Сокровище Пущи

Прохаживаясь по дорожкам, я рассматривала цветы и хмурилась. Что-то было мне знакомо. Например, ромашка, мята и мелисса. А что-то я видела впервые в жизни. Это меня и смущало. То ли дар не раскрылся до конца, то ли просто не работал как справочник, но о свойствах многих трав я не имела ни малейшего представления. Вдруг у меня растет что-нибудь ядовитое? Не хотелось бы случайно заварить в чай убойный во всех смыслах цветочек.

И ведь не посоветуешься ни с кем. К Прасковье я теперь точно не пойду, мы не сумеем подружиться. Просить папу – не хочется привлекать внимание. Если только…

Я развернулась и побежала к тете Лиде. Где остановились травники во главе с Фокиным, она знала и с удовольствием подсказала мне адрес. Время уже давно перевалило за полдень, так что они должны были вернуться из Пущи, если вообще ходили туда сегодня.

Дом незнакомой мне женщины по имена Варвара располагался недалеко от школы. За забором из высокого штакетника слышался плеск воды и фырканье. Открыв калитку, я заглянула во двор. Глазам предстала голая мужская спина. Наклонившись, мужчина умывался из большого ведра, стоявшего на лавке. Это точно не был Фокин, да и на Максима Коломийцева он фигурой не походил. Хозяйка дома жила одна, значит, это Семен Локотков.

Я подождала, пока он наплещется и схватится за полотенце, выпрямляясь. У Локоткова, который первый раз попался мне без кепки, неожиданно оказались темно-рыжие волосы.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я.

Мужчина вздрогнул и бросил на меня быстрый взгляд из-за плеча.

– Добрый, – буркнул он, накинул на голову полотенце и пошел в дом.

Я закрыла рот, не успев задать вопрос. Нет, ну что за грубиян. Придется поискать кого-нибудь поприветливее.

Постучав для приличия в приоткрытую дверь, сунула голову внутрь и снова поздоровалась.

– Добрый день. Есть кто живой?

– Феодора? – Из кухни показался Максим. – Здравствуйте. Вы к нам?

– Мне нужна помощь, – призналась честно. – Помощь человека, который разбирается в травах.

– Хм… – он почесал в затылке. – Роман Арнольдович куда-то ушел. Кажется, снова в Пущу, только уже без нас. А Семен…

– А вы?

– Я? – растерялся Коломийцев.

– Вы же тоже травник.

– Ну да, – пожал плечами мужчина, словно сам это только что понял.

– Значит, вы мне и поможете, – решила я. – Идемте. Это недалеко. У меня дома.

Максим послушно отправился за мной. Но выйдя на дорогу, вдруг попросил, запинаясь:

– А мы можем взять с собой Марину Константиновну?

– Марину? – удивилась я.

Мужчина в ответ слегка покраснел. Понятно. Кажется, травник запал на строгую учительницу. Интересно, есть ли у них шансы? Марина ни с кем не встречается, но слишком уж Коломийцев робок и нерешителен. Впрочем, почему бы не дать ему шанс?

Олешева оказалась дома и согласилась зайти ко мне в гости. Тем более, мы с ней давно не разговаривали, и Марине явно хотелось узнать какие-нибудь новости о сагарах. Только сначала дело.

– Ничего себе, – хмыкнула Олешева, когда я завела их в огород.

– Мне казалось, вы совсем недавно приехали, Феодора, – протянул немного растерянный травник.

– Ну да, за пару дней до вас.

– И все уже успело так вырасти? – изумился он.

– А не должно было? – насторожилась я. Потому что знала, чем огурец отличается от баклажана, но не слишком разбиралась в сроках созревания овощей. В этом мой навык огородничества оказался не таким продвинутым.

– Хм, может, и должно, – еще сильнее растерялся Коломийцев. – Земля-то тут хорошая.

– Вообще я позвала вас, чтобы вы помогли определить, что у меня выросло.

– Понял.

Он прошелся по дорожке, осматриваясь.

– Вот это ромашка аптечная. Желтое рядом – пижма. Мелкие белые цветочки – тысячелистник – хорошее растение. Незабудка. Похожа на ваши глаза, Марина Константиновна.

