Скорость. Назад в СССР 2

Глава 24

Мой удар, пришелся прямо в нос и был такой силы, что противник пятился назад пару шагов, а потом опрокинулся на спину.

Он попытался было приподняться на локтях, но я подскочил и дал ему кулаком в нос еще раз.

Тот просто отключился. Я поискал глазами свой обрезок трубы.

Краем глаза я среагировал на движение. Второй «солдат удачи» с силой оттолкнул ботинком Артура в бок и побежал в мою сторону.

Этот хрен краем глаза заметил, что я метнулся за трубой. Он будто смотрел сквозь меня.

Светлая сухая кожа на лице была изрезана очень тонкими, почти незаметными морщинами. Так бывает у тех, времени проводит на ветру.

Поразило, что в его глазах не было ничего человеческого.

На какое-то мгновение мне стало не по себе. Я уже схватил трубу, когда мы столкнулись с ним. Но дальше, произошло то, от чего я растерялся.

Он не стал драться со мной, пользуясь своей массой. Громила просто оттолкнул меня в сторону.

Он бросился на помощь своему коллеге, помог тому подняться и они стремительно направились к темному проходу между ангарами.

Через секунду они скрылись под покровом ночи. Не очень понятно почему последний из нападавших отказался от поединка.

Мне почему-то стало беспокойно на душе. Это был новый враг. Неведомый.

Мои «старые» враги — те самые кутаисские блатные, были более понятны предсказуемы, потому что их глаза несли в себе живые эмоции.

Пусть ненависть, гнев, агрессию. По южному темпераментные, но человеческие.

По глазам этих двоих нападавших, можно было понять, что они меня узнали. Не более того. Взгляды напоминали, то как безразлично смотрит тигр на посетителя зоопарка.

При этом всем понятно, что сделал бы хищник, небудь прутьев решетки между ним и человеком.

Я словно увидел в их глазах смерть. Пока еще не моя очередь. Но она ходит где-то рядом.

Они не были зэками. Наемные убийцы?

Спецназ? Я не верил в такое. Нет, я конечно, отлично понимал, что существовали специальные люди, выполняющие деликатные задачи по устранению враждебных стране персон.

Кто-то же убрал Бандеру, Шухевича, Троцкого и кучу других врагов страны и перебежчиков на Запад.

Но я вряд ли интересовал спецслужбы. Или интересовал?

Я осмотрелся и увидел, что Артур лежит и стонет.

— Счас сча потерпи, я помогу, — теперь я подскочил к своему товарищу, помог добраться ему до дивана.

— Ты как? — посмотрел я на его лицо. Ему сильно досталось

Он что-то промычал.

— Ты их знаешь? Это по твою душу?

Артур отрицательно замотал головой, было видно, что каждое движение дается ему с трудом.

— Скорую надо, побудь здесь немного.

Артур попробовал возразить, но я не стал его слушать.

Ему повезло, неотложка прибыла буквально через две минуты после вызова и забрала парня в больницу.

А еще через минуту на территорию въехали менты. Так вот почему те двое свалили. Видимо вахтер с проходной взывал наряд.

Не было резона оставаться у гаража и снова попадать в милицию. Это уже слишком. В третий раз за два последних месяца — это пожалуй перебор.

Поэтому как только я увидел экипаж, то тут же ушел в тень.

Оставаться тут, у бокса, больше не стоило. Я нырнул вслед за громилами в темный проход между арочными ангарами. Скоро должны были прибыть Слава с Трубецким.

Я наблюдал за подъехавшей милицией из темноты до тех пор, пока не появился Игорь Николаевич. А дальше произошла неприятность.

Трубецкого усадили на заднее сидение и увезли. Видимо в отделение.

Сейчас я не мог ничего предпринять, но решил идти к отделению пешком, чтобы вызволить графа.

По пути я размышлял о произошедшем. Снова появилось ощущение, что эти двое не имеют никакого отношения к братьям Махарадзе.

А кому они имеют отношение? Что они хотели? Вывод напрашивался сам собой.

