Сказки Малышки Жюли

Вечер восемнадцатый. Во власти кошмара

«Друзья мои, зайдите ко мне!» — голос Доктора Тондресса одновременно прозвучал в головах сразу всех Помощников, и те, отложив свои дела, поспешили к его комнате. «Эй, вы куда? В кабинет зайдите!» — засмеялся Доктор.

— Док! Ты опять по больнице разгуливаешь? Тебе лежать нужно! — отчитал его Брюно, как только Помощники вошли в кабинет.

— Кто сказал? — хитро прищурился Доктор Тондресс. — Может, наоборот, мне нужно больше ходить, болтать и бывать на свежем воздухе? — поставил он в тупик друзей и вручил Жюли ромашку, сорванную, судя по всему, на Нектарных лугах. — Впрочем, сейчас не об этом речь. Не сомневаюсь, что в моё отсутствие вы прекрасно справлялись с большой ответственностью, что легла на ваши плечи…

Помощники переглянулись.

— По правде сказать, Док, — Брюно несколько смущённо потёр нос, — мы были озабочены твоими поисками и почти забросили основную работу. Прости нас…

Жестом руки Доктор остановил его.

— Я ни в коем случае не виню в этом вас — одного лишь себя. Это я опрометчиво отправился в мир Грёз совершенно неподготовленным. Позор моим сединам, — усмехнулся он. — Но, опять же, посыпать голову пеплом будем позже. Сейчас я попрошу вас рассказать всё, что я пропустил, пока был в плену у Миража и пока пытался подняться на ноги. В том числе, что происходило с нашими девочками: были ли ухудшения или, напротив, улучшения их здоровья, какие целительные микстуры им давали, одним словом — всё!

Пока Помощники рассказывали, Доктор Тондресс внимательно слушал, записывал в тетрадку и от души хохотал, когда ему рассказали о последствиях перепутанных ингредиентов. Потом широко и светло улыбнулся: пусть было трудно, пусть что-то не получалось, или получалось не так, как хотелось, но Помощники не отчаивались, не опускали руки, помогали и поддерживали друг друга, и смогли преодолеть трудности — и сердце Доктора пело от радости и гордости за своих учеников.

— Вы молодцы, друзья! — воскликнул он. — Я всегда знал, что на вас можно положиться! Через денёк-другой, надеюсь, я вернусь в наш дружный строй: поможем нашим подопечным, а там и снова можно подумать о путешествиях! — Док радостно хлопнул в ладоши, а Брюно только возмущённо запыхтел, зная, что учителя, коли тот что задумал, не переупрямить никакими силами.

Доктор ещё долго расспрашивал о далёких землях, куда Помощники летали его искать, о запасах волшебных ингредиентов (вдруг какие-то необходимо восполнить в срочном порядке), о людях, которых его друзья встречали в путешествиях; говорил о делах, которые необходимо выполнить в ближайшее время. Разговор этот выдался утомительным для самого Доктора, однако вида он не подавал.

— Гару, Люк, вам стоит сегодня вспомнить о снотворчестве! — сказал Доктор напоследок. — Кажется, вы давненько не практиковались.

Когда Помощники ушли, он поднялся было из своего кресла, но, внезапно покачнувшись, был вынужден снова сесть.

— Да, мои Помощники правы: мне нужно восстановить силы, — пробормотал Доктор, твёрдо решив хорошенько выспаться, но — чуть позже.

Помощники же, выйдя в коридор, обсуждали состоявшуюся беседу.

— Эх, а я уж было подумал, что Док нам выпишет недельный отпуск за все былые заслуги! — пошутил Патрик: о неисчерпаемом энтузиазме Доктора уже было сложено десятка три анекдотов. — Слетали бы на курорт! На пегасах!

— Мечтай! — хмыкнул Брюно. — Кстати, про курорт: твой Альмут утром опять вырвался из денника и устроил в конюшне форменный погром. Так что, мил-друг Пат, отправляйся-ка в отпуск в Древнюю Грецию и вычисти Авгиевы конюшни.

