Спасите меня, Кацураги-сан! Том 15

Глава 15

Странно, на дне рождения Купера Уайта собрались только лекари. Никто из нас не пьёт. Так почему же меня тогда так накрыло⁈ Почему я оказался в феодальной Японии?

В какой-то момент я подумал, что мне что-то подмешали в сок. Но кто мог это сделать? Окружающим меня людям я доверяю почти на сто процентов. Никто из лекарей и жриц не мог бы меня предать. Та же Хирано Юрика в последнее время ведёт себя агрессивно из-за войны с Харухатой Касико, но она закрепилась за мной как личная жрица, поэтому навредить она мне не сможет даже при всём желании.

Остаётся только два варианта. Либо моё путешествие между мирами не закончилось, и с прошлой жизнью опять придётся прощаться, либо на меня оказывает какое-то воздействие мой танто.

Он ведь и сейчас находится рядом со мной. Вот только обращаются ко мне как к некому Докуросаку. Некий самурай зовёт меня на помощь. Время для меня будто замедлилось, и я смог быстро оценить обстановку.

Прямо сейчас я нахожусь в японском додзё. Сижу на полу в позе для медитаций, а в это время за пределами здания слышатся крики людей, лязг оружия. Симфония войны.

Если предположить, что я действительно оказался в другом мире, адаптироваться мне придётся быстро. В прошлый раз я почти неделю отлёживался в своей квартире, изучая японскую культуру. А тут уже наше поселение берут штурмом. Времени на адаптацию у меня нет совсем.

Однако, когда я решил взять своё новое тело под контроль, меня посетили странные ощущения, будто оно действует за меня.

— Несите раненых в мои покои, — произнёс я. — Кэйтэки-ин не должен пасть. Воины будут готовы вернуться к битве через десять минут.

Что? Почему я только что сказал это? Эти слова слетели с моего языка сами по себе.

— Спасибо, Докуросаку-доно, — поклонился неизвестный мне самурай. — Мы не проиграем.

Только сейчас я начал понимать, что происходит на самом деле. Моё сознание обострилось, и я уловил иллюзорность происходящего. Этим телом я не управляю. Я лишь смотрю его глазами и пользуюсь остальными органами чувств, чтобы следить за происходящим через Докуросаку.

Я поднялся и быстрым шагом направился в большой зал, где уже начали раскладывать раненых бойцов. Моё тело остановилось, и тогда Докуросаку положил руку на свой танто и прошептал:

— Ты явился как раз вовремя, потомок. Наблюдай, учись. Скоро ты поймёшь, как работает моё наследство.

Рядом с Докуросаку никого не было. Очевидно, его слова, судя по всему, предназначались мне. Однако ответить я ему ничего не мог. Судя по всему, между нами образовалась связь за счёт этого танто. Я заглянул в прошлое и посмотрел глазами…

Своего родственника? Докуросаку обратился ко мне, как к своему потомку. Возможно, этот танто должен был попасть к кому-то другому. А возможно, этот самурай-лекарь действительно является предком ныне живущей семьи Кацураги. Хотя это было бы слишком невероятно!

Что ж, не знаю, когда это видение закончится, но повлиять на это я никак не могу. Мне остаётся только наблюдать. Докуросаку велел мне смотреть и учиться.

А учиться я готов всегда. Такова участь любого врача или лекаря. Учиться до последних минут своей жизни. Так что слова этого самурая я должен воспринять не как приказ, а как ценный подарок.

Моё тело само подбежало к лежащему на полу мужчине. С него уже сняли доспехи, тем самым обнажив длинную глубокую рану, которая растянулась от плеча до низа живота. Похоже, его только что рубанули катаной. Рассекли все звенья брони. Металл чудом защитил его от смертельной раны.

— Докуросаку-сан, пожалуйста, спасите меня, — стонал раненый мужчина.

Да даже не мужчина, совсем ещё юнец. Я ожидал, что Докуросаку излечит его, однако моя рука потянулась к танто.

Стоп, что он делает? Надеюсь, это не японская эвтаназия. Он же не хочет его добить? Эту рану ещё можно залечить, даже обычными методами!

«Просто наблюдай», — прозвучал голос в моей голове.

— А ты потерпи, юный Шинидзу, — сурово произнёс Докуросаку. — Я смогу излечить тебя, только если ты вытерпишь боль.

