Сокровище Пущи

Сокровище степиИстория Андрея Домбровского

Да, Феодора была взрослой самостоятельной ведьмой. Четыре года назад она вышла замуж за надежного мужчину, полностью освоилась с даром и стала своей в древнем, полном магии лесу. Так что Андрей мог бы и не переживать за ее судьбу. Но, во-первых, нормальный любящий родитель всегда беспокоится за своего ребенка, сколько бы ему ни было лет и каких высот он бы ни достиг. А во-вторых, сами Завьяловы собирались скоро стать родителями, и это добавляло волнений в копилку главы одного из самых влиятельных родов империи.

Прилесье было прекрасной деревней. Но Андрей Домбровский не считал ее местом, где можно комфортно и безопасно родить. Он предлагал Феодоре перебраться в Староград, к лучшим целителям, принимавшим роды еще у ее матери. Вот только дочь отказывалась, смеясь, и говорила, что у нее все под контролем. А теперь ни она, ни Арсений не отвечают на звонки.

Четыре года назад Андрей построил в Маркове портальную станцию, и теперь добраться от столицы до деревни можно было всего за полчаса. Но несмотря на это, когда магомобиль остановился у дома Завьяловых, на окрестности опустилась глубокая ночь.

На первом этаже добротного деревянного дома светилось окно. Андрей чуть успокоился и поднялся на крыльцо. Защита ведьмы воспринимала его, как родного, но он все равно решил постучать.

- Войдите, - раздался голос, хоть и совсем не тот, который мужчина ожидал услышать.

Домбровский толкнул дверь. Изнутри пахнуло ароматом трав и ягодного пирога.

- Мирослава? – удивился маг.

Ни дочери, ни ее мужа не было видно. За кухонным столом сидела красивая рыжеволосая женщина, которая ела свежую малину из пиалы.

- Здравствуй, - чуть улыбнулась она.

- Здравствуй, - ответил Андрей.

Ему под ноги бросились коты, требуя ласки. Маг почесал обоих по пушистым бокам и поспешил спросить:

- А где дети?

- В Пуще, - спокойно ответила Мирослава.

- В Пуще? И Феодора? Ей же рожать со дня на день.

- Вот за этим она туда и отправилась.

- То есть? – обалдело переспросил Домбровский. – В лес?

Мирослава со вздохом поднялась, ухватила его за локоть и подвела к столу, сажая на стул.

- Это не просто лес, - пояснила она. - Это Пуща. Арсений – ее хранитель. Феодора – пущанская ведьма. Поэтому твоей дочери там даже земля поможет.

- Но…

- Все пройдет быстро и легко. Тебе не нужно переживать. Через несколько дней они вернутся. Уже втроем.

Андрей покачал головой, но постарался задавить тревогу. Все же Мирослава Тригорская говорила дельные вещи. У Феодоры с местным лесом и правда установилась прочная связь. Арсений вообще чувствовал там себя, как дома. Древний, непостижимый лес, скрывавший так много тайн и так много мощи, допустил людей до своего сердца, а это значит, что не причинит вреда и позаботится о них. Тем более, когда речь идет о рождении новой ведьмы, способной продолжить нужный Пуще род.

- Ладно, а ты тут что делаешь? – поинтересовался маг.

- Тебя жду.

- Правда? – странно изумился Андрей.

- Феодора попросила дождаться тебя. - Женщина дернула плечом, понимая, что сказала что-то не то. – Она знала, что ты все равно примчишься, даже если объяснить все по магафону.

- Хм… - мужчина потер затылок. – Ну да.

- Поэтому располагайся тут и осваивайся. - Она поднялась. – Впрочем, тебе не впервой. А я пойду.

- Я провожу, - Домбровский поднялся тоже, сам не понимая, почему. – Ночь на дворе.

Мирослава подарила ему внимательный взгляд, но спорить не стала. Хотя Прилесье было спокойной деревней. Участковый Зудин и раньше не был особо обременен работой, а сейчас вообще сидел практически без дела и от скуки разводил аквариумных рыбок. Сама Мирослава, как маг, могла дать отпор любому. И Андрей это знал. Они оба знали, но тем не менее, мужчина вызвался проводить до дома, а женщина согласилась.

Вокруг было тихо и спокойно. Упоительно пахло летним лугом, а цикады стрекотали свою любимую песнь. Сельчане сидели по домам, и светящиеся окошки домов делали деревню особенно уютной.

- Как твои лошади? – спросил Андрей, когда они уже брели по деревне.

