Слияние

Глава 22

Вещей у наших подопечных оказалось до крайности мало: только немногочисленная одежда и обувь. Знал бы об этом раньше — купил бы в Святославске хоть постельные принадлежности, но теперь этим придется заняться в Курмене или Гарашихе. Лучше в Курмене, где цены пониже. Поневоле задумаешься, не лучше ли было бы оплатить старичкам проживание в Святославске хотя бы на время, но они тогда точно посчитают себя брошенными. Вон как глаза загорелись, когда я согласился их с собой взять.

Вставал и вопрос с их легализацией. Конечно, к слугам обычно не присматриваются, и все же кто-то глазастый мог опознать в них бывших вороновских работников. А значит, этого скрывать было никак нельзя. Я решил прямо об этом не говорить, но если вдруг спросят — отвечать только правду. Мол, ездил по делам в Святославск, встретил случайно, решил дать приют. Теоретически, конечно, можно связать мои визиты в столицу и пропажу реликвий. Но насколько я успел заметить, к хранению осколков относились крайне небрежно и отмечали их потерю сразу же только в случае кражи при них, как случилось с последним осколком Куликовых.

А в случае пропажи вороновских осколков в первую очередь подозрение падет на дядюшку, который от этой ситуации выигрывает, оставаясь князем. Наверное, оставаясь, потому что последнее императорское слово пока не сказано. Хотя если уж до Куликовых добрался императорский представитель, то и к Вороновым наверняка тоже зашли.

В этот раз никто из моих спутников пренебрежительных взглядов в дирижабле не удостоился. Оба старичка выглядели достойно. Что касается Прохорова, так он умудрился себе не только полностью гардероб поменять (как выяснилось, как раз с помощью приведенных им старичков, хотя и не из вещей покойного князя Воронова — те были ему совсем не по размеру), но и приобрел чемодан и такой же саквояж, как у меня. Оба предмета были чуть потертыми, что придавало Прохорову вид завзятого путешественника. Если бы он еще рот не открывал — так вообще был бы похож… все же скорее на богатого купца, потому что выдавала борода. Ее следовало либо сбрить, либо начать ухаживать, а это не только стряхивать крошки на пол.

Не успели мы взлететь, как ко мне в каюту постучались оба моих новых подопечных.

— Мы еще раз хотели вас поблагодарить, Петр Аркадьевич, — торжественно сказал Павел Валентинович. — Максим Константинович наотрез отказался принимать у нас клятву верности после смерти отца. Видимо, уже тогда подумывали о том, чтобы с нами расстаться.

— А вы ее давали моему деду? — удивился я. — Работа у вас, конечно, ответственная, но клятва уж очень серьезные обязательства накладывает.

— Клятва же обоюдная, — чуть удивленно ответил Павел Валентинович. — Вторая сторона тоже принимает на себя обязательства, что в нашем положении было бы предпочтительнее.

Они замолчали и так на меня уставились, что не догадаться, о том, зачем они пришли, было совершенно невозможно.

— Вы хотите принести клятву верности мне? — все же уточнил я.

Валерон тоже молчал, то ли отправившись выяснять, нет ли в дирижабле кого злоумышляющего, то ли решив не влиять на мое решение.

— Да, Петр Аркадьевич, — обрадованно выдохнул Николай Степанович. — Это придало бы нам уверенности в будущем, понимаете? И вам тоже сразу станет спокойнее: не будете переживать, что мы при встрече с вашей родней можем сказать что-то лишнее.

— Вы тем самым привяжетесь ко мне навсегда и не сможете никуда уйти, — напомнил я. — Фактически я сейчас нищий.

— Ваш дед был уверен, что у вас великое будущее, — ответил Павел Валентинович. — Дай бог, доживем до того счастливого момента, когда вы станете князем.

— Когда вы позвали нас с собой, я сразу понял: правильно Константин Александрович о вас говорил, — добавил Николай Степанович. — А что касается денег, так, знаете ли, Вороновы сейчас переживают не лучшие времена. Источник их дохода накрыт зоной. Вложения себя не оправдали, а они привыкли жить на широкую ногу.

