Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 14

Сидя в седле, я разглядывал наш временный лагерь, разбитый недалеко от стен Брезмона. Это наша последняя длительная стоянка в Вестонии. Скоро мы окажемся в Бергонии и по королевскому тракту двинемся в сторону Гондервиля.

Солнце уже поднялось над деревьями, рассеивая туман. В лагере стоял привычный походный гул: громкие голоса, лязг железа, скрип фургонов и ржание лошадей. Между палатками и шатрами сновали обозники и легионеры, одни перетаскивали какие-то мешки и ящики, другие чистили оружие и занимались приведением в порядок экипировки, кто-то бежал выполнять поручения офицеров.

Десятки новеньких фургонов разных размеров и назначения стояли ровными рядами: походные кухни, продовольственные повозки с вяленым мясом, крупами, сушеными овощами и фруктами, передвижные мастерские для ремонта оружия и доспехов, госпитали на колесах и походные бани. Все это богатство было создано не вдруг — моя значительно разросшаяся каретная мастерская начала работать над этим заказом задолго до начала войны, к которой я готовился загодя.

Под чутким руководством Реми Дормаля, моего старшего приказчика, шла закупка фуража, оружия, стрел, тканей, доспехов. Совсем недавно к этому процессу активно присоединился и внезапно восставший из пепла торговый дом Легранов.

Большая часть продовольствия и других важных для моей армии вещей будет доставлена моей флотилией, но и сейчас обоз гудел, словно исполинское живое существо, одного взгляда хватало, чтобы понять: добра здесь куда больше, чем нужно нескольким когортам Отчаянных.

Те, кстати, до сих пор не могли нарадоваться всему этому разнообразию и великолепию. Привыкшие к суровой походной жизни, где каждый дневной переход, особенно зимний, являлся серьезным испытанием на прочность даже для таких закаленных людей, бойцы штрафного легиона в этот раз ощутили на себе доселе неизвестный феномен — настоящую заботу командования о них.

Добротная обувь и обмундирование, сытная и горячая еда, которую, благодаря этим чудесным кухням на колесах, не нужно было готовить самостоятельно, своевременное внимание лекарей, использовавших настоящие магические зелья, а также еще много всего того, чего были ранее лишены эти люди — этот военный поход, скорее, напоминал легкую прогулку.

Ежедневно Селина, которая вместе со своими подопечными тайно наблюдала за моральным и боевым духом легионеров, сообщала мне о стремительном росте моего рейтинга как командира.

К слову, заботу о походном госпитале взяла на себя Хельга. Кому, как не сильнейшей на материке целительнице, этим заниматься. Правда, занялась она этим делом уже ближе к границе с Бергонией. До этого Хельге пришлось несколько дней почти безвылазно находиться в моем фургоне. Но чем дальше мы отдалялись от столицы, тем чаще она начала появляться в передвижном госпитале.

Если у кого-то и были вопросы касаемо личности странной целительницы, скрывавшей под повязкой нижнюю часть своего лица, то задавать их никто не спешил. Все прекрасно понимали, что могло случиться с излишне любопытными.

Сказать по правде, об исчезновении какой-то посланницы северной принцессы в Эрувиле все уже и думать забыли. Особенно на фоне последних событий. Кроме того, как выглядит Хельга, никто из обычных людей и не знал. Ну разве что ее могли опознать дворяне, с которыми она контактировала при дворе. Только вот все эти люди остались в Эрувиле.

Конечно, были еще и шпионы короля, а также других влиятельных вестонских фигур, которые сразу же завелись в нашем огромном караване, словно блохи в мохнатой собаке. Кстати, соглядатаев Оттона и Золотого льва среди них, на удивление, не было. Либо не посчитали нужным следить за мной, либо просто не успели внедрить побольше народа.

Благодаря моим первородным, вычислить и взять шпионов под наблюдение не составило особого труда. Избавиться от них я мог в любой момент, так что пусть пока копошатся, а мы понаблюдаем за ними и почитаем их послания с отчетами, которые те периодически отправляли своим хозяевам голубиной почтой.

Эфирель не стоило труда перехватывать таких птичек. Сложностей с расшифровкой таких записок тоже не возникало. Уже на третий день нашего похода первородные раздобыли мне все ключи к шифрам, которыми пользовались шпионы. Это было так просто, словно конфетку у ребенка отобрать. Причем сами шпионы — ни сном ни духом. Они по-прежнему свято верили в то, что остались незамеченными и нераскрытыми. В общем, уже к концу недели я с удовольствием снабжал их хозяев дезинформацией.

