Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 13

Бергония. Южный тракт. Военный лагерь аталийской армии. Путь на Ромон, столицу Бергонии.

Солнце уже поднялось над холмами. Лагерь аталийской армии жил привычной суетой. Дымили костры, ржали лошади, звенела сталь, слышалась ругань и хохот.

Армия Золотого льва уже была на ногах, размеренная, выдрессированная, как единый живой организм, в котором каждое движение имело свой ритм и смысл.

Холодная вода стекала по обнаженной груди и плечам Рикардо ди Лоренцо. Он, громко фыркая, с удовольствием смывал с себя пот и грязь после спаринга с мастером меча. Ничто так не прочищает голову, как утренняя тренировка и омовение холодной водой.

Уже почти месяц его войско двигалось по южному тракту Бергонии. Городки и замки сдавались без боя, несколько стычек передовых отрядов с новыми хозяевами этих земель не в счет. Их Золотой лев даже не замечал, а сопротивлявшихся и попавших в плен дворян, особенно тех, кто мог в будущем заплатить выкуп, отправлял в Аталию.

Простых воинов либо продавали купцам, следовавшими за войском, либо распределяли по аталийским когортам, если те соглашались сражаться за своего нового короля.

К слову, наместников Карла здесь не особенно любили, так что легионы Золотого льва, хоть и медленно, но уверенно росли числом. С мирными тоже проблем не возникало: народ встречал аталийцев с сосновыми веточками, словно освободителей. Да, они помнили бесчинства Багряных рыцарей и аталийских легионеров, но в основном фанатики уничтожали истинных, а к простым людям отношение было обычным. Тем более что у Рикардо ди Лоренцо было время сделать работу над ошибками, и теперь он внимательно следил, чтобы к жителям сдавшихся городов и деревень относились, как к новым подданным короля Адриана.

В общем, это вторжение уже не выглядело банальным набегом. Нет. В этот раз аталийцы пришли надолго, вернее, навсегда. И если учесть, что люди Карла за последний год выжали из местного населения все соки, то продвижение легионов Золотого льва шло даже быстрее, чем ожидалось изначально.

Основные же силы противника отходили к Ромону, столице Бергонии. Граф де Роллен, которого Карл назначил маршалом, был еще тем болваном, но в этой ситуации иначе он поступить не мог. Его главная ставка была — на стены Ромона.

Однако, собирая все доступные ему силы в одном месте, граф де Роллен мало заботился о мирном населении. Он выгребал все продовольствие и угонял скот, обрекая местных на голод. То есть, по сути, вел себя, как захватчик.

Формально такая тактика — ничего врагу не оставлять — оправданна: сжечь амбары, забрать хлеб и скот, лишить Золотого льва возможности пополнения провианта за счёт захваченных деревень и поселений.

Но такая тактика могла выйти вестонскому маршалу боком. Значительная часть его легионеров — местные уроженцы. Для них ограбленные деревни — это их родные дома, их семьи и их амбары.

Очень скоро в собранном с миру по нитке легионе графа де Роллена обязательно просядет дисциплина. И по сведениям маршала ди Лоренцо там уже потихоньку начались брожения.

Параллельно с этим обозленные крестьяне и горожане, жилью и семьям которых досталось от отступающих вестонцев больше всего, начали сбиваться в мелкие шайки, из которых офицеры Рикардо легко стали набирать проводников и легких стрелков.

Наконец, когда граф де Роллен спрячется за стенами Ромона, снабжение прекратится: собственные опустошенные владения превратятся в пустую полосу, через которую тяжело будет вести обозы и охранять коммуникации. Да и вряд ли Карл отправит кого-нибудь на помощь. Нет у него резерва, чтобы закрыть эту брешь. Разве что маркграф де Валье захочет что-то предпринять. Но герцогу ди Лоренцо есть чем ответить.

В общем, бергонский легион обречен. Очень скоро Ромон попадет в окружение. После падения столицы юг и центр страны окажутся под властью Аталии. Контерн, третий по величине город в Бергонии, вряд ли продержится дольше Ромона. После захватов этих городов Золотой лев сможет, наконец, заняться севером Бергонии и этим выскочкой де Валье.

Закончив с водными процедурами, герцог принял свежее плотенце из рук своего нового страйкера-телохранителя и начал интенсивно обтираться. Мельком взглянув на мага, маршал удовлетворенно кивнул. Седобородый авант был собран и внимателен. Готовый в любой момент закрыть своим телом своего командира.