- Как всегда, - пожала плечами хозяйка конюшни, чьих лошадей не гнушались покупать даже для императорского двора. – У Лебедя и Стихии будет жеребенок. На него уже собралась целая очередь.

- Понятно, - вздохнул Домбровский.

Сильный маг, влиятельный аристократ и советник самого императора, сейчас он ощущал себя неожиданно неуверенным. После женитьбы они с Тригорской общались очень редко и всегда по делу. И даже переезд в Прилесье Феодоры ничего особенно не изменил. А сейчас нужно было говорить о чем-то таком обычном и простом…

- А как дела в Старограде? – поинтересовалась Мирослава, не глядя на спутника.

Кажется, ей тоже было немного неловко.

- Потихоньку. Илья Рылинский закончил заочный курс артефакторики и вовсю развивает семейное дело, уже без всякого присмотра. Мишке, моему внуку, на прошлой неделе три года стукнуло.

- Поздравляю.

- Наследник сообщил императору, что собирается жениться.

- Вот как? Я думала, что все будет наоборот, и дядя сам подберет Александру невесту. Естественно, выгодную империи и с хорошей родословной.

- Он и собирался, - хмыкнул Домбровский. – Только Александр признался, что уже три года влюблен в ибергарскую княжну, та отвечает ему взаимностью, и пора назначать дату свадьбы.

- Был скандал?

- Сначала Федор, свет наш, Алексеевич уперся рогом, но мне удалось убедить его, что свадьба пусть и не принесет особой выгоды империи, все же Ибенгар – княжество маленькое. Зато и вреда никакого не будет. Княжна – девушка во всех отношениях хорошая, а бросать любимую ради каких-то выгод – не дело.

- Да уж, - слабо улыбнулась Мирослава. – В этом весь ты.

Андрей глянул на нее, пытаясь поймать взгляд. Но Тригорская шла, держа спину ровно, и рассматривала цветы на обочине. А потом вообще свернула на полевую дорогу, бывшую кратчайшим путем к конюшням, и свет фонарей остался за их спинами.

- Знаешь. - Она все же решила нарушить молчание. - Когда тогда, четыре года назад, Феодора сказала мне, что ты решил выдать ее замуж против воли, я подумала, что ты свихнулся на старости лет. Я еще никогда не была так рада ошибиться.

- На старости лет, - проворчал мужчина. – Скажешь тоже.

Мирослава негромко рассмеялась. Маги жили долго, так что и Домбровский, и она сама сейчас находились в самом расцвете сил. Вот только смутить мужчину, известного и силой, и статью, оказалось неожиданно приятно.

Тригорская вдохнула полной грудью и провела ладонью над луговыми травами, позволяя им щекотать кожу. Пусть она не была ведьмой, как Феодора, но местную природу очень любила.

- Тебе нравится здесь? – спросил Андрей задумчиво.

- Очень, - ответила Мирослава без всяких сомнений. – Ни за что не променяю деревню на Староград. И пусть меня считают ненормальной.

Домбровский кивнул. Когда двадцать шесть лет назад Мирослава Тригорская, двоюродная племянница императора, завидная невеста и просто красавица бросила все и уехала в деревню разводить лошадей, ее многие посчитали сумасшедшей. Андрей так не думал. Хотя за все эти годы не набрался духу прояснить один важный вопрос: уехала ли Мирослава потому, что ей и правда надоел высший свет, или причина все же была в нем, в Андрее? И сейчас вроде бы настал подходящий момент, чтобы все-таки спросить, но язык никак не поворачивался.

- Ну вот, - сказала Мирослава, когда они вышли к конюшням. – Я дома.

- Хорошо, - вздохнул Андрей.

Они остановились у забора, под большой липой, и Мирослава наконец-то посмотрела ему в глаза. Спокойно, ничего не говоря. Может, пора уже решиться?

- Мира… - неуверенно начал мужчина.

- Да?

- Знаешь, я давно…

Громкое ржание, в котором отчетливо слышалась паника, испортило весь настрой. Тригорская оглянулась, выругалась и, перемахнув через забор, побежала к конюшне. Андрей бросился следом, не собираясь оставлять женщину наедине с проблемами.

- Бесы, - снова ругнулась она, распахивая дверь.

Им в лица ударил порыв холодного ветра с отчетливым ароматом каких-то трав. Послышалось цоканье копыт, которое словно удалялось прочь. Лошади внутри тревожно ржали. Мирослава нырнула в денник, где стояла красивая серая кобыла и обняла ее за шею.

- Да что ж такое то, - пробормотала она с досадой. – Ну что ты, успокойся. Тебя никто не обидит.