Они хотели запугать. Если бы хотели убить кого-нибудь из нас, то сделали бы это без лишних телодвижений. Такие как они могут. В этом я не сомневался.

Они появились тут по чьему-то приказу, а не по своей воле. Хотели ли уничтожить машину? Не знаю. Я тешил себя тем, что помешал им это сделать.

Так кто же их подослал? Тот кто знал, что Артур на базе один? Марго? Я содрогнулся от этой мысли, потому что так до конца и не понимал, чем занималась ее семья. Дипломаты? Многие из них связаны с нашими спецслужбами. А может и не с нашими.

Могла ли она быть тем самым серым кардиналом или точнее новым контроллером, атташе, о котором я услышал на даче Махарадзе? Маловероятно, женщин атташе не бывает, насколько я знаю.

Но ничего нельзя исключать. Если это она, то я совершил большую ошибку отдав ей Генку.

Кто еще? Девчонки, Саша, Настя и Татка исключаются, Трубецкой и Слава тоже.

Комбинатор? Мутный тип. Я могу ошибаться, что он у меня на крючке. Вполне вероятно, что все наоборот. В квартире у Комбинатора я вычитал единственной самиздатовской брошюрке было

Как там у Сунь Цзы: держите друзей близко, а врагов еще ближе.

Это выражение я вычитал в потрепанной самиздатовской брошюрке, которая, вероятно, была единственной книгой гуманитарной направленности в доме Комбинатора.

Мог ли он притворяться проигравшимся в пух и прах? Опустившимся на дно сотрудником НИИ? Легко. С него станется.

Комбинатор был умным, я уже сумел в этом неоднократно убедиться. Многое в его поведении, да и в жизни, не соответствовало тому, что он о себе рассказывал.

Кто знает, чем на самом деле занимался Комбинаторов всего пару лет назад? Я видел у него импортный алкоголь и сигары, которые он не курил и не пил. Мог бы продать, наверное.

Хотя бы для того, чтобы закрыть долги или покупать отцу лекарства.

С другой стороны разве теневой кардинал накопил бы их столько?

Еще почему-то мне думалось на Нину. Мало кто моет ее заподозрить в том, что она способна «рулить».

Но даже небольшого времени достаточно, чтобы понять, что она далеко не дура и только играет роль «куклы».

Сейчас она казалась вполне подходящей на роль атташе. Она давно в автоспорте и мужики становятся особо болтливыми в период ухаживаний и не только.

Использовать информацию — дело техники. Может ли она загребать жар чужими руками?

По-моему она только этим и занималась всю сознательную жизнь.

Кто еще мог бы этим атташе? Юргис? Да он мог бы. Его должность и вес в мире автогонок позволял больше, чем всем предыдущим. Ведь с самого начала, как только я решил идти за Трубецким, я думал звонить ему и просить о помощи.

А вдруг это по его указке все произошло? И я только ему на руку сыграю?

Каждый из тех, о ком я подумал, мог быть тем самым гадом, который прислал этих двух громил.

Я собирался узнать кто же это сделал. Надо понять причины, по которым кто-то подставил под пресс нашу команду.

Для того чтобы кого-то натравить на другого таких профессионалов нужно быть знакомым с нашей командой. Мало иметь ресурсы, а еще какую-то бесовскую способность делать зло другим.

В прошлом таких людей называли бы демонами. И тут меня осенило. Если хочешь победить демона — будь сам демоном.

Почувствовал легкое волнение. А смогу ли я переступить эту черту? Внутренний голос ответил, что я ее уже переступил, когда сжег грузинам машину.

Да и хрен с ними, зуб за зуб, глаз за глаз, руку за руку, ногу за ногу. Они лишились машины при известных обстоятельствах. Не совались бы и не били бы нашу — остались бы целы и на свободе.

С этими мыслями я дошел до отделения и стал ждать. Но Трубецкой не появлялся. Через час ожидания я все же решил зайти внутрь и спросить у дежурного.

