Спасите меня, Кацураги-сан! Том 15

Глава 16

Если бы у меня не было медицинского образования, я, возможно, удивился бы заявлению Харуюки Даири. Можно понять, если мужчина указывает на беременную женщину и говорит, что это — не его ребёнок. Такое вполне может быть.

Но чтобы женщина указывала на свой же живот и говорила то же самое?

Тут возможен только один вариант.

— Так вы — суррогатная мать? — поинтересовался я. — В вашей электронной карте об этом не говорится. У нас пока что не наблюдались?

— Нет, я состою на учёте в специальной клинике, — объяснила она. — Но у меня возникли проблемы, с которыми там разобраться не могут. Поэтому пришлось прийти к вам. Об этой клинике ходят очень хорошие отзывы. Понадеялась, что хотя бы здесь смогут разобраться с моей проблемой.

— И мы разберёмся, — пообещал ей я.

Суррогатных матерей мне осматривать приходилось редко. Обычно они проходят мимо меня, поскольку ими занимаются в специальных центрах. В крайнем случае они попадают на приём к гинекологам из обычных клиник.

Первым делом у меня возникло подозрение, что у Харуюки Даири возникли проблемы с плодом из-за резус-конфликта. Я быстро изучил её кровь и кровь будущего ребёнка с помощью «молекулярного анализа» и убедился, что проблем с этими белками нет.

Резус-конфликт — состояние, при котором, как правило, организм резус-отрицательной матери начинает убивать резус-положительного ребёнка, поскольку белки «резус-плюс» воспринимаются как чужеродный объект.

Такое чисто теоретически возможно и с суррогатной матерью, но, как правило, в центрах очень хорошо подбирают женщин, участвующих в этой программе.

Ох, а сколько же слухов и мифов распространяют на тему суррогатного материнства… Многие люди даже не понимают, что это означает. На самом деле весь этот процесс относительно прост. Если у женщины имеются абсолютные противопоказания к беременности, к примеру, заболевания полости матки, не поддающиеся хирургическому лечению, или общие заболевания организма, несовместимые с беременностью, тогда появляется иной выход.

Такой супружеской паре могут предложить суррогатное материнство. У будущих матери и отца берут половые клетки, в лабораторных условиях производят процесс оплодотворения, а затем пересаживают получившийся материал в матку специально подобранной женщины, которая также участвует в этой программе.

Затем она вынашивает ребёнка, рожает его, получает за это деньги, а счастливые родители обретают потомство, которое не могли получить без помощи данной процедуры.

И многие люди жутко опасаются этой манипуляции, поскольку считают, что ребёнок будет похож на суррогатную мать, получит её заболевания или даже гены.

Но с точки зрения медицины и здравого смысла это — полнейшая чушь. Гены ребёнок получает от своих родителей, значит, и похожим он в итоге будет на них, либо на других родственников — бабушек и дедушек. Точно так же, как это происходит при обычном зачатии.

Касаемо болезней всё тоже больше надумано. Во-первых, предрасположенность к заболеваниям передаётся генетически. Но если речь идёт об антителах и прочих веществах, которые попадают в тело плода через кровоток суррогатной матери, тут тоже имеется дополнительная защита.

В программу не берут всех подряд. Суррогатных матерей тщательно обследуют и строго подбирают для каждого будущего ребёнка. В данном случае риски всегда сводятся к минимуму.

Ещё некоторые люди утверждают, что такого ребёнка могут родить только путём кесарева сечения, но это — тоже миф. Поскольку женщин хорошо обследуют, как правило, у них хватает здоровья и сил, чтобы родить ребёнка прямым традиционным методом — через родовые пути.

Мысленно прогнав всю теорию, я продолжил разговор с Харуюки Даири.

— Вы говорите, что у вас в животе уже несколько дней возникают сильные боли, — произнёс я. — Прежде чем мы приступим к осмотру, расскажите, почему вас не стали осматривать в вашем центре? Обычно такими проблемами занимаются там.