Он замолчал, и они опять оба на меня уставились, ожидая моего решения. На мой взгляд, клятва верности была мне куда выгодней, чем им, но говорить, я, разумеется, этого не стал, согласился принять, пообещав со своей стороны всю возможную поддержку. И только после этого из моей каюты они ушли, совершенно успокоенные, зато через некоторое время пришел Прохоров. Ужинать. Перед этим он заглянул к новым двум членам нашей команды и оставил еду и им, поскольку вчетвером ни в одну каюту было не влезть. Может, я и не смогу дать этим старичкам много, но они хотя бы будут сытыми.

Валерон, на удивление, в этот раз не предложил ни у кого ничего экспроприировать. Я было удивился, а потом узнал, что рейс выдался полупустой: кроме нашей компании, была занята всего одна каюта, и та — дамой, которых Валерон обходил своим интересом. Хотя, может быть, нам пока не попадались особы с багажом, требующим вдумчивого изучения.

Как бы то ни было, даму эту никто из нас не видел до самой швартовки в Курмене, а значит, оценить ее богатство возможности не появилось, о чем я не слишком жалел. Помощник же продрых почти всю дорогу, а перед выходом из каюты опять заговорил про конфеты. Я напомнил, что их должен купить Прохоров, в магазине поприличней.

Старички тоже выспались, из дирижабля они выходили бодренько и осматривались с интересом.

— Ждем ваших указаний, Петр Аркадьевич, — заявил Павел Валентинович.

— Думаю, будет лучше, если вы подождете нас в трактире, — сказал я. — Мы отдавали машину на покраску, нужно проверить, как сделали, и забрать.

— Тогда мы лучше с вами, — предложил Николай Степанович. — Проверка исполнения заказа входила в мои обязанности. У меня опыт в этом деле огромный.

Вряд ли у него был опыт в проверке автомобилей, скорее, он просто хотел быть полезным. Что ж…

— Хорошо, — согласился я. — Вы едете со мной, а Григорий выполняет мое поручение и тоже подходит к мастерской.

Поручение было обговорено еще вчера, ради чего Прохоров переоделся в свою старую одежду, чтобы ему не предлагали все по завышенным ценам. Мы с ним договорились, что он докупает продуктов, сколько влезет в контейнер, а потом берет постельные принадлежности для наших новых жильцов. Как все это будем крепить к машине, посмотрим на месте, поскольку в салоне мне бы пассажиров разместить.

Доехали до мастерской мы быстро, и автомобиль действительно оказался готов полностью. Николай Степанович осмотрел все тщательно, чуть ли не обнюхал каждую щель, где-то даже ногтем поковырял, чтобы убедиться, что повреждения не будет — качественная алхимическая покраска делала это невозможным.

— Хорошая работа, — наконец вынес он вердикт. — Все как надо сделано.

— Отличная основа потому как, — ответил ему работник мастерской. — На нее отличная покраска легла, и как результат — бонусы готового изделия. Мы даже мага с артефактом приглашали, чтобы зафиксировал. Документы прилагаются. Дополнительных денег не возьмем. Первый раз у нас такое получилось.

Он извлек из папки два солидно оформленных документа с печатями и протянул мне. После покраски оба мои изделия посчитались завершенными и получили бонусы. Автомобиль получил по +5 к прочности, представительности и безопасности. А паучиха +7 к болтливости. Ее мне тоже принесли и выдали, причем не абы как, а в красивой картонной коробке, в которой она выглядела дорогой игрушкой, какой, в сущности, и была. Но, пожалуй, сертификат с ее бонусом княжне я передавать не буду, пусть это станет приятным сюрпризом.

— Петр Аркадьевич, у нас интересовались, где можно заказать такой автомобиль — очень уж он некоторым нашим клиентам понравился. А еще поступило хорошее предложение выкупить этот.