Позади нашей маленькой армии уже тянулся хвост из повозок маркитантов. Они ставили шатры чуть поодаль, образуя полукруг из костров и палаток. Я только хмыкнул: снова начинается походная жизнь, и неизвестно, насколько все это затянется.

К слову, мои предположения насчет Отчаянных полностью подтвердились. Вернее, в том, что продовольственное обеспечение этих когорт ляжет на мои плечи. Того, что капитанам удалось выбить на складах перед выходом из казарм, хватило бы на неделю пути.

Столичным бюрократам было плевать, как и чем будут питаться легионеры после того, как еда закончится. Тем более, что Отчаянных полноценным легионом никто никогда не считал. Особенно после последнего бунта, когда в строю осталось всего четыре когорты — даже меньше, чем я ожидал.

Собственно, в сокращении численности этих когорт мне тоже пришлось поучаствовать. Сразу после объявления Карла о передаче мне Отчаянных я направил в расположение легиона первородных: послушать разговоры и оценить настроения бойцов. Оказалось, не зря, внутри нашлась кучка из нескольких десятков «авторитетов», которые мутили воду и подговаривали бойцов к побегу, как только легион выйдет за стены Эрувиля.

Я вспомнил первую встречу с капитанами когорт Отчаянных, еще вчерашних лейтенантов, принявших командование после казней прежних капитанов, и покачал головой. По лицам этих четверых было видно: предстоящий поход их не радовал, мягко говоря. А приглашение пообедать вместе в Лисьей норе и вовсе застало врасплох.

За столом в моем обеденном зале капитаны чувствовали себя не в своей тарелке — не привыкли к такому вниманию со стороны аристократов. Полагаю, Бертран бы не одобрил эту затею. Особенно после того, как король пожаловал мне титул графа де Грамона.

Но мне сейчас было не до дворцового этикета. С этими людьми мне скоро предстоит идти в бой. От их решимости и верности, а также бесприкословного подчинения моим приказам зависит многое.

Капитаны украдкой осматривались. Их взгляд притягивал Сигурд, молча маячивший у дверей, и мои регалии, которые я был вынужден носить после королевского награждения.

Маленькая демонстрация подействовала: все четверо смотрели на меня со смесью уважения и опаски. Ну да, персонаж я популярный — баллады и истории уже несолько лет бродят по столице и материку, добрались даже до Туманных Островов. А еще Гастон Лафор прислал им весточку о своем местонахождении, в их легионе он самый уважаемый командир.

Ели мы молча, но, когда я пригласил капитанов в каминный зал и предложил выпить бренди, лед начал таять.

— Господа, — заговорил я, когда капитаны немного расслабились. — Все мы понимаем, что его величество поставил перед нами весьма сложную задачу.

Они тут же подобрались.

— Скажу больше, — продолжал я. — Большинство из вас, а то и все вы, уверены, что король отправляет нас на верную смерть. Что же… Учитывая, что против нас выступает такой противник, как Золотой лев, особо переубеждать мне вас не имеет смысла. С моей стороны это было бы, как минимум, нечестно.

Капитаны хмуро переглянулись, но высказывать свои мысли не спешили.

— Кроме того, не имеет смысла вам всем лишний раз напоминать, что вступать в легион Отчаянных никого из вас насильно не заставляли. Вам предоставили выбор, и вы его сделали. Понимаю… Виселица или смерть в бою — так себе варианты, но во втором случае есть еще надежда остаться в живых и при этом получить королевское прощение. Обещать, что все вы сохраните свои жизни, я не могу. Потому что, во-первых, я нахожусь примерно в том же положении, что и вы сами, а во-вторых, только боги могут давать такие обещания. Но вот что совершенно точно я могу вам обещать, так это мое личное ходатайство перед его величеством о вашем помиловании.

Капитаны подобрались.

— Вы наверняка много раз слышали похожие слова от других людей. И они много раз обманывали вас.

Командиры почти дружно кивнули.