— Кацураги-сан, я не знаю, что там происходит, — призналась она. — Я уже не первый раз участвую в этой программе. Мне нужны деньги, но на этот раз мне помогать не хотят. Всего полгода назад там всё было в порядке, а в данный момент развился бардак, который и словами не описать. Мне сказали прямо: «До родов решайте проблемы своего здоровья в других клиниках. Мы тут занимаемся только акушерством и гинекологией». Хотя они даже разбираться не стали. Возможно, проблема в ребёнке, а не во мне.

Подозреваю, что этот бардак может быть связан с ситуацией, которая образовалась из-за действий якудзы. Сменился губернатор, и это затронуло все сферы. Поток денег направился в другом направлении, а врачи в клиниках тоже не железные. Работают, скорее всего, за половину зарплаты, поэтому и не хотят брать на себя лишнюю ответственность.

Да уж, действительно тёмные времена настали в Токио, раз даже беременную женщину никто толком обследовать не хочет.

Хотя… О чём вообще речь? Даже спустя время я никак не отвыкну от законов России. А вообще-то, в Японии суррогатное материнство было запрещено из-за чрезмерного суеверия людей. По крайней мере, так было в моём мире. Не буду задавать Харуюки лишних вопросов, но, скорее всего, медицинская манипуляция была проведена за границей.

Так или иначе, выхода у неё нет в любом случае. Либо лететь за границу и осматриваться там, либо пытаться пробиться через дебри коррупции, которые начали пронизывать Токио после появления нового губернатора.

Между тем, лично я никогда не понимал столь острого отношения к суррогатному материнству. На мой взгляд, законы стран в медицину лезть не должны. Люди любят нести ересь на тему того, что этот процесс разрушает традиционный брак, но я с этим согласиться не могу. Если пара не может иметь детей, но очень хочет стать родителями, почему бы не дать им такую возможность? Мы ведь не в средневековье живём, технологии позволяют это осуществить.

К примеру, в России это разрешено, а во многих западных странах женщинам с заболеваниями не дают возможности продолжить потомство.

Со мной многие могут поспорить, но я отношусь к этому, как и к любым технологиям. Вас не устраивает ЭКО и суррогатное материнство, потому что раньше такого не было? Что ж, давайте откажемся от электричества, интернета и прочих коммунальных услуг.

Айда вернём обезболивание и наркоз методом «получи доской по затылку»! А заодно и кровопускание.

Лично для меня такое отношение к современной медицине — это дикость, присущая, к примеру, африканским или австралийским аборигенам, но уж точно не цивилизованным людям. Все кричат: «А как же этика⁈»

Какая, к чёрту, этика⁈ Люди ребёнка хотят! И раз могут позволить себе заплатить такую сумму, значит, хотят сильно. Значит, они не алкоголики, которые клепают по десять детей, а потом за ними не следят. Разве можно в таком случае отказать кому-то продолжить свой род? Лично я считаю, что такое недопустимо. Но опять же, найдётся много людей, которые со мной поспорят. Однако я от своих принципов всё равно не откажусь.

Именно по этим причинам я помогу ей любым способом. Нельзя бросать женщину и ещё неродившегося человека на произвол судьбы.

На этот раз Кондо Кагари меня не подвёл. Поступил правильно, когда отправил ко мне Харуюки Даири.

— Для начала подробнее опишите симптомы, Харуюки-сан, — попросил я. — Если понадобится, мы сможем вас госпитализировать. Я договорюсь с нашими заведующими.

Срок уже большой. Плоду семь месяцев. Сейчас совсем не время делать аборт по медицинским показаниям. Хотя я почему-то уверен, что проблема вовсе не в ребёнке. Похоже, у самой Харуюки возникло какое-то заболевание, которое местные гинекологи исследовать отказываются.

— Боль жгучая, Кацураги-сан, будто кипятком отдаёт, — объяснила Харуюки Даири. — Иногда болит поясница, иногда отдаёт в пах. Я ведь понимаю, что матка с плодом как раз находятся в этом промежутке, поэтому и беспокоюсь. Мне ведь хочется, чтобы родители получили своего сына, но при этом и самой умирать нельзя. Очень страшно.