Все оказалось, хуже, чем я ожидал. Дежурным оказался совестливый, еще не огрубевший душой младший сержант, который сообщил, что ждать мне не следует.

Игоря Николаевича сегодня не отпустят, потому что «поступил сигнал» о халатности, в результате которой пострадал человек. Имелся ввиду Артур, увезенный на скорой.

Трубецкой, как лицо ответственное за соблюдение норм техники безопасности, не в первый раз попадает в подобные истории.

Якобы с его попустительства неоднократно возникали ситуации опасные для жизни и здоровья человека.

Какая-то скотина из профкома сводя счеты, все же написала заявление о том самом пожаре, в котором чуть не сгорел Андропов.

Я попросил встречи с Трубецким, но дежурный мне строго отказал.

Делать было нечего, и я отправился домой. По дороге я подумал, что несмотря на мои подозрения можно позвонить Юргису и попробовать задействовать его связи.

Если под разными предлогами он откажет, то значит он причастен.

Но от его жены, я узнал, что он улетел в ГДР судить соревнования по ралли. Его телефона она не знает, поэтому связать меня с ним не может.

Юргис должен был вернуться через две недели, как раз накануне моего гоночного старта.

Поблагодарив ее, я оставил свой домашний телефон, на случай, если Юргис закажет междугородний звонок, и попросил ее передать, что нам срочно нужна его помощь.

Трубецкой остался в милиции. Я подержал трубку в руке раздумывая звонить ли Марго

Вернулся домой уставшим и рухнул на кровать.

Проснувшись утром я немного поразмыслил за завтраком. В свете всех последних событий, складывалось ощущение, что князя задержали по чьей-то указке.

Кто-то старательно выбивал фигуры, убирая наших одного за одним. Я не верил в совпадения. Минус два человека в нашей команде — это не случайность.

Возможно будут еще удары.

Они думают я сдамся и откажусь от своей цели? Думают, что я буду тыкаться по углам, как слепой котенок. Хрена с два.

Они только укрепили мою уверенность в том, что я добьюсь своей цели. Выведу всю эту шайку лейку на чистую воду.

Теперь все зависело целиком и полностью от меня. Нас в команде осталось трое: Слава, Саша Дзюба и я. Наше появление на соревнованиях, должно стать неожиданностью для врага.

Нужно было обезопасить Славу и Сашу, потому приехав на работу, я помог Славе с заменой сцепления, а потом рассказал о своем плане.

Слава уходил в отпуск и должен был вернуться перед самими соревнованиями. Саша не должна была появляться на автобазе Академии Наук и каждый вечер отзваниваться.

К моему удивлению она легко на это согласилась.

Ночью под покровом темноты, убедившись, что за нами нет слежки, мы отогнали Сокола в отцовский гараж.

Дальнейшую подготовку автомобиля я планировал осуществлять самостоятельно.

Гараж пустовал с тех пор, как отец отдал в команду свою Копейку. Лишившись машины он потерял к нему интерес и больше ни разу ни пришел сюда.

Мама предлагала сдать гараж в аренду, но отец никак на это не отреагировал, показывая, что ему абсолютно безразлично.

А без его разрешения или хотя бы одобрения, она не решалась заняться этим вопросом самостоятельно.

Это было для меня как нельзя кстати. Заявки на участие в финальном этапе Трубецкой всегда подавал заранее, собрав подписи кураторов в руководстве в Академии наук.

Отдельно стоял вопрос с финансированием.

Я сходил к Светлане Валерьевне, но при всей её симпатии ко мне, выяснилось,что денежный вопрос в рамках предприятия совершенно невозможно решить без присутствия Игоря Николаевича.

Я был морально готов к такому повороту и планировал взять у Сереги максимальное количество заказов на чехлы.

Впереди много работы. Нужно было готовить себя к соревнованиям. Я занимался этим, приходя на работу в бокс нашей автобазы.

Тренировка на треке — это только часть подготовки гонщика. Есть еще физическая, тактическая и психологическая подготовка.