Лошадь уткнулась ей в плечо и тихонечко заржала. Андрей нахмурился.

- Мирослава Даниловна, что…

В конюшню влетел подтянутый светловолосый мужчина, который осекся, завидев чужака. Но быстро взял себя в руки.

- Снова это? – задал он странный вопрос.

- Похоже, - вздохнула Мирослава. - Нужно успокоить Стихию. Проверь остальных лошадей.

Блондин кивнул и пошел по проходу между денниками. Домбровский проводил его внимательным взглядом, потом повернулся к Мирославе.

- Что «это»? – поинтересовался он, делая акцент на втором слове.

- Не бери в голову.

- Мира. Я ведь не просто так спрашиваю. Если что, могу и помочь.

- Ты о дочери лучше переживай, - продолжала отбрыкиваться Тригорская.

- Ты же сама сказала, что причин для переживаний нет, - хмыкнул маг. – Рассказывай.

Мирослава погладила лошадь, проверяя, все ли с ней в порядке, и начала говорить:

- Это началось с неделю назад. Кто-то или что-то пугает моих лошадей по ночам. Я кучу чар наплела, но все без толку. Дворовой в конюшнях перестал появляться, словно боится. Лад мой домовой, стал нервным. Максим вон, – она кивнула на блондина, - последние три дня не с женой ночует, а тут, да тоже без всякого результата.

- У Феодоры спрашивала? – нахмурился маг.

- Нет, решила, чего ее не стоит беспокоить сейчас.

- Понятно.

Он прикрыл глаза и задумался. Что-то такое вертелось на самом краю сознания. Но никак не получалось вспомнить.

- Сегодня оно уже не вернется, - сказала Мирослава. – Мы спугнули, так что можешь идти спать.

- Завтра я посижу тут в засаде, - кивнул он и, прежде, чем женщина начала протестовать, продолжил: - Максим твой кто? Бывший травник. А я боевик, хоть давно и не в полях…

Сказал и замер. При слове «поле» внутри снова шевельнулось то ли воспоминание, то ли ощущение. Наверное, об этом стоило подумать не сейчас, а утром, на свежую голову.

- Ладно, хочешь сидеть – сиди сколько угодно, - согласилась Мирослава. – А теперь иди уже.

- Доброй ночи, - улыбнулся мужчина и, мурлыча себе под нос армейскую песенку, отправился домой. На душе поселилось предвкушение чего-то нового и необыкновенного.

Андрей Домбровский проснулся от зверски сильного желания чихнуть. Сон еще не выпустил его из своих объятий до конца. И сонная леность никак не давала почесать свербевший нос. Но мужчина все же поморщился, дернул головой, сбрасывая остатки дремы, и все же чихнул, громко и мощно. А потом открыл глаза.

Перед глазами торчала задница. Пушистая черно-белая задница, из которой рос такой же пушистый хвост. И сейчас этот хвост свешивался вниз и щекотал Андрея по лицу.

- Совесть есть? – поинтересовался Домбровский.

Домовой, лежавший на спинке дивана, всем своим видом демонстрировал, что такое слово отсутствует в его лексиконе. Второй кот, полностью черный, лежал ближе к ногам и щурил желтые глазищи.

- Ладно, что с вас взять, - вздохнул мужчина и поднялся.

Коты – даром, что неслабая нечисть - тут же слетели с дивана и потрусили к мискам. Домбровский заглянул в холодильник и нашел солидный кусок свежего мяса. Оценив габариты домовых, отрезал половину, покромсал на неровные части и выложил в кошачьи миски. Бес и Лих с утробным урчанием принялись за еду.

Самому магу есть пока не хотелось. Он вышел на крыльцо и сладко, до хруста в суставах, потянулся. Было раннее утро. На траве бриллиантами блестела роса. Воздух казался звонко-чистым и напитанным ароматом цветов и трав. Где-то звякали ведра и орал петух. И как ни странно, резкий, не слишком приятный звук птичьей глотки показался мужчине удивительно уютным.

Андрей сделал глубокий вдох и шагнул с крыльца в траву, прямо как был, босиком. Роса захолодила ступни и намочила пижамные штаны, но Домбровский не смутился. Он обошел дом, наслаждаясь прохладой и осматриваясь по сторонам. Два участка уже давно слились в один, но здесь, на бывшей территории Арсения, был только газон и деревья. А дальше, где властвовала Феодора, раскинулся ведьминский огород.

