Спасите меня, Кацураги-сан! Том 15

Глава 17

Не могу сказать, что сидеть в машине с тремя якудзами было комфортно, но я был готов контратаковать в любой момент. Водитель и рядом сидящий с ним мужчина, судя по всему, являются сятэем и кёдаем соответственно.

На заднем сидении около меня сидит старший лейтенант — Фува Джузо.

Если в какой-то момент я осознаю, что мне грозит опасность, смогу без лишних трудов обездвижить всю троицу.

Очень странно, что всё это происходит почти сразу же после того, как я сначала чуть не убил Фуву Шихея, а потом спас ему жизнь. Может, Шихей рассказал своему брату Джузо, что случилось на самом деле?

Скоро узнаем.

— Расслабьтесь, Кацураги-сан, — вольготно расположившись на сидении, произнёс Фува Джузо. — Вам предложили встретиться лично с оябуном семьи Фува. Такой шанс даётся далеко не каждому.

— Не стану лгать, но я, вообще-то, об этом не просил. И никогда этого не хотел, — ответил я.

— Мужества у вас хоть отбавляй, — хмыкнул Фува. — Впервые вижу, чтобы кто-то вёл себя так, когда машина уже приближается к главному офису семьи. Поначалу мне казалось, что вы просто блефуете, Кацураги-сан. Но в последнее время всё больше убеждаюсь, что вы совсем ничего не боитесь.

— Есть вещи, которых я боюсь, — ответил я. — Навредить своим пациентам, потерять близких людей. Да, наверное, больше ничего. Якудза никогда не входила в этот список, так что не удивляйтесь.

Фува Джузо криво улыбнулся. Все мои слова задевали его, но он не мог не исполнить приказ. Ему сказано привезти меня к оябуну. А я и не против. Пора уже поговорить с главой семьи, которая захватила весь район Сибуя.

И там явно окажется не обычный старый гопник. Сибуя — это золотая жила. Один из самых богатых районов. Через него за сутки проходят десятки, если не сотни тысяч людей. Не может совсем уж глупый бандит владеть таким местом. Похоже, мне предстоит пообщаться с настоящим гением преступного мира.

Хотя контактировать с этим миром я никогда не хотел. Мне он искренне противен.

— А причину мне объяснят? — спросил Фуву Джузо я. — Почему меня выдернули с работы и везут непонятно куда?

Мой голос звучал спокойно. Я прекрасно понимал, что такая невозмутимость давит на моих потенциальных противников, и это играло мне на руку.

— Вы спасли жизнь моему младшему брату, — сказал Фува. — И это — не единственная ваша заслуга, Кацураги-сан. Я вам не солгал. Отец и вправду хочет вас отблагодарить. Только очень советую не бросаться столь дерзкими словами, когда окажетесь с ним в одном помещении. Мой отец может не понять вашего странного юмора.

Юмора? А я ведь и не шутил! Он что же, думает, будто я на самом деле их боюсь? Очень глупо. Якудза воспринимает меня как обычного врача. Дерзкого, но не опасного. Это даже к лучшему. Они не будут ожидать, что именно я уничтожу их семью изнутри.

Главное, чтобы не выяснилось, что младший лейтенант Фува Шихей взял и разболтал наш план своему отцу. Но, вообще-то, он этого сделать не должен. После восстановления он чуть ли не за бога меня принял. Вряд ли он так быстро отошёл от тех ощущений, которые испытал во время клинической смерти. Многие люди всю жизнь верят в то, что им привиделось в этих иллюзиях.

Вскоре наша машина остановилась около двухэтажного здания, выполненного в стиле традиционной японской архитектуры. Даже как-то странно было видеть нечто подобное в центре одного из главных районов Токио.

— Пойдёмте, Кацураги-сан, — позвал меня Фува Джузо. — За мной. Не бойтесь, вам тут ничто не угрожает. Но всё-таки настоятельно прошу разговаривать с моим отцом вежливо. Иначе эта иллюзия безопасности может очень быстро раствориться.

Угрозы явные, угрозы скрытые. Только из этих двух компонентов и состоит общение с любым членом якудзы. Опасные господа. Искренне верят, что в их жилах течёт кровь самураев.

Хотя всё дело не в крови, а в их мозгах. Хотели бы быть самураями, пошли бы в вооружённые силы Японии. А так — они обычные разбойники.