Гонщик должен обладать выносливостью, силой и психологической устойчивостью. По большому счету — это все про страх и психологические нагрузки.

Так так у меня не было возможности контролировать свое состояние на треке и тренировать свою психику, то я придумал свою методику и упражнения.

Я занимался этим, приходя на работу в бокс нашей автобазы.

Люди спокойно проходят три и больше метров не покачнувшись по деревянной доске сто миллиметровой ширины, если она лежит на грунте,

Но стоит только ее поднять на метр или выше. Человек, идущий по такой доске начинают испытывать страх падения.

Люди без специальной подготовки начинают размахивать руками, покачиваться и, как правило, спрыгивают с нее.

Я подглядел это в научно-популярном фильме по телевизору. Поэтому нужно было постепенно наращивать высоту, для того чтобы тело освоилось и двигалось так же спокойно как на земле.

Я проходил по доске сотни раз, потом чуть поднимал ее и повторял упражнение. Потом поднимал выше. И так много раз пока я не научился ходить на высоте двух метров.

После я несколько раз вечерами ходил по парапету — ограждениям на набережной Москв-реки, когда меня никто не видел.

Гонщики имеют особенности вождения в разных видах гонок. Но все те, кто показывает высокие результаты, все без исключения, сталкиваются со своим страхом, который нужно преодолевать.

Можно привести хороший пример про раллистов, когда не каждый может с ним справиться.

У них это назвали «психологическим барьером скорости».

Если длинный спуск перед крутым поворотом один гонщик проходит на максимально возможной скорости, начиная тормозить в нужном месте, то второй весь спуск может пройти, убрав ногу с газа и притормаживая слишком рано.

Оба гонщика отлично понимают, что могут «улететь», не вписаться, перевернуться — «сделать уши».

Но первый, как правило, имеет большой опыт преодоления барьера скорости и выжимает из трассы и машины по максимуму.

А второй, скорее всего, новичок может пожаловаться на недостаточную резвость своего автомобиля.

Когда раллийная машина летит по спуску со скоростью сто пятьдесят — сто шестьдесят, нужно иметь крепкую тренированную психику для того, чтобы начинать маневр вовремя.

Другим упражнением, позволяющим укрепить психику был скоростной спуск бегом с высокого края вниз к рельсам, на железнодорожном перегоне московского кольца в районе Ленинского Проспекта. Я бежал туда в обеденный перерыв.

Здесь не было пассажирских поездов или электричек. По одноколейному кольцу возили только грузы.

Где-то тут, примерно четыреста лет назад русские полки под командованием Бориса Годунов встречали ста пятидесяти тысячное войско крымского хана Казы Герея. Наши наподдали осману так, что он, бросив обозы, бежал обратно до самого Крыма. Потеряв при этом две трети своих воинов.

В этом месте пути проходили по дну то ли оврага, то ли ложбины. Склоны оврага были круты и имели длину метров в тридцать, а местами сорок.

Стоя наверху у края обрыва и убедившись, что мне ничего не угрожает, сбегал вниз ко дну. Каждый раз я рисковал разбить себе физиономию о рельсы или шпалы, но чудом перескакивал через пути.

Потом поднимался обратно и повторял упражнение. Очень скоро я знал примерный график движения поездов.

Со временем, я начинал отсчитывать секунды и бросался вниз до того, как мимо простучит последний вагон очередного товарняка.

При этом я пересекал пути уже после того, как хвостовой вагон проедет. Составы двигались медленно, потому часто мне приходилось ждать, пока мимо проплывет весь состав.

Наверно со стороны это смотрелось, как неудачная попытка бросится под колеса поезда. И слава Богу, что меня никто не мог видеть в этом месте.

Таким образом я тренировал не только смелость, но и внутренний секундомер.

Зная свою скорость и время, за которое я добегал до путей, я рассчитывал начальное время старта в зависимости от скорости проходящего поезда.

Я уменьшал и уменьшал интервалы до тех пор, пока не научился пересекать пути через секунду после проходившего вагона.