Еще двое медиусов замерли справа и слева от умывающегося маршала на растоянии пятнадцати шагов, неусыпно контролируя периметр.

Эту троицу Рикардо нанял сразу же после визита посланника Ольгерда взамен прежних телохранителей, которые даже не успели как следует отреагировать на передвижения того странного посланца-купца.

Помимо этих троих, главнокомандующего аталийской армией охраняло три десятка вооруженных до зубов гвардейца. Тщательно отобранные из тех, кто прошел с Золотым львом не одну кампанию, опытные воины, до мозга костей преданные своему маршалу.

Вспомнив о правителе Кларона, маршал ди Лоренцо слегка поморщился. Как и обещал тот странный посланник, Ольгерд более не давал о себе знать. Однако последние слова того существа о маркграфе де Валье не давали Рикардо покоя. Несмотря на численное превосходство аталийской армии, король Кларона почему-то не верил в победу Золотого льва, и это напрягало…

Закончив с водными процедурами, герцог мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, и расправил плечи. Затем с удовольствием втянул воздух и шумно выдохнул. На его лице появилась довольная улыбка. Ничто так не успокаивает нервы, как привычные запахи военного лагеря.

Золотой лев взглянул вдаль. Туда, где маячили далекие снежные пики. На мгновение его улыбка стала злой. Бергония… Холодный и сырой край, где по утрам дышат горы и каждый вдох будто тянет из груди тепло. Рикардо ненавидел этот воздух. В нем не было теплоты солнца и солоноватого аромата моря. Только пробирающая до костей сырость и вездесущий камень.

Герцог провел по лицу ладонями, чувствуя, как по разгоряченной коже ползет липкая прохлада. За спиной послышались знакомые осторожные шаги. Герцог поднял голову и увидел Тони Наппо, который держал в руках одежду господина. По характерному выражению лица своего личного секретаря Рикардо понял, что тот принес какие-то новости.

— Говори, — разрешил герцог, принимая одежду из рук секретаря. — Хотя, дай отгадаю. Король?

— Вы, как всегда, прозорливы, ваша светлость, — произнес Тони нейтральным голосом. — Его величество проявляет нетерпение и недовольство. Только что я говорил с его посланником. Король требует ускориться.

Герцог лишь покачал головой. Все предыдущие месяцы разговоров о будущей военной кампании, которые он терпеливо проводил с молодым королем, коту под хвост. Как только армия выступила в поход, Адриан, будто молодой необъезженный жеребец, закусил удила.

Рикардо понимал, что мальчишка рвется отомстить за свой позор, он и сам жаждал поквитаться с бастардом, который своим вмешательством в предыдущую войну спутал ему все карты, но тем не менее сейчас, как никогда, нужно запастить терпением и быть хладнокровным.

Безусловно, маркграфу нечем противостоять аталийской армии. Кто бы что ни говорил при этом. Но необходимо помнить, что Бергония и маркграфство Валье — это только первый этап. Дальше — вторжение в Вестонию. И чем меньше потерь понесут аталийские легионы, тем сильнее будет удар по Карлу. А ведь там еще и с Оттоном предстоит противостояние.

Словом, в такие вот моменты, как сейчас, Золотой лев все чаще ловил себя на мысли, что однажды просто перестанет сдерживать этого взбалмошного мальчишку и тот ринется в бой. Рикардо даже представлял себе, как Адриан со всего маху насаживется на чье-то вовремя подставленное копье или в крайнем случае падает на землю и ломает себе шею.

Однако герцог вовремя себя одергивал. Смерть молодого короля пока не выгодна ему. Пусть сперва оставит после себя двоих или троих сыновей, желательно, слабохарактерных и недалеких — вот тогда можно будет уже и думать о смене правителя.

Рикардо вздохнул и произнес:

— Передай посыльному короля, что я с готовностью выполню волю его величества.

Можно было бы еще добавить, что войску нужен отдых, но мальчишка не поймет. Так что пусть довольствуется туманным обещанием.

— Слушаюсь, ваша светлость, — кивнул секретарь, но пока с места не двигался. Видимо, есть еще что-то важное.

— И, Тони, — произнес герцог, продолжая облачаться. После утренних тренировок Рикардо любил это делать самостоятельно, не прибегая к помощи камердинера. — Передай маркизе ди Монтезано мое неудовольствие. Король черезмерно энергичен. Хотя все должно было быть наоборот. Скажите ей прямо, что если она не справляется с возложенной на нее миссией, может быть, тогда нам стоит пересмотреть наш договор. И поручить досуг его величества кому-то более искусному и умелому.