С тем же успехом я могу пойти душить неизлечимо больных пациентов и утверждать, что я — последователь всех лекарских богов. Звучит как минимум абсурдно.

А ведь такие люди и вправду встречаются. В моём мире был лекарь, который подвергал эвтаназии больных, у которых ещё был шанс выжить. И при этом искренне считал, что таким образом помогает им, избавляя от мучений.

В итоге дошло до абсурда. Его раскрыли, когда он так «избавил от мучений» человека с самой обыкновенной пневмонией. Хорошо, что в моём мире для таких людей была предусмотрена смертная казнь. Сумасшедших убийц уже не исправить ни тюрьмой, ни психиатрической лечебницей.

Стоит их выпустить наружу — и история повторяется.

Я прошёл в здание мимо зарослей бамбука, и в прихожей меня встретила молодая девушка, облачённая в традиционное кимоно. Она поклонилась мне и Фуве Джузо.

— С возвращением, брат, — сказала она Джузо, а затем перевала взгляд на меня: — И добро пожаловать, Кацураги-сан. Мы вас уже давно ждём.

— Йоруити, я сколько раз тебе говорил — не показывайся перед гостями! — неожиданно проорал Фува Джузо.

Девушка вздрогнула и тут же исчезла за одной из раздвижных дверей.

— Не обращайте внимания, Кацураги-сан. Это — наша с Шихеем младшая сестра. Она вечно лезет не в свои дела. Вообще-то, отец должен был её предупредить, что вы прибудете. Не знаю, что на неё нашло, — пояснил Джузо.

Мне всё это попросту дико. Что ж в этом такого сверхъестественного? Девушка просто поприветствовала брата и его спутника. Да уж, не просто живётся женщинам в таких семьях. Страшно даже представить, через какие эмоциональные пытки им приходится проходить.

А для женщин любой стресс вреден, если говорить об основных функциях их организма. Лишний кортизол с адреналином выделились — всё, весь менструальный цикл полетел к чёртовой матери. О детях уже можно не думать, эмоциональный статус сдвигается в сторону хаоса, и здоровье стремительно смещается к нулевой отметке.

Мужчины в плане гормональной системы гораздо более устойчивые. Они способны горы сворачивать за пределами дома. Но если дома кто-то начнёт давить на здорового мужчину, рано или поздно его гормональная система превратится в бесполезный набор веществ. Мужчине от природы необходимо безопасное место, где он может восстановить силы. Только тогда он будет выполнять свои функции за пределами уютного дома.

А женщине нужен уют всегда. Так уж устроены наши организмы. Система сложная, но привыкнуть к ней можно. Вот только в рамках якудзы ни о каком здоровье не может быть и речи.

Дочь прогнали, отца все боятся, потому что он может навредить или убить. Бесконечный стресс, который заставляет надпочечники бесконтрольно вырабатывать глюкокортикостероиды.

Я всегда пользовался одной пословицей. Разумеется, она не совсем медицинская, но суть проблемы очень хорошо отражает. «Большое количества стресса и глюкокортикостероидов равноценно заболеванию ВИЧ инфекцией с последующим переходом в СПИД».

И там, и там иммунная система полностью теряет свою работоспособность. Да, ВИЧ опаснее, но даже обычный стресс может довести человека до подобного состояния.

Именно поэтому я всем своим пациентам первым делом говорю: «Успокойтесь!» А потом добавляю щепотку «харизмы». Это уже хорошее начало для лечения любого заболевания.

Пока я размышлял о стрессе и его влиянии на организм человека, Фува Джузо провёл меня в покои оябуна местного рода якудзы. Сразу видно, что тот меня ждал не ради того, чтобы поужинать или побеседовать в комфортной обстановке.

Меня привели в обычный зал, где в тени восседал на мягкой поверхности для медитаций сам оябун. Фува Рёкэн — отец Джузо, Шихея и Йоруити. Хотя, возможно, детей у него больше, просто мне пока что довелось встретить лишь троих. Старший лейтенант, младший лейтенант и их юная сестра.

— Оставь нас наедине, Джузо, — кряхтящим голосом произнёс Фува Рёкэн. Его голос пронёсся эхом по всей комнате.