Еще бы не было интереса: наверняка раззвонили по всему городу, что у них изделие с дополнительными свойствами, да еще какими. Это они еще про руну Прочности не знают, поскольку она нанесена на металл со стороны салона.

— Этот не продается, и на заказ я не делаю, — сразу пояснил я.

— Вы сами делали, Петр Аркадьевич? — поразился Николай Степанович. — Неужто сами? Или, может…

Он смутился и не договорил. Но я и без того понял, что он имел в виду: Прохоров выглядел куда более приспособленным для сборки столь сложного устройства, чем юнец, каковым я выглядел.

— У меня сродство к механике и артефакторике, — пояснил я. — Без помощи Григория дольше бы провозился, конечно, но собрал бы, не сомневайтесь. Разработка полностью моя. Артефактный двигатель собран лично мной. Я крепче, чем кажусь.

— Простите, Петр Аркадьевич, не хотел вас обидеть, — стушевался Николай Степанович.

— Ваши сомнения понятны, вы меня слишком мало знаете.

— Делал настоящий мастер, иначе изделие не получило бы бонуса, — с долей скепсиса сказал работник мастерской.

— У меня есть следующие навыки: мастер механики, мастер кузнечного дела и мастер создания артефактов.

Это сняло все сомнения, и на лицах окружающих появилось осознание и уважение: мастер — товар штучный, кому попало его не дают.

— Правда, все только первого уровня, — устыдившись, добавил я. Сказал и сразу же обнаружил, что мастер механики взял второй уровень.

— Какие ваши годы, — уважительно сказал работник мастерской. — Иные всю жизнь кладут, но мастера так и не получают. Не каждому дано. Кроме сродства, надобно еще и правильно поставленные руки иметь.

— С руками у меня, слава богу, все отлично, — отшутился я. — Давайте-ка я оплачу остаток, и мы будем грузиться.

Потому что погода стояла типично осенняя: задувал пронизывающий ветер, гоняя уже подсохшие опавшие листья, а небо затягивалось темными упитанными тучами. Только дождя не хватало — дворников на машине пока нет, а значит, ехать придется медленно, чтобы успеть разглядеть опасность на дороге.

Чемоданы мы забросили в машину, и в контору для оплаты и подписания документов прошли все вместе. Мои спутники внимательно изучили договор, убедились, что все было сделано в соответствии, после чего я достал деньги, но внезапно у кассира пропал ключ от кассы. Искали его всей мастерской, куда только ни заглядывая. А нашелся он, только когда в мастерскую торопливо вошел мужчина в дорогом пальто.

Я расплачивался, отбиваясь от уговоров продать автомобиль по очень привлекательной цене. Причем предложение уже шло от конкретного покупателя. Вот почему все действия по оплате намеренно тормозились — чтобы тот успел подойти и озвучить свое предложение лично. Я столько раз сказал «нет», что оно уже у меня автоматически вылетало на любой вопрос. Наконец, все формальности были завершены, и мы вышли во двор. Причем потенциальный покупатель от меня не отстал, принялся уговаривать теперь уже сделать под заказ.

— Укусить его, что ли? — задумчиво подал голос Валерон.

Покупатель внимания не обратил на тихий лай, а вот оба старичка услышали вполне конкретный вопрос и принялись озираться, не понимая, откуда послышался голос. Но, что удивительно, спрашивать никто ничего не стал.

— Он же злоумышляет? — продолжил Валерон.

— Этот господин уверен, что дает мне возможность заработать, — торопливо объяснил я, чтобы не решать, что делать с очередными часами. — Он просто не представляет реальную стоимость этой машины, где все металлические части сделаны из металла механизмусов, прозрачные — сняты с них же и обработаны, а двигатель артефактный и не имеет аналогов.