Издав отчаянный вопль и трагически вскидывая руки, Патрик помчался в конюшню: убираться и проводить воспитательную беседу с баламутом Альмутом.

Жюли же, выйдя в коридор последней, воткнула ромашку в верхний карман халата и, посмеиваясь, отправилась в палату, где её уже ждали.

— Ну что, девчонки, готовы слушать сказку? — спросила она, прикрывая за собой дверь.

— Конечно! — подтвердили девчонки.

— Ты ещё про Печеньку и Даню не рассказала! — напомнила ей Джулай.

— И про Кло, — добавила Сова.

— Отлично, сегодня расскажу вам про Кло.

Шла последняя декада ноября, но зима не особо торопилась вступать в свои права — шли непрекращающиеся дожди. Так было и в тот вечер, когда в «Приюте» появилась Кло.

В тот ненастный вечер Доктор Тондресс учил нас влиять на чувства и душу человека через сны, проникая в них и, как выразился Доктор, «создавая и изменяя пространство подсознания». Снотворчество — так он это называл.

Встретившись как-то раз с царицей Фантазией, Доктор с сожалением рассуждал о том, что спящему человеку порой проще помочь, ведь во сне он может поверить в то, во что никогда не поверит в реальной жизни. Фантазия, поразмыслив, научила Доктора отправляться в сновидения людей и изменять их, а Док, в свою очередь, передавал эти знания нам.

— Сновидение — очень тонкое и чувствительное полотно, — Доктор читал нам лекцию и рисовал мелом на зелёной школьной доске схемы и графики зависимости самочувствия и настроения человека от сновидений, — существующее на основе человеческого подсознания, работать с которым нужно деликатно и осторожно, потому что оно непостоянно и гибко, оно изменяет самоё себя — непредсказуемо, неудержимо и всякий раз по-новому.

Мы старательно записывали за ним и срисовывали в блокноты все схемы.

— За сны людей ответственны дримы из страны Мечты и кошмары, обитающие в стране Кошмаров, — продолжал Доктор Тондресс. — В сны и те, и другие проникают через Спящий колодец, который расположен в самом центре Чудного леса. Стоит только дриму или кошмару назвать имя человека и шагнуть в этот колодец, как он тут же оказывается в его сне.

— Нам тоже придётся нырять в этот колодец? — спросил Патрик.

Доктор Тондресс покачал головой.

— Не совсем. Мы не из мира Грёз, так что Спящий колодец попросту посчитает нас чужаками и не пропустит ни в один сон. Царица Фантазия объяснила мне: чтобы попасть в чьё-то сновидение, нужно пройти Преддверие человеческого разума — место на задворках памяти, довольно жуткое, надо сказать. Там хранится всякий хлам человеческой памяти: то, что забылось с течением времени, то, что человек сам старательно забывал. Там кроются все секреты, все тайные страхи и желания, все поступки, о которых не хочется вспоминать.

В это Преддверие может попасть любой, кто хоть немного умеет читать чужие мысли. Попав из Преддверия разума в сновидение, нельзя сразу же браться за активное изменение сна, особенно если вы не уверены в своих силах. Важно помнить: то, что происходит во сне человека, реально до тех пор, пока он спит, и если вдруг вы столкнётесь с монстром, вам придётся сражаться.

Изменять сны не так-то просто, как может показаться на первый взгляд: для этого нужно научиться управлять подсознанием человека, как управляют им дримы или кошмары во время сна — иначе можно таких дров наломать, что человек до конца дней своих будет бояться ложиться спать. Повторю ещё раз: сон — это тончайшая и зыбкая материя, способная меняться под вашим воздействием. Человек во сне подвержен внушению гораздо сильнее, чем во время бодрствования, но вы должны быть аккуратными и быстрыми: если человек проснётся, вас попросту вышвырнет из его подсознания. Ощущения не из приятных, предупреждаю сразу…

От теории мы постепенно переходили к практике, и особенно хорошо это удавалось Элен, которой довелось побывать в плену иллюзий мира Грёз — как никто другой она понимала проблемы и страхи людей, отражённые в снах.