Танто вонзился в самый край раны, а затем молниеносным движением «моя» рука прошлась по ране и резко достала нож из его тела.

Самурай Шинидзу громко вскрикнул и тут же затих. Видимо, потерял сознание из-за болевого шока. Однако раны его я больше не видел. Она исчезла.

Да что же это за нож такой? Значит, он и вправду способен стягивать раны? Но какой ценой… Без обезболивания это хуже пытки. Хотя, с другой стороны, если предварительно ввести пациенту анестезию, это и вправду отличный способ залатать раны, не тратя при этом собственной магической энергии.

— А теперь попробуй сам, — прошептал Докуросаку.

И я неожиданно получил доступ к его телу. Теперь я был не просто в воспоминаниях. Я мог действовать, исходя из своих желаний.

И, разумеется, медлить было нельзя. Помещение уже заполонили раненые, а потому я должен был им помочь. Не тратя лишнего времени, я сразу же принялся лечить самураев, используя свой танто. К лекарской магии доступа у меня не было.

Излечив пятерых солдат, я начал понимать, что на самом деле моё сознание никуда не перемещало. То, что происходит вокруг меня — это обычный интерактивный «фильм», который направил в меня танто. Видимо, нож хранил в себе воспоминания своего владельца.

— У тебя хорошо получается, — услышал я голос Докуросаку. — Твой дух селён и переполнен могуществом. Я могу доверить тебе эти знания. Слушай и запоминай. Если настанет момент, когда твоих сил будет недостаточно, найди «Кэйтэки-сю».

— Что это? — мысленно спросил я.

— Труд, написанный нашим общим предком — лучшим лекарем Японии. Манасэ Досаном. Запомнил?

— Да, Манасэ Досан. «Кэйтэки-сю», — повторил я.

— Эти письмена мы передаём из поколения в поколение. Они должны дойти и до тебя. Воспользуйся ими только в крайнем случае, — произнёс Докуросаку.

А затем я увидел, как в здание с ранеными ворвались вооружённые люди. Докуросаку схватился за вторые ножны, после чего достал катану и…

Я почувствовал сильный удар. Казалось, моя голова только что раскололась пополам.

— Тендо-сан! Что с вами⁈ — услышал я женский голос.

Как только я открыл глаза, передо мной предстало лицо моей лекарской жрицы — Хирано Юрики. Я же валялся на полу рядом с перевёрнутым креслом. Похоже, иллюзиям настал конец.

Видимо, когда я коснулся танто, моё сознание куда-то утянуло, из-за чего я повалился и крепко приложился головой о деревянный пол. Однако присутствие Хирано быстро залечило мой ушиб. Её лекарская магия действует пассивно, как и у всех жриц.

— Всё в порядке, друзья, — замахал руками я. — Видимо, с этим артефактом стоит быть аккуратнее. Я на долю секунды потерял сознание, но сейчас со мной всё в порядке.

Не стоит рассказывать другим лекарям, что я увидел на самом деле. И дело даже не в том, что я им не доверяю или хочу скрыть эту информацию. Просто, судя по словам этого древнего лекаря, эти знания предназначались только мне. Если бы он хотел передать их кому-то ещё, то уже сделал бы это.

Ведь танто был в руках у каждого из присутствующих и лишь потом вернулся ко мне.

Интересно… А почему раньше я не попадал в это видение? Почему именно сегодня танто решил показать мне прошлое?

Объяснение может быть только одно. Он был разряжен и смог активироваться только после того, как прошёлся по рукам сразу четырёх лекарей. Я, сам того не ведая, провёл особый ритуал и связался со своим предком.

Я вновь мысленно повторил: «Манасэ Досан. Кэйтэки-сю».

Нельзя это забывать. Имя моего первого предка-лекаря и его трактат, который мне, вероятно, рано или поздно придётся найти.

Убедившись, что эти слова отпечатались в моей голове намертво, я вернулся за стол, и мы продолжили праздновать. Пришлось объяснить коллегам, что я не пострадал, но они меня долго допрашивать не стали. Лекари и сами смогли проверить состояние моего головного мозга.

А я уже отвык от этого чувства, когда в тебе кто-то ковыряется взглядом. Неприятно, но в прошлом мире это воспринималось проще. Слишком долго я считал, что, кроме меня, лекарей в этом мире нет.