Из дочери получилась отличная ведьма, за зельями и оберегами которой приезжали даже из Старограда. Андрей не жалел, что ее судьба сложилась именно так. Феодора нашла свое место. Нашла правильного мужчину, хоть многие светские львы и львицы крутили пальцами у виска, узнав, что дочь самого Домбровского вышла замуж за деревенского егеря. Но Феодора была счастлива. Да и Арсений окончательно выбрался из своей скорлупы. И теперь занимался не только лесом. Ему как-то удалось договориться с Пущей. Уже два года он отбирал в Старограде лучших студентов-боевиков и вез в деревню, где пушанская нечисть развлекалась вовсю, устраивая им самые разные тренировки. Под чутким присмотром Завяьлова, разумеется.

Домбровский подошел к забору, который разграничивал две территории, и оперся на него. Дочь развела настоящее царство самых разных растений. Все они имели вид сытый и пышный, набираясь соков на грядках. Пчелы и шмели гудели над цветочными головками в поисках нектара. Бабочки перепархивали с лепестка на лепесток, от чего казалось, что в воздух поднимаются сами цветы.

Маленькая красногрудая птичка села на забор рядом с рукой Домбровского и глянула на него глазами-бусинками, забавно склонив голову на бок. Маг улыбнулся и тихо хмыкнул. Птичка сорвалась с места и упорхнула в кусты, а калитка вдруг скрипнула, приоткрываясь. Андрей понял, что ему дали разрешение пройти, и не стал отказываться.

Солнце поднималось, все сильнее пригревая. Роса стремительно высыхала. Воздух наполнялся новыми оттенками ароматов, отчего голова начинала кружиться. Андрей огляделся и заметил колодец, рядом с которым стояло забытое ведро. Колодезной воды захотелось попробовать до зуда в ладонях.

Домбровский никогда не доставал воду таким образом, но это не стало для него большой трудностью. Могучие руки легко подняли полное ведро и опустили на траву рядом. Солнечные лучи заиграли по ее поверхности, рассыпаясь радугой. Сложив ладони ковшиком, маг зачерпнул воды и прямо так напился. А потом взял ведро, поднял над головой и перевернул на себя.

- Ух ты ж, - тихо ахнул он, когда от ледяной воды перехватило дыхание.

Пробирающий до костей холод сразу же сменился жаром. Бодрость нахлынула волной, заставляя встряхнуться. Во все стороны полетели брызги. Андрей рассмеялся, легко и искренне. Ему уже давно не было так хорошо.

- А вот теперь можно и поесть, - пробормотал Домбровский.

После завтрака он решил прогуляться. Вышел на луг перед домом и долго смотрел на темнеющую за ним Пущу. Но потом решительно приказал себе не переживать о дочери, и зашагал по дороге, которая вела в деревню.

Вот только ноги будто сами свернули на тропинку, убегавшую вокруг Прилесья к конюшням Мирославы. Андрей сам толком не осознавал, просто ли идет гулять или направляется именно в конюшни. Но сворачивать не стал. А когда дошел до левады и увидел женщину, стоявшую на коленях на краю луга, понял, что пришел не зря.

- Что случилось? – спросил он, когда остановился рядом с Тригорской.

- Нет, ты посмотри, какая пакость, - пожаловалась она, не поднимая головы. Палец ткнул в рытвину на земле. – Она попортила мой луг!

- И не только здесь. – К ним подошел Максим, помощник Мирославы. – Там, возле ручья, тоже все разрыто.

- Я бы решила, что это кабаны. Они иногда приходят из Пущи целыми стадами. Но вот тут, - женщина подняла пучок травы, - не выкопано, а вырвано. А ямы – словно выбиты сильным ударом.

Домбровский опустился на колено и присмотрелся.

- Да, ты права, - пробормотал он. – Точно не кабаны.

- Оно пугает моих лошадей, - зашипела Мирослава. – Ест мой овес. Портит мои луга. А мы даже не видим.

Из густой травы вынырнул рыжий кот. Он принюхался к рытвине и враждебно зашипел.

- Вот, - взмахнула рукой Тригорская. – Даже Лад шипит. Это точно какая-нибудь нечисть.

- Нужно караулить, - нахмурился Максим. – Эх, выгонит меня Марина из дома.

- Не выгонит, - сказал Андрей. – Я же говорил, что сегодня сам у вас подежурю.

- Вы? – изумился Коломийцев.

- Я. Или думаешь, не сдюжу?

- Хм… - Максим почесал в затылке. – Сдюжите. Но может нам еще чего придумать? У Фокина, травника, есть какой-то амулет от нечисти, он с ним в Пущу ходит.

- Вот и пусть ходит дальше. А мы своими силами.

- Ну, как знаете. Пойду тогда лошадей соберу.