— Сегодня будет первое серьёзное задание, — сказал нам однажды Доктор Тондресс, заставив всех напрячься, — ибо та, к которой мы отправимся, совсем скоро окажется здесь. Знакомьтесь, — Доктор провел рукой над доской, и на ней появилось изображение кареглазой девчонки с длинными чёрными волосами, — это Кло.

Вот уже несколько лет её преследует один и тот же кошмар, от которого она никак не может избавиться. Родители водят её к врачам, но месяц-другой спокойствия — и кошмар возвращается снова. Раз за разом сюжет повторяется, и финал одинаково неизбежен: девочка просыпается в холодном поту и долго не может уснуть. Мы должны помочь девочке преодолеть гнетущее чувства страха и избавить её от кошмаров. Элен, ты отправишься со мной.

Старшая Помощница кивнула, и они с Доктором сели в кресла, стоящие друг напротив друга. Глаза их закрылись, руки расслабленно опустились на подлокотники, дыхание выровнялось и замедлилось — через несколько секунд Доктор Тондресс и Помощница отправились в чужой сон.

Доктор и Элен очутились в том самом Преддверии, о котором говорил Док, и от увиденного у Помощницы сжалось сердце: покрытые пылью детские игрушки; статуи, бывшие некогда близкими людьми, а теперь рассыпавшиеся мраморной крошкой; мелькающие лица, искаженные злобными гримасами и говорящие, несомненно, нечто ужасное — то были ссоры, о которых хотелось поскорее забыть. Элен нашла руку Доктора, и тот ободряюще сжал её ладонь, возвращая Помощнице уверенность в себе и былую силу духа.

Внезапно всё исчезло, и Док с Помощницей оказались окутанными липкой тьмой, похожей на паутину.

— Где мы, Док? — спросила Элен, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Она не могла понять почему, но затылок холодел от атакующего ужаса.

— Мы в кошмаре, дорогая. В её кошмаре.

Кло с раннего детства ходила в школу искусств, где брала уроки рисования: ей нравилось видеть, как под кистью послушно появляется красивый пейзаж, и нравилось самой писать картины — придумывать сюжеты или прилежно срисовывать натюрморт, угадывая краски и нанося правильные тени, чтобы рисунок приобрёл глубину и объём.

Одним погожим осенним днём Кло отправилась в парк — ей хотелось запечатлеть на холсте нежное золото деревьев и яркость лазурного неба. Она расположилась на скамейке в самом начале аллеи вместе с мольбертом и красками и, вдохновившись красотой осени, принялась за работу. Однако картина, так хорошо начинавшаяся, вдруг перестала получаться: краски казались блеклыми, нарисованные деревья никак не желали обретать объём, а листья, трепещущие от легкого ветерка, на холсте казались совершенно безжизненными и застывшими.

Вдохновение, быстро пришедшее к юной художнице, столь же быстро улетучилось, и расстроенная Кло, отложив кисть, начала собираться домой. Неожиданно её внимание привлёк человек, сидящий на лавочке напротив. Незнакомец щурился на осеннее солнышко и любовался проплывающими по небу облаками — он был воплощением созерцания, покоя и величия, вокруг которого суетилась жизнь большого города. Мужчина был немолод, но лицо с правильными, красивыми чертами невольно притягивало взгляд, и Кло захотела сделать карандашный набросок в альбом, вот только писать портреты она пока не умела.

— Что ж, значит, надо научиться! — подумала она тогда, решив, что обязательно напишет портрет незнакомца, так вдохновившего её.

С того самого дня девочка занималась в художественном классе ещё прилежнее, изучила строение головы и пропорции человеческого лица, и уже через год её комната была завалена листками бумаги, на которых всегда был изображены только лица людей — в анфас и в профиль. Она могла рисовать днями напролёт и всё не могла остановиться: десятки, сотни, тысячи лиц, пастелью и углём, акварелью и маслом, карандашом и тушью…

Год спустя, тоже осенью, она возвращалась из школы домой через тот же парк, и каково же было её удивление, когда на одной из лавочек она вновь увидела того самого незнакомца. Не веря своей удаче, она быстро достала из рюкзака альбом и карандаш, с которыми никогда не расставалась, и сделала первый набросок.