Вскоре после праздника мы разъехались по домам. Купер Уайт долго благодарил нас за столь необычный праздник. Разумеется, больше всего его поразили мои артефакты, но упоминать вслух он об этом не стал, чтобы не обидеть остальных гостей.

Вернувшись домой, я осознал, что наступил последний вечер Золотой недели. Всё, праздники закончились. Вся Япония приступает к очередному запойному рабочему году. Больше никто отдыхать практически не будет. Даже на Новый год японцы отдыхают меньше, чем в Золотую неделю.

Помню, ещё в первые месяцы моей работы в клинике «Ямамото-Фарм» Савада Дэйчи постоянно жаловался, что он ненавидит Золотую неделю. Савада — большой поклонник манги и аниме, а в эти выходные отдыхают абсолютно все, даже авторы художественных произведений. Поэтому со свежим выпуском манги или новой серией аниме ознакомиться в Золотую неделю невозможно. В это время по телевизору и в интернете в основном крутят только повторы старых выпусков.

Однако этим вечером меня беспокоило совсем не окончание Золотой недели. Больше всего я был озабочен тем, что мне пришлось увидеть в иллюзорном прошлом, созданным лекарским танто.

Оказавшись в своей квартире, я сразу же открыл свой ноутбук, сохранил в черновике те имена и названия, которые не должен забыть, а потом начал штудировать интернет в поисках информации.

Как выяснилось, о Манасэ Досане и его Кэйтэки-сю статей было даже слишком много. И научно-популярных, и исторических.

Позволить себе поверхностное знакомство с предком я не мог, поэтому приступил к чтению тяжеловесных исторических статей. Ушло на это часа четыре. Я опять нарушил свой режим сна, но всё же выяснил много интересного.

Как оказалось, Манасэ Досан жил в шестнадцатом веке и входил в число трёх самых выдающихся лекарей Японии. Именно он создал Академию просвещения, которая носила название «Кэйтэки-ин».

Любопытно, ведь Докуросаку в моём видении сказал самураям, что они должны защитить Кэйтэки-ин. Видимо, я стал свидетелем битвы за эту академию. Именно в ней хранился труд Манасэ — «Кэйтэки-ин».

А вот куда он делся после этого — неизвестно. В статьях говорилось, что письмена самурая-лекаря упоминаются в других текстах, но оригинал трактата так найти и не удалось.

А ведь потомок Манасэ — Докуросаку, упомянул, что Кэйтэки-ин должен передаваться из поколения в поколение. Интересно, и где же он теперь? Не удивлюсь, если мой отец в холодную зиму случайно затопил им печь.

Ведь в семье Кацураги не было врачей до появления Кацураги Тендо. Лишь потом я оказался в его теле и начал развивать спящие лекарские навыки.

Теперь всё встаёт на свои места. Это объясняет, почему тело прежнего Тендо смогло принять мою магию. Он был потомком тех, кто пользовался этой силой ещё сотни лет назад. В противном случае мои навыки бы сюда не переместились. Знания, воспоминания — да, но магия — нет.

Что ж, я бы занялся поисками Кэйтэки-сю уже в ближайшее время, но Докуросаку несколько раз сделал акцент на том, что я должен воспользоваться этим артефактом только в том случае, если пойму, что моих сил для решения больше не хватает.

Но я уже на грани! Эта ситуация почти настала. «Фебрис-12» одолеть даже с помощью моих сил практически невозможно. Да и как бы ВОЗ не старалась, в своих исследованиях она не продвинулась, хотя изучением вируса сейчас занимаются тысячи людей!

Придётся выбрать золотую середину. Начну искать старинный трактат, но не буду стремиться к его использованию.

Для начала стоит поинтересоваться у отца. Возможно, он что-то знает об этом. Не исключено, что мой дед передал ему что-нибудь, а он просто сдал все артефакты в музей.

Размышляя о полученной информации, я не заметил, как меня сморил сон. А встать нужно было уже через четыре часа. Впереди много работы. Сложно даже представить, какой кошмар будет твориться в «Ямамото-Фарм» после праздников.