Максим отправился к подросткам, резвившимся возле ручья. Мирослава проводила его взглядом и не слишком уверенно буркнула:

- Мы бы и сами как-нибудь справились.

- Не отказывайся от помощи, - вздохнул Андрей. – Кто знает, с чем мы можем столкнуться.

- Ой, а ты-то у нас специалист, - насмешливо покосилась на него женщина.

- Ну какой есть, - обиделся немного Домбровский. - Ты мне не доверяешь?

- Да чем ты там занимался в своих советах-кабинетах?

- Скажи еще, что забыл, с какого конца за шпагу браться, - возмутился маг.

- Так ты еще и шпагу привез?

- Не привез. Зато заклинаний в моем арсенале хватает.

- Ладно, - вздохнула Мирослава, понимая, что слегка перегнула. – Не сердись. Я не хотела тебя обидеть.

В знак примирения она погладила мужчину по предплечью. Тот странно вздрогнул, но руку не отдернул. А Мирослава будто поняла, что сделала что-то не так, и задрала подбородок, приняв независимый вид.

- Приходи вечером. Как только солнце спрячется.

- Обязательно приду, - улыбнулся Домбровский. – Обязательно.

Оставив котов за главных, Андрей Домбровский дождался темноты и отправился на конюшни. Бодро шагая по луговой тропинке, он улыбался непонятно чему. Душа жаждала приключения. Сильный маг, Домбровский чаще вынужден был заниматься исключительно умственной работой. Бумаги, переговоры, планирования… Все это оказалось неизбежно для главы рода и советника императора. Поэтому сейчас, в деревне, Андрей ощущался себя удивительно свободным.

- Да, права Мира, засиделся ты в своих кабинетах, голубчик, - пробормотал он себе под нос. - Как есть, засиделся.

Мирослава ждала его у входа в конюшни. Молча кивнув, она завела внутрь и указала на пустой денник. Лошадница любила своих питомцев, заботилась о них, так что там было просторно и очень чисто. У дальней стены лежало перевернутое корыто для воды. Андрей сел на него, вытянув ноги. Тригорская устроилась рядом.

Сначала они молчали. Рядом дышали, постукивали копытами и тихонько фыркали лошади. Но потом Андрей все же не выдержал.

- Мира? - позвал он.

- Что?

Мужчина немного замялся. И отвесив себе мысленную оплеуху, сказал:

- Знаешь, я давно хотел задать тебе вопрос.

- Какой?

- Ты уехала в Прилесье из-за меня?

- Из-за тебя? - изумилась женщина, вот только в этом изумлении отчетливо улавливалась фальшь.

- Ведь мы должны были пожениться. Да, наша помолвка была договорной, и мы расторгли ее еще до официального объявления. Но…

Мирослава дернула плечом, не глядя на своего соседа. Открыла рот, чтобы выдать что-нибудь возмущенное. И тихо выдохнула, понимая, какая это было бы глупость.

- Я любила тебя, - признала она еще слышно.

- Любила? – бестолково переспросил Домбровский.

- Да. - Улыбка на женский губах вышла немного грустной. - Влюбилась еще до того, как родители решили нас поженить.

- Но… - Андрей чувствовал себя откровенно растерянным.

Он подозревал, что разрыв помолвки оскорбил Тригорскую, отчего та уехала в Прилесье, а вот влюбленность совсем не предполагал. Даже в возрасте восемнадцати лет Мирослава была девушкой гордой, своенравной и не склонной к сантиментам. И чувств к жениху не демонстрировала.

- Да, - подтвердила та. – Разве в тебя можно было не влюбиться? Сильный маг, мечник, первый красавец двора. По тебе сохла добрая половина дебютанток. Вот и я не устояла. Но об этом никто не знал. Тебе я вообще никак не собиралась намекать. Несмотря на характер, мне хотелось, чтобы ты проявлял инициативу, завоевывал, добивался. Все, как в красивых романах о любви.

- А почему ты так просто согласилась все разорвать?

- А мне нужно было тебя держать? - Женщина наконец нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. – Да, мы обручались. А потом ты встретил Елизавету и влюбился в нее без памяти. Конечно, я могла бы настоять на том, что у нас договор. Но даже в восемнадцать лет я не была дурой. И понимала, что в этом случае получу только твою ненависть.

- И ты отпустила…

- Отпустила. Как же иначе?