Девочка долго трудилась — она хотела подарить этот портрет незнакомцу в знак благодарности, поэтому очень старалась, чтобы работа была идеальной. Но когда последний штрих был завершён, скамейка опустела, хотя ещё пару минут назад мужчина был там. Девочка вертела головой во все стороны, надеясь, что мужчина не мог далеко уйти, но его и след простыл, и наша художница, вздохнув, убрала альбом в рюкзак и отправилась домой. «В конце концов, — подумала она, — раз я встретила его дважды, могу встретить и в третий раз. А пока портрет будет у меня».

В тот же вечер она впервые увидела этот странный и пугающий сон. Поначалу, засыпая, она плавала в густой и вязкой тьме, похожей на кисель, в которой не происходило ровным счётом ничего. Но вскоре девочка заметила вдалеке мерцающий огонёк света, а подойдя ближе, увидела старый железный фонарь, обрамлённый ажурной ковкой. От фонаря начиналась каменная лестница с широкими ступеньками. Кло поднималась, и звуки её шагов гулко звучали в тишине и эхом возвращались обратно.

Добравшись до верха, девочка оказалась у тяжёлой двери с позолоченными ручками и вошла в просторный зал, похожий на те красивые бальные залы в старых королевских дворцах. Зал был пуст, и Кло нашла новую лестницу: она поднималась всё выше и выше, бродила по этажам, пытаясь найти хоть кого-нибудь, но нет — в здании не было ни одной живой души.

Девочку охватило непонятное волнение: она металась по коридорам, стучалась в одинаковые двери, но ей никто не открывал. Она выбралась на крышу и увидела высокого человека, стоящего к ней спиной. Это, без сомнения, был тот самый мужчина, чей портрет она нарисовала днём. В ту же секунду Кло поняла, что держит этот портрет в руках. Девочка подбежала к нему и коснулась плеча, обрадованная, что хотя бы во сне отдаст мужчине замечательный рисунок. Он повернулся к ней, и Кло вскрикнула, испуганно отпрянув: у него не было лица.

— Где моё лицо? — страшным голосом произнёс он, хоть у него и не было рта. — Зачем ты забрала его? Верни! Верни!

Тут в палату постучали, и дверь распахнулась, заставив девочек заверещать от ужаса. Даже Жюли, признаться, вздрогнула от неожиданности.

Вошедший в палату Доктор Тондресс растерянно огляделся.

— Неужели я такой страшный? — Док смешно наморщил нос. — Я всего лишь хотел навестить вас и пожелать самых добрых снов, но вместо этого, кажется, прервал сказку? Да ещё и напугал…

— Доктор Тондресс! — Дракоша босиком подбежала к нему и крепко обняла. — Мы совсем чуточку испугались! А теперь не боимся!

— Правильно, дорогая! — Док погладил девчушку по голове и поцеловал в макушку. — Ничего не нужно бояться, особенно здесь, в «Приюте».

Он улыбнулся, и девочки, взволнованные и напуганные историей, повеселели. Жюли же поняла, что неспроста учитель появился в палате именно сейчас: он будто бы почувствовал, что девочкам становится страшно, и поспешил утешить.

— Теперь всё хорошо, Док, — улыбнулась Помощница, и тот, пожелав подопечным добрых снов, перенёсся в свою комнату. — На чем мы остановились? — спросила Жюли.

— Кло увидела во сне… ну… без лица… — робко проговорила Джулай.

— Да, всё верно, — кивнула Жюли.

Безликий протянул к ней руки и сделал несколько шагов. Девочка толкнула дверь, ведущую с крыши и, споткнувшись, упала с лестницы на пол. Она слышала шаги за своей спиной, но боялась обернуться. Вскочив, она со всех бросилась бежать: девочка точно знала, что за дверью, у старого фонаря, её ждёт спасение. Но сколько бы она ни дёргала ручку, массивная дверь не поддавалась. Кло развернулась, чтобы помчаться искать иной выход, но было уже поздно: мужчина без лица был совсем близко и тянул к ней свои руки.