И мои предсказания сбылись. Придя на работу, я обнаружил, что в фойе невозможно даже к лестнице протиснуться. Пациентов буквально чуть больше сотни. Видимо, понедельники и первые дни после праздников везде даются тяжело. И в России, и в Японии.

Помню, как мы с коллегами любили пятницу, когда я работал ещё в прошлом мире. Перед выходными никто не хочет брать больничный. Мы часто шутили, что люди болеют только по понедельникам. А затем тёмная аура постепенно спадает и сходит на нет к наступлению пятницы.

Я в клинике «Ямамото-Фарм» сейчас приёмов практически не веду. С недавних пор я отвечаю не только за своё отделение, но и за верхние пять этажей, с девяносто шестого по сотый.

Однако, оказавшись на двадцатом ранге, я понял, что работа на нём ответственная, но пациенты с верхушки появляются в поликлинике крайне редко.

Зато мои подчинённые постоянно насилуют мне мозг по всяким пустякам. От старых терапевтов, как правило, никаких проблем нет. Разве что Кондо Кагари, Савада Дэйчи и гомеопат Хибари Котэцу время от времени преподносят мне «сюрпризы». Об остальных я даже не слышу.

Зато первая десятка — новички… Ух! Вот где кроется настоящий генератор проблем! Я уже подсчитал примерную статистику. Если в понедельник через поликлинику проходит, к примеру, тысяча человек, мне предстоит поучаствовать в приёме как минимум сотни из них.

Однако для меня это не труд, а отдушина. Уж лучше помогать терапевтам и принимать их пациентов, чем часами копаться в отчётах, жалобах и прочей документации.

Но первый день после праздников удивил меня ещё больше, когда мне позвонила заведующая регистратурой Сакамото Фумико.

— Кацураги-сан, доброе утро! — пропела она. — Спешу напомнить, что к вам сегодня записан один человек. Вы ведь уже в курсе?

Ого! Кто-то из верхушки решил всё-таки ко мне заглянуть. Надеюсь, не выяснится, что это очередной скрытый член якудзы. Меня уже начинает подташнивать от всего, что связано с этой организацией.

— Нет, Сакамото-сан, спасибо, что предупредили, — сказал я. — Если что, я уже у себя в кабинете. Не подскажете, кого я должен сегодня ждать?

— Конечно, одну минуту… — я услышал стук пальцев по клавиатуре. — К вам заглянет Удзураки Кабуто. Заместитель генерального директора корпорации «Ямамото-Фарм».

Ого! Второй человек в корпорации. Интересно. Видимо, там действительно что-то серьёзное. Верхние этажи обычно не спешат покидать своё рабочее место из-за пустяков.

Удзураки не заставил себя долго ждать. Уже через час он добрался до моего кабинета, и мы приступили к приёму. «Анализ» никак не отреагировал на его появление, значит, острой патологии нет, и жизни мужчины ничто не угрожает.

— Рад вас видеть в нашей клинике, Удзураки-сан, — учтиво поприветствовал его я. — Расскажите, что случилось?

Мужчина нахмурился, поправил очки, а затем шёпотом произнёс:

— Кацураги-сан, я могу рассчитывать на полную конфиденциальность?

Сказав это, он положил на стол конверт. Не стоит даже гадать, что находится внутри.

— Удзураки-сан, я никогда не распространяюсь о своих пациентах, — сказал я, затем аккуратно положил руку на конверт и подвинул его назад — к мужчине. — Если там деньги, заберите его назад. Если же это открытка в честь завершения Золотой недели, так уж и быть, приму.

— Л-ладно, — вздохнул он и убрал конверт назад в свою сумку. — Ямамото-сама очень хорошо о вас отзывался. Говорил, что сам лично обращался к вам за помощью. Я решил больше не тянуть, у меня слишком неприятные проблемы. Можно сказать, интимного характера. Хотел бы пообщаться со знающим специалистом.

— Вы пришли по адресу, Удзураки-сан, рассказывайте, — ещё раз успокоил его я.

— В общем… Не подумайте, что я какой-то закомплексованный извращенец… Ох, — он напрягся, собрался с силами, а затем произнёс: — Никому не нравится со мной целоваться!

М-да, на этот раз мне действительно пришлось приложить усилия, чтобы не измениться в лице. С такими жалобами ко мне ещё никогда не приходили. Всякое бывало, но такое слышу впервые.