— Полагаю, маркиза все правильно поймет, — кивнул Тони и сделал какую-то пометку у себя в бумагах.

— Очень на это надеюсь, — хмыкнул герцог и кивнул в сторону, где находилась Аталия. — Там, в столице уже образовалась целая очередь из претенденток на место маркизы ди Монтезано, которые спят и видят, когда же она оступится. Об этом ей тоже скажите.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Ну, что там у тебя еще? — спросил герцог.

— В расположение армии прибыл отряд Исповедницы, — произнес Тони. Он старался, чтобы его голос звучал ровно, но легкие вибрации выдавали его волнение. — Она просит о встрече с вами, ваша светлость.

— Ну наконец-то, — обрадовался Рикардо.

Исповедницу и ее отряд, который все называли Паломниками, герцог уже заждался. Последний сильный и боеспособный отряд, который остался у Багряных и который отправил ему в помощь Энцо ди Рива, великий магистр ордена Багряного щита. Всех остальных боеспособных страйкеров истребил бастард.

Нет-нет, у ордена еще были страйкеры, но там в основном остались либо слабенькие эксперты либо придворные шаркуны, ни разу в своей жизни не дышавшие воздухом Тени.

Но Исповедница и ее Паломники — совсем другое дело. Насколько Рикардо знал, этот отряд снискал славу настоящих головорезов, и головы они предпочитали резать верфольфам и другим оборотням.

Рикардо много слышал об этом отряде. Они практически всегда находились в походах. Последние три года Паломники провели где-то на востоке, охотясь на истинных в землях степняков. Вернулись они в Аталию сравнительно недавно и, благодаря их поддержке, Энцо ди Рива получил власть в ордене. И неудивительно. Если источники Рикардо не врали, то выходило, что в отряде Паломников есть два или три аванта и, как минимум, дюжина медиусов.

По слухам Исповедница — независимая фигура. Да, она подчиняется ордену, но, скорее, по-своему. Когда Энцо сообщил Рикардо о том, что предводительница Паломников сама изъявила желание присоединиться к армии и отправиться в Бергонию, маршал сперва удивился, а потом весьма обрадовался. Кто, как не истребители верфольфов, смогут справиться со знаменитыми летучими отрядами маркграфа, которые так попили крови аталийцам в прежнюю кампанию. И вот долгожданный отряд, наконец, прибыл в расположение армии.

— Пригласи ее, — кивнул герцог ди Лоренцо, и секретарь, поклонившись, поспешил исполнять приказ.

Когда полог шатра герцога откинулся, и в проеме показалась широкоплечая почти двухметровая фигура страйкера в кожаных доспехах и белом плаще из шкуры снежного ирбиса, Рикардо сидел за столом и ожидал, когда ему подадут завтрак.

Фигура, на удивление, совершенно бесшумно и легко шагнула внутрь шатра и поклонилась.

Когда свет упал на лицо вошедшей, Рикардо приветливо кивнул ей и произнес:

— Приветствую вас, сестра Солена. Вина?

Черные, посеребренные сединой волосы Исповедницы, а это была именно она, были коротко острижены. Матовый степной загар еще не успел сойти. Лицо с резкими скулами пересекали четыре уродливых шрама, явно оставленные когтистой лапой какой-то твари. Наверняка все эти когти есть среди тех, что висят сейчас у нее на груди. Навскидку жуткое ожерелье Исповедницы насчитывало около двух десятков кривых когтей.

Темно-серые с прищуром, почти бесцветные глаза охотницы лениво пробежались по обстановке шатра. На мгновение остановились на седобородом страйкере телохранителе герцога, а затем окинули и самого маршала.

Взгляд Исповедницы был тяжелый, прямой и слегка настороженный, будто в каждом собеседнике она видит возможную цель. А еще в нем было холодное внимание. Охотница за оборотнями словно примерялась к человеку, искала его слабые стороны. Куда можно было бы вонзить свой клинок.

— Благодарю вас, ваша светлость, — поклонилась Исповедница. — Но через час мы выступаем. Вино мы будем пить после выполнения задания.

Герцог слегка поморщился. А вот и проявились особенности его новой «подчиненной». Она уже сама решила, когда и куда ей выступать.