Как только Фува Джузо закрыл за собой дверь, я сдержанно поклонился Рёкэну.

— Будем знакомы, Фува-сан, — спокойно произнёс я. — Кацураги Тендо.

— Давно я хотел с вами встретиться, Кацураги-сан, — медленно, чеканя каждый слог, произнёс Рёкэн.

Только сейчас мне удалось разглядеть в полумраке, как выглядит оябун семьи Фува. Низенький лысый старик с густыми седыми бровями и длинной бородкой. Растительности на его лице практически не было. Вся она сконцентрировалась на верхней губе и подбородке.

Свойственная японцам черта. Среди них редко встречаются мужчины с окладистой бородой, закрывающей всю нижнюю половину лица.

— Мой младший сын — Шихей — рассказал мне, как прошла ваша с ним встреча, — произнёс он.

Вопрос только в том, что он ему рассказал⁈ Эту информацию можно интерпретировать по-разному.

— И какой из этого вы сделали вывод, Фува-сан? — поинтересовался я.

— А какой я мог сделать вывод, по-вашему, Кацураги-сан? — хмыкнул он. — К вам приехали посланники семьи Гакити. Акита Такехиро и Тошиба Гото. И вы, судя по всему, отказались от сотрудничества с ними. Затем появился мой сын, и ему сразу же стало плохо. Это был не первый его приступ. Но он мог оказаться последним. Однако вы спасли ему жизнь. Именно поэтому я и захотел встретиться с вами лично. Шихей говорит о вас так, будто вы теперь его второй отец или родной брат.

Фува Рёкэн медленно поклонился, после чего произнёс:

— Спасибо, что помогли моему сыну и нашему сятэйгасира, Кацураги-сан.

— Это — моя работа. Ничего более. Не стоит думать, что я сделал это из-за преданности вашей семьи.

Лучше обозначить свою позицию сразу. Рёкэн может решить, что я таким образом выслужился перед ним, чтобы обзавестись новыми связями и взрастить репутацию в семье Фува.

— Однако же я хочу отблагодарить вас иным способом, — продолжил оябун. — Вы привыкли к свободе, но до сих пор не осознали, что может подарить работа под надзором надёжного человека. Я предлагаю вам стать частью нашей семьи, Кацураги-сан. Не все члены якудзы занимаются грязной работой. Вы можете стать частью нашей административной ветви. Личным врачом моей семьи. Даю слово, вам будет обеспечена безопасность. А приток денег сильно возрастёт в сравнении с тем, что вы сейчас имеете.

Да-да. Невероятно соблазнительное предложение. Лучше бы вложились в развитие медицины Токио и не трогали меня лишний раз.

Мой ответ на такие предложения очевиден.

— Я вынужден отказаться, Фува-сан, — ответил оябуну я. — Мои принципы не позволят мне работать совместно с якудзой. Достаточно и того, что я помогаю вашим людям практически каждый день.

— Хо-хо! — усмехнулся Фува Рёкэн. — Так значит, вы решили, что обладаете полной свободой воли? Считаете себя самураем одиночкой? Нет, Кацураги-сан. Это так не работает. Самурай без хозяина — это ронин. А быть ронином — это позор. Однако наш современный мир так устроен, что любого ронина прижмут к ногтю. Ему всегда найдётся новый хозяин.

— Я — сам себе хозяин, — ответил я. — Этот короткий экскурс в истории был, несомненно, интересен, но меня он не интересует. Я отказываюсь от награды, Фува-сан.

— Не получится, — усмехнулся он. — Я предполагал, что вы дадите такой ответ. На ваш счёт уже переведены полмиллиона иен. В качестве маленькой благодарности за помощь с Шихеем.

— Мне не нужны эти деньги, я переведу их назад, — тут же ответил я.

— Не получится, счёт уже заблокирован. Я знал, что вы можете упереться и попытаетесь отказаться от денег. Нет, Кацураги-сан, вернуть их вы уже не сможете. Заодно научитесь, каково это — работать со мной. За любое хорошее деяние следует щедрая награда. Скоро вы поймёте, что отказываться от сотрудничества — это большая глупость.

— В таком случае я переведу эти деньги в фонд развития медицины в Сибуе, — пожал плечами я. — От этого выиграют и мои клиники, и несколько других, находящихся в вашем районе.