— Удзураки-сан, а есть какие-то конкретные причины, почему вашим партнёрам это не нравится? — аккуратно спросил я. — Просто я не уверен, что это дело может относиться именно к медицинским вопросам.

— Ещё как может! — воскликнул он. — Смотрите, у меня на языке растут волосы!

Удзураки Кабуто высунул язык, и я увидел множество белёсых нитевидных волокон, которые свисали со слизистой.

О-о-о! А вот это — действительно медицинский вопрос. Он пришёл по адресу.

Я встречался с подобной картиной. Это заболевание называется волосатой лейкоплакией. Слизистая языка изменяется под воздействием деформирующих воспалительных процессов, из-за чего в итоге на ней и появляются такие волоски.

Вот только чаще всего эта болезнь является достоверным признаком наличия у пациента ВИЧ-инфекции.

Именно поэтому, осматривая ротовую полость Удзураки Кабуто, я попутно осматривал его кровь с помощью «молекулярного анализа». Прошёлся по всем иммунным клеткам, но не обнаружил там ВИЧ.

Повезло, значит, я имею дело с по-настоящему редким заболеванием. Во всех случаях, которые я запомнил, у больных всегда присутствовал ВИЧ.

— Что скажете, Кацураги-сан? Как мне избавляться от этой дряни? — поинтересовался Удзураки Кабуто. — Мне уже сорок лет. Я обеспеченный, готов содержать семью, но из-за этой глупой болячки со мной никто не хочет даже… Я надеюсь, вы меня поняли.

— Понял вас, Удзураки-сан, а вы ранее больше ни к кому не обращались? У вас самая обыкновенная волосатая лейкоплакия. Это заболевание можно излечить. Не просто, но всё-таки можно, — пояснил я.

Тут даже не придётся применять лекарскую магию. Чуть-чуть воспользуюсь ей, но большую часть сил сэкономлю.

— Я до последнего скрывал свой недуг, Кацураги-сан. А что? К кому мне стоило обратиться? — спросил он.

— В первую очередь, к хорошему стоматологу.

— А разве у меня проблемы с зубами? Я тщательно слежу за гигиеной рта, — ответил Удзураки.

— Это — распространённое заблуждение, будто стоматологи занимаются исключительно зубами. Но, вообще-то, «стома» — это рот. Болезни языка, внутренней поверхности щёк, дёсен, зубов и всего прочего вплоть до глотки — это территория стоматологов. Начиная с глотки за дело уже берутся терапевты, ЛОРы и гастроэнтерологи.

— Никогда об этом не слышал! — удивился он. — Хотите сказать, я пришёл не по адресу?

— По адресу, — кивнул я. — Не будем усложнять ситуацию, я могу вам самостоятельно назначить лечение. И в первую очередь хочу отметить, ваш иммунитет никуда не годится. Это — главная причина вашего заболевания.

— А какая связь между языком и иммунитетом? — нахмурился Удзураки Кабуто.

— Дело в том, что лейкоплакия — появление наростов на вашей слизистой — это следствие инфекции. Как правило, её вызывает вирус Эпштейна-Барра или герпес. А такие микроорганизмы начинают доставать человека только в том случае, если его иммунная система перестала нормально функционировать.

— Тут нечему удивляться, — вздохнул Удзураки. — Я уже несколько лет работаю без выходных. Так уж вышло, что мне сейчас нужно много денег. У меня больные родители, много братьев и сестёр, которым нужно помочь. Плюс ко всему в корпорации, между нами говоря, не больно-то радуются, когда заместитель генерального директора уходит на больничный или уж тем более в отпуск.

Старый добрый японский трудоголизм, который так часто приводит к «кароси». Смерти на рабочем месте из-за инфаркта, инсульта или недоедания.

Передо мной пример человека, у которого всё в порядке с сердечно-сосудистой системой, но кароси всё равно подкрадывается к нему с другой стороны. Приводит к выбросу стрессовых гормонов, те снижают иммунитет, а потом…

А потом может произойти всё что угодно. Если совсем не повезёт, может и туберкулёз подхватить, если окажется не в то время и не в том месте.

Да и о туберкулёзе думать не стоит. Хватит и грибков, вирусов и бактерий, которые для здоровых людей не опасны, зато человека без иммунитета они способны сожрать заживо. Причём буквально!

