхательные мышцы. В первом случае человек становится инвалидом, а во втором погибает из-за дыхательной недостаточности.

Перед тем как Адлай Иманати положил трубку, я выплеснул из себя всю свою лекарскую магию и постарался убить вирус, пока ещё не поздно. Стёр его у всех пятерых детей, а затем постарался восстановить хотя бы часть нервных волокон самого тяжёлого больного. Это было сложно, прежде такого на расстоянии никогда не делал.

Мне всех людей жалко, но позволить умереть детям я точно не могу. Именно поэтому я рискнул и, кажется, потратил почти весь свой запас маны.

Ох и пожалею же я об этом в итоге… Хотя, нет — это неправда. Организм мой будет страдать, зато я буду уверен, что поступил правильно и сделал всё, что мог.

Адлай Иманати поблагодарил меня за помощь и отключился.

И только после разрыва связи я осознал, как на самом деле действует компас. Из-за связи через расстояние я потратил куда больше сил, чем думал. По факту помог излечить пятерых детей, а казалось, будто я одним махом восстановил целую роту израненных бойцов.

У меня едва хватило сил доползти до кровати. Чисто инстинктивно перед тем, как заснуть, я сжал свой танто. Почему-то мне казалось, что он сможет поддержать мой внутренний сосуд.

И на следующее утро я убедился, что мой план сработал. Чувствовал я себя так, будто вышел из трёхмесячного запоя, но, по крайней мере, при этом я не погиб. И детей спас — это самое главное. Те четверо точно выйдут сухими из воды, а вот над особенно тяжёлым ещё предстоит побороться врачам из ЮАР. Но летального исхода не будет. Главное, чтобы вернули ему возможность двигаться. Всё возможно я для этого уже сделал.

Организм поднял меня ровно за полчаса до начала конференции. Всё-таки более надёжного будильника, чем внутренние часы, быть не может. По крайней мере, мои меня никогда не подводили.

Я умылся, поддержал себя чашкой кофе, а затем вышел на связь с членами группы «Двенадцать». Пробежался глазами по списку, чтобы вспомнить всех, кто занимается борьбой с суперинфекцией наравне со мной.

«Эдвард Шепард» — Северная Америка.

«Мэтью Родригес» — Южная Америка.

«Адлай Иманати» — Африка.

«Купер Уайт» — Австралия.

«Игорь Щербаков» — Европа.

«Кацураги Тендо» — Азия.

Вскоре к нам присоединился глава «ВОЗ» — Теодор Гебреус.

— Добрый день, уважаемые коллеги, — произнёс он. — Рад, что вы все присутствуете на этом собрании. Признаюсь честно, когда мы впервые обнаружили «Фебрис-12», я опасался, что многие из нас не доживут до этого момента. Но судьба оказалась к нам благосклонна.

Да-да. Это он ещё не знает, что Купер Уайт остался жив исключительно благодаря лекарской магии. Без неё мы бы уже потеряли одного «бойца».

— Вы трудились, как могли и выезжали на каждый очаг инфекции, — продолжил свою речь он. — Мне даже некого отметить из вас, все потрудились на славу. Доктор Кацураги стал первым, кто смог излечить двух пациентов от «Фебрис-12», зато остальные смогли предоставить нам нескольких больных с лёгкой формой, которые согласились пройти обследования в закрытой лаборатории. И это, друзья мои, дало свои плоды.

В нашем чате появился документ.

— Скачайте, изучите в ближайшее время. Это — зачатки будущих сыворотки и вакцины. Мы их ещё дорабатываем, но от сыворотки эффект уже есть. Нам удалось полностью излечить трёх пациентов с лёгкой формой, благодаря их же антителам. Можно считать это нашей первой победой, — произнёс генеральный директор «ВОЗ».

Уже практически создали вакцину? И сыворотку⁈ Поверить в это не могу! В прошлом мире я пожертвовал жизнью, чтобы её создать. А там у нас в наличии была и магия, и продвинутые технологии. И инфекция была гораздо слабее.

Что-то у меня плохое предчувствие. Почему-то мне кажется, что лаборатория «ВОЗ» ошиблась. Не могли они создать эти препараты столь быстро. Нужно понаблюдать за пациентами, которым её вкололи. Боюсь, могут возникнуть серьёзные отдалённые последствия.

— Однако это ещё не все новости, господа, — вздохнул Теодор Гебреус. — У меня есть для вас и плохие. Мы активно сотрудничаем с военными и с несколькими астрономическими обсерваториями. Общими усилиями нам удалось восстановить целостную картинку падения того метеорита. Оказалось, наши предположения были неверны. Судя по полученным данным, большая часть осколков упала…

И связь прервалась, поскольку на мой телефон начал кто-то названивать. Я на автомате сбросил трубку и лишь после этого обнаружил, что звонил мне Хамабэ Додзен. Отец Сайки Томимуры.

Его звонок прервал мою связь с коллегами всего на полминуты. Но я уже всерьёз забеспокоился, поскольку это был первый раз, когда он решился позвонить мне самостоятельно.

Через мгновение мне пришло СМС-сообщение с его же номера.

«Прошу вас, перезвоните мне, Кацураги-сан. Нам нужно серьёзно поговорить».