Я понимал, какие терзания она испытывает. С одной стороны, ей нужны деньги, плюс ко всему она беспокоится о ребёнке, поскольку работает материнский инстинкт. Хоть биологически плод — не её, но мозг думает иначе. Обобщая, Харуюки Даири просто хочет довести дело до конца. И я ей в этом помогу, ведь причина её проблем уже найдена моим «анализом».

— Харуюки-сан, а вам делали ультразвуковое исследование почек? — поинтересовался я. — Должны были сделать. Без него допустить к суррогатному материнству не могли.

— Делали, но мне не сказали, что там имеются какие-то проблемы, — пожала плечами она.

Всё как всегда… Мне жутко «везёт» с такими пациентами. Обычно таких ошибок никто не допускает, но именно в этот раз какой-то диагност профукал камни в почках.

А из-за увеличения давления в брюшной полости и малом тазу во время беременности камни запросто могут выйти из почек и оказаться в мочеточниках — трубках, которые соединяют почки и мочевой пузырь.

Вот там-то я и нашёл камешки. Совсем маленькие, но острые. Они царапают слизистую и тем самым вызывают болевой синдром, который описывает пациентка.

Беременность такие заболевания всегда только усугубляет. Сейчас мочеточники смещены и находятся там, где им не место чисто с анатомической точки зрения.

М-да… Сразу вспоминаются слова одного моего знакомого гинеколога. Как-то он выдвигал такую смелую теорию, естественно, предварительно её гипертрофировав, и сказал следующее: «Из-за строения скелета у людей беременность почти всегда можно считать патологией».

Разумеется, он сильно загнул. Но от истины далеко не ушёл. Проблема в том, что только человеческие женщины так страдают от родов, поскольку с самого детства ходят на двух ногах, а не на четвереньках. Эволюция запаздывает, а мы страдаем. Не весь организм привык к прямохождению. И как говорят учёные, вряд ли когда-нибудь привыкнет. Но прогнозы — дело неблагодарное. Неизвестно, как повлияет на нас текущий образ жизни в течение следующих десятков тысяч лет.

Да-да, именно столько времени нужно эволюции, чтобы внедрить новые свойства в наш организм. И десятки тысяч лет — это минимум!

В соответствии с теорией Дарвина наш организм практически не изменился с тех пор, как наши предки начали ходить на двух ногах и научились делать инструменты. Волосяной покров, мозг — да. А вот всё остальное осталось практически неизменным.

Чтобы не вызывать лишних подозрений и убедить пациентку в своей образованности, я ощупал её поясницу, аккуратно пропальпировал живот, прожал несколько болевых точек. И окончательно убедился в своей правоте.

— Харуюки-сан, с плодом никаких проблем нет. Можете поверить мне на слово. Если не верите, скоро сами всё увидите. Я попрошу наших диагностов, чтобы сделали вам дополнительное УЗИ. На деле же у вас проблема с камнями в почках.

— Но… Ох, — она прикрыла рот рукой. — Мне говорили, что они слишком маленькие, и к противопоказаниям к беременности это отклонение не относится!

— Всё верно, женщины прекрасно рожают и с камнями в почках, и с камнями в мочеточниках. Такое тоже бывает. Но у вас ситуация пошла по другому сценарию, — объяснил я. — Камни мигрировали из почек в мочеточники и немного поцарапали их слизистую, насколько я могу судить по вашим анализам и объективным данным.

На деле же всё немного страшнее. Камни очень большие. Уж не знаю, как диагносты могли их упустить из виду, но с такой закупоркой мочеточников рожать опасно. Может развиться острая задержка мочи и почечная недостаточность. При беременности такое часто бывает. И камни растут быстрее, и перемещаются чаще, и инфекция присоединяется более охотно. Однако я намеренно её успокаиваю, поскольку могу решить эту проблему своей магией. Хотя бы частично.

Не хотелось бы завершать её беременность срочным родоразрешением, чтобы потом ребёнок ещё несколько месяцев лежал в специальном отделении для недоношенных.