— Поэтому я предлагаю вам судить обо мне не по моим речам, а по моим делам. Все Отчаянные, с которыми я сражался плечом к плечу в предыдущей бергонской кампании, получили помилование, включая тех, кто погиб. Кроме того, лично от меня как выжившие, так и семьи погибших получили крупные выплаты. Ну и помимо всего сказанного выше, всем бойцам, получившим ранения или уволившимся из легиона, я предложил осесть в моем маркграфстве, а также места службы в моей дружине с довольно высоким годовым жалованием.

О судьбе бойцов из когорты Гастона Лафора и моей щедрости все они явно знали. И вот теперь я предложил им те же условия. Судя по просиявшим лицам капитанов, все, что они услышали, их здорово обрадовало. О чем они и сообщили спустя несколько мгновений.

Выслушав заверения и клятвы капитанов служить мне верой и правдой, а также бесприкословно исполнять все мои приказы, я произнес:

— Господа офицеры, перед тем как отпустить вас в расположение легиона, я бы хотел сказать еще кое-что. Наверняка, капитан Лафор уже уведомил вас о том, как я веду дела и каких принципов придерживаюсь? От себя лишь добавлю — я намерен прожить долгую и счастливую жизнь. А также постараться сделать так, чтобы верные мне люди последовали моему примеру. Времена, когда легион Отчаянных отправляли на самые безнадежные позиции, потому что висельников и воров не жалко, безвозвратно канули в небытие. Теперь вы под моим командованием и покровительством. Но есть одна проблема…

Командиры сосредоточенно слушали каждое мое слово.

— Перед тем как принять командование над вами, я должен быть уверен в том, что ваши подчиненные не разбегуться, словно крысы с тонущего корабля, как только легион окажется за стенами Эрувиля.

Капитаны мрачно преглянулись.

Самый старший из них, седобородый капитан Криспен, чьи пудовые кулаки были испещрены шрамами, прогудел:

— Ваше сиятельство, мы понимаем, о чем вы толкуете. Габор и его дружки мутят воду в своих когортах. Пудрят мозги другим бойцам. Мы уже много раз обсуждали, как поступить с ними. По ним уже давно плачет виселица. Но даже так полностью эту заразу вытравить все равно не выйдет. Большая часть тех, кто баламутил людей, затихорятся.

— А еще мы уверены в том, что если Габор учует, что ему угрожает опасность, то в легионе обязательно вспыхнет новый бунт… — глухо добавил другой капитан.

Они замолчали и выжидательно посмотрели на меня.

Я же, выслушав их, кивнул Сигурду, и тот положил перед капитанами небольшой свиток. Те напряженно уставились на него.

— Здесь, — указал я на свиток. — Полный список всех имен бунтовщиков. Можете ознакомиться.

Капитаны вздрогнули и изумленно посмотрели на меня. Криспен с недоверием во взгляде развернул свиток и начал читать. По мере того как его взгляд опускался с одного имени на другое, брови седобородого капитана ползли вверх. Когда он закончил и поднял на меня взгляд, помимо удивления и непонимания, я увидел в его глазах страх.

— Решение этой проблемы лежит на поверхности, господа, — произнес я. — Нам с вами не надо никого наказывать или казнить. Пусть этим занимаются соответсвующие королевские службы. Мы пойдем другим путем. Насколько я знаю, каждый из вас подписывал некий контракт с легионом.

Все кивнули.

— Так вот. Предлагаю до того, как когорты покинут казармы, разорвать контракты с легионерами из этого списка.

Я кивнул на свиток, что уже пошел по рукам.

— Таким образом, эти люди перестанут быть нашей проблемой. Пусть возвращаются туда, откуда их к вам направили.

Видя, что мои слова смутили капитанов, и понимая, в чем причина, я добавил:

— Естественно, не каждый из этого списка — злостный бунтовщик. Кто-то из легионеров просто попал под негативное влияние этого вашего Габора и его дружков. С такими я предлагаю вам сперва провести объяснительные беседы. Я не хочу лишний раз проливать кровь, но вы должны напомнить своим подчиненным: с дезертирами и бунтовщиками разговор будет короткий.

На этой ноте обед и закончился, а уже спустя несколько дней легион разорвал контракты с несколькими десятками легионеров. Причем примерно половина людей из того списка, что я передал капитанам, остались в своих когортах.