И вирусы уже начали это делать. Начали с языка, но это — только начало.

— Удзураки-сан, я назначу вам перечень препаратов, которые полностью уберут проблему «волосатого языка», — произнёс я. — Вам придётся пропить противовирусные, использовать специальные полоскания, которые ускорят отторжение этих волосков. И через три-четыре недели эта проблема исчезнет

— Так это же отлично, Кацураги-сан! Я этого и хо…

— Но это ещё не всё, — прервал ликование Удзураки я. — Пройдёт время, и вас снова начнёт что-то беспокоить. Либо вернётся та же инфекция, либо появится новая, уже в другом месте. В любом случае, пока вы не восстановите свою иммунную систему, здоровым вам не быть.

— Кажется, я понимаю, о чём вы говорите, — поправив трясущимися руками очки, произнёс он. — С сентября по март я всё время болею. И практически никогда не беру больничных. Каждая следующая болезнь мне даётся тяжелее и тяжелее. Однажды даже пришлось помогать предыдущему генеральному директору — Ямамото Мифунэ, в тот момент, когда врачи мне уже диагностировали двухстороннюю пневмонию. Я тогда даже дышать толком не мог. Выбегал в туалет каждые пять минут, чтобы отхаркнуть зелёный гной, скопившийся в лёгких.

— Могу я дать вам непрошеный совет, Удзураки-сан? — спросил я. — Не по медицине. Просто хочется сказать кое-что чисто по-человечески, основываясь на своём опыте.

— Конечно, Кацураги-сан, — кивнул он.

— Что ж, тогда заранее прошу прощения за прямолинейность, — произнёс я. — А теперь скажите, вашим родителям, братьям и сёстрам будет легче, если вы умрёте? Вы уже нашли кого-то, кто сможет помочь им, когда вас не станет?

Удзураки Кабуто оторопел.

Тут никакой «психоанализ» не нужен. Достаточно просто объяснить человеку, что, вредя себе, он постепенно убивает и своих родственников.

— Нет, Кацураги-сан, — тяжело вздохнул он. — У них больше никого нет. Я — единственный, кто может это сделать.

— Тогда вам придётся взять больничный. Или изменить свой рабочий график. Если потребуется, с вашего позволения я могу переговорить с Ямамото Ватару. Понимаю, что он — ваш начальник, и вам не хочется портить с ним отношения, но я могу объяснить ему, что вам на самом деле требуется качественный отдых.

— Кацураги-сан, пока что не нужно. Если я пойму, что не справляюсь, обязательно сообщу вам об этом. Или поговорю с ним лично, — ответил Удзураки. — Вы и так здорово мне помогли. Я уж думал, что не избавлюсь от этих волосков.

— А теперь послушайте внимательно, — миновав предпоследний этап разговора, произнёс я. — Не воспринимайте мои слова буквально, но я обязан вас предупредить. Белёсые наросты на слизистой ротовой полости, которые именуются лейкоплакией — это предрак. Существует небольшая вероятность, что когда-нибудь произойдёт озлокачествление этих образований. Поэтому прошу, найдите себе хорошего стоматолога, который будет следить за их состоянием каждые полгода. Вы меня поняли?

Удзураки Кабуто кивнул.

Теперь все темы для нашей консультации точно исчерпаны. Я назначил заместителю генерального директора все необходимые препараты, затем всё-таки воспользовался лекарской магией, чтобы убить большую часть вирусов в его ротовой полости, и немного восстановил слизистую.

Всё. Отныне я спокоен. Я сделал всё, что мог.

Удзураки отблагодарил меня, вновь попытался оставить конверт, но я отказался и попросил его больше никогда не давать врачам взятку.

А то некоторые «особо одарённые» могут к таким подачкам привыкнуть. Это касается не всех врачей, но порой встречаются и такие. Только дай повод — и всё! Никаких адекватных консультаций без дополнительной оплаты мимо кассы уже не будет. И нет разницы, о какой стране идёт речь. Такие ушлые люди везде найдутся.

После того как Удзураки Кабуто ушёл, я завершил несколько срочных дел и приступил к обходу поликлиники. Все предыдущие заведующие это редко практиковали. Эитиро Кагами не делал этого никогда, а Ватанабэ Кайто, наверное, раза два прошёлся и больше не повторял этот трюк.

А между тем, это очень подстёгивает персонал. Когда терапевты знают, что я могу зайти в их кабинет в любой момент, им самим уже не хочется отлынивать, поскольку неоправданный риск никого не привлекает.

Единственные, к кому я лишний раз старался не заходить, это терапевты выше пятнадцатого ранга и Дайго Рэн. Насчёт своего подопечного лекаря я был спокоен. Этот парень точно не станет отдыхать, когда поджимают пациенты.

Я уже давно понял, что у него начала развиваться лёгкая степень трудоголизма. Хотя до меня ему ещё далеко…

Ох, когда-нибудь я всё-таки решу выйти на пенсию или просто захочу сбавить обороты и обязательно вылечу себя от этого психического заболевания. Но пока что ещё слишком рано. Уж больно этот недуг играет мне и всем пациентам на руку!

И обход был совершён не зря. Нескольких терапевтов я поймал за бездельничеством. Но один из них поразил меня больше всех.

Оцухиро Комуги. Та самая «дама», которая пыталась меня соблазнить на первом общем корпоративе. Около её кабинета не было ни одного пациента. Будто к ней и вовсе никто не записывается.

Что ж, такое бывает. Но не в понедельник после Золотой недели!

Хорошо, могу предположить, что существует вероятность в один процент, что ей так повезло. Значит, наверное, она сейчас занята документацией?

Нет! Когда я вошёл в кабинет, она красила ногти и мирно беседовала со своей медсестрой.

— Ой, Кацураги-сан! — всполошилась она. — Какими судьбами?

— Не суетитесь так, Оцухиро-сан, — спокойно произнёс я. — И советую поскорее убрать распечатанные карты пациентов со стола. Вы пролили на них лак.

— О… А-а! — взвизгнула она и принялась поспешно убирать испачканную документацию. — Простите, Кацураги-сан, я не знаю, откуда взялся этот…

— Да ничего, — с сарказмом произнёс я. — Зато теперь ваши карты легко можно отличить от других. Сразу видно, над кем вы трудились не покладая рук. Чем заняты, Оцухиро-сан?

Комуги удивлённо переглянулась со своей медсестрой, а затем выдала наиглупейший вопрос:

— Когда? Сегодня вечером?

— Нет, Оцухиро-сан, прямо сейчас, — чуть твёрже произнёс я. — Куда пропали все ваши пациенты?

— А к нам сегодня… Так уж вышло, что к нам никто не записан, Кацураги-сан! — воскликнула она.

— Да ну? — усмехнулся я. — Удивительно. Как же вам повезло! Я заметил, что у ваших коллег там по тридцать человек в очереди стоят. Невероятное везение.

Я уже понял, что она сделала. Были такие случаи среди других терапевтов ещё в те времена, когда я был на низших рангах. Этим чаще всего баловались Савада Дэйчи и Мурата Сатоши.

Записывали к себе левых пациентов — пожилых людей со льготами, которым не нужно оплачивать приём. Кроме того, эти пациенты не имели доступа к интернету или не умели им пользоваться, поэтому не знали, что врачи тем временем набивают с помощью них план.

А Оцухиро Комуги обнаглела даже больше, чем Мурата с Савадой. Похоже, она заполнила весь приём левыми пациентами.

Что ж, ладно, сделаю вид, будто ничего не понял. Она думает, что может меня обмануть. Сейчас до неё дойдёт, что красивые глазки не всегда помогают решать любые проблемы.

— Понял, Оцухиро-сан, вам очень повезло, — наигранно улыбнулся я. — Тогда расскажите, чем вы заняты? Наверное, инвалидности оформляете, да? Или готовите отчёт по диспансерному наблюдению?

— А… Вообще-то, инвалидностей у меня нет, Кацураги-сан! Я уже всё оформила, — тут же заявила она и лучезарно улыбнулась. — А отчёты по диспансерному наблюдению готовит Нишитаки-сан.

Девушка указала на свою медсестру, и я увидел в глазах Нишитаки неподдельный страх.

Даже так? Решила свалить на медсестру свою вину? Очевидно, что Нишитаки не получала указаний готовить отчёт. Но я к ней приставать не буду. В кабинете главным является врач. Он за всё отвечает, в том числе и за работу своей медсестры.

В таком случае настало время для последнего удара.

— Одну минуту, Оцухиро-сан, я задержусь у вас ещё ненадолго. Раз уж у вас совсем нет работы, значит, и отвлечь я вас не смогу, — произнёс я.

И набрал номер заместителя главного врача по медико-социальной экспертизе. Давно же мы не пересекались с Уёхарой Ёсико.

— Кацура-а-а-а-ги-сан, — протянула Уёхара. — Я уж думала, что вы и вовсе забыли о моём существовании.

— Ни в коем случае, Уёхара-сан, — рассмеялся я. — Хотел бы я с вами поболтать как раньше, но у меня к вам один вопрос. Неотложный.

Я заметил, как побледнела Оцухиро Комуги, но останавливаться не стал.

— Уёхара-сан, а Оцухиро-сан вам уже все инвалидности сдала? Я просто совершаю обход. Решил проверить, как работают мои сотрудники.

— Уж простите за просторечие, но некоторые из них работают, откровенно говоря, хреново, Кацураги-сан! — прошипела Уёхара. — Особенно Оцухиро. За ней долг в пять инвалидностей, а она до сих пор…

— Всё, Уёхара-сан, достаточно. Больше мне и не нужно. Я вас понял. Проблема будет решена.

Я положил трубку и перевёл взгляд на Оцухиро Комуги.

— Ну? — холодно произнёс я. — Надеюсь, мы друг друга поняли?

— Д-да, Кацураги-сан, только…

— Только что? У вас только пять минут, чтобы забрать из соседних кабинетов хотя бы человек пятнадцать, Оцухиро-сан. Разгрузите своих коллег. Я потом проверю, выполнили ли вы моё указание. Можете не сомневаться. А сразу после окончания рабочего дня приступайте к инвалидностям. Не подставляйте клинику. Иначе я перестану играть в доброго заведующего. Выговоры пока что никто не отменял. Ямамото спонсируют нашу клинику не для того, чтобы врачи получали деньги за нанесение лака на ногти и медицинские карты.

Завершив свой монолог, я продолжил обход, но больше никаких нарушений не обнаружил. Однако один из терапевтов нагнал меня в коридоре, чтобы попросить о помощи.

— Кацураги-сан! У меня… У меня опять проблема, — пытаясь отдышаться, произнёс Кондо Кагари.

Ох, только не это… В последнее время проблемы Кондо Кагари — это его неспособность определять по-настоящему тяжёлые заболевания. Обычно он отправляет ко мне каких-нибудь пациентов с ОРВИ или обычной гипертензией. Может, хотя бы на этот раз он меня не станет подставлять?

Я ведь ещё не забыл, как из-за него ко мне ночью ворвался мужчина, покрытый густым волосяным покровом! Охранника до смерти перепугал, да и я сам с ходу не понял, с кем имею дело.

— Кондо-сан, дел у меня сегодня много. Я очень надеюсь, что на этот раз пациент действительно стоит моего внимания, — произнёс я.

— Клянусь вам, Кацураги-сан, тут всё действительно очень сложно. Беременная женщина. Гинекологи не знают, что делать. А я — и подавно, — объяснил он.

Ладно, в качестве исключения дам ему ещё один шанс. Он недавно помог моему отцу, провёл его в здание и накормил. А добро я не забываю.

— Ведите её в мой кабинет, — скомандовал я.

— Она… В общем, она уже около него сидит, — почесал затылок Кагари.

Как я и думал. Ещё не дождался моего одобрения, а пациентка уже практически у меня на приёме.

Я прошёл в свой кабинет, позвал за собой подошедшую женщину, мы обменялись поклонами и сразу же после этого приступили к консультации.

— Кацураги-сан, меня зовут Харуюки Даири, — представилась она. — Почему-то никто в этой клинике не может мне помочь. Может, хотя бы вы сможете… Я уже несколько дней мучаюсь от болей в животе. Очень беспокоюсь за ребёнка. Уже седьмой месяц. Роды не за горами, а тут такие проблемы…

— Успокойтесь, Харуюки-сан, — произнёс я. — Лишний стресс вам не нужен. Своего ребёнка вы не потеряете.

— Эм… — замялась она. — Всё не совсем так, как вы понимаете, — она указала на живот и добавила: — Это — не мой ребёнок.