Олешева смущенно зарделась. Коломийцев зарделся тоже и поспешил продолжить:

– Вот эти фиолетовые, которые растут возле забора – чабрец, шалфей и душица. Мяту и мелиссу, я думаю, вы и сами узнали. Дальше вербена, полынь, мальва, вереск…

Я кивнула, запоминая все, что он говорит. Надо же, сколько всего полезного наросло. Можно делать и чай, и приправы, и наверняка какие-нибудь лечебные примочки.

– А вот тут нужно быть осторожнее, – Максим слегка поумерил мой энтузиазм, указав на высокие прямые стебли с венчиками сине-фиолетовых цветов. – Аконит. Ядовито. Так что неспециалисту лучше не трогать, иначе… Ого!

– Что там? – Мы с Мариной подобрались поближе.

– Надо же, разрыв-трава. – Он присел и коснулся пальцем невысокого цветка с узкими листьями и маленькими бутонами. – Никогда не видел, чтобы она росла просто так, в огороде. А тут… ну ничего себе, мандрагора!

Мандрагорой оказались розетки крупных листьев. А я думала, что это какой-то сорняк.

– Та самая, которая кричит? – насторожилась Марина.

– Конкретно эта не кричит. Но я слышал от Фокина, что глубоко в Пуще растет истинная мандрагора. И вот ее как раз-таки просто не возьмешь, хотя из нее выходят особенно мощные зелья.

– Вы такую не собираете? – спросила я.

– Нет. Она даже Фокину не дастся. На самом деле, в Пуще много диковин, добыть которые нам не под силу. Хотя многим хотелось бы.

– В прошлом году Арсений вытащил оттуда двух браконьеров, оглушенных мандрагорой, – подтвердила Олешева.

Коломийцев прошелся дальше и вдруг улыбнулся.

– А вот это тоже редкость. Настоящий луноцвет.

Под большим кустом ромашки росли маленькие белые цветочки, похожие на звездочки.

– В Пуще он нам всего в одном месте попался. Фокин даже не дал его трогать, сам собирал.

Я нахмурилась. Потому что видела луноцвет не далее как вчера. Завядший цветок просто и обыденно валялся на крыльце Рылинских и имел такой вид, словно отвалился с чьей-то подошвы. Неужели кто-то из них ходит в Пущу? Или цветок принесло с кем-то из гостей, бывавших в коттедже?

– Ты случайно не знаешь, знаком ли Фокин с кем-нибудь из Рылинских? – спросила у Максима.

– Рылинских? – растерялся тот. – Нет, не знаю.

– Понятно.

Марина бросила на меня полный любопытства и ожидания взгляд. Я спохватилась и произнесла:

– Спасибо за помощь, Максим. Подождите минуту, вынесу вам холодного травяного чая, а то ведь жара.

– Я помогу, – тут же вызвалась Олешева, и мы убежали в дом.

– Знаешь, ко мне на днях заходил парень, – призналась она, пока я разливала чай в стаканы. – Илья, кажется. Он ведь Рылинский, да?

– Да. – Моя рука замерла с чайником.

– Илья просил показать мою коллекцию. Ну я показала, мне не жалко. Тем более, он тоже историк, как и ты.

– А про сагаров он спрашивал? – прищурилась я.

– Нет, – ока покачала головой. – Увидел шлем, но то ли не понял, чей он, то ли просто сделал вид, что не понял.

– Вот как…

– А как твои поиски?

– Не скажу, что есть прогресс, но мы с Арсом собираемся в Пущу. Попробуем… попробуем поискать. Уверена, что сагары где-то там.

– Значит, у вас все серьезно? – улыбнулась Марина.

Пришла моя очередь смущаться. Но Олешева не стала расспрашивать, понимающе хмыкнув, за что я была ей очень благодарна. И пусть уже явно определилась с собственными чувствами, обсуждать их с другими была не готова.

Напиток снова полился в стаканы. Я поставила их на поднос и осторожно понесла на улицу. Максим нашелся у крыльца. Он задумчиво рассматривал пятно пепла, которое осталось от рассыпавшегося подклада Прасковьи.

– Еще раз спасибо за помощь, – поблагодарила я, подавая ему стакан.

– Да не за что, – травник неловко дернул плечами. Потом покосился на Марину: – Я могу проводить вас домой?

– Можете, – вполне благосклонно кивнула та.

Допив чай, парочка вернула мне стаканы и удалилась. Я отнесла их на кухню и уселась за столом в гостиной, подперев подбородок кулаком. Было над чем подумать.