Андрей вздохнул, не слишком понимая, что чувствует. Откровение вышло неожиданным. Он и правда не догадывался о чувствах Тригорской. Согласился на договорной брак с девушкой, которую считал надежной парой и достойной матерью для будущих детей. А потом встретил ту, кто заставила замирать от счастья сердце. И решив быть честным, сразу отправился к Мирославе и попросил расторгнуть договор. Однако даже тогда, во время непростого разговора, не понял, что Мира испытывает не только обиду и досаду.

Но несмотря ни на что, Домбровский не жалел о том, как все случилось тогда. Елизавета подарила ему пятнадцать лет прекрасного брака и двух замечательных детей. Он был действительно счастлив с ней. И после смерти жены ни разу не задумывался, чтобы снова найти себе пару, хотя сам император не раз намекал ему об этом, предлагая самых разных невест.

- Значит, ты все-таки уехала из-за меня, - произнес он.

- Ну… - Тригорская махнула рукой. - Не совсем из-за тебя. Просто стоило нам разорвать помолвку, как отец сообщил, что у него для меня есть новый жених. Сам понимаешь, мне тогда никто другой не был нужен, и я взбесилась. Заявила, что больше никому не позволю управлять моей жизнью, и ушла из дома. Тетка по материнской линии помогла деньгами, я купила здесь землю и стала заниматься тем, что действительно нравилось.

- Ты… не жалеешь? - искоса глянул на нее Андрей.

- Нет, - уверенно ответила Мирослава. - Я и правда всегда больше любила лошадей, чем светский серпентарий. И в деревне ощутила себя по-настоящему на своем месте.

- Вот как…

- Да и если честно, из нашего брака вряд ли вышло бы что-нибудь хорошее. - Женщина усмехнулась. - Крови мы бы попили друг другу знатно. Слишком гордые, слишком сильные и властные. Лиза подходила тебе лучше.

Домбровский немного помолчал, потом тихо сказал:

- Прости. Прости за боль, пусть причиненную неосознанно. И спасибо, что приняла Феодору и помогла ей.

- Не за что, - улыбнулась Мирослава.

Снова повисла тишина. Но спокойствие на конюшнях царило недолго. Обитавший в соседнем деннике жеребец вдруг тревожно всхрапнул.

- Начинается, - нахмурилась Тригорская.

Андрей подобрался и осторожно поднялся. Лошади волновались. Умные животные словно чувствовали нечто, что пока было недоступно человеку. Чаровать мужчина не стал, выжидая. Тем более, кроме чужого волнения, ничего странного тут не ощущалось.

Мирослава не мешала. Пусть она тоже была магом, сейчас ведущую роль безоговорочно отдала Андрею.

Домбровский выглянул в проход между денниками. И чуть не вздрогнул, когда конь с гордым именем Ураган нервно ударил копытом стену. На другом конце конюшни послышалось ржание.

- Так… - протянул Андрей.

Поисковое заклинание, запущенное умелой рукой, вернулось ни с чем. А лошади волновались все сильнее. Мирославе пришлось зайти к одной из кобыл и обнять ее за шею, утешая. Решив наплевать на скрытность, Домбровский прошелся по проходу, заглянул в денники. Поднял голову, внимательно осматривая крышу. Открыл дверь, которая вела в большую кладовку с хозяйственным инвентарем.

- Андрей, - позвала Мирослава. Успокаивать лошадей приходилось уже магией.

Тот покачал головой и распахнул ведущие наружу двери. Пристальный взгляд заскользил по округе. Внутри ничего не было, значит то, что пугало животных, гуляло где-то там.

Тоненькое ржание раздалось за большим амбаром. Андрей подобрался и шагнул туда. По земле застучали копыта. Загулявшая лошадь?

Он старался двигаться тихо, пристально осматриваясь и держа наготове чары. Послышался плеск воды. Домбровский помнил, что под навесом стоят поилки, и думал поймать нарушителя там. Но топот вдруг понесся куда-то в сторону.

- Да что б тебя, - выругался маг.

Мужчина до рези в глазах всматривался в ночную темноту, и ничего не мог понять. Что за нечисть-невидимка?

Что-то заплескалось в дальнем конце левады. Андрей выскочил из-за угла амбара и бросился туда, укрывшись щитом. Тихое, на грани слуха, ржание раздалось впереди. Маг швырнул парализующие чары, специально предназначенные для нечисти. В ручье взвизгнуло, вода будто взорвалась, и по земле затопотало. Домбровский понял, что это нечто несется прямо на него, и рванул в сторону. Мага обдало порывом ветра, густым, жарким, напоенным терпким травяным ароматом. Он упал на землю, ушибив локоть. Топот копыт затих вдали.