Но правда, я никому не рекомендовал бы повторять мой опыт.

Он был вызван безысходностью и отсутствием занятий на треке.

Все упражнения и тренировки служили одной цели: убедить себя, что любой человек сильнее страха. Тренированный гонщик, ведя машину на предельной скорости, не перестает бояться, но уже понимает, что страх ему не господин.

Самые опытные умеют превратить страх в контролируемое волнение.

Если человек побеждает страх, то его возможности становятся беспредельны.

Я придумал еще одно упражнение, помогающее справляться со страхом. Изучив склон я стал медленно спускаться по нему спиной без оглядки.

На носках, сильно наклоняя тело вперед к склону.

Делал я это, когда знал что, попаду в длительный промежуток между составами.

Решиться на такой спуск самом по себе было достаточно сложно. Сознание приказывало обернуться и посмотреть на пути вниз. Мне стоило больших усилий не поддаваться.

Парадокс заключался в том, что как только я останавливался и оглядывался, то терял равновесие и скатывался вниз.

Чтобы убедиться в том, что я научился управлять страхами. Я съездил в лес на Лосиный Остров на окраину Москвы и переночевал там без огня, света и тепла.

Особого впечатления эта ночевка на меня не произвела, я ожидал большего. Причиной всему ранний рассвет, озаривший кроны деревьев в начале пятого утра.

Не смотря на густоту леса и безлюдность, а там обитают лоси, кабаны и другая живность, испытать и побороть страх я так и не сумел.

Во дворе дома комбинатора я нашел вполне подходящий велик, принадлежащий одному бывшему спортсмену.

Я брал у него ХВЗ Чемпион 551 за две бутылки пива аренду и выходные я отправлялся в Лужники. Там тренировались шоссейники-велосипедисты.

Я пристраивался в хвост колонны и пытался ездить с ними наравне. Тренер пытался меня прогонять во время коротких передышек, но у него ничего не вышло.

Я просто молча ждал, когда он выпустит пар, а потом ехал за всеми, как ни в чем не бывало.

Конечно, мне было до них далеко в плане техники и скорости и сумел обогнать впередиидущий велосипед всего два или три раза, но это тоже часть психологической подготовки, позволяющая развить уверенность.

Кроме психологических тренировок я ежедневно упражнялся физически.

Начиная утро с пробежки и зарядки на турнике во дворе дома, продолжал на автобазе.

Я нашел списанную шину от 256го Икаруса, сварганил что-то типа упряжки, лямки которой накидывал на плечи.

При помощи альпинистского корда и карабинов я цеплял покрышку за спину и таскал ее волоком по территории автобазы да начала рабочей смены.

Тяжелее всего было тащить ее на единственном подъеме. Каждый шаг давался с приложением адова усилием. Ребята, видевшие эту картину и знавшие меня, потешались и спрашивали в чем я провинился.

Они считали, что меня таким образом наказали. Шутка ли, покрышка весили примерно столько сколько и я — килограмм семьдесят.

А если добавлять силу трения, то и все восемьдесят.

Начинал я шагом, с трудом отрывая покрышку с места.

С каждым днем мои мускулы становились сильнее и уже через неделю я мог проходить бегом всю дистанцию с волочащейся покрышкой сзади.

Упражнения с шиной помогли не только развить силу и выносливость, но и умение преодолевать себя и трудности волевым усилием.

Саша отзванивалась каждый вечер и рассказывала, что у нее все хорошо. Мы немного с ней болтали о несущественных пустяках и потом прощались.

Вечером и ночью я строчил автомобильные чехлы. И так насобачился, что иногда мне удавалось шить по два комплекта в сутки.

Очень скоро я набрал нужную сумму, которая позволила бы нам выехать на финальный этап в Бикерниеки.

Плюс деньги для тотализатора.

Я больше не пытался выяснить, кто стоял за последним нападением на бокс. Комбинатор должен был сделать ставки от имени всех подозреваемых, через подставных.