— Верни моё лицо! — всё тем же страшным голосом повторял он.

Вскрикнув, Кло проснулась и до самого утра больше не смогла сомкнуть глаз: повсюду ей мерещился страшный безликий силуэт. Утром же, при солнечном свете, страх исчез, и Кло постаралась забыть о своём кошмаре — что только не привидится во сне, — а любимая музыка и уроки рисования помогли ей в этом.

Однако с этих самых пор кошмар возвращался к ней снова и снова. Днём Кло рисовала чей-нибудь портрет, а ночью этот человек являлся в самом страшном кошмаре, и чем больше портретов выходило из-под её кисти, тем большее число безликих появлялось во сне — все они были точными копиями людей с портретов. Она пробовала сжигать рисунки, а вскоре и вовсе позабросила рисование, надеясь избавиться от жуткого кошмара, но ничего не помогло: безликие продолжали являться к ней всё чаще.

Так было и в ту ночь, когда к ней на помощь уже спешили Доктор Тондресс и Элен.

Кло точно так же увидела во тьме огонёк и точно так же вышла к старому фонарю. Она уже знала, что будет дальше, но проснуться самостоятельно, как раньше не могла, так не смогла и теперь. Ей снова приходилось ждать, пока кошмар достигнет своего пика и сердце от ужаса забьётся, словно птица в клетке…

Встретившись с безликим на крыше, она, как во все прошлые разы, в панике побежала вниз, а из дверей, которые ещё недавно были закрыты, теперь выходили сотни безликих и протягивали к ней свои руки, требовали вернуть лица.

Не помня себя от ужаса, она со всех ног бежала к выходу, зная, впрочем, что дверь всё равно окажется запертой — ещё ни разу она не смогла открыть её. Безликие, окружая, подступали всё ближе и ближе. Бежать было некуда, прятаться — тоже, и девочка сползла на пол, сжавшись в комок. Надеясь поскорее проснуться, она с силой щипала себя за руку, дёргала за волосы, но ничего не помогало. Толпа безликих была совсем близко.

— Помогите! — закричала Кло, но… не проснулась, как это обычно бывало. Вместо этого она увидела вдруг, как в потоке яркого света, отпугнувшем безликих, появились двое: высокий мужчина в шляпе и улыбчивая женщина с добрым и весёлым взглядом.

— Поднимайся, — сказал незнакомец, протянув девочке руку. — Пора нам выбираться отсюда, — добавил он, заметив, что безликая толпа вновь перешла в наступление.

— Отсюда нет выхода, — дрожащим голосом ответила Кло.

— Вот уж глупости! — фыркнула незнакомка, тряхнув каштановыми локонами.

— Мы поможем тебе раз и навсегда избавиться от этого кошмара, — улыбнулся мужчина, и ему просто невозможно было не поверить. — Возьми меня за обе руки, — велел он, — и закрой глаза.

Девочка послушалась и, крепко сжав ладони незнакомца, зажмурилась.

— Теперь представь что-нибудь хорошее, светлое и прекрасное, — услышала она его мурлыкающий голос. — Нет больше кошмара, нет больше того, что пугает тебя долгие годы, нет и больше не вернётся.

От звуков его голоса сознание девочки очистилось, словно из хрустального кубка выплеснули грязь и, ополоснув, постепенно наполнили кристальной ключевой водой. Раздался тугой хлопок, будто кто-то разорвал огромный воздушный шар и выпустил из него воздух.

Кло осторожно открыла глаза. Она стояла на мягком песке у берега моря, пенные барашки волн облизывали её босые ноги, а солёный ветер играл с волосами и путался в длинной светлой юбке. Обернувшись, девочка увидела своих спасителей: мужчина, словно мальчишка, носился по берегу за крабами, а женщина, подставив лицо ласковым лучам солнца, вслушивалась в далёкие крики чаек.