Господин наконец осознал, что ему ничего не обломится, и ушел, досадливо оборачиваясь и с тоской глядя на автомобиль, который уже считал своим. Почти сразу после его ухода на пролетке приехал Прохоров с кучей тюков, и мы принялись грузиться. Поскольку заднего сиденья в машине пока не было, пришлось заменять его чемоданами, на которые Прохоров раскатал одну из купленных перин. Вместо спинок сидений использовались подушки. Все остальное пришлось крепить сзади, только оба саквояжа Прохоров решил взять на колени, как он сказал, на всякий случай. А коробку с паучихой удалось разместить сзади салона так, что она никому не мешала. Пока мы пытались всё распихать, я несколько раз подумал, что машина вышла слишком маленькой. Хотя нет, для представительских целей — самое оно, а вот для перевозки грузов нужно что-то побольше, типа грузовичка. Но займусь я им, только если будет время, металл и подходящие колеса, пока у меня времени и колес нет, а металла — только на снегоход. После изготовления, если я не просчитался, должна остаться самая малость.

Наконец, мы для всего нашли место и выехали сначала из мастерской, а потом — и из города. Когда отъехали пару километров, Николай Степанович внезапно спросил:

— Петр Аркадьевич, у вас есть призрачный помощник, я правильно понял?

— Как вы догадались?

— У Константина Александровича тоже был, — пояснил он. — Голос раздается, а никого нету. И слова разбирают не все, а только те, кому дозволено.

— Только те, кто крепко связан с владельцем помощника, — пояснил Прохоров. — Вона я, до того как клятву Петру дал, токмо лай слышал, а как присягнул, значится, сразу разбирать слова начал. Валерон — он очень умный и полезный.

— А кто-то очень льстивый, — проворчал Валерон. — Мне, конечно, приятно, что ты столь высокого обо мне мнения, но я предпочитаю любым комплиментам конфеты.

— Купил, — сразу сказал Прохоров. — Мне ж Петр указание дал: в первую очередь конфеты, а все остальное — если деньги останутся.

— Это он правильно, — подобрел Валерон.

— А помощник Константина Александровича как выглядел? — заинтересовался я.

— Этого мы не знаем. Ни разу не видели, только слышали.

— Уродец какой-то, наверное, — заявил Валерон. — Не всем так везет с воплощением, как мне.

И уже никакого возмущения из-за кривого вызова. Нет, мне он еще непременно выскажет, и не раз, чтобы что-то выбить для себя, но при разговоре с другими никакого сомнения в собственной исключительности и привлекательности не допускается.

— То есть вы нам покажетесь, милостивый государь? — заинтересовался Павел Валентинович.

— Покажусь, но дома, чтобы лишнюю энергию не тратить на переход из одной формы в другую. Обо мне в Дугарске никто не знает, и лучше, чтобы это так и было. А то там две княжны, а я точно в их вкусе. Проходу не дадут.

Это он, наверное, маменьку вспомнил…

— Мы не проговоримся, — пообещал Николай Степанович. — Про призрачного помощника вашего дедушки посторонние не знали, потому что это серьезное преимущество для мага. Жаль, что, когда Константин Александрович умер, его помощник был на задании. Так и не вернулся.

Вопрос о смерти князя Воронова я решил оставить на потом: все же это чисто внутрисемейное дело, Прохорову о нем знать не надо.

— Да, после смерти вызвавшего нас сразу утягивает в наш родной мир, — подтвердил Валерон. — Поэтому мы заинтересованы, чтобы вызвавший жил как можно дольше. И как можно продуктивней. Чем он сильнее, тем мы больше получаем энергии.

Павел Валентинович принялся расспрашивать Валерона, тот с удовольствием отвечал на все вопросы. Но как-то так отвечал, что, если бы я не видел Валерона лично, был бы уверен в его огромных размерах, крутых навыках и необычайной свирепости. Хотя свирепость там на высоте: второго моего убийцу он загрыз безо всяких колебаний. Еще бы: тот покушался на святое — на причитающуюся Валерону энергию. А за свое песик будет драться до последнего, и мне почему-то кажется, что в свое он теперь включил не только меня, Митю и Прохорова, но и нынешних своих собеседников.