— Кацураги-сан, да сколько же вам лет? — поморщился оябун. — Ведёте себя так, будто вы — взбунтовавшийся четырнадцатилетний подросток, который не хочет слушать своего отца.

— А… Даже так? — я на пару секунд потерял дар речи. — Нет уж, Фува-сан, обойдёмся без этого бреда. Отец у меня есть, и не надо себя с ним сравнивать. Дело не в бунте, а в принципах. Думаю, этот разговор уже пора заканчивать.

Я не стал лишний раз хамить и сделал всё в соответствии с японскими традициями. Поклонился Фуве Рёкэну, после чего развернулся и направился к выходу из его покоев.

— Стойте, Кацураги-сан! — проревел он.

Я впервые услышал, как он повышает свой голос. И судя по шороху в другом конце комнаты, он поднялся со своего футона.

— У вас ещё остались вопросы? — обернувшись, спросил я.

Да, мне приходилось разговаривать с самым опасным человеком Сибуи. Но я мог сделать с ним всё, что угодно. Он не понимал этого, но чисто инстинктивно чувствовал, как и любой зверь. Ощущал опасность, которую я источаю, хоть и не мог себе объяснить, откуда она берётся.

— Я хочу, чтобы вы помогли и мне, Кацураги-сан, — заявил он. — Можете сколько угодно отрицать мой авторитет. Мне всё равно. Когда-нибудь вам всё равно вправят мозги. Но я уже слишком стар для этого. Всё, что мне нужно, это прожить ещё несколько лет, чтобы научить своего старшего сына, а затем передать ему бразды правления. Я обследовался у нескольких врачей. Мне сказали, что жить мне осталось недолго. Меня убивает сразу несколько хронических заболеваний.

Я не стал использовать «анализ». На этот раз мои силы подчинились мне и даже не попытались самостоятельно активироваться. Видимо, ощутили, что я пока что не желаю помогать этому человеку. Явно не здесь и не сегодня.

— Если вас уже осматривали другие врачи, зачем вам понадобился я?

— Потому что вы — лучший врач в Токио, Кацураги-сан. И об этом знает вся Сибуя. И не только Сибуя. Все мои конкуренты уже ногти себе до крови сгрызли, осознавая, что на моей территории находится ваша организация. Как видите, даже семья Гакити попыталась вас к себе переманить.

— Да не может меня никто переманить! Что же вы никак не поймёте⁈ — воскликнул я. — Моя клиника вам не принадлежит. Я вам не принадлежу. Плевать, что там думает семья Гакити. Я работаю в соответствии с законом. Вот и всё.

— Так или иначе, Кацураги-сан, я наслышан о том, как вы интересуетесь медициной и сложными случаями, — усмехнулся он. — И поэтому я могу пообещать вам, что, осмотрев меня, вы уже не сможете отказаться от дальнейшего лечения.

Ох, какой же подлец… Тут он точно попал в моё слабое место. Я никогда не упущу интересного пациента. Будь он хоть террористом, хоть тайным правителем всего мира — плевать! Особый клинический случай я упустить не могу.

— Пройдёмте в смотровую комнату, где ранее обитал наш покойных врач, — заявил оябун. — Даю слово, если вас не заинтересует мой случай, я не стану препятствовать. Сможете уехать домой, когда захотите.

Фува Рёкэн медленно поднялся, скинул с себя кимоно и прошёл в комнату, которая сообщалась с его личными покоями. Он даже не проверил, пойду ли я за ним.

А я пойду. Один раз осмотрю его, а дальше уже буду решать, имеет ли смысл оставаться здесь ещё на какое-то…

Весь поток моих мыслей замер, когда я дал волю своему «анализу». Он тут же ударил мне по голове, сообщив, что прямо за дверью скрывается человек, которому срочно нужна моя помощь.

Интересно… Видимо, Фува Рёкэн оказался прав. В нём скрывается что-то по-настоящему отвратительное. Онкология? Нет… Частоты совсем другие.

Я вошёл в комнату, отдавшись своему любопытству, и увидел обнажённую спину оябуна. Сморщенная кожа была покрыта сетью татуировок. Вот только силуэт на его спине резко выделялся на фоне рисунков.

Лицо. Человеческое лицо.

И оно не являлось частью татуировки. Лицо на спине оябуна было частью его тела.