- Андрей, - к нему бежала перепуганная Мирослава. - Великие Предки! Ты цел? - Она упала перед ним на колени. - Ты… Ты чего улыбаешься?

- А? - бестолково переспросил Домбровский и понял, что и правда улыбается.

- Андрей…

- Я цел, - спохватился он, садясь.

- Ну да, - не поверила Мирослава. - Оно напало на тебя?

- Почти. Зато я понял, кто это.

- Понял?

- Это же харза. Степная нечисть. Я слышал о таких, когда служил по молодости в степях.

- Но… Они же не водятся у нас, правда? - неуверенно предположила Тригорская.

- Не водятся. Понятия не имею, если честно, откуда харза тут взялась. Может, ее Пуща приманила. В любом случае, она пришла в Прилесье и заинтересовалась твоими лошадьми. В степи харзу считают хранительницей диких табунов. Но на самом деле, это вредная и прожорливая нечисть, иногда даже опасная.

- И что делать? - немного растерялась Мирослава.

- Хороший вопрос, - почесал затылок Домбровский. - Нам сильно не хватает Феодоры.

- Да, она бы разобралась.

- Но ждать ее - тоже не дело. Завтра я съезжу в Староград, поспрашиваю там кое-кого. Может, и узнаю что путное.

- Ладно, - Тригорская вздохнула и поднялась, отряхивая испачканные травяным соком колени.

Андрей невольно залюбовался гибкой, ладной фигурой которую не могли спрятать простые штаны и старая майка. Женщина заметила его взгляд и смутилась.

- Может, чаю? - выпалила она, прежде чем вспомнила, что время близится к полуночи.

- Давай, - без раздумий согласился Андрей.

- Ну… пошли что ли? - Она махнула рукой и отвернулась, чтобы не было видно покрасневших щек.

Как девочка, честное слово. И не скажешь, что уже давно выбросила этого мужчину из головы, наслаждаясь жизнью, которая у нее сложилась.

Тихо хмыкнув, Андрей поднялся и пошел за Мирославой. Штаны на колене треснули, а ушибленный локоть слегка побаливал, но сейчас мужчина чувствовал себя очень довольным. Вечер прошел нескучно.

Въезжая в Староград, Андрей Домбровский поймал себя на очень странных ощущениях. Пусть он отсутствовал всего несколько дней, но сейчас город словно обрушился на него шумом и суетой, прибивая к земле. Впрочем, маг всегда считал себя хозяином своим эмоциям и быстро превратился истинного горожанина, который чувствовал себя тут, как рыба в воде.

В столицу Андрей приехал за помощью. Сам он не был специалистом по нечисти и не боялся в этом признаваться. Зато обладал нужными связями, поэтому собирался обратиться к человеку, который знал об этой теме, наверное, все.

Староградский университет по причине каникул был пуст и тих. Сидевший на проходной охранник странно дернулся, завидев Домбровского. Маг бросил на него внимательный взгляд, потом посмотрел на себя и хмыкнул. Собираясь в город, он даже забыл одеться прилично, и сейчас щеголял в старой футболке и штанах, которые пестрели следами травы и земли. Но стать и уверенность в себе говорили о Домбровском лучше всяких костюмов, поэтому тот не особенно смутился и, спокойно кивнув охраннику, отправился на второй этаж.

Его целью была дверь с табличкой, сообщавшей, что за створками из дуба заседает не кто иной, как Сергей Ефимович Чигладин - профессор, заведующий кафедрой нечистиведения. Профессор за свою жизнь объездил полмира, выпустил три справочника, несколько научных работ и сотни статей. Так что Андрей знал: если ему и могут помочь с самой полной и достоверной информацией по харзе, то именно здесь.

К счастью, профессор Чигладин оказался на месте. Невысокий старик с бородкой клинышком тут же поднялся, завидев гостя.

- Андрей Михайлович, голубчик. - Заулыбался он, протягивая руку. - Давненько вас не было в наших краях.

- Все дела и дела, - вздохнул маг.

- Уж не они ли привели вас ко мне?

- В каком-то смысле.

- Тогда может чаю? - предложил Чигладин. - Секретарь мой в отпуске, заваривать будем сами.

- Благодарю. Но не думаю, что у меня много времени, - качнул головой Домбровский. - Я хотел спросить, что вы знаете о такой нечисти, как харза?

- Харза… - Профессор задумчиво погладил бородку. - Нечисть редкая, но интересная. В Рутинии обитает только на самом юге, да и то всего в нескольких местах, где сохранилась первозданная степь. Считается хранительницей лугов и диких табунов. Она летает вместе с ними среди сочных трав, купается в росе и пестует жеребят.