Кло не успела ничего у них спросить, как сон оборвался, и девочка проснулась. За окном шёл жуткий ливень, крупные капли тарабанили по карнизу. Рывком она села на кровати и глубоко вздохнула. Кошмар, преследовавший её долгие годы, закончился в этот раз необычно.

«Кем же были эти мужчина и женщина, что пришли мне на помощь? — подумала Кло. — Я будто бы хорошо их знаю, хотя прежде никогда не видела… Они реальны или только приснились мне? Но если так, то почему они не приснились раньше, и я столько времени страдала от кошмара?» Сейчас, проснувшись, она почти не помнила лиц своих спасителей, только лучистые зелёные глаза мужчины.

Каким-то шестым чувством Кло вдруг почувствовала, что находится в комнате не одна. Она с опаской повернула голову и вздрогнула, увидев около окна два силуэта: мужчину в шляпе и плаще и невысокую женщину рядом с ним. Они подошли ближе, и Кло вскрикнула. В свете уличного фонаря она увидела тех, кто только что помог ей во сне, но не это напугало её: мужчина был немного похож на того человека, чей портрет она нарисовала первым и с которого начался кошмар. И сейчас на долю секунды ей показалось, что кошмар её воплотился в жизнь. Однако она быстро поняла, что сходство их было лишь в том, что волосы обоих были седыми.

Мужчина же, одной своей улыбкой избавивший девочку от страха, присел на край кровати и что-то вложил в её ладошку. Присмотревшись, Кло поняла, что это маленькая перламутровая ракушка, которую, видимо, только недавно нашли на берегу океана, потому что её поверхность ещё хранила крошечные песчинки и тепло южного солнца. Проведя пальцем по ребристой раковине, Кло вдруг отчетливо осознала, что кошмар больше никогда не вернётся. Её сердце наполнилось радостью, и она улыбнулась незнакомцу и стоящей позади него женщине.

— Меня зовут Доктор Тондресс! — представился мужчина, и Кло восторженно затрепетала, узнав тот же мурлыкающий голос, что и в её сне. — А это Элен, моя Помощница. Ничего не бойся, Кло.

— Откуда вы знаете моё имя, раз явились из моего сна? — удивилась девочка. — Или сон не был сном?

— Всё действительно было во сне, — улыбнулся Док, — но кто сказал, что это не было правдой? Ты избавилась от кошмара, но всё ещё нуждаешься в нашей помощи. Ты же хочешь снова рисовать? — он поднял с пола стопку чистых листов. — Ты согласна пойти с нами?

Кло, не раздумывая, кивнула и соскочила с кровати. Доктор Тондресс подвел девочку к окну и, накинув ей на плечи свой плащ, усадил на спину одного из пегасов, ожидающих по ту сторону стекла, помог Элен устроиться на спине второго волшебного коня, и взобрался в седло позади Кло. Уже через мгновение волшебный конь был в сотни милях от окна Кло, створками которого хлопал разбушевавшийся не на шутку ветер…

— Вот такая история. Теперь, девочки, я пойду, — сказала Помощница, закончив рассказ и поднимаясь с места.

— Жю, а как Доктор и Элен оказались в доме Кло, если они уснули в «Приюте»? — задала логичный вопрос Печенька.

— Да, они действительно были здесь, — кивнула Жюли. — Мы ждали, когда Док и Элен проснутся, и заранее оседлали пегасов. Конечно, Доктор мог бы перенести Кло в «Приют» и без крылатых коней, но путешествие по чужим сновидениям всегда отнимает много сил. Когда же Доктор Тондресс и Старшая Помощница вернулись из мира грёз, то тут же отправились к Кло — вы же знаете, что при необходимости пегасы могут летать со скоростью мысли. Теперь-то всё ясно? — улыбнулась Малышка.

— Я-я-ясно! — подтвердил стройный хор голосов.

— Теперь спите. Спокойной вам ночи, добрых снов! — и Малышка Жю, погасив свет, вышла из палаты.

Кло же, немного испугавшись, что сказка всколыхнула память и что ночью она снова увидит тот самый сон, совсем скоро улыбнулась: даже если кошмар вернётся, Доктор Тондресс снова прогонит его.