Атташе должен был себя проявить, понимая что кто-то воспользовался его именем.

Конечно, я немного рисковал репутацией остальных, но Комбинатор сумел меня убедить в том, что все имена игроков навсегда остаются «в схеме».

Синдикат не заинтересован в разглашении информации о счастливчиках, иначе никто не будет играть по серьезному на черном тотализаторе.

Поговаривали, что сама Галина Брежнева баловалась подобными ставками, и скорее всего это были не слухи, но ни у кого не было доказательств.

Кроме тренировок я занимался подготовкой машины. Ездил в гараж и винтик за винтиком заново обследовал всю машину.

Убедившись, что все в идеале, я сумел договориться о перевозке на трейлере с таксопарком, где работала Саша.

Новостей от Трубецкого по прежнему не было, я еще раз мысленно поблагодарил его за то, что он подготовил все бумаги разрешения заблаговременно.

Три недели перед соревнованиями, проведенные работе и тренировках, пролетели совсем незаметно.

Пора было выезжать в Прибалтику, в столицу Латвию, где на окраине в Бикерниекском лесу, на месте старого аэродрома времен Российской Империи построили самую современную в СССР гоночную трассу.

Мест в гостиницах не было совсем. Поэтому нам пришлось снять несколько квартир. Это было сложно сделать.

Но благо у Саши оставались друзья отца в латвийской федерации автоспорта, которые помогли с этим вопросом.

Все уладилось, как нельзя лучше. Я, Комбинатор и Слава поселились в первой однушке, а девчонки: Саша и Настя во второй.

Мне все же удалось уговорить Настю поехать с нами. Очень не хватало Трубецкого и Артура, но по известным причинам оба отсутствовали.

Накануне перед отъездом позвонил Юргис и пообещал задействовать все свои связи, для того, чтобы помочь Игорю Николаевичу.

Мы должны были встретиться с ним на автодроме Бикерниеки.

В этот день я встал очень рано, часов в шесть. Мне нужно было выезжать, раньше всех, чтобы встретить трейлер и разместить машину в боксах на ЗП.

ЗП — это закрытая площадка, вчера к концу дня мы оформили все бумаги в дирекции гонок, но не успели предъявить машину к первичному осмотру.

Только после него разрешают въехать на территорию автоспортивного комплекса.

Как всегда в дни соревнований я рано позавтракал. Эта привычка появилась у меня еще со времен моих занятий боксом.

Бои, как правило, проходили в первой половине дня, и, завтракая таким образом, я не успевал проголодаться.

А переедать категорически нельзя. Не вывезешь. А может вообще, пардон, обратно пойти.

Поэтому моим единственным блюдом была яичница-глазунья из пяти яиц. И две кружки крепкого растворимого кофе.

Хозяева, уехавшие на отдых на Юг, хлебосольно разрешили нам угощаться любыми продуктами питания, которые мы найдем.

И мы к нашей общей радости обнаружили банку отличного индийского растворимого кофе, который даже в Москве почти не появлялся на прилавках.

Кофе выпускался под названием «Indian Instant Coffee», в жестяной банке, по форме напоминавшей шайбу.

А из-за индийской танцовщицы, замершей в замысловатых позах на боковой поверхности банки,напиток так и называли: «кофе с танцовщицей».

Из других продуктов в квартире были только сахар и макароны. Но и на этом спасибо.

Рядом стояли привезенные бутылки водки «Пшеничная» и трехзвездочный армянский коньяк «Арарат».

Обе бутылки оставались нетронутыми, все понимали, что на утро всем нужны ясные головы.

Посмотрев на стоящий на кухне красный телефонный аппарат я начал думать о Генке.

Трижды звонил Марго перед отъездом в разное время, но так и не дозвонился. На том конце трубки никто не отвечал.

Я хотел предупредить о том, что уезжаю и узнать, как дела у Генки.

Попробовал еще раз набрать по межгороду телефон Марго, но опять никто не поднял.

Меня это немного тревожило.