Позднее я узнал, что королевские дознаватели с бывшими легионерами особо не церемонились. Главных смутьянов во главе с Габором повесили, а остальных отправили на рудники. Жалости к этим персонажам я не испытывал — там такой кровавый след тянулся за каждым из них, что я даже удивлен, как они попали в легион с таким послужным списком…

Мое внимание привлек Якоб Седой, который стоял сейчас рядом с одним из фургонов с продовольствием и внимательно выслушивал сбивчивую речь молодого обозника. Старосте Бонваля я поручил заботу об обозе, и тот прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями.

Помощь Томаша старику наверняка бы пригодилась. Лже-внук Якоба был способным и умным парнем. Не зря мой Сенешаль последнее время поручал ему сложные дела.

Но Томаш с нами не поехал. Парень остался при Люкасе в Эрувиле. Там он будет далеко от кларонцев, которым нет хода в торговый квартал. Плюс наберется опыта.

Хелена тоже осталась в столице. Я доверил ее воспитание и обучение Мадлен. Юная ведьма с многообещающим потенциалом присягнула мне и прошла обряд преображения магией ауринга. Верховная Мать пообещала мне, что девчонка будет в безопасности. Плюс ниссе, тоже оставшаяся в Лисьей норе, получила персональное задание — приглядывать за братом и сестрой.

К слову, после того как Якоб раскрыл свою тайну и тайну происхождения своих «внуков», он как-то внешне преобразился. Словно сбросил с себя десяток лет. Расправил плечи, стал, как будто, даже выше ростом.

История этих троих словно сошла со страниц какого-нибудь рыцарского романа, в котором были: убитые врагами молодые князь и княгиня, справедливо правившие своим княжеством, и верный телохранитель, спасший княжеских детей и сбежавший с ними далеко на запад в глухую деревеньку рядом с фронтиром. Где он и вырастил их, как своих собственных внуков, а сам из опытного дружинника перевоплотился в обычного деревенского старосту. И как вишенка на торте — появление, спустя много лет, старых врагов княжеских детей. Причем надо же было такому случиться — враги эти оказались слугами короля Кларона. Да не простыми, а настоящими вампирами, которых в этом мире называли стригоями.

Как-то слишком часто я стал слышать об этом Ольгерде. Впрочем, сейчас такое время — мир истинных и первородных трясет и колотит. Древние легенды и мифы обретают физическое воплощение. Интуиция подсказывает, что правитель Кларона очень скоро даст о себе знать. И после намека Инэс о кровавом кристалле, который вряд ли был уничтожен, я уже примерно понимаю, что ищет сангвальд…

В любом случае, княжеских отпрысков я решил оставить в Эрувиле, и их «дед» со мной согласился…

Из задумчивости меня вырвал тихий голосок Вайры, который донес ветерок. Я повернул голову и заметил мелькнувшую в окошке моего фургона головку эфирель. Два дня назад я отправил ее на разведку, чтобы она проверила, не идет ли кто-нибудь подозрительный по нашему следу. Судя по тому, что она быстро вернулась, есть поклевка.

— Что скажешь? — спросил я, войдя в шатер, установленный вокруг моего фургона.

Вайра уже сидела за столом и с удовольствием лакомилась медом, который стекал по ее пальчикам. Она и так была сладкоежкой, а после длительных полетов, так и вовсе могла съесть несколько банок меда не моргнув и глазом. Собственно, эта тяга к сладкому была не только у Вайры, но и у всех эфирель. Поэтому я следил, чтобы у меня в фургоне всегда было угощение для моих летунов-разведчиков.

Селина сидела рядом и не торопясь пила теплое молоко из небольшого стаканчика.

— Ты был прав, — облизывая палец, сказала Вайра. — За нами следует отряд теневиков. Три дюжины.

— Страйкеры?

— Не только, — покачала головой эфирель. — Есть два целителя, алхимики, артефакторы. Боевики тоже есть. Но у меня сложилось такое впечатление, что они не особо дружны между собой. Скорее, попутчики.

— Узнала кого-нибудь?

— Ага, — кивнула Вайра и потянулась за новым кусочком сотового меда. — Одну из групп магов возглавляет та страйкер, что была с нашей армией во время прошлой войны.

— Самира Клеман? — спросил я.

— Она, — кивнула эфирель и добавила: — Я немного понаблюдала за ними, и мое чутье подсказало, что некоторые маги из ее отряда… Как бы это сказать… Не те, за кого себя выдают. От них разит кровью…