— Мадам, — хмыкнул герцог и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди. — Давайте начистоту. Раз уж вы не намерены мне подчиняться, зачем тогда пришли сюда?

Исповедница снова взглянула на страйкера, стоявшего за спиной знаменитого Золотого льва, а потом усмехнулась в ответ.

— Я выполняю обещание, данное брату Энзо. Это он попросил меня сообщить вам, что мой отряд уходит вглубь вражеской территории.

— Ну, раз уж вы здесь, — улыбнулся герцог. — Может быть, вы приоткроете немного завесу тайны и сообщите, что вы намерены делать в тылу врага?

Рикардо улыбался, но внутри у него все кипело. Он был взбешен таким наглым нарушением субординации.

— Мы намерены убить как можно больше истинных, — ответила Исповедница. — А потом прикончить их хозяина.

— Я не спрашиваю, сколько у вас бойцов и на что они способны, но, согласно последним донесениям из Эрувиля, хозяин этих истинных — абсолют, — без тени насмешки произнес герцог. Лично ему мало верилось в то, что сообщали шпионы. Все очень походило на грамотную дезинформацию с целью запугать врагов. Из мальчишки маркграфа явно искуственно создавали образ этакого мифического героя. — Да и среди его ближайших соратников есть несколько авантов. Вы готовы к противостоянию с таким врагом?

— Хозяин истинных, которых я намерена уничтожить, трус, — холодно произнесла Исповедница. — Равно как и его соратники.

— Вот как? — удивился Рикардо. — Любопытно, и что дает вам основание так говорить?

— Убийство магистра Альберто ди Ланци, — ответила Исповедница, и ее глаза слегка прищурились. А на скулах заиграли желваки.

Рикардо чуть было не ляпнул про Серого жнеца, но вовремя прикусил язык. Это прозвище, которое дали этому мяснику враги. Для союзников он брат Альберто или магистр ди Ланци.

— Вот вы о чем, — задумчиво произнес герцог.

— Они напали из засады, и их было несколько против одного, — произнесла Исповедница. Она явно была возмущена «трусостью» маркграфа де Валье и его людей.

Рикардо усмехнулся про себя. Странная логика. Насколько ему известно, Серый жнец, бросив своих людей, улепетывал с поля боя. Именно в этот момент его и подловил мальчишка-бастард. Он поступил, как охотник. Другими словами, точно так, как, наверняка, поступала сама Исповедница и ее бойцы, охотясь на истинных.

Герцог ди Лоренцо неожиданно словил себя на мысли, что пытается оправдывать действия своего врага. Может, потому, что он всегда ненавидел фанатиков из ордена, или, может, потому, что был рад смерти мерзкого палача, каким был Серый жнец.

— Что же, мадам, — произнес Рикардо, прекращая этот бесполезный разговор. — Поступайте, как запланировали. От себя могу лишь пожелать вам и вашим людям хорошей охоты. Чем больше летучих отрядов маркграфа де Валье вам удасться уничтожить, тем быстрее мы подчиним этот край власти нашего короля.

Исповедница криво усмехнулась и, коротко поклонившись, двинулась на выход.

— Последний вопрос, мадам! — бросил ей в спину Рикардо.

Она развернулась, и ее изуродованная шрамами бровь слегка приподнялась, делая лицо женщины еще более грозным.

— Если вы изначально не собирались подчиняться приказам главнокомандующего этой армии, зачем решили присоединиться к этому походу? — спросил Рикардо. — Я ведь понимаю, что вами движет что-то большее, нежели охота на оборотней…

Исповедница слегка склонила голову набок и уже внимательней посмотрела на маршала. Она прекрасно чувствовала эмоции, переполнявшие сейчас душу знаменитого Золотого льва. И, к ее удивлению, это были злость и раздражение, но ни капли страха. А ведь именно страх она всегда ощущала, когда разговаривала с людьми.

Вон тот страйкер, что замер за спиной герцога, от него буквально разило страхом. А вот маршал ее ни капли не боялся. И это ее впечатлило. Поэтому она решила ответить.

— Когда-то, — произнесла она спокойно, — очень давно… Еще до того, как мы вместе с моим старшим братом посвятили себя служению Вечному, меня звали Солена ди Ланци. Единственный человек, с которым меня связывало кровное родство, погиб от руки труса. Пришло время пустить ему кровь.

Сказав это, Исповедница развернулась и под задумчивым взглядом Золотого льва вышла из его шатра.