- Как харза выглядит?

- Чаще всего никак. Харза невидима и только иногда принимает облик лошади. Не все степняки ее любят. Порой харза забредает на домашние луга и разоряет их.

- А у нас она может водиться? - поинтересовался Домбровский.

- У нас? - немного удивленно переспросил Чигладин. - Хм… Ну, в теории-то возможно все. Но у нас для харзы условия не те. Холодно и леса слишком много.

- А если рядом будет нечто вроде Моршанской Пущи?

Профессор немного помолчал, раздумывая. Потом внимательно посмотрел на Домбровского.

- Уж не хотите ли вы сказать, что наткнулись на харзу возле Пущи?

- Не знаю. - Андрей не видел смысла это скрывать. - Но там завелось нечто, очень на нее похожее.

- Вот как… - протянул Чигладин, уставившись в потолок. - А следите ли вы за погодными сводками по Рутинии, Андрей Михайлович?

Вопрос показался Домбровскому неожиданным, но он честно ответил:

- Слежу.

- Тогда должны помнить, что в прошлом месяце по всему югу империи не один день бушевали грозы. А многая нечисть к грозам весьма чувствительна.

- Полагаете, гроза могла сбить харзу с толку, согнать ее с места, и та, заблудившись, оказалась севернее Старограда?

- Это возможно, - кивнул профессор. - Особенно, если харза совсем молодая.

- И что же с ней сделать?

- Хороший вопрос, голубчик. Прогнать харзу можно. Но куда она подастся в наших-то краях? Либо заблудится окончательно и сгинет, либо на ее хулиганства вызовут ловцов, которые нечисть уничтожат.

Андрей поморщился. Ему не слишком хотелось бросать странную нечисть на произвол судьбы. Да и Мирослава не одобрит. Резкая и скорая на расправу, она быстро отходила. И сейчас тоже наверняка пожалеет заблудшую харзу.

- Можно попробовать ее приручить, - вдруг заявил Чигладин воодушевленно. - Если она привяжется к Пуще, как к источнику энергии, то даже перезимует без проблем.

Он поднялся и подошел к одному из монументальных шкафов, заставленных книгами. Вытащил небольшой томик, пролистал и, удовлетворенно улыбнувшись, подал его Андрею. В книге описывалось, как харзу ловили степняки. На первый взгляд процесс не казался слишком сложным. Нужно было подстеречь харзу ночью, желательно при свете луны, и набросить на нее сплетенный из семи степных трав аркан. Но дальше начинались трудности, потому что харзу предстояло удержать. Сильная и непокорная, она яростно сопротивлялась и могла даже убить ловца.

- Ковыль, степной шалфей, полынь, донник, василек, горицвет и живокость… - повторил Андрей вслух. – Я даже знаю, где их можно достать.

- Что, и правда собираетесь ловить? - У профессора заблестели глаза.

- По крайней мере, попробую.

- А возьмите меня с собой.

- Вас? - удивился Домбровский.

- Я мешать не буду. Только постою в сторонке и посмотрю. Даже на своем магомобиле поеду.

Андрей заколебался. С одной стороны, Чигладин был не слишком похож на охотника на нечисть. С другой, мнение опытного нечистеведа не помешает. Вдруг там вообще не харза, а нечто иное?

- Хорошо, - кивнул он в итоге. - Я напишу вам адрес…

Оставив Чигладина готовиться к вылазке, Домбровский оправился в свои лаборатории. На складах хранилось много разных трав, поэтому мага быстро нагрузили мешками по списку, который тот предоставил. Ковыль, полынь, василек и остальное. Самые свежие, только сегодня доставленные, они еще не успели высохнуть и наверняка отлично подойдут для плетения аркана. Правда, мастером себя Андрей не считал, поэтому разумно прихватил трав с хорошим запасом. На этом его дела в столице закончились.

В деревню Андрей возвращался в магомобиле, который благоухал, как самая настоящая степь. Но уже на выезде из центра вдруг кое о чем вспомнил и свернул налево. Поплутав по переулкам, остановился у небольшого ювелирного магазинчика.

Это место не было статусным или богатым. Тут не продавали драгоценности, стоившие баснословных сумм, ничего такого, в чем можно было бы блистать на светских раутах. Но местные украшения могли похвастаться оригинальностью и красотой. А еще тем, что делались с душой и для души.

Домбровский собирался купить подарок дочери. Конечно, в деревне носить драгоценности было совершенно негде, но украшаться Феодора любила. И Андрей собирался найти то, что подойдет ей и месту, где она живет.