Продолжая разговор с Харуюки Даири, я начал растворять её камни. Медленно, стараясь не сдвигать их с места. Пусть лучше их потом раздробят, уже после родов. Я специально прикреплю их к стенке мочеточника, но размеры уменьшу.

Тем самым помогу сразу огромному количеству людей. И будущим родителям, и суррогатной матери, и плоду.

Я набрал номер Фудзи Мадоки — заведующей гинекологическим отделением, и кратко объяснил ситуацию.

— Кацураги-сан, вы — мой спаситель, — вздохнула Фудзи. — У меня не было пациенток уже целый месяц. Что ж поделать, если в «Ямамото-Фарм» работают одни мужчины!

— Тогда я направляю её к вам, Фудзи-сан, спасибо за помощь, — ответил я. — Особое внимание нужно уделить мочевыделительной системе. Думаю, ничего серьёзного там нет, но проследить за ней не помешает.

Перед уходом Харуюки Даири слегка поклонилась мне и произнесла:

— Спасибо, Кацураги-сан, на самом деле… Не знаю, как так получилось. Видимо, сама себе надумала, но уже после одного лишь разговора с вами мне стало гораздо легче.

Эх, как же хорошо меня конспирирует эта пословица, гласящая, что разговор с хорошим врачом помогает лучше лекарств. Благодаря ей я беспрепятственно лечу половину своих пациентов прямо на приёме.

Но госпитализироваться Харуюки всё равно стоит. Пусть лучше её ещё раз осмотрят со всех сторон. Фудзи Мадока — хороший гинеколог, хотя сама часто бывает на больничных. Как я понял, у неё со здоровьем судьба сложилась не очень хорошо, поэтому она всеми силами старается помочь другим людям.

После окончания рабочего дня я ещё раз заглянул к Кондо Кагари. Коллега испугался, что я в очередной раз буду его ругать, но на этот раз я его похвалил от всей души. Благодаря ему нам удалось помочь женщине, которой в Японии могли не оказать помощи сразу по двум причинам.

Из-за предвзятого отношения к суррогатному материнству и по причине образовавшегося бардака во всех главенствующих структурах Токио.

Все деньги потекли к якудзе.

Бесит! Хоть иди к главе клана и сворачивай ему башку с помощью лекарской магии! А она на такое способна. Вот только такие организации обычно функционируют как мифическая гидра. Уберёшь одного, и на его месте возникнут двое. В лучшем случае двое.

После окончания рабочего дня я направился в свою клинику и, к счастью, обнаружил, что в ней всё прекрасно. После возвращения Купера Уайта нагрузка на других терапевтов спала. Плюс ко всему две лекарские жрицы оказывали свой эффект на пациентов.

У каждого кабинета сидели по три-четыре человека — не больше. Я забрал к себе нескольких, и приём очень быстро подошёл к концу. Поток людей резко сошёл на «нет», однако за сутки мои сотрудники приняли почти две сотни людей.

Отличный показатель. Особенно для моего маленького филиала. При этом за всё время работы я не получил ни одной жалобы. Значит, все остались довольны нашей помощью.

Ближе к завершению рабочего дня я получил СМС-сообщение, которое окончательно выбило меня из колеи.

Пришло оно с того номера, по которому мне звонил оябун — Фува Рёкэн.

«Попрощайтесь с сотрудниками, скажите, что идёте домой. Затем обогните клинику и сядьте в автомобиль, который стоит у забора с западной стороны».

Хочется проигнорировать это сообщение, но делать этого не стоит. Я знаю, как работают эти люди. Откажусь, и сразу же пострадает кто-то из моего окружения.

Именно поэтому я сделал всё то, чего хотел оябун. Инструкции оказались предельно точными. Меня действительно ждал автомобиль. А на его заднем сидении оказался уже знакомый мне вакагасира — Фува Джузо. Тот, с кого началось моё знакомство с миром якудзы.

— Рад, что вы не стали противиться нашей просьбе, Кацураги-сан, — улыбнулся он.

— Зачем я вам понадобился посреди ночи?

— Мы едем к моему отцу — к нашему оябуну, — объяснил старший лейтенант. — Он хочет вас наградить.