Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 17

Север Вестонии. Шато Нуар.

Ветер с северных гор обдувал каменные зубцы донжона, проникая сквозь щели между плитами — холодный, сырой, пропахший гарью недавнего штурма.

Над крепостью Шато Нуар поднимались вязкие струйки дыма. Где-то внизу кричали раненые, ржали лошади, слышались удары топоров и скрежет колес. Внезапно всю эту какофонию звуков перекрыл дружный воинственный рев тысяч глоток. Над донжоном затрепетало широкое знамя короля Астландии.

Оттон Второй стоял на смотровой площадке, сложив руки за спиной. Его взор был направлен на юг. Туда, где судорожно билось сердце этой огромной страны. Эрувиль манил Оттона своим блеском и богатством. Отобрав трон у этого слабака Конрада, Оттон неожиданно осознал, что это получилось сделать как-то слишком быстро и просто. Приготовления к мятежу длились чуть ли не в три раза дольше, чем захват власти в Астландии.

Оттон завоевал страну. Он стал Оттоном Вторым Храбрым. Его соратники и сообщники получили свои награды. Сперва новый правитель наслаждался новой игрушкой. Охоты, пышные балы, женщины — все это очень быстро наскучило ему. Оттону захотелось чего-то большего. Он возжелал новый трофей, тот, о котором он давно мечтал. И вот, наконец, этот час настал. Астландские легионы входили сквозь распахнутые настежь ворота крепости Шато Нуар. Теперь перед армией будущего императора лежала вся Вестония.

— Ваше Величество, — послышался знакомый хриплый голос за спиной.

Это был барон Шарль де Флави, его Крушитель. Доспехи гиганта несли следы ночного боя. Авант со своими страйкерами под покровом ночи пробрались в крепость и вырезали сперва четверку вестонских страйкеров, а затем и отряд, охранявший крепостные ворота.

Знаменитый своей неприступностью Шато Нуар был взят быстро и практически без потерь для астландцев. Еще у себя в столице Оттон, слушая донесения первого министра о бергонской кампании, запомнил, как этот бастард, которому Карл отдал маркграфство де Валье, взял один из городов, где засели багряные.

Этот хитрый Лис изобразил кипучую деятельность у стен города, готовясь к долгой осаде, чем усыпил бдительность защитников. А ночью внутрь города пробрались страйкеры и уничтожили охрану ворот. Правда, на стороне бастарда выступили местные горожане, но это уже не важно.

Оттон приказал Шарлю де Флави использовать уловку Лиса, и она сработала неожиданно легко. Король Астландии криво усмехнулся. А ведь Карл наверняка расчитывал, что Шато Нуар продержится много месяцев. Хотелось бы Оттону увидеть рожу этого идиота, когда тому сообщат о падении крепости за одну ночь.

Оттон качнул головой, давая знак Шарлю встать рядом с ним. Гигант безмолвно повиновался.

— Говори, — приказал Оттон, не отрывая мечтательного взгляда от горизонта.

— Несколько местных дворян прислали своих герольдов, — произнес Флави. — Хотят обсудить будущую присягу.

— Быстро они, — бровь Оттона слегка дернулась. — Сколько их?

— Мало, — уточнил Флави. — Пока что лишь несколько мелких баронов и шевалье.

Оттон хмыкнул.

— Это только начало. Чем глубже продвинется наше войско, тем сильнее будет этот поток. А вот когда мы разобьем войско Карла, к нам побегут даже те, кто и не помышлял никогда о смене хозяина.

Флави едва заметно кивнул. Он никогда не спорил, никогда не задавал лишних вопросов, чем и завоевал благосклонное отношение к нему короля.

Оттон перевел взгляд вниз, туда, где по плацу бегали его легионеры, перекрикивались офицеры, разбирали трофеи.

— Скажи, Шарль, — вдруг спросил Оттон, не оборачиваясь, — ты ведь родился в этих краях. Что ты чувствуешь после возвращения на родину?

Флави поднял глаза и всмотрелся в горизонт. Его лицо оставалось спокойным, голос прозвучал твердо:

— Моя родина там, где мой король. Все остальное Карл уничтожил, мой дом и мою семью. Я смог сохранить только жизнь. И она, как и мой меч, теперь всецело принадлежат вам, ваше величество.

Эти слова прозвучали искренне. Без пафоса. И Оттон одобрительно улыбнулся и доброжелательно произнес:

— Даю твоим бойцам один день на отдых. Заслужили. Но послезавтра, как и планировалось, они должны быть в седле и скакать на юг. Я хочу встретиться с лордом Скелвиком до генерального сражения.

— А если он откажется? — спросил Флави.

Оттон понимал, что его телохранитель спрашивает не потому, что пытается оспорить волю своего короля, просто его Крушителю нужен альтернативный вариант действий. Другими словами, Шарль уточняет, нужно ли притащить островитянина силой, если тот вдруг не захочет встречаться.

Оттон усмехнулся. Представил, как гигант Флави тащит за шкирку низкорослого Скелвика и как тот смешно машет руками и ногами. Затем король вздохнул и ответил уверенным тоном:

— Поверь мне, Шарль, отказа не будет. Островитяне — не дураки. Они понимают, что этот недобиток Мансфильд и эта безродная сука, которую они все объявили принцессой Софией, уже обречены. Я вообще удивлюсь, если это войско, которое больше похоже на обоз маркитантов, доберется хотя бы до границ ближайшего герцогства. И еще…

Оттон замолчал на мгновение. Задумчиво помял бороду, а потом произнес:

— Если все-таки увидишь, что Скелвик сомневается, напомни ему, как мальчишка-бастард повозил его и его людей мордами по земле. Прямо у ног Карла, который в свою очередь покрывает грабежи этого бастарда. Ведь наглое переманивание подданных островных лордов в свою марку — это настоящее воровство. И уже в конце скажи Скелвику, что при моем правлении такого бы никогда не произошло. Я бы обязательно приструнил своего вассала и возместил бы все убытки островным лордам. Всё. Теперь иди.

Шарль де Флави поклонился и молча удалился. А Оттон Второй продолжил наслаждаться видом простершейся перед ним долины. Она казалась сейчас такой беззащитной и такой безхозной.

Вспомнив о вестонском войске, которое уже покинуло Эрувиль и двинулось навстречу его легионам, Оттон усмехнулся и потер ладони.

Беглые астландцы, вечно грызущиеся между собой островитяне, вестонские дворяне под предводительством болвана-принца, которого поддерживают бездарные маршалы и торгаши, а также безродная девка, называющая себя принцессой… Даже если Скелвик откажется, Оттону плевать. Пусть все идут сюда. Чем быстрее он их разобьет, тем скорее доберется до столицы.

Нортланд. Бухта Туманов.

Астрид стояла на краю утеса и рассматривала огромную бухту, которая приютила ее флот. С высоты кораблики казались маленькими рыбешками, сбившимися в многочисленную стаю, замершую до окончания отлива.

Это место было памятным для нее. Когда-то они с Эриком и Хельгой, будучи еще совсем маленькими, гостили у старого ярла Торвика Желтозубого. Старик катал их на своем драккаре. Астрид помнила, как они веселились и хохотали, когда холодные морские брызги попадали на них, как мечтали о великих подвигах, что обязательно совершат.

Астрид тяжело выдохнула и поежилась. Брат погиб, а Хельга теперь где-то там, на юге, выпоняет ее поручение…

От созерцания бухты Астрид отвлек шум шагов. Она обернулась и тут же нахмурилась. К ней с наглой улыбочкой, ловко перепрыгивая с одного булыжника на другой, приближалась воительница из Ледяного храма, которую прислал к ней Кейван.

Ох, как же Астрид иногда хотелось стереть с этой наглой рожи эту насмешливую ухмылочку, но она всегда сдерживала себя и еще ни разу не показала своего раздражения. Кейван назвал ее своей сестрой, а это значило, что она тоже одна из хримтурсов. Какой бы Астрид ни была сильной воительницей, с хримтурсом ей не справиться.

Айсель, так звали воительницу, несла на своем плече мешок и, судя по тому, что он шевелился, Астрид предположила, что темная снова словила какого-то зверя и будет сейчас при ней жрать его живьем.

Когда темная сделала так впервый раз, то Астрид чуть было не вывернуло наизнанку. Но она сдержалась. А потом потихоньку привыкла к виду раздираемой на части кровоточащей плоти.

Иногда Айсель, думая, что Астрид ничего не видит, провожала ту многозначительным взглядом. Так темная обычно смотрела на свою добычу, которую собиралась сожрать. В такие моменты Астрид только усилием воли удерживала себя от радикальных действий с маной из своих крудов. Интуиция подсказывала ей, что темная как будто специально провоцирует Астрид на атаку. Словно ей нужен железный повод, чтобы впиться своими мерзкими зубищами в шею принцессы.

— Вот ты где! — весело выкрикнула темная и длинным прыжком перемахнула через здоровенный булыжник. — А я тебя обыскалась!

По спине Астрид, наблюдавшей за ловкими прыжками темной, пробежал холодок. Она мысленно отметила, что против Айсель ей не выстоять даже нескольких секунд. Иногда от темной так фонило силой, что у принцессы даже кружилась голова.

— Зачем ты искала меня? — напряглась Астрид.

Она ведь прекрасно помнила, что темная кровожадно смотрела не только на нее, но и на ее мужа, принца Луи.

— Есть новости из Вестонии, — загадочно ухмыляясь, произнесла Айсель. — Не очень радостные для тебя.

Темной было плевать на чувства принцессы, поэтому она продолжала улыбаться.

— Что случилось?

— Похоже, твоя сестренка Хельга мертва, — пожала плечами Айсель, при этом внимательно наблюдая за эмоциями девушки.

Складывалось такое впечатление, что ей нравилось ощущать негативные эмоции других существ.

Астрид сперва даже не поняла, о чем речь, но потом, когда осознала смысл слов темной, ей как будто поддых со всего маху заехали.

— Ч-что произошло? — стуча зубами то ли от холода, то ли от переполнявших ее эмойий, спросила Астрид.

— Ее казнили первородные, — как-то даже буднично пожав плечами, произнесла Айсель. — Лис, кстати, тоже там был.

— Н-но… — Астрид чувствовала, как все хладнокровие начинает покидать ее.

Хельга! Сестренка! Не может быть! Такого просто не могло случиться! Зачем Максу казнить Хельгу⁈ Нет…

Астрид, наконец, взяла себя в руки и покачала головой:

— Нет! Это ошибка! Этого просто не может быть. Зачем Хельга вообще понадобиласть каким-то первородным? Да и Макс не мог так поступить. Это вранье и ложная информация, чтобы рассорить меня с одним из моих потенциальных союзников. Сестра жива! Я не верю в то, что она мертва!

Айсель пожала плечами и произнесла, снимая мешок с плеча.

— Не веришь мне. Вот, послушай ее…

Она развязала веревку и небрежно, словно какую-то брюкву, вытрусила из недр мешка на камни существо. Астрид присмотрелась и поняла, что видит крупную кошку, которая когда-то была белой. Но сейчас ее шерсть стала бурой от крови и грязи. В нескольких местах раны на ее теле были похожи на кровавые лишаи.

В кошачих глазах этого существа плескались боль и страдание. Но, что удивительно, страха в них не было. Скорее — злоба и ненависть. А еще, кажется, досада.

— Кто это? — ошарашенно произнесла Астрид.

— Не кто, — наставительно подняв палец, ответила Айсель. — А что! Эта тварь — одна из лютен. Она прибыла из Эрувиля и вынюхивала здесь все о нас. Ловкая паскуда. Старая и опытная. Но от меня даже такой не уйти. Это она рассказала мне о смерти твоей сестры.

Астрид заметила, как лютен метнула в темную злобный, полный ненависти взгляд.

Айсель этот взгляд заметила. Ее рот, трансформировавшийся в широкую пасть, полную острых зубов, растянулся в мерзкой улыбке. Она пнула ногой кошку, на которой не было живого места, и рыкнула:

— Рассказывай, падаль!

Окрестности Гондервиля.

Новость о взятии аталийцами Ромона настигла нас в трех днях пути от Гондервиля. Это известие меня не особо удивило. Я знал, что граф Шарль де Роллен, так бестолково потративший время, предоставленное ему Золотым львом, долго не протянет. Но я не ожидал, что столица Бергонии так быстро падет под натиском аталийцев.

Мои шпионы из первородных докладывали, что вестонцы сами виноваты. Отнеслись по-скотски к местным жителям, совершенно позабыв при этом, что бергонский легион не просто так назван бергонским.

В общем, как только аталийцы взяли в осаду Ромон и предложили местным жителям сдать город взамен на неприкосновенность горожан, начался обратный отсчет жизни вестонских командиров.

Те в свою очередь попытались ужесточить дисциплину в рядах армии, но сделали только хуже. Передавили. За что и поплатились своими собственными жизнями. Графа Шарля де Роллена свои же подчиненные повесили на зубцах крепостных стен. Рядом с ним повисло еще три или четыре десятка вестонских дворян и командиров.

А спустя час в столицу Бергонии торжественно въехали молодой король Адриан и Золотой лев. Слово они свое сдержали, и горожан никто не тронул. Эта новость тут же, словно круги на воде от брошенного камня, разошлась по всем местным поселениям и городам.

Уже через неделю в Ромон прибыла делегация горожан из Контерна, третьего по величине города с ключами от ворот. Хех… Что-то мне это напоминает.

Другими словами, если так дальше дело пойдет, то такими темпами аталийские легионы появятся у стен Сапфировой цитадели намного раньше, чем мы ожидали.

Представляю, как сейчас рвет и мечет Карл. Он-то явно рассчитывал на бергонский легион. Наверняка посылал много золота графу де Роллену на формирование когорт. Столько шуму и пафоса вокруг всего этого было, а на деле вышел пшик. Как здесь говорят — замах на золотой империал, а удар на медный обол.

Ожидаемо новость о стремительном продвижении аталийцев никого не обрадовала. Маги, согласившиеся присоединиться к моей маленькой армии и посетить мою марку, как-то попритихли. Я видел их взгляды. Многие были задумчивы и мрачны.

Им и так уже досталось. В Брезмоне чуть было не отдали богам души. Бывшим коллегам почти удалось отравить ренегатов. Благо, я постоянно держал руку на пульсе. Мои люди вовремя отреагировали. Правда, пришлось позволить убийцам все-таки подсунуть яд. Но мы с Хельгой легко его обезвредили и вывели из организмов магов, чем заработали уважение и искреннюю благодаргность потенциальных коллег.

Маги были задумчивы, но возвращаться в Эрувиль не спешили. Уж очень их вдохновила моя речь о перспективах будущей гильдии. У себя в «родных» гильдиях им такого никто никогда бы не пообещал. Да что говорить — таких возможностей, как у меня, нет у большинства столичных гильдий.

Вон, один отъезд публично присягнувшей мне Самиры Клеман чего только стоил. Она уезжала на новеньком фургоне. С крудами и деньгами. Под охраной моих бойцов. Двое страйкеров из ее команды тоже присягнули мне и отправились с ней в Эрувиль. Пришлось, правда, провести с ними беседу, чтобы они, не дай боги, не ринулись мстить магистрам янтарных. Сейчас они уже члены Стражей Тени, поэтому должны соответствовать. А отравители… Вернее, те, кто их послал. С ними мы еще разберемся в свое время.

Тем более, что свои обещания я уже начал частично исполнять. Неудавшиеся убийцы были осуждены трибуналом и приговорены к смертной казни. Страйкера, алхимика и шпиона главы янтарных повесили сразу же после суда…

До Гондервиля оставался день пути, когда к нам навстречу выехал один из моих летучих отрядов, состоявший из дюжины бойцов, большинство из которых были вервольфами. Судя по мрачным физиономиям, плохие новости не закончились.

Командира отряда я прекрасно знал — старший сын одного из старейшин горного клана. Его проводили ко мне в шатер.

Когда он вошел, я сразу же почувствовал его напряжение. Широплечий, коренастый, с массивной челюстью и скошенным лбом. На висках уже седина. В серых глазах ярость.

Поклонившись, он сухим, слегка рыкающим голосом произнес:

— Мой вождь, беда!

— Что произошло? — напрягся я.

— Разведчики, которые отправились к Ромону, не вернулись, — ответил он. — Уже нет вестей от двух отрядов. Как сквозь землю провалились.

— Эфирель с ними были? — спросил я, чувствуя, как сердце сжимают невидимые ледяные тиски. Хотя гибели первородных я не чувствовал.

— Командиры этих отрядов не брали с собой эфирель, — покачал головой оборотень.

Я почувствовал облегчение.

— И что же, нет никаких следов? — спросил я.

— Только на их прежних стоянках, — покачал головой вервольф. — Но по следам видно, что они ушли сами. А потом словно демоны наколдовали… Шаг в сторону — и всё. Будто не было их там вовсе.

— М-да… — потер подбородок я. — Сам что думаешь? Куда они могли подеваться?

— На ум приходит только волшба, — мрачно произнес вервольф. — Похоже, в тех местах завелся сильный и хитрый враг. Смог справиться с нашими воинами, да еще и голову запудрить как нашим следопытам, так и первородным.

Вервольф посмотрел на меня испытующе, с надеждой.

— Что же, — произнес я. — Похоже, мне самому придется посмотреть на этих ловкачей. Готовь бойцов. Завтра утром отправляемся на охоту.

Лицо оборотня просияло. Глаза блеснули предвкушением